До гостиницы «Белый олень» было подать рукой. Чарли нагнал Джерарда, когда тот свернул на Бартон-стрит.

— Что случилось? — тяжело дыша, спросил он. — И так ли необходимо бежать, словно мы пара лакеев?

— Тебя никто не звал.

— Эдвард порубил бы меня на куски, если бы я позволил тебе совершить убийство. — Чарли наскоро пробормотал извинения двум джентльменам, которых Джерард едва не сбил с ног. — И кто этот несчастный?

— Люсьен Хоу.

Джерард почувствовал на себе пристальный взгляд старшего брата.

— В Лондоне ходят слухи, будто он на грани разорения.

— Тебе предоставится счастливая возможность сообщить всем желающим о его последних минутах.

— Не хотелось бы, чтобы в число этих желающих вошли члены высочайшего суда. Из числа тех, кому не лень выслушивать свидетелей… Зачем тебе убивать Хоу?

Джерард лишь покачал головой. Он даже говорить не мог. На ходу он вытащил записку из кармана и протянул ее брату. Чарли резко втянул носом воздух и молча вернул записку Джерарду. Они еще раз свернули за угол. Улица поднималась круто вверх. Впереди показалась зубчатая башня аббатства. Гостиница «Белый олень» располагалась как раз напротив церкви. Уже через несколько минут портье провожал Джерарда в апартаменты лорда Хоу. Джерард дал портье на чай и, отпустив его, постучал в дверь. Чарли стоял у него за спиной.

Похоже, Хоу ожидал гостей.

— А, де Лейси. — Он не слишком почтительно поклонился. — Я так и подумал, что вы решите зайти ко мне.

— А у вас были сомнения? — Джерард швырнул письмо Хоу на стол.

«Если вы желаете знать, где ваша жена, вы найдете меня в гостинице “Белый олень”».

— Где она?

— Кэтрин? Она в полной безопасности, можете не сомневаться. — Хоу самодовольно усмехнулся.

Джерард целую неделю пытался разобраться в своих чувствах к Кейт и в конечном итоге пришел к выводу, что его чувства к ней глубже, чем ему прежде казалось. Он летел как на крыльях, чтобы сообщить ей об этом, и теперь ему меньше всего хотелось играть в кошки-мышки с Хоу, где Хоу взял на себя роль кота. Сделав молниеносный выпад, Джерард нанес Хоу удар в челюсть. Голова виконта дернулась, Хоу громко клацнул зубами — звук, порадовавший слух Джерарда.

— Где? — повторил он, занеся кулак.

Хоу, в ужасе глядя на Джерарда, попятился, вскинув руки — то ли пытался защититься, то ли молил о пощаде. Джерард схватил Хоу за горло одной рукой и за лацкан сюртука другой, встряхнул разок, приподнял так, что Хоу пришлось привстать на цыпочки — он был ниже Джерарда, и прижал виконта к стене.

— Где она? — повторил вопрос Джерард.

— Опустите меня! — взвизгнул Хоу, пытаясь отодрать руки Джерарда от горла.

Джерард еще раз хорошенько его встряхнул, так что Хоу крепко стукнулся затылком о стену.

— Где Кейт? У меня сейчас лопнет терпение.

Взгляд Хоу заметался в тревоге.

— На помощь!

— Не думаю, что Джерард нуждается в моей помощи, чтобы вас задушить, — будничным тоном заметил стоявший в дверях Чарли. — Но если вы не ответите на его вопрос, я с удовольствием окажу ему помощь.

Джерард для пущего эффекта еще раз встряхнул виконта так, что тот стукнулся головой о стену.

— Кобем! — просипел Хоу. Лицо его приобрело нездоровый оттенок лилового. — Она уехала… в Кобем!

Джерард ослабил хватку на горле виконта.

— Где, черт побери, этот Кобем?

— Возле Хангерфорда, — хрипло прошептал Хоу. — В сорока милях не доезжая Лондона.

— Что она там делает? — прорычал Джерард.

