Глава 10
Ваше высочество, добропорядочная и уважаемая английская женщина никогда не согласится быть второй в доме мужчины или в его привязанностях.
Мисс Дарби — принцу Ранжиту в «Безрассудной сделке мисс Дарби».
Итак, Рейфу не надо было больше искать доказательства того, что автором романов о Дарби является мисс Тейт. Они были у него в руках. Но вместо радости он испытывал ужас, стоя у калитки ее дома.
Предшествующая этому попытка поговорить с майором Харрингтоном закончилась ничем. Верный хозяину слуга-индиец по имени Махеш захлопнул перед ним дверь, заявив, что его сагиб не принимает непрошеных посетителей.
Оставалось надеяться, что здесь Рейфа ждет более теплый прием. Посмотрев на сверток в руке, он вдруг осознал, что это довольно скверное подношение, для того чтобы предложить его в качестве извинения.
«Мисс Тейт, вот доказательство того, что вы — женщина, которую я ищу».
Рейф поморщился и покачал головой. Нет, нет и нет! Это все не то.
«Мисс Тейт, я нашел вчера ваш письменный столик в Бетлсфилд-Парке и, когда вскрыл его, увидел доказательства, которые мне требуются для того, чтобы сломать вам жизнь».
Да, это ей больше понравится. Рейф тяжело вздохнул. Почему он мог с помощью своих чар заставить едва ли не любую женщину сбросить юбку, а мысль о встрече с Ребеккой Тейт, не говоря уж о необходимости принести ей свои извинения, нагоняла на него страх?
Он ударился головой о притолоку и поклялся никогда больше не браться за дела, связанные с женщиной.
Пахнуло ароматом роз, он огляделся. Ну конечно, цветы! Они могут помочь делу. Как помогали и раньше.
Наломав букет и несколько раз при этом уколовшись, Рейф двинулся по дорожке, не обращая внимания на саднящие пальцы и обуздав свою гордыню.
«Думай о деньгах, которые ты получишь от продажи Бетлсфилд-Парка, — сказал он себе и постучал в дверь. — Думай об информации, которую ты можешь получить по делу убийства Кодлина».
Его пригласила в библиотеку миссис Уортлинг, окинув Рейфа с ног до головы взглядом, чтобы убедиться, что он ничего не прихватил из утвари.
Ребекка стояла на коленях перед камином спиной к нему, когда миссис Уортлинг ворчливо объявила:
— Этот цыганского вида парень снова явился. Чтобы увидеть вас — во всяком случае, он так говорит.
Сердце отчаянно колотилось в груди Рейфа; он пытался убедить себя, что пошел на это сам, пусть и неохотно, но сейчас его одолели сомнения.
Он никогда не уедет. Никогда. Разве не это он сказал ей вчера с некоторой долей высокомерия и самоуверенности?
«Вы пока еще не добились успеха», — прозвучал у него в ушах голос Ребекки.
Но он добьется. Заставит ее остановиться. Он не знал, что будет потом. Сейчас ему нужно найти убийцу Кодлина, а затем будет другое опасное дело… затем еще… Далеко от Брамли-Холлоу и искусительной старой девы, которая здесь живет. Она останется целой и невредимой, а он… снова будет плыть по течению.
Если бы только ему удалось убедить ее, что не писать романы в ее же интересах. В интересах их обоих.
Но как это сделать?
— Гм, — кашлянул он, не зная, пожелает ли она хотя бы поприветствовать его.
Смяв бумагу в руке, Ребекка бросила ее в огонь, после чего поднялась, поправила юбку и лишь затем повернулась к Рейфу. Ее лицо, белоснежное от природы, было мертвенно-бледным, она даже не нашла в себе силы выдавить улыбку.
Рейф был сражен внезапно пришедшей мыслью, что произошло нечто ужасное. Настолько ужасное, что у него екнуло сердце, как тогда, когда он подумал, что Харрингтон может ударить Ребекку.
