Глава 5

Рейф все еще придерживался запретов на следующее утро, когда направлялся верхом для осмотра Бетлсфилд-Парка.

Мисс Тейт столько всего наговорила ему, прежде чем скрыться в своем коттедже, что он не успел ответить ей ни слова.

Впрочем, он мало что мог сказать в свою защиту, когда она уличила его в том, что он хотел ее поцеловать.

Леди до сих пор не осознала, что бросила ему перчатку. И сейчас он был решительно настроен продемонстрировать свои способности.

Он получит удовольствие, наблюдая, как она поведет себя на обеде у леди Финч, где рядом с ней не будет этого драного кота.

Он разрушит защитную броню мисс Тейт, нужно только все тщательно продумать. И возможно, один или два поцелуя…

А тем временем он должен осмотреть то, что ему предлагают в качестве гонорара, и решить, стоит ли имение забот.

Привередливые дамы, размышлял он, стоят затраченных на них усилий.

Лошадь заржала, и он наклонился, чтобы погладить ее по шее.

— Уже совсем недалеко, — сказал он ей по-испански.

Маленькое поместье Бетлсфилд-Парк граничило с землями Финчей, поэтому он ехал по пересеченной местности, ориентируясь на межевые столбы, которые Джемми описал с военной педантичностью.

В течение многих лет, проведенных им в Испании в партизанских отрядах, он не ездил по открытым дорогам, если в этом не было крайней необходимости. Рейф многократно пересек все пустынные просторы Испании, и английская сельская местность по сравнению с Испанией казалась ему прямо-таки роскошной.

Невысокая каменная стена отмечала конец владений Финчей и начало Бетлсфилд-Парка.

Рейф пришпорил лошадь, та рванулась вперед, без труда преодолела препятствие и протестующе заплясала на месте, когда Рейф придержал ее. С этого места был виден дом, который предлагала ему леди Тоттли.

В первый момент Рейф подумал, что предостережения леди Финч несколько преувеличены: и дом, и окружающий его сад выглядели совсем неплохо. Но когда он подъехал поближе, убедился, что леди Финч права.

«Развалюха» — так назвала она этот дом. И верно: его проще было разобрать на камни.

Цокот копыт нарушал окружающую тишину. Рейф, ерзая в седле, оглядывался по сторонам, пытаясь рассмотреть все в деталях.

В доме уцелело всего несколько окон, остальные зияли пустыми рамами.

Стены были сплошь увиты плющом. Лестница главного входа завалена листьями и мусором, дверь болталась на одной скрипучей петле.

Недаром леди Финч сказала, что потребуется целое состояние, чтобы привести это место в порядок.

Когда Рейф соскочил с лошади, полчища птиц поднялись из кустов, ища спасения на верхних этажах здания.

Дом был настоящим птичьим гнездовьем. Птицы занимали все чердаки. Колин и Роберт поиронизировали бы на этот счет!

Рейф хотел пройти внутрь, но тут услышал, как кто-то за углом насвистывает мелодию. Не задумываясь, он преодолел замусоренный высокий газон, заросли сорняков, перемахнул через низенькую каменную стену. И тут кто-то испуганно ахнул:

— Вы?!

Рейф повернул голову и увидел, что та, кто успела за короткий срок столь сильно ему досадить, сидит, скрестив ноги, на большом пне с пером в руке, держа на коленях переносной письменный столик.

Коса у мисс Тейт спускалась почти до талии. На ней было простое зеленое платье, на плечи накинута шаль с причудливым узором. Ноги босые — это зрелище показалось ему весьма обольстительным. Он не помнил, доводилось ли ему когда-либо видеть английскую леди с босыми ногами, разумеется, если она не находилась в постели.

Она походила на сказочную фею.

Его ирландская няня забивала ему голову сказками о феях — беспокойных, соблазнительных созданиях, но он не верил в их существование вплоть до сегодняшнего дня.

Ребекка закрыла склянку с чернилами и отложила перо.

— Стало быть, вы решили преследовать меня, чтобы доказать свою смехотворную версию?