— Она поехала туда с матерью! Кобем — имение миссис Холленбрук.

Джерард, угрюмо скривившись, неохотно отпустил Хоу, отшвырнув его от себя.

— Вы опасно пренебрегаете своим здоровьем, Хоу, если посылаете мне такого рода записки. — И тут Джерарду кое-что пришло в голову, и он нахмурился. — А где ее собственная записка? Мой слуга заверил, что она оставила мне записку. И каким образом, черт побери, ваше письмо оказалось в ее спальне?

Потирая горло, Хоу опасливо отступил в дальний угол к письменному столу. Пошарив на столе, он поднял запечатанный конверт.

— Горничная по моей просьбе подменила письма, — сказал он хрипло. Джерард выхватил письмо у него из рук. — Может, вы сочтете мой поступок не слишком мудрым, но я ничего не делал вашей жене. Я просто воспользовался ее отъездом для того, чтобы заставить вас прийти ко мне и поговорить. Я должен поговорить с вами, де Лейси. Я в отчаянном положении.

— И еще вы необычайно глупы, — заметил Чарли. Он и бровью не повел, когда Джерард тряс Хоу, и сейчас, непринужденно облокотившись о каминную полку, наблюдал за происходящим с умеренным интересом, словно смотрел спектакль.

Хоу взглянул на Чарли со смесью злости и опаски.

— У меня не было выбора! — воскликнул он, обращаясь к Джерарду. — Если вы потребуете возмещения долга немедленно, я останусь нищим! Я пытался договориться с вами по-хорошему, и вы отказались обсуждать вопрос. Умоляю вас, во имя моих арендаторов и тех, кто от меня зависит, дайте мне отсрочку.

Джерард почти его не слышал. В письме Кейт говорилось, что она считает, будто раздельное проживание устроит их обоих, а потому она уезжает с матерью в Кобем погостить. Она выражала надежду, что поездка в Аллентон оказалась для него полезной, и завершила письмо, пожелав ему скорейшего разрешения его семейных проблем. Она ничего не написала о том, когда вернется и вернется ли вообще.

— Пощадите! — взмолился Хоу, не дождавшись от Джерарда ответа. — Клянусь, я, как честный джентльмен, выплачу долг, но мне нужно время. Ради Бога, сжальтесь!

Но почему она поехала с матерью? Ее мать была женщиной тщеславной и глупой, и эта женщина всю жизнь унижала Кейт, заставляя свою дочь чувствовать себя полным ничтожеством. Миссис Холленбрук совсем не походила на любящую и заботливую мать. И даже он, Джерард, при всей своей глупости и черствости, относился к Кейт лучше, чем ее мать. Когда миссис Холленбрук неожиданно приехала в Бат, Кейт, как ему показалось, испытала большое облегчение, услышав от него, что им незачем постоянно видеться с ней и Люсьеном Хоу. И теперь она оставила Джерарда, чтобы уехать с матерью?

Джерард поднял голову. Может, он все неправильно понял? Возможно, она уехала из-за Люсьена. Этот тип мог угрожать ей, сделать жизнь Кейт невыносимой, когда рядом не было того, кто мог ее защитить, — не было его, Джерарда. И потому она не придумала ничего лучше, как сбежать. Прищурившись, Джерард рывком выдвинул стул, стоявший у круглого стола, в центр комнаты.

— Ладно, — сказал он. — Давайте договариваться.

Хоу скосил глаза на Чарли, который молча достал из кармана часы и демонстративно сверил время. Похоже, Хоу понял намек.

— Спасибо, — ответил он боязливо и взял второй стул.

Они сели друг напротив друга и смерили друг друга взглядами.

— Насколько я понимаю, одно время вы пытались заставить мою жену выйти за вас, — заявил Джерард.

Хоу густо покраснел.

— Это было бы весьма благоразумно.

— Для вас.