— Мистер Данверс, как хорошо, что вы пришли. — Она едва взглянула на сверток и цветы, которые он держал в руках.
— Я кое-что вам принес, — сказал он. — Подумал, что вам этого недостает. — Он протянул сверток и цветы поверх него и стал ждать выражения благодарности либо выговора за то, что он «вмешивается в чужие дела».
— Спасибо, — сказала она и помешала кочергой угли в камине.
Несколько секунд он стоял в полной растерянности, а затем положил вализу на стопу карт и начал разворачивать сверток, чтобы показать ей.
Черт возьми, что с ней случилось?
Он посмотрел в камин и увидел, что клочок бумаги, который она перед этим бросила в огонь, выпал на решетку. Очевидно, Ребекка этого не заметила.
Преодолев искушение пересечь комнату, схватить листок и потребовать объяснений, Рейф спросил:
— Вы знаете, зачем я пришел?
— Вернуть мой письменный столик, я полагаю.
— Да, верно, — подтвердил он, подходя к ней и надеясь отвлечь ее внимание от камина. — И чтобы принести свои извинения.
Она уставилась на него, скептически вскинув тонкую бровь.
— Нет нужды извиняться за то, что вы выполняете свою работу.
— Нет, я извиняюсь не за это. А за прошлый вечер. За то, что я был такой… такой…
— Властный?
— Да, — ответил он, несмотря на желание возразить.
— И самоуверенный?
Он сделал глубокий вдох. Это было гораздо труднее, чем он предполагал. Извиняться за то, что пропустил обещанный танец или не пришел на свидание, — это одно. Но за предложение помощи и защиты — это выглядит несколько смехотворно. Неужели она не понимает, что нуждается в нем?
— Да, самоуверенный, — признал он.
— И может, даже… — начала она.
— Достаточно, — перебил он Ребекку, не желая выслушивать перечень всех своих недостатков. Для этого у него имелась своя семья. — Я лишь хотел выразить мои искренние сожаления за свое поведение вчера вечером.
— В самом деле нет нужды извиняться. Я благодарю вас, сэр, за то, что вернули мой письменный столик, — сказала она. — Но, как вы видите, я делаю работу для полковника и хотела бы закончить ее.
Она хотела пройти мимо него к столу с картой, но он остановил ее, легонько придержав за локти. Он хотел привлечь ее к своей груди, защитить от зла, но понимал, что этим еще больше отдалит от себя.
И усугубит опасность.
— Ребекка, в чем дело? — Ему показалось, что она вздрогнула, словно испугавшись интимных ласк, и высвободила руки.
— Ничего особенного. Спасибо за столик и прощайте.
Она двинулась к двери, и, пока находилась к нему спиной, он выхватил из камина бумажку и быстро сунул в карман.
Затем, пренебрегая одним из здравых советов Джемми, сказал:
— Вы не можете просить меня уехать, потому что…
— Прошу прощения? — Она обернулась, скрестив руки на груди и бросив на него гневный взгляд.
Рейф замолчал и провел пальцами по волосам.
— Я лишь хотел сказать, что я все знаю про ваш письменный столик.
— Что это французская вализа для документов?
— Да, и что, открыв ее, я обнаружил…
— Доказательство того, что я автор романов о мисс Дарби?
— Именно. — Все идет не так уж плохо, сказал он себе.
— Вы подсмотрели, как мой столик открывается, или же сумели понять, как открывается механизм? Либо то, либо другое, поскольку я вижу, что вы не взломали его ради того, чтобы заполучить ваше вознаграждение.
Рейф пришел в замешательство, почувствовав себя домушником-взломщиком.
Она посмотрела на него и покачала головой.
— Вы не могли бы перейти к сути? Очевидно, вы обнаружили потайное отделение и нашли страницы моей новой книги?
