Глава 18
Это было как стоп-кадр в кино.
Когда у нее вырвалось неожиданное признание, Арьял застыл на месте и простоял столбом, как показалось, вечность.
Джелин и не ожидала, что он кинется в пляс или пройдется колесом, однако должен же он был хоть каким-нибудь образом показать, что…
Доволен?
Взволнован?
Вне себя от радости?
Наконец Арьял отстранился и настороженно взглянул на нее.
— Мужем? — В его голосе прозвучали какие-то эмоции, но Джелин не могла понять какие. Он так крепко сжал ее бедра, что теперь на них останутся синяки. — Ты же говорила, что охотницам не полагается иметь мужей.
— Не полагается.
Арьял что-то пробормотал себе под нос.
— Тогда что я пропустил мимо ушей?
Она дотронулась до его горячей щеки и погладила.
— У меня не было другого выхода, кроме как стать охотницей. Ты тоже не мог не оказаться во главе своих людей. — И поморщилась от собственной глупости. Но кто же знал, что предлагать себя в жены окажется таким трудным делом? Все-таки она охотница, а не дипломат. — Мы оба стали заложниками своего чувства долга.
В его глазах зажегся огонек.
— Что теперь изменилось?
— А теперь я хочу, чтобы мы зависели только друг от друга.
Он резко повернулся к ней спиной и запустил пальцы в каштановые волосы, которые волной рассыпались по его плечам и спине.
— Проклятие! — проскрежетал он. — Ты не понимаешь, что делаешь со мной.
Лунный свет, падавший через окно спальни, очертил контуры его сильного тела, от вида которого у нее начали отрастать клыки. О, как было бы просто забыть обо всем, кроме этой литой мужественной красоты.
Просто до удивления, до умопомрачения!
Ей пришлось приложить усилие, чтобы не двинуться с места, не преодолеть короткое расстояние, разделявшее их, и не дотронуться до этих мускулов.
— Мне казалось, ты хочешь, чтобы у тебя была жена. — Она вдруг почувствовала себя обескураживающе уязвленной.
Для нее это было непривычное состояние.
И раздражающее донельзя.
Вероятно, почувствовав ее беспокойство, Арьял снова повернулся к ней лицом и расстроенно посмотрел на нее.
— Все верно, но я не хочу подвергать тебя риску. Аддонексус не дремлет.
Так он переживает за нее?
В этом причина его колебаний?
У нее отлегло от сердца. Тихо улыбнувшись, она стянула с себя брюки в обтяжку. Его явно нужно убедить в том, что ей наплевать на все опасности.
— Мы оба прекрасно понимаем, насколько мала вероятность, что нам удастся вернуться из пещеры живыми. — Она, специально не торопясь, потерлась об него всем телом. — Если уцелеем, тогда и будем беспокоиться насчет Аддонексуса.
Он вдруг затаил дыхание. Его брови сошлись на переносице, как будто в голову ему неожиданно пришла неприятная мысль.
— Подожди.
— Что такое?
— А что, если бы нам не грозила смерть?
Настала ее очередь нахмуриться.
— Не поняла.
— Если бы нам не грозила неминуемая смерть, ты хотела бы стать моей женой?
Не отводя от него глаз, Джелин взяла его руку и положила себе на грудь. Сердце могло бы и не биться, но по причине любви оно функционировало как надо.
В этот момент сердце просто было готово выскочить из груди.
Она разрушила последний заградительный барьер, выпуская на свободу так долго сдерживаемые эмоции.
— Ты мне супруг вне зависимости от того, обменялись мы кровью или нет. Я просто хочу, чтобы все было официально.
Джелин не знала, что последует за этим.
Споры?
Насмешки?
Недоумение?
Ни того, ни другого, ни третьего. Арьял опустился перед ней на колени и уткнулся лицом в голый живот.
— Я думал, что Моргана ле Фей разрушила во мне все чувства, кроме преданности моим сородичам. — Он заговорил тихо, голос был хриплым. — Ты вернула мне сердце.
Джелин погрузила пальцы в теплый шелк его волос, содрогаясь от любви.
Она не звала любовь, ничего от нее ждала. Но теперь даже представить не могла, как дальше жить без Арьяла.
— Поделишься со мной своим сердцем?
Склонив голову набок, он смотрел на нее.
— Моя гордая прекрасная охотница.
— Мой упрямый роскошный сильвермист.
— И сексуальный, ты забыла сказать, — проворчал Арьял.
— Разве? — Она подчеркнуто медленно облизнула губы. В кино это отлично действовало. — Может, ты напомнишь мне, что это такое?
Поняв намек, Арьял вскочил и обвил ее талию руками. Затем с видимым удовольствием кинул на матрац и накрыл своим телом.
— Если ты настаиваешь.
Она провела губами линию вдоль его упрямого подбородка.
— Настаиваю.
Ее поддразнивание подстегнуло его. Он накинулся на нее с поцелуями. Оставив талию, его руки легли ей на грудь.
Джелин застонала и выгнулась всем телом, когда он принялся ласкать ее груди, заставляя напрягаться соски. Но стоило ей ощутить в воздухе густой аромат трав, как клыки заныли от желания.
Обхватив его талию ногами, она гладила его по спине, словно призывая прекратить эту сладостную муку.
— Я хочу тебя, — сквозь стон выдохнула она.