— Нет, — ответил он, все еще не в силах прийти в себя от изумления. Она околдовала его, как и накануне вечером, когда у него возникло неодолимое желание поцеловать ее. И сейчас он жалел, что этого не сделал.

— В таком случае что вы здесь делаете? — возмущенно спросила она, пытаясь собрать разложенные вокруг нее листки. В этот момент ветерок подхватил их и погнал через газон.

— О Боже! — воскликнула Ребекка, срываясь с пня и бросаясь за ними вдогонку.

Пока она пыталась собрать их, у Рейфа появились серьезные сомнения в правильности своей версии.

Неужели это создательница мисс Дарби? Той мисс Дарби, которая, в элегантном шлеме и сапогах, верхом на боевом коне вступала в бой или извлекала питона из-под обеденного стола раджи с помощью отцовской удочки с такой же грацией, с какой наливала чай?

Впрочем, он не мог не признать, что мисс Тейт обладала явными достоинствами, которые оказались у него на виду, когда она пыталась поймать бумаги.

В конце концов, что никак не вязалось с вымышленной элегантной леди, реальная мисс Тейт врезалась в изгородь.

— Ой! — завопила она, пытаясь распрямиться, но еще глубже забиваясь в кустарник.

Рейф бросился ей на помощь.

— Осторожно! — Он попытался вызволить ее из зарослей шиповника, однако мисс Тейт оттолкнула его и приняла гордый вид, как накануне ее несносный кот. Как она его называла?

Аякс. Но почему это имя кажется ему таким знакомым? И вдруг его осенило. Аяксом звали не только ее дьявольского кота, но и возлюбленного волкодава мисс Дарби.

— Ага! — проговорил он, указывая на нее.

— Что означает ваше «ага»? — спросила она, отряхивая юбку и перебрасывая за плечо пышную косу. Непокорные локоны обрамляли ее лицо.

— Аякс! — воскликнул он. — Имя у вашего кота и пса мисс Дарби — одно и то же. Вряд ли это простое совпадение.

Она покачала головой и прошла мимо него, словно какая-нибудь оборванная попрошайка на улице.

— Вы в самом деле зарабатываете этим на жизнь? — бросила она ему через плечо.

— Да, и что?

— Тогда неудивительно, что манжеты у вас такие потертые. — Она вздохнула. — Я назвала своего кота именем пса мисс Дарби потому, что они обладают одинаковой свирепостью и решительностью.

Черт бы ее побрал. Это было вполне правдоподобное объяснение. Вероятно, по Англии сейчас бродят сотни Аяксов, получивших популярность благодаря романам. Да еще и Дарби появилось немало.

Она догнала еще несколько листков и нагнулась, чтобы поднять их. Подложив их к остальной части стопки, она прижала их к груди и зашагала назад, к своему письменному столу.

— Что вы здесь делаете?

— Я задал бы вам такой же вопрос, — ответил он. — Пишете романы, я полагаю? — Он кивком показал на листок, который она пропустила и который несся в ту сторону, где когда-то был сад с аккуратно разбитыми клумбами.

— Проклятие! — Насупив брови, она бросилась за листком. — Это не ваше дело, — добавила она, заталкивая пачку листов в переносной письменный стол. Закрыв его, она повернулась к Рейфу и подбоченилась. — Если вы не преследуете меня, то что вы здесь делаете?

— Осматриваю недвижимость.

— Это не займет много времени, — заметила она. Рейф невольно засмеялся.

— Пожалуй, что так.

— Это еще одна из ваших джентльменских услуг?

— В какой-то степени. Когда я докажу, что вы — автор романов о мисс Дарби, — он сделал паузу, поскольку мисс Тейт весьма неэлегантно хмыкнув, — оплатой за мой труд будет этот дом.

Ее реакция была точно такой же, как и реакция леди Финч. Она расхохоталась.

— Я была права. Вы не можете быть хорошим специалистом, если готовы взять себе эти руины.

— Я не собираюсь здесь жить, — сказал он.

— Поскольку вам не нравится жить в… гм… — В этот момент стая птиц выпорхнула с чердака и полетела прочь.

— В грачевнике? — подсказал он ей.