— И для нее, — холодно парировал Хоу. — Она была вдовой не первой молодости, к тому же тихой и замкнутой — мужчины редко обращают внимание на таких женщин. Ее единственной привлекательной чертой было приличное состояние, что могло бы сделать ее объектом внимания какого-нибудь брачного афериста. Согласитесь, даже в наших кругах немало мошенников, способных вскружить женщине голову, чтобы потом пустить по миру. — Судя по тому, как Хоу смотрел на Джерарда в этот момент, он включал теперешнего мужа Кэтрин в число упомянутых мошенников и аферистов. — Я предлагал ей респектабельный брак и возможность вести ту жизнь, которую она вела всегда.

— Как благородно, — сухо заметил Джерард. — Вас, естественно, ее состояние не интересовало.

— Разумеется, оно меня интересовало. Мой дядя не оставил мне выбора, — огрызнулся Хоу. — Вы прекрасно знаете, почему я хотел на ней жениться — почему я должен был жениться на ней, а не на какой-нибудь юной леди, которая могла бы родить мне детей и больше соответствовала бы моему темпераменту. Желание жениться на ней не было пылким, как вы понимаете, но за неимением лучшего я был готов к тому, чтобы сделать этот брак сносным для нас обоих.

Сносным. Когда-то и он, Джерард, рассуждал примерно так же. До того как привязался к Кейт. Настолько, что без ее общества жизнь перестала его радовать. Она заворожила его своим смехом. У него появилась стойкая, неискоренимая привычка заставлять ее улыбаться и кричать от наслаждения. Наконец он осознал, что с ее уходом в сердце его образовалась мучительная пустота. И все это никак не вписывалось в определение «сносный брак», каким бы поспешным он ни был.

Возможно, он был ничем не лучше Хоу.

Джерард посмотрел в глаза своему визави.

— Вы когда-нибудь поднимали на нее руку, как это делал ваш дядя?

— Никогда! — в ужасе воскликнул Хоу. Реакция его казалась вполне искренней. — Никогда! А мой дядя?..

— Если вы так отчаянно стремились получить отсрочку выплат по долговым обязательствам, зачем вы поехали за ней в Бат? — перебил его Джерард. — Не может быть, чтобы вы не понимали, что ваше общество не доставляет ей удовольствия, и, преследуя замужнюю женщину, вы никоим образом не добьетесь расположения ее мужа.

Впервые виконту, похоже, стало по-настоящему не по себе.

— Это была не моя идея. Но когда ее мать предложила мне нанести ей визит, я согласился, потому что… потому что в Лондоне меня перестали принимать. Слухи о моем грядущем разорении распространились очень быстро.

— Да, я знаю, как это бывает, — сухо заметил Джерард. — Вы могли бы также пересмотреть свою тактику и прекратить распускать повсюду сплетни, связанные с пресловутой дилеммой Дарема, если вам так хотелось отсрочки.

Хоу замер в напряжении.

— Должен признаться, что я кое-что слышал о вашей семейной проблеме. — Он помолчал, собираясь с духом. — И я внимал этим слухам не без недостойного истинного христианина злорадства. Но клянусь, я эти слухи не распускал. Ибо считаю сплетни грехом перед лицом Господа. А я стараюсь избегать греха, насколько это в моих силах.

Джерард помнил, как его тетя и ее подруга леди Эклстон называли Хоу: молодой фанатик.

— Грязные сплетни стали множиться немедленно после вашего приезда. Вы хотите сказать, что это простое совпадение?

Хоу ответил не сразу.

— Я думаю, — протянул он, — миссис Холленбрук не разделяет мои убеждения. Она не считает нужным проявлять сдержанность, обсуждая этот щекотливый вопрос на публике.

Господи! Собственная теща пытается его уничтожить? Джерард взглянул на Чарли, который в недоумении приподнял брови. Джерард снова повернулся к Хоу:

— Вы хотите сказать, что мать моей жены распускает обо мне сплетни?

Лицо Хоу приняло жалостливое выражение.