Ее слова привели Рейфа в полное уныние. В особенности после того, как она проговорила с тяжким вздохам:
— Ей-богу, мистер Данверс, вы непрофессионально работаете. Нетрудно понять, почему вы не в состоянии заплатить ренту.
— Я работаю достаточно хорошо, — ощетинился Рейф. — Уверяю вас, мисс Тейт, я вполне способен выполнить поставленную передо мной задачу.
— Ну да! Если бы не история, которую рассказал вчера Джемми, вы бы так и не догадались, что представляет собой мой письменный столик.
— Признаю, он мне помог, но, уверяю вас, я все равно установил бы ваше авторство.
— Полагаю, сейчас вы перейдете к вашим требованиям. — Она сверлила его взглядом до тех пор, пока он не кивнул. — Что же вы мне предложите, мистер Данверс? Перестать писать? Скажете, что я посеяла панику в светском обществе, начнете стыдить. Но вы достаточно хорошо меня знаете, я не поддамся на уговоры.
«Поцелуи, — подумал Рейф. — Она поддастся на поцелуи».
Но проблема в том, что он может потерять над собой контроль, и не известно, кто окажется в выигрыше. Между тем Ребекка продолжила наступление:
— Ваш работодатель сказал вам, что для достижения цели все средства хороши? — Она вытянула правую руку. — Я пишу этой рукой. Если я перестану писать, мне придется найти другой способ зарабатывать на жизнь и на то, чтобы уберечь полковника от сумасшедшего дома.
Он посмотрел на вытянутую руку Ребекки и чертыхнулся.
Dios! Похоже, это конец его карьеры Конец его репутации. Он был негодяем. Люди наняли его, потому что он беспощаден. На него не действовали мольбы, он не знал жалости.
Теперь работу будет подыскивать он, а не она. К тому же у нее по крайней мере есть крыша над головой, в то время как его скаредная хозяйка скорее всего распродала все то ценное, что у него было, чтобы покрыть сумму, которую он ей задолжал.
— Опустите руку, — сказал он. Она не опустила. Тогда он взял ее за протянутую руку, подвел к креслу и усадил. — Я вовсе не собираюсь заниматься членовредительством.
Она посмотрела на него, и ему так захотелось притянуть ее к себе, запустить пальцы в ее соблазнительно рыжие волосы и покрыть ее губы поцелуями, ощутить, как ее груди прижимаются к его груди, ее бедра — к его бедрам.
«Не думай об этом, — сказал он себе. — Не думай о ее соблазнительных округлостях, которые молят о мужском прикосновении. О том, что ее улыбка способна заставить звезды петь о любви».
Он должен заставить ее бросить писать, но так, чтобы она считала это собственным решением. Чтобы это решение стало для нее привлекательным, чтобы она ни мгновения не колебалась.
Он вспомнил, что полковник сказал накануне: «Я знаю, что она всегда мечтала о сезоне».
Вот оно, решение всех проблем!
— Вы можете заключить сделку с леди Тоттли, — сказал Рейф. — Можете провести сезон в Лондоне, если перестанете писать. Может, вы найдете своего викария и выйдете за него замуж.
Едва эти слова слетели с губ Рейфа, как он понял, что совершил самую большую ошибку в своей жизни.
Выйти замуж? Ребекка была в шоке. Он думает, что в этом решение всех проблем. Она укатит в Лондон на сезон и найдет там какого-нибудь болвана, который женится на ней.
Рейфу повезло, что утюг находился в другом углу комнаты. Будь он у Ребекки под рукой, она наверняка запустила бы им в Рейфа, проломив ему череп.
— В Лондон? — переспросила она. — На сезон?
Он кивнул:
— Ну да. Ваш дядя вчера сказал, что вы всегда мечтали об этом.
Еще ее дядя принял леди Керквуд за французскую шпионку, но Ребекка не сочла нужным напоминать об этом Рейфу, поскольку возмущение ее пошло на убыль, она поняла, почему Рейф сказал о сезоне.
Отправиться в Лондон? Это было бы здорово!