На сей раз оба расхохотались, и внезапно родившееся чувство товарищества, пусть даже всего на несколько минут, обеспокоило Рейфа. Первейшее правило расследования гласило: никогда не будь слишком дружелюбным с намеченной жертвой. Сюда определенно входили и поцелуи…

— Стало быть, вы заметили, кто самовольно завладел жильем, — проговорила мисс Тейт. Она прикусила губу и смущенно отвернулась.

О да, заметил. И даже гораздо больше, чем хотел.

— Теперь, когда я раскрыл вам причину своего пребывания здесь, — произнес Рейф, — вы могли бы сказать, что привело вас в Бетлсфилд-Парк? — Он кивком показал в сторону письменного стола. — Пишете любовные заметки или составляете путеводители для заблудившихся посетителей Брамли-Холлоу?

Она снова засмеялась, и лицо ее словно засветилось. Возможно, причиной этого был яркий полуденный свет, но так или иначе с нее слетела маска чопорности, и он увидел перед собой загадочную мисс.

В самом деле, ну какой вред от единственного поцелуя? Вероятно, в этом случае согласно правилам он должен слегка поклониться. Не выходя за рамки служебного долга, разумеется.

Он сделал шаг, чтобы обойти статую, которая загораживала тропинку, собираясь поднять лист бумаги, не замеченный мисс Тейт, когда услышал ее возглас:

— Стойте!

Рейф остановился и поднял на нее взгляд:

— Я был прав. Это либо любовное послание, либо доказательство того, что я установил личность автора, мисс Тейт. — Он поднял ногу, чтобы наступить на лист.

— Нет! — воскликнула она. — Это опасно!

— Опасно? — Игнорируя ее предостережение, он сделал наконец шаг и наступил на нечто такое, что вначале хрустнуло, а затем провалилось. Прежде чем он успел что-либо сообразить, он приземлился на груду мусора на дне сооружения, которое некогда было садовым колодцем.

На него посыпались пыль и обломки; когда пыль немного улеглась, он издал громкое проклятие. Выпрямившись, он посмотрел вверх и увидел озабоченное лицо мисс Тейт.

— Ау, вы хорошо себя чувствуете? — Она насмешливо вскинула брови.

Видимо, это ее очередная шутка. Хватит надеяться на ее девичью заботу о его благополучии. Вообще-то говоря, он должен был вести себя разумнее. В конце концов, это мисс Тейт. Он удержался от первой пришедшей ему в голову реплики и процедил сквозь зубы:

— Да.

— Должно быть, вы не выберетесь сами? — Наклонившись, она протянула ему руку.

Колодец не был слишком глубоким — всего футов двенадцать, однако дотянуться до ее протянутой руки он не мог. Он ощупал окружавшие его стены, однако тонкие проросшие корни и несколько оставшихся досок вряд ли могли помочь.

— Нет, я в ловушке.

Столько лет в Испании, столько дерзких вылазок в тыл врага — и вот он едва не сломал себе шею в заброшенном колодце Кента.

— Похоже, вы снова в моей власти, мистер Данверс. — Эти слова были словно соль на его ущемленную гордость, тем более что ему была видна ее насмешливая улыбка.

— Вы не могли бы сходить за помощью? — спросил он.

— Это зависит от вас.

Рейф снова удержался от реплики. Он с болью осознавал, что зависит от ее доброты и милосердия. А доброта и милосердие вряд ли присущи мисс Тейт.

— И что же я должен сделать? — спросил он как можно любезнее.

— Вернуться в Лондон и перестать заниматься делом об авторстве «Дарби». — В ее тоне Рейф уловил отчаяние.

Он едва не потер от радости руки. Мисс Тейт либо была именно той леди, которую он разыскивал, либо знала, кто автор.

— Я был бы счастлив уехать отсюда, но вынужден поддерживать репутацию, мисс Тейт. Я не могу сделать этого сейчас. Тем более при виде столь дивного поместья, как Бетлсфилд-Парк Вы только подумайте, я буду жить в Брамли-Холлоу. Вы ведь не откажете в помощи своему новому соседу, попавшему в беду?

— Могу напомнить вам, что вы должны вначале найти вашего автора, прежде чем получите награду.

Она скептически относилась к его способностям. И это ему не нравилось.