— Вы, наверное, уже знаете, что она за человек. Миссис Холленбрук постоянно нужна приятная компания, и она готова делиться каждой услышанной ею сплетней. И как вы, наверное, успели заметить, женщина она весьма интересная внешне, так что недостатка в компаньонах не испытывает. У миссис Холленбрук портится настроение, если рядом нет мужчины, который бы ею восхищался, к тому же она предпочитает видеть рядом с собой мужчин, занимающих в обществе высокое положение — чем выше, тем больше это ей льстит. С тех пор как вы появились у меня в доме и объявили о вашем браке с Кэтрин, она постоянно только и говорит о том, что хотела бы наладить отношения с вами, вашей семьей, вашими друзьями. Она и отправилась в Бат только ради этого, а вы ее разочаровали. По правде говоря, я думаю, что единственным утешением для нее стала компания лорда Уэрли, и как только он уехал, она утратила интерес к этому городу.

Джерард встрепенулся, услышав это имя. Снова этот Уэрли. Скорее всего это простое совпадение, но совпадение подозрительное. Он пытался навести кое-какие справки об этом человеке, но не узнал ничего, что представляло бы интерес.

— Уэрли?

Хоу кивнул:

— Да. Граф Уэрли. У него есть поместье в Уилтшире. Они с миссис Холленбрук много вечеров провели вместе.

За спиной у Джерарда тихо хмыкнул Чарли. Джерард обернулся. Брат как-то странно на него смотрел, словно только что подумал о чем-то давно забытом. Чарли, однако, ничего не сказал, лишь отвернулся и подошел к окну. Джерард вновь сосредоточил внимание на своем визави, решив, что расспросит Чарли потом.

— Миссис Холленбрук всегда такая непостоянная? Что это за странные причуды — она не провела в Бате и двух недель, как вновь сорвалась с места. И почему она не вернулась в Лондон, где светская жизнь продолжает бить ключом, а направилась в глушь, в Кобем?

— Да, причуды у нее странные, — с кислой миной признался Хоу. — И еще более странные фантазии. И настроение у нее меняется по сорок раз на дню. Я вам больше скажу — меня не столько пугала перспектива стать мужем Кэтрин, сколько стать зятем миссис Холленбрук. Пугала настолько, что я считал, что приношу себя в жертву, предлагая Кэтрин выйти за меня замуж. И еще я не мог не думать о том, что меня ждет спустя годы. Если дочь пошла в мать, то она любого мужчину доведет до ручки. Миссис Холленбрук ужасная эгоистка, все должно быть так, как она того желает. Она поступает так не по злобе, я думаю, но она кого хочешь доконает. Чтобы ее выдержать, надо иметь железные нервы. Она рыдает, как Мадонна у подножия креста. — Хоу тяжело вздохнул. — Однако теперь она — ваша теща, и что она за человек — не моя забота. И если мы могли бы заключить более справедливую сделку…

— Да, — пробормотал Джерард. Голова его лихорадочно работала. — Я даю вам отсрочку в шесть месяцев и снижаю проценты по ссуде до двух процентов. Надеюсь, это позволит вам выкрутиться.

Хоу просветлел лицом.

— Да благословит вас Бог! Спасибо!

Джерард пожал ему руку.

— Вы получите известие от моего адвоката. Он подтвердит нашу договоренность.

Джерард и Чарли покинули гостиницу молча. Джерард размышлял над услышанным. Теперь многое становилось понятным. Он уже давно считал, что мать дурно влияет на Кейт. Любая женщина, которая могла ей сказать, что безобразное коричневое платье ее красит, либо слепа, либо жестока. А ведь совершенно очевидно, что в том, что касается моды, миссис Холленбрук слепой не была. Хоу уверял, будто она поступает так не по злобе, но Джерард невольно задавался вопросом о том, не хочет ли миссис Холленбрук, чтобы Кейт оставалась тихим, послушным созданием, чтобы никто, не дай Бог, не переключил внимание с матери на дочь. Возможно, она поступала так неосознанно, однако Джерард близко знал довольно много светских красавиц, чтобы полагать такое невозможным.