— Это предлагает леди Тоттли? — осторожно спросила она, пытаясь скрыть радость, которую почувствовала в тот момент, когда обнаружила утром оставленную на столе в вестибюле записку.
— Ну, она не говорила об этом прямо…
— Значит, она не предлагала сезон в городе? — в упор спросила Ребекка.
— Нет, — признался Рейф. — Но непременно предложит. Я могу написать ей и сообщить о том, что вы согласны бросить писать, если она привезет вас в Лондон и…
— Я поеду, — заявила Ребекка, перебивая его. Рейф отступил на шаг и уставился на Ребекку.
— Поедете? Бросите писать и уедете в город? Она кивнула.
— Но у меня есть несколько требований.
— Разумеется. Я и не ожидал иного.
Она встала, освободила место на столе с картой, отодвинула стопку писем и два больших тома. Открыв свой письменный столик, она достала перо, небольшой флакон с чернилами и несколько листов бумаги.
Рейф уставился на листы.
— Думаете, нам понадобится такое количество бумаги?
— Я никогда не проводила сезон в Лондоне, — сказала Ребекка. — И если вынуждена отказаться от того, чем зарабатываю на жизнь, я должна позаботиться о себе.
Рейф вздохнул, сел за стол, взял перо.
— И каковы же ваши требования, мисс Тейт?
— Мне нужен гардероб. Платья, перчатки, шляпы, туфли и… и…
— Другие части туалета? — предположил Рейф с лукавой улыбкой.
— Да, все необходимое для того, чтобы леди выглядела достойно. Думаю, вы знаете лучше меня, что находится под платьем порядочной леди.
— Как истинный джентльмен я не могу демонстрировать эти мои знания. Позвольте мне назвать их «предметы, о которых не принято упоминать».
Он поистине неисправим! Но пусть себе ухмыляется. Ведь он не знает, что покупка нового гардероба потребует многочисленных поездок по городу, что совершенно необходимо для поисков лейтенанта Перселла.
И убийцы Кодлина.
— Мне нужны уроки танцев, — бросила она Рейфу.
— Один учитель танцев, — вывел Рейф на листке. — Француз, обладающий большим терпением.
Она проигнорировала его замечание.
— Еще я хочу увидеть коллекцию античных скульптур в Британском музее.
— Скромные молодые леди не ходят смотреть античные скульптуры.
— Ха! А вы их видели?
— Да.
— И они повлияли на ваши моральные качества?
— Вряд ли. — Рейф макнул перо в чернильницу. — Хотя, если быть честным, мои моральные качества были весьма невысоки еще до того, как я решил отправиться в музей.
Ребекка не стала спорить на эту тему.
— Полагаю, мои природные качества позволят пережить этот эксперимент, сэр. Так что, пожалуйста, внесите это в список.
Рейф выполнил ее просьбу и вопросительно посмотрел на нее.
Она не заставила его долго ждать.
— Членство в местной библиотеке с выдачей книг на дом и счет в Хэчардсе.
— Этот список свидетельствует о том, что вы неисправимый синий чулок.
Ребекка вздернула подбородок.
— Вы просто записывайте мои требования, а свои замечания оставьте при себе. Это мой сезон.
— Да, разумеется, — пробормотал Рейф.
— Еще я хочу посещать оперу, балет и театр.
— Разумеется, все это входит в круг развлечений молодой леди.
Она проигнорировала его намек.
— Еще я хочу, чтобы полковник отправился вместе со мной. Я не могу оставить его в Брамли-Холлоу на попечении миссис Уортлинг.
Рейф поднял на нее глаза.
— Вы считаете это разумным? Сомневаюсь, что леди Тоттли согласится, чтобы ее дом превратился в индийский гарнизон.
— Полковник поедет со мной.
Рейф пробормотал что-то о возрастающей опасности для граждан Лондона, но записал и этот пункт.
— Что-нибудь еще?