Однако же не она находилась на дне колодца.

— Вы перестанете охотиться за этим автором? — снова спросила мисс Кейт.

— Нет! — рявкнул он, теряя терпение.

— Вы полагаете, будто можно под видом джентльмена войти в деревню и потребовать, чтобы кто-то перестал заниматься своей профессией, переменил свой образ жизни? Это несправедливо. И что вы получите за эту вашу беспардонность? Разрушенное до основания поместье! Вам не стыдно? Если у вас есть хоть капля благородства, вы должны немедленно покинуть Брамли-Холлоу!

Но он не аристократ и не отличается благородством, хотелось ему сказать мисс Тейт. По этой причине его и исключали из английских школ, выгоняли из армии, а то и из собственной семьи.

Вероятно, она предпочла бы ему его братьев, аристократов голубых кровей, Колина и Роберта. Они носили честь и достоинство, словно серебряную мантию, время от времени бросая на нее тень, хотя и кичились своими высокими моральными качествами. Если кто-либо из Данверсов и мог претендовать на неоспоримое благородство, так это его близнец Орландо, или Ландо, как его называли. Он всегда демонстрировал высочайшую степень мужества и благородства, какими только может обладать человек. Не проходило и дня, чтобы Рейф не вспомнил о своем пропавшем брате. Ландо наверняка понял бы мисс Тейт.

— Значит, вы не собираетесь уезжать? — спросила мисс Тейт.

— Мисс Тейт, я был бы счастлив уехать, — ответил Рейф, — но прежде мне надо выбраться из этой ловушки. Не могли бы вы сходить за подмогой?

— Нет! — решительно заявила она.

— Вы хотите сказать, что оставите меня здесь? — спросил он.

— Разумеется, не оставлю. Но нет необходимости идти за подмогой. Думаю, в сарае найдется какой-нибудь канат. — Она исчезла из поля его зрения и тут же снова появилась. — Никуда не уходите, — весело сказала она.

Очаровательная мегера, решил Рейф, обдумывая варианты своих возможных действий, когда выберется наверх.

Ребекка отправилась не за канатом — по крайней мере в ту же секунду. Перво-наперво она подобрала последний листок бумаги — тот самый, к которому подбирался мистер Данверс, когда свалился в колодец.

— Чума его побери! — тихонько ругнулась она. Какого дьявола он преследует ее? Мало ему цветов и попыток поцеловать ее — ходит за ней как тень.

И еще хвастается, что станет владельцем этого дома. Что за вздор! Не трудно себе представить, во что он его превратит. В загородный будуар, как это сделал последний владелец, заполнит комнаты дешевым красным бархатом, турецкими шторами, станет устраивать вечеринки и проводить ночи каждый раз с другой дамой.

Эта мысль вызвала у нее новый приступ гнева. О причине его она не стала задумываться. Ей глубоко наплевать на всех его дам. Но пока она жива, он не будет жить в Бетлсфилд-Парке.

Ребекка раскрыла письменный столик, чтобы засунуть поднятый лист внутрь, когда взгляд ее упал на написанные строчки.

— Слишком вычурно, — пробормотала она, сделав на листке пометку, чтобы потом исправить.

Оглянувшись, она запустила руку внутрь письменного столика и сунула палец в чернильницу. Чернильница была особая, без дна, точнее, просто кнопка. Ребекка ее нажала, и открылось потайное отделение в основании столика.

Она усмехнулась, глядя на хитроумную французскую вализу для официальных бумаг, приобретенную отцом для того, чтобы прятать свое самое важное сокровище — заметки и описание затерянных сокровищ, которые он так и не нашел.

Но не стоит вспоминать о неудачах отца; теперь в вализе Ребекка прятала страницы своей следующей книги «Страшное искушение мисс Дарби» от посторонних глаз.

Засунув листы в ящик, она защелкнула его, оставив на виду лишь несколько страниц безобидной переписки — для любопытных.

Таких, как Рафаэль Данверс.

Затем ей пришла в голову озорная мысль. Да, это страшное искушение, подумала она, бросив взгляд в сторону едва различимого колодца.