А в случае Кейт это было как раз возможным. Стильно и со вкусом одетая, уверенная в себе — благодаря поддержке настоящих друзей, таких, как Кора, и даже таких, как эти старые сплетницы, леди Дарби и миссис Вудфорд, его Кейт была очаровательна. Может, она не слишком яркая и не слишком бойкая. Может, в отличие от своей матери она не притягивает мужские взгляды, где бы ни появилась. Но стоило лишь узнать ее поближе, как становилось ясно: есть в ней нечто такое, что стоит куда дороже, чем броская внешность, — доброта, участие, искренность. Пусть его Кейт немногословна, зато она остроумна и никогда не обращает свое остроумие во зло ближнему. Любой мужчина, кто провел бы в ее обществе полчаса, с готовностью согласился бы с Джерардом в том, что она подобна драгоценной жемчужине из притчи и свет, что исходит от нее, мягок и тих и не бьет в глаза.

Так почему же она уехала с матерью? Чтобы преподать ему урок? Он почти надеялся на это, поскольку слишком хорошо усвоил этот урок, и еще потому, что был готов каяться до тех пор, пока она его не простит. Это означало бы к тому же, что она все еще его любит. Он горячо надеялся на это. Если же Кейт уехала, потому что махнула на него рукой, это было бы совсем плохо.

Чарли заговорил, прервав его размышления. Джерард остановился, обернулся и услышал другой голос, окликнувший его по имени. Худой лысеющий тип пытался их догнать, размахивая одной рукой, другой прижимая к груди шляпу.

— Капитан де Лейси!

— Да? — Когда мужчина остановился, тяжело дыша, прямо перед ними, Джерард его узнал. — Вы почтовый служащий.

— Да, сэр. — Лысоватый тип ловил ртом воздух, прижимая ладонь к боку. — Уильям Бринфилд, сэр, служащий почты.

Существовала лишь одна причина, по которой почтовый клерк мог гнаться за ним по улице. Джерард уже услышал трубный звук фанфар. Чарли между тем деликатно прочистил горло, напомнив о своем присутствии. Черт, надо чаще писать братьям. Но вначале он должен был узнать, с чем пожаловал клерк.

— Вы не пройдете в дом, мистер Бринфилд? — сказал он, быстро кивнув Чарли. — Вам, похоже, не мешало бы немного передохнуть.

— Спасибо, сэр. Передохнуть минутку мне не помешает.

Джерард первым вошел в дом. Он разрывался между двумя полярными чувствами — восторгом и досадливым нетерпением. Бринфилд, возможно, готов вручить ему шантажиста, открывая путь к тому, чтобы он, Джерард, положил конец бесившей его своей неопределенностью угрозе. И в то же время его снедало желание мчаться к Кейт сию же секунду, бросив шантажиста ко всем чертям. В нетерпении Джерард распахнул дверь гостиной и жестом пригласил клерка войти и присесть.

— Чем обязан?

Мистер Бринфилд присел на край дивана. Дыхание его почти пришло в норму.

— Я помнил, что вы сказали, милорд, насчет тех писем, что вы принесли, и мужчины, что их отправил. Я пришел, чтобы известить вас, что я видел его сегодня.

Мускулы Джерарда инстинктивно сжались.

— Сегодня? В Бате? Прямо сейчас?

— Этим утром, сэр. Он пришел отправить еще одно письмо, и я сразу его узнал. — Клерк гордо выпятил грудь. — Я высматривал его с тех самых пор, как вы пришли поговорить с мистером Уотсоном, милорд. Стоит мне один раз увидеть лицо человека, и я его никогда не забуду. И я знал, если только я буду терпелив, то рано или поздно…

— Да-да, — перебил его Джерард. — Вы с ним разговаривали?