— Да, — ответила Ребекка. — Письменное поручительство в «Олмакс».
— В «Олмакс»? — Рейф застонал. — Зачем вам туда ходить?
— Это мечта каждой девушки. — Она недавно прочитала, что мистер Перселл был одним из участиков вечера молодых джентльменов.
— Но вы не похожи на других девушек, — заметил Рейф. Должно быть, это ей польстило. — Я думал, вы более благоразумны.
— В «Олмакс», сэр, иначе я закончу «Страшное искушение мисс Дарби» уже на этой неделе.
Рейф записал.
— Теперь все? — устало спросил он.
Она пробежала глазами его записи и кивнула.
— Сколько времени потребуется, по вашему мнению, чтобы получить ответ?
— Я пошлю Кокрейна с курьером леди Финч, который собирается везти пакет с ее корреспонденцией сегодня пополудни. Они вернутся завтра к вечеру.
— Очень хорошо.
— Больше ничего не придется писать? — спросил Рейф.
— Нет. А почему вы сами не хотите это отвезти?
— Вам не терпится отделаться от меня?
У Ребекки едва не вырвалось «да», но вежливость взяла верх.
— Вовсе нет.
— Вы жалкая лгунья, мисс Тейт.
— А вы очень назойливы.
Он поднял на нее глаза, и в них мелькнули озорные огоньки.
— В таком случае мы очень подходим друг другу. Эти слова застали ее врасплох, она не привыкла к флирту. Именно так он смотрел на нее вчера, прежде чем поцеловать.
На какой-то момент ей вдруг захотелось, чтобы он сопровождал ее в город. Чтобы танцевал с ней в «Олмаксе». Чтобы дразнил ее своими улыбками, а когда их никто не видит, срывал поцелуи с ее жаждущих уст.
Хотя то, чем она будет заниматься в Лондоне, никак не связано с балами, раутами или музыкальными вечерами. Когда Рейф Данверс находился рядом, Ребекка с трудом скрывала возбуждение, пронзительный взгляд его темных глаз опьянял ее.
Из кухни донесся визг, затем громкий вой.
«Аякс!» — мысленно чертыхнулась Ребекка.
Раздался звон посуды, снова послышался визг, и желтый комок шерсти ворвался в библиотеку. Бедный кот нырнул под спасительный стол, где под длинной скатертью его не было видно.
— На сей раз я сделаю жаркое из этой твари! — проговорила миссис Уортлинг, появляясь в комнате с ножом в руках.
— Какие-нибудь проблемы, миссис Уортлинг? — с невинным видом спросила Ребекка.
— Этот негодяй перевернул сливки и добрался до баранины.
Рейф отвернулся, и Ребекка могла поклясться, что он постарался скрыть улыбку.
— Не знаю, куда он сбежал. Должно быть, вы так его напугали, что он больше не вернется, — сказала Ребекка экономке.
— Сомневаюсь! — возразила миссис Уортлинг. — Кошки и мужчины не уходят, если знают, что их будут кормить. — Она посмотрела на Рейфа. — Он останется на чай? У меня слишком много работы, чтобы готовить дополнительно.
— Нет, мэм, — внес ясность Рейф. — Я покидаю мисс Тейт.
На лице экономки отразилось облегчение.
— Я внимательно прослежу за выполнением нашего соглашения, мисс Тейт.
— Спасибо, мистер Данверс, — ответила Ребекка, всей душой желая, чтобы миссис Уортлинг удалилась, однако та занялась поисками Аякса.
— Вы не проводите меня до дверей? — спросил Рейф Ребекку.
— Непременно.
Подальше от миссис Уортлинг и ее тесака.
— Вы уверены, что моя помощь вам больше не потребуется?
Ей хотелось поделиться с кем-нибудь своими страхами, но она боялась рисковать. Она едва знала этого человека, но он был таким желанным! Он смутил ее покой.
— Нет, — сказала она. — Вы сделали более чем достаточно, уверяю вас.