Может, оставить его там? Хотя бы на ночь. Возможно, он станет более сговорчивым и наконец вернется в свой Лондон.

Пофантазировав на эту тему, Ребекка вздохнула. Проклятие, надо побыстрее вытащить его из колодца и уйти отсюда, пока кто-нибудь не застал их вдвоем и не сделал каких-нибудь скандальных и совершенно необоснованных выводов. Она направилась к маленькому каменному домику, где в свое время жил садовник, и, поглощенная мыслями о том, как Рейф будет умолять ее вытащить его из колодца и обещать взамен золотые горы, не заметила, как наступила на корень дерева и полетела вверх тормашками, врезавшись в живую изгородь из шиповника.

— Ой-ой! — вскрикнула она.

— Мисс Тейт! Что с вами? — донесся взволнованный голос из колодца.

О да, сейчас он обеспокоен ее безопасностью. Эта мысль была ей приятна, и она улыбнулась:

— Со мной все в порядке, мистер Данверс!

И продолжила путь, теперь уже более внимательно глядя под ноги.

Сторожка садовника была, вероятно, одним из немногих мест Бетлсфилд-Парка, которое не разграбили и не загадили местные и залетные бродяги. Скрытая зарослями рододендрона, она оказалась вне поля их зрения.

Даже Ребекка плохо помнила ее местоположение. Наконец она увидела край крыши, заваленной ветвями еще прошлой осенью. Потребовались некоторые усилия, чтобы отыскать дверь. Зато внутри она обнаружила аккуратно убранный садовый инвентарь. Сторожка была весьма кстати, когда случались ливни или нужно было сбежать от жалоб миссис Уортлинг. А старый стол мог вполне заменить письменный.

Прихватив канат, Ребекка вернулась к колодцу.

— Думаю, вы дотянетесь до него.

— Привяжите один конец, прежде чем бросать другой мне, — сказал Рейф.

Неужели он считает ее такой тупой? Пожалуй, стоило бы оставить его здесь на пару ночей.

— Вы умеете вязать узел? — спросил он. — Прочный узел.

— Да, — ответила Ребекка и, не удержавшись, добавила: — Я прочла об этом в одной из книг моего дяди.

Из колодца долетел стон.

— Мисс Тейт, если вы не умеете вязать узлы, позовите того, кто умеет.

— Зачем? Я очень способная ученица. Знаете, мистер Данверс, если бы вы внимательно изучали факты, прежде чем делать выводы, то могли бы кое-чему научиться и даже зарабатывать себе этой профессией на жизнь. — Она усмехнулась, услышав приглушенные проклятия Рейфа.

Привязав конец каната к статуе какого-то давно забытого святого, она натянула его. Убедившись, что канат выдержит, она подтянула другой конец к колодцу и уже хотела бросить вниз, но остановилась, сделала еще один узел, после чего крикнула:

— Мистер Данверс, возможно, это именно то, что вам требуется.

Зашуршав, канат опустился, повиснув прямо перед Рейфом. Он сделал попытку поймать конец и вдруг увидел прямо перед своим носом петлю, сделанную, надо сказать, весьма умело.

В этот момент Рейф вспомнил слова Джемми: «Она из числа тех девчонок, которые незаметно подкрадываются к парню, и он вдруг обнаруживает, что влюбился в нее».

Недалеко от Брамли-Холлоу инспектор по охране дичи досточтимого майора Харрингтона пришел в свой офис на полтора часа раньше обычного, что-то невнятно бормоча. Он словно обезумел. Пришлось влить в него две рюмки виски, прежде чем он смог связать несколько слов.

Теряя терпение, майор рявкнул:

— Покажешь мне, где это!

Инспектор едва не опрокинул рюмку при мысли о том, что ему придется вернуться и снова увидеть кошмарную сцену, вынудившую его скакать прочь, словно от пожара.

— Где именно, черт возьми? — попытался выяснить Харрингтон.

— На холме, — с трудом выдавил из себя инспектор. — Над лугом… Большой дуб у развилки…

Майор приказал оседлать лошадь и взял пистолеты, которые постоянно держал на камине. Осторожность никогда не помешает.

— Отец! — окликнула его дочь Шарлотта, когда он направился к выходу. — Ты собираешься на верховую прогулку?