— Да, сэр, говорил. У него было два письма для отправки, оба в Лондон, сэр, и я напряг мозги, как бы мне спросить его имя, пока он отсчитывает монеты, чтобы оплатить почтовый сбор. Наконец я говорю: «Как приятно снова вас увидеть, мистер Смайт. Я так рад, что вы выздоровели настолько, что можете выходить на улицу». Вид у него сделался весьма удивленный, и он сказал: «Вы меня с кем-то путаете, сэр, я вовсе не мистер Смайт». — От возбуждения клерк заерзал. — Я изобразил неподдельное изумление, сэр, и снова заявил, что он точно мистер Смайт, который живет на одной улице с моей матерью вот уже пять лет. «Я знаю вашу жену», — сказал я ему. Ну, ему это не понравилось. Он сказал, что у него нет жены и что я ошибаюсь. Снова я изобразил изумление и покачал головой, бормоча, что у него, должно быть, горячка мозга, раз он так говорит, ибо как мне не знать соседей родной матери? Он стал раздражаться, милорд, и в конце концов он воскликнул: «Мое имя, сэр, Хайрам Скотт, и это у вас непорядок с головой, если вы считаете меня кем-то другим!» — Бринфилд весь сиял. — К несчастью, я не мог покинуть рабочее место, сэр, и пойти за ним следом. Я бы сразу к вам пришел, но почта только что закрылась.

— Понимаю, — протянул Джерард. — Я оставил свою карточку у мистера Уотсона, так что ее можно было передать этому мужчине.

Выражение лица мистера Бринфилда изменилось, он как-то весь сжался.

— Я знаю, милорд, но мистера Уотсона в это время на почте не оказалось, а у меня карточки, что вы оставили, не было. Я подумал, что лучшее, что я могу сделать, — это узнать о нем как можно больше, чтобы потом вам доложить. Ведь никто не может сказать, нанес бы этот человек вам визит или нет, если бы я даже передал ему вашу карточку.

— Верно, — сказал Джерард клерку. — Превосходная работа. Мои аплодисменты вашей сообразительности. Э… Не сочтете ли вы неприличным, если я выражу свою благодарность более ощутимо?

Улыбка клерка говорила сама за себя.

— Я убежден, что вы не можете сделать ничего неприличного, милорд.

Джерард с ответной улыбкой отсчитал несколько гиней.

— Я пытаюсь избегать этого. А услуга должна быть вознаграждена.

— Весьма вам благодарен, сэр. Я очень рад, что оказался вам полезен. — Гинеи исчезли в кармане Бринфилда в мгновение ока. — И если я увижу того джентльмена вновь, я с радостью дам вам об этом знать.

— Конечно.

Джерард крепко задумался после ухода Бринфилда. Хайрам Скотт. Это имя ни о чем ему не говорило, но это было не слишком важно. Оставалось лишь его найти, а затем выудить из него правду.

— Хайрам Скотт, — рассеянно произнес он. — Каково его участие в скандале с отцом?

— Насколько я понимаю, это тот тип, что нам нужен? — спросил Чарли.

Джерард поднял голову, несколько удивленный тем, что Чарли все еще здесь.

— Да, судя по всему. Я отнес письма на здешний почтамт, надеясь, что кто-то запомнил отправителя. Этот клерк, Бринфилд, проставлял почтовый штемпель на одном из писем. Ему показалось, что он запомнил человека, который его отправлял. И сейчас… — Джерард широко раскинул руки.

Чарли обошел диван и сел. Между бровей его пролегла тонкая складка.

— Кто, черт возьми, этот Хайрам Скотт?

— Понятия не имею.

— За каким чертом ему шантажировать Дарема?

— Понятия не имею.

Чарли бросил на него угрюмый взгляд.

— А о чем у тебя вообще есть понятие? Я полагаю, после месяца поисков ты должен был узнать хоть что-то.

Джерард ответил не сразу. Кое-что начало срастаться у него в голове с тех пор, как он обсудил свою миссию с Кейт, и чем больше он на эту тему думал, тем яснее понимал, что один ее вопрос указывал в нужном направлении.