— Если вам…
— Нет, мне не понадобится, — поспешила она сказать, пока не передумала.
— В таком случае до завтра, — сказал он и, к ее огорчению, вышел, не сделав попытки совершить то, что совершил вчера вечером, — не поцеловав ее.
«Поцелуи, подумаешь! Да от них одни неприятности», — попыталась совладать со своим разочарованием Ребекка. Повернулась к двери и увидела стоящего на ступеньках полковника. Его левый глаз заплыл, под ним был огромный синяк — результат его стычки с Харрингтоном.
— Надо было сказать ему правду, Беке. Он мог бы нам помочь.
— Я так не думаю. Кроме того, мы не можем принимать его чаевые.
— Чаевые тут ни при чем. — Полковник спустился на ступеньку ниже. — Он небезразличен к тебе и проявит огромное рвение, когда обнаружит, что мы находимся в центре этой каши.
— Его интересуют лишь две тысячи фунтов, которые ему предлагает компания, если он найдет убийцу Кодлина.
— Но если он безразличен к тебе, зачем приносит цветы?
Ребекка посмотрела на сорванные наскоро розы, стоявшие на столе, и подумала, сколько же шипов вонзились в него, пока он их рвал. Но это к делу не относится.
— Я получала цветы от одного мужчины и раньше, но выяснилось, что все существует только в моем воображении.
— Ты о Хабершеме? Сравниваешь Данверса с ним?
Ребекке не хотелось говорить дяде, что никакого сравнения здесь и быть не может. Когда-то она думала, что нежный поцелуй Хабершема — это конец света и вселенной. Но одно мгновение в объятиях Рейфа разрушило это представление.
— Расскажи ему правду, Беке. Он поможет найти то, что нам необходимо. Позаботится о твоей безопасности. Он молодой, сильный, не то что я.
— Позволить ему забрать вознаграждение компании? — Достаточно и того, что она отдала ему Бетлсфилд-Парк. — Мистер Данверс и так готов нам помочь, не получив ни единого фартинга. Он устроит нам поездку в Лондон и жилье в самом центре Мейфэра.
Полковник помрачнел.
— Я не могу… Я не позволю тебе. Одно дело — опекать тебя и совсем другое — предложить carte blanche…
Ребекка поняла, о чем говорит дядя.
— Нет! Вовсе нет! Это леди Тоттли. Именно она собирается за все это платить. Мы остановимся у нее.
— Что? — воскликнул полковник. — Леди Тоттли собирается дать тебе carte blanche?
Ребекка засмеялась.
— Нет. Она наняла Рейфа, чтобы он нашел автора романов о Дарби и попросил его прекратить их публикацию. Рейф написал ей, что я согласна выполнить ее просьбу при условии, что она станет моей покровительницей на время сезона.
— Эго, пожалуй, более-менее подходящий вариант.
— Да, вполне, — подтвердила Ребекка. — Итак, мы отправляемся в Лондон, как и надеялись, начинай паковать вещи.
— Мы? — Полковник покачал головой. — Я не поеду. Ребекка подбоченилась:
— Непременно поедешь. Я не оставлю тебя на попечении миссис Уортлинг. — Она понизила голос: — Не забывай, что Харрингтоны неожиданно переехали в город. Майор либо что-то знает о лейтенанте Перселле, либо обнаружил…
Она умолкла, не желая рассказывать о том, что Рейф увидел в Бетлсфилд-Парке. С недавнего времени там кто-то живет. Ребекка не хотела пугать полковника и признаваться в том, что была там вместе с Рейфом.
— Здесь небезопасно, и ты это знаешь, — продолжила Ребекка. — В записке, полученной утром, сказано, что ты следующий. Мы должны уехать. Начинай паковать вещи.
Ребекка посмотрела на пустынную дорогу и снова подумала о Рейфе.