— Да. Вернусь к чаю.

— Подожди немного, я велю Джону запрячь мою кобылу. Поедем вместе.

Майор резко повернулся к ней.

— Нет.

— Но, папа… — запротестовала было дочь.

— Ты не поедешь, — сказал майор, несколько смягчив тон. Не стоило пугать ее. — Побудь сегодня с матерью, а завтра, обещаю тебе, мы непременно покатаемся вместе.

Шарлотта бросила на него проницательный взгляд, заметила за поясом пистолеты.

— Что-то случилось?

— Ничего особенного, просто кролики расшалились. Учинили настоящий разгром на поле, которое я хочу использовать для новых лошадей. — Он улыбнулся. — Иди навести мать.

Шарлотта еще раз задумчиво посмотрела на пистолеты и пошла наверх.

Тогда майор позвал своего слугу-индуса:

— Махеш!

Английские слуги вполне устраивали майора. Но для этого дела нужен слуга-индус. Вошел Махеш, поклонился.

— Присматривай за женщинами, — приказал майор. — Не позволяй им выходить из дома и никого в дом не впускай.

Махеш наклонил голову.

— Что-нибудь еще, сагиб?

Майор подумал, подергал себя за ус, затем наклонился к слуге и шепотом сказал:

— Боюсь, что вернулся Кайлаш. Будь начеку.

Махеш служил верой и правдой майору почти двадцать лет, и все это время лицо слуги оставалось бесстрастным. Промелькнувший в его глазах страх заставил майора поежиться.

— Вы уверены, сагиб?

— Нет, пока не увижу собственными глазами того, о чем бормочет этот спятивший инспектор. — Он сунул пистолеты поглубже за пояс. — Смотри, парень, чтобы ничего не случилось с Шарлоттой или миссис Харрингтон.

Махеш кивнул.

Майор спустился с лестницы и вскочил на лошадь. Ему шел шестидесятый год, но он был еще великолепным наездником.

Два грума уже сидели на лошадях, вооруженные до зубов. Очевидно, инспектор уже все им рассказал.

Майор окинул взглядом обоих. Одному было не более тридцати, и майор обратился к нему:

— Возвращайся на конюшню. Мне не нужно двоих. Явно разочарованный, парень выполнил приказание. Майор кивнул груму постарше, и оба они поскакали к высокому старому дубу, который возвышался над поместьем, словно одинокий часовой.

— Оставайся здесь, — приказал майор второму груму. Он объехал вокруг массивного ствола, поначалу не видя ничего такого, что привело инспектора в полубезумное состояние.

— Черт бы побрал этого болвана, — пробормотал майор. — Не вижу ничего особенного. Вероятно, опять был пьян. Уволю его без выплаты жалованья. — И тут он увидел…

Его лошадь шарахнулась прочь от дерева. Натянув поводья, майор приказал:

— Спокойно, спокойно, моя девочка.

Он подъехал поближе и наконец явственно увидел то, что привело его инспектора в невменяемое состояние. Вначале он испытал гнев и отвращение.

Проклятие! Это было одно из платьев его дочери, прибитое гвоздями к дереву и словно изрубленное саблями.

Хуже того, некогда белоснежный муслин был испачкан свежей кровью.

У Харрингтона заныло под ложечкой…

Этот негодяй, стало быть, успел проникнуть в его дом или по крайней мере в прачечную. Он подобрался достаточно близко к… Майору страшно было подумать о том, что мог сделать этот бандит.

Должно быть, именно так выглядел Кодлин, когда его бедная экономка споткнулась о его изуродованное тело. Содрогнувшись, майор подъехал еще ближе, намереваясь снять платье, пока никто этого не видел, и сжечь его. Повеял ветерок, и майор заметил затрепетавший листок, прибитый к дереву.

Записка. Предупреждение. То, что в ней было написано, вынудило майора слезть с седла и отойти к кустам, ибо он почувствовал позыв к рвоте.

Он в ужасе снова и снова перечитывал написанные по-бенгальски слова. Он в достаточной степени знал бенгальский, чтобы понять смысл.

«Ты будешь следующим».