— Я подозреваю, что нас дурачат — забавляются, так сказать. Я не думаю, что шантажист стремится получить деньги — ему вообще от нас ничего не нужно. Этот тип хочет нас уничтожить, раздавить, а может, просто свести с ума, заставив гоняться за тем, чего, возможно, не существует.

Раздражение Чарли как рукой сняло. Более того, лицо его вообще лишилось всякого выражения.

— Поясни.

Джерард сел на стул напротив брата.

— Подумай сам. Письма приходили по одному через разные промежутки времени, и в этих письмах было больше яду, чем требований или угроз. Дарем нанял пять детективов после получения первого письма, но во втором письме не было ни намека на неудачу, что потерпели его сыщики. Тебе не кажется странным тот факт, что наш шантажист не удосужился проследить за тем, какие ответные действия предпримет Дарем? Лишь в третьем письме он потребовал денег за молчание, но за выкупом так и не явился. В последнем письме ни слова о выкупе, лишь повторение угроз. Он пишет, что может уничтожить Дарема в любой момент — но угроза так и не была осуществлена. Никто ни разу не вспомнил о тайном браке отца до его смерти. И вполне вероятно, никто так бы об этом и не узнал, если бы не Луиза Холстон и ее отец. Если бы он действительно хотел заставить Дарема раскошелиться, он мог бы доказать, что не блефует. Что ему стоило самому пустить слух о двоеженстве Дарема или сделать то, что сделал отец невесты Эдварда, — сообщить об этом в газету? Ты ведь знаешь, как это бывает — слухи распространяются со скоростью лесного пожара в засушливый сезон, а найти поджигателя практически невозможно.

— Но кто такой этот Хайрам Скотт и что заставляет его так ненавидеть Дарема?

Джерард вздохнул:

— Не Дарема, а нас. То, что происходит сейчас с нами, к нашему отцу не имеет никакого отношения. При любом раскладе наш отец не лишился бы титула. Если бы о дилемме Дарема стало известно при жизни герцога, скандал не обошел бы его стороной, но реального вреда отцу это принести не могло. А вот мы — совсем другое дело…

Лицо Чарли походило на каменную маску.

— Но мы не знаем, кто такой Хайрам Скотт. За что он на нас ополчился? И какую цель преследует?

Джерард раздраженно взмахнул рукой.

— Возможно, он тайный любовник Луизы Холстон и хотел расстроить их с Эдвардом помолвку.

— Маловероятно, — ответил Чарли. — Она тут же обручилась с маркизом Калвертоном.

— Возможно, он действовал от имени Калвертона.

— Тогда откуда, черт возьми, Калвертон узнал о Дороти Коуп? — сердито воскликнул Чарли. — Кем бы ни был наш аноним, он не вслепую колотил по улью, он знал нечто такое, о чем никто не вспоминал шестьдесят лет. Откуда он раздобыл эту информацию?

— Я не знаю! — Джерард провел рукой по волосам, чувствуя, что теряет терпение. — Но от священника он не мог об этом узнать. Я только что вернулся из Аллентона, где раскопал — в буквальном смысле — блокноты, в которые обвенчавший Дарема и Дороти Коуп священник вносил свои записи. И я готов съесть все, что раскопал, если эти фолианты видели белый свет последние десять лет, а то и больше. Да и сам священник умер десять лет назад. Тебе придется самому во всем этом разобраться.

— Тогда как… — Чарли замолчал на полуслове. — Самому?

Джерард кивнул, упруго вскочив со стула.

— Я еду за Кейт. Найти этого Хайрама Скотта тебе не составит труда, поскольку он либо все еще в Бате, либо не успел далеко отъехать от города. Можешь приступать к поискам прямо завтра утром. Журналы регистрации в моем кабинете. Позволь, я тебе их принесу.