Полковник прав. Надо рассказать Рейфу правду. Однако в отличие от полковника она не была уверена в искренности чувств Рейфа. Она знала лейтенанта Хабершема много лет и считала его искренним, но он сбежал от нее, как только запахло скандалом.
Ребекка подозревала, что Рейф воспользовался ею для достижения своей цели. Прежде чем доверить ему свою жизнь, свое сердце, она должна удостовериться в том, что, когда все это кончится, он вернется к ней, чтобы украсть поцелуй.
Через полчаса послышался звонок, и Ребекка бросилась к двери, почти уверенная в том, что на пороге появится Рейф, вспомнивший, что он что-то забыл… а именно — поцелуй. Но к ее разочарованию, это оказались сестры Гедбери и мистер Китлинг.
— О, мисс Тейт, как хорошо, что мы вас застали! — проговорила мисс Гонора, входя без приглашения. За ней последовали Алминта и Китлинг и расположились на диване в библиотеке, словно у себя дома.
Вздохнув, Ребекка последовала за ними.
— Очень мило, что вы пришли.
— Я думала, вы сегодня не принимаете после столь унизительного обеда вчера вечером, — сказала мисс Гонора. — Не знаю, о чем леди Финч думает. На ее месте я бы заявила, что майор Харрингтон не годится для участия в общественных мероприятиях. Как можно ударить несчастного полковника! — Она замолчала, чтобы перевести дух, и тут заговорила Алминта:
— А как мисс Харрингтон хихикала, узнав, что вы хотите приять участие в сезоне! Конечно, вы далеко не юная особа, но какое ей до этого дело!
Ребекка выдавила улыбку. Она знала, что у сестер Гедбери дурные манеры, но к ней они относятся вполне дружелюбно.
— А я как раз собираюсь в Лондон на сезон.
— В самом деле? — спросил Сидни Китлинг. — Как неожиданно! Вот так подняться и отправиться в город?
— О да! — воскликнула Гонора. — Расскажите подробнее!
— Подробностей я пока не знаю, но совершенно уверена, что в ближайшее время уеду.
Алминта посмотрела на сестру и нахмурилась:
— Но из этого ничего не выйдет! Гонора согласно кивнула:
— Конечно! Во всяком случае, так не принято.
— Почему? — осмелилась спросить Ребекка.
— Потому что вы не можете ехать в город одна, без сопровождения, — объяснила Гонора.
Ребекка с улыбкой покачала головой:
— Я отправлюсь не одна. Вместе с полковником. Мы остановимся у богатой, влиятельной леди. Так что все приличия будут соблюдены.
— Ну, если вы так говорите, — пробормотала Гонора, хотя было видно, что слова Ребекки ее не убедили.
Ребекка решила, что благоразумнее не упоминать о Рейфе. Ибо не была уверена, что не нуждается в провожатом, который убережет ее от соблазнительных поцелуев.
На следующее утро Рейф проснулся от отчаянных криков в коридорах Финч-Мэнора. Отправив Кокрейна с поручением в Лондон, Рейф провел остаток ночи, анализируя факты дела Кодлина.
Затем он уснул, и ему приснились Индия и гибкая, рыжеголовая девчонка в измятой шляпке и красиво связанной шали. Она стояла на краю высокого обрыва.
«Не двигайся, Ребекка. Я не могу тебя потерять, я люблю…»
Крики не прекращались.
Он посмотрел на ночной столик, где лежала книга «Безрассудная сделка мисс Дарби», тряхнул головой и захлопнул ее. Он читал ее роман перед сном.
Он стал копаться в саквояже в поисках белой рубашки, не слишком измятой. Крики заставили его поспешить.
Ему не понадобилось спускаться вниз, чтобы узнать новость, ибо дверь распахнулась и в комнату ворвался хромающий Джемми Рейберн. Должно быть, он сильно устал, взбираясь по лестнице, поскольку был мертвенно-бледен.
— Рейф, иди скорее, отец зовет! Произошло убийство!