— Хоу был вполне убедителен, когда уверял, что твоя супруга жива и здорова. Она всего лишь поехала погостить в материнском имении! Ничего страшного не произойдет, если ты встретишься с ней не завтра, а, скажем, дня через три. — Кажется, Чарли не слишком верил в то, что ему удастся переубедить брата, поскольку послушно последовал за ним в кабинет.

— Я не могу ждать, — без обиняков ответил Джерард. Он взял в охапку все восемь журналов и вручил их Чарли. — Один из этих журналов, возможно, содержит доказательство тайного брака отца. А может, его там нет. Я сделал все, что мог, и даже больше. У тебя есть книги, заполненные рукой Огилви, и у тебя есть имя того, кто отправлял письма с угрозами. Это уже кое-что. Дальше тебе придется действовать самому.

— Имя отправителя и несколько записных книжек, — скептически протянул Чарли. — И это все?

— Это больше того, с чего начинали мы с Эдвардом, — парировал Джерард.

Чарли тщательно следил за тем, чтобы на лице его не дрогнул ни один мускул, но глаза его все равно выдали. Он лишь притворялся равнодушным.

— Почему ты делаешь вид, будто тебе наплевать, что будет с тобой и всеми нами? Я не верю, что ты совсем не боишься все потерять.

Во взгляде Чарли промелькнуло что-то неуловимое. Что это было? Стыд, тревога или, возможно, негодование?.. Как бы там ни было, на вопрос Джерарда он не ответил.

Джерард лишь развел руками и молча пошел к двери. С первыми лучами солнца он двинется в путь. Надо лишь приказать Брэггу, чтобы он нашел для него свежего коня. Он не стал бы подвергать бедное животное еще одному испытанию после того, как гнал его из Аллентона на всех парах.

— Ты действительно думаешь, что кто-то метит в нас, а не в Дарема? — растягивая слова, произнес у него за спиной Чарли.

Джерард покачал головой и обернулся.

— Я не знаю. Все возможно. Отец заверил, что сжег свидетельство о браке, а эти записи лежали под грудой мусора в Богом забытом амбаре лет десять, а то и дольше. Я не верю, что все это затеял Огастус, даже если в результате в выигрыше окажется именно он. Выкуп так никто и не забрал, и о нем больше так ни разу и не вспомнили.

Чарли посмотрел на записные книжки, что держал в руках.

— У тебя есть письма шантажиста? Оригиналы?

— Да.

— Могу я на них взглянуть?

— Конечно, — удивленно сказал Джерард. Он подошел к столу и достал письма.

У Чарли было до странности сосредоточенное лицо, сосредоточенное и озабоченное, когда он взял письма в руки. Какое-то время он просто рассматривал их, не читая, и перебирал в руках.

— Да, настал мой черед взяться за это дело, — тихо сказал Чарли и, подняв глаза, добавил: — И ты прав — тебе надо ехать за женой. Позволь мне поехать с тобой.

— В этом нет необходимости, — возразил Джерард.

— Прошу тебя. — Чарли слабо улыбнулся. — Позволь мне познакомиться с моей младшей невесткой. Похоже, я обзавожусь ими быстрее, чем успеваю с ними знакомиться. Кроме того, моя карета уже готова.

Резонный довод.

— Хорошо. — Джерард прочистил горло. — Спасибо, что приехал в Бат, Чарли.

Чарли запихнул письма в карман. От прежней ленивой вальяжности не осталось и следа.

— Полагаю, из нас троих теперь только я располагаю временем и возможностью заниматься решением этой задачи, поскольку я единственный остался холостяком. — Он оценивающе взглянул на брата. — Говорят, леди Хоу очень состоятельная женщина. Ты женился на ней, потому что боялся, что мы потеряем Дарем и останемся нищими, верно?

Джерард подумал о том, какой он увидел Кейт в первый раз — чопорной и напряженной, похожей на классную даму. Даже тогда ему мучительно хотелось растопить ее лед, хотя он и не догадывался, чем это обернется.

— Да, — тихо сказал он. — Я женился на ней ради ее денег. Но сейчас я еду за ней, потому что люблю.