— Рано. — Он покрывал поцелуями ее лицо, а потом наконец наклонился над ней и зажал один сосок между губами.
Она прочертила ногтями по его каменным ягодицам и с улыбкой услышала, как он зашипел от удовольствия.
— Нежно и не торопясь — это, конечно, здорово, — заверила она его. — Но сейчас надо все делать быстро и жестко.
Подняв голову, он встретился с ее голодным взглядом и какое-то время не мог оторвать глаз от ее выросших клыков.
— Настало время для…
Сейчас его теплая кожа терлась о ее. Жар охватывал все тело. Джелин могла поклясться, что еще немного, и она не выдержит и вспыхнет.
— …для нас, — закончила она.
Бронзовые глаза загорелись.
— Да!
Короткое слово прозвучало как торжественная клятва, и Арьял одним тягучим движением вошел в нее.
Теперь они стонали вместе. Джелин крепко закрыла глаза, нутром ощутив его близость. Потом, когда движения стали резкими и ритмичными, на грани грубости, она заставила его наклонить голову и, целуя, впилась в его губы.
В этом не было никакой изящной чувственности.
Была неукротимость, была страсть — все то, чего ей хотелось.
Словно издалека она слышала, как кровать долбится в стену, как взвизгивают пружины матраца, и все равно ее внимание целиком сосредоточилось на прекрасном Арьяле, на его размашистых движениях, которые возносили ее к блаженному финалу.
Арьял схватил ее за волосы. Его губы влажно тыкались куда-то в щеку, рядом с ухом.
— Сейчас, Джелин, — прошептал он.
В диком восторге, который овладел ею, она зашипела.
— Уверен?
Он заглянул в глубину ее глаз.
— Ведь сама поймешь, если совру.
— Пойму. Знай это наперед, если вздумаешь когда-нибудь в будущем завернуть налево.
Арьял нахмурился, потому что услышал в ее словах отзвук беспокойства, словно она была не вампиром, а обычной женщиной, беззащитной перед влечениями своего сердца.
— Боишься, что наша близость ничем меня не свяжет? — возмутился он.
Тот же самый вопрос мучил и ее, не давая покоя.
— А сильвермисты женятся?
— Потом узнаешь, — пообещал он. — Давай укуси меня, Джелин.
Темный примитивный позыв заставил ее отбросить все сомнения по поводу разумности того, что она собиралась сейчас сделать. Зачем колебаться? Этот момент был предопределен от начала Вселенной.
Вскинув голову, она со смертельной точностью вонзила клыки в горло, которое он добровольно подставил ей.
И застыла от изумления.
Джелин была совершенно не готова к сокрушительной силе, которая обрушилась на нее. К густому, завораживающему аромату.
К тому, что его кровь подействует как самый мощнейший афродизиак.
Из груди вырвался стон. Ей показалось, что все ее тело охватило пламя. Когда кровь стала стекать вниз по пищеводу, до нее дошел смысл того, что происходит с ними.
— Арьял… — Она никак не могла прийти в себя от изумления.
С самого начала он оставил неизгладимый след в ее сердце, на что она пыталась не обращать внимания, несмотря на подстерегающие опасности. Но теперь…
Даже готовую ко всему, ее потрясла эта предельная доверительность их близости.
Она чувствовала, что он испытывает в данный момент: наслаждение от их занятия любовью, абсолютно мужское желание защищать ее, — а все перекрывала жаркая любовь, которая билась в его сердце.
Мерцающая золотом любовь к ней единственной!
У нее закружилась голова. Джелин осторожно вытащила клыки и принялась зализывать место укуса на его шее.
Арьял тихо зарычал, остановился и провел губами по ее шее.
— Моя очередь. — И неожиданно резко нанес укус, достаточно сильный, чтобы вскрыть сонную артерию.
На миг возникла боль, но Джелин почти не заметила ее. Она была полностью поглощена тем, как он принялся высасывать из раны кровь, и сразу за этим с головокружительной силой на нее навалился оргазм.
— О… черт! — пробормотала она, почувствовав, что Арьял тоже достиг пика.
Она обхватила его за плечи, что было сил прижалась к нему, и мощная любовная судорога сотрясла ее в последний раз. В ее восприятии секс с Арьялом всегда напоминал пожар.
Но на этот раз все фантазии меркли.
Арьял теперь принадлежал ей.
Целиком и полностью и на веки вечные.
Медленно приходя в себя под тяжестью его тела, Джелин стала тихо уплывать в теплое море полного удовлетворения, но тут Арьял, несмотря на ее протесты, выскользнул из нее и загадочно улыбнулся:
— Это еще не конец.
— Ну, если ты настаиваешь, — призывно улыбнулась она.
— Настаиваю. — Он выскочил из кровати и протянул ей руку. — Пойдем со мной.
Джелин нахмурилась.
— Куда это?
Арьял вскинул брови.
— Ты мне доверяешь?
Конечно, доверяет. Он был единственным во всей Вселенной, кто никогда не сделает ей больно и ни за что не предаст ее.
Вложив пальцы в его руку, она не заметила, как вылезла из постели, как вышла за ним из дома и очутилась во дворе.
Арьял повернулся к ней, лицо его было серьезно. Но не успела она спросить, что они, голые, делают тут, посередине непонятно чего, как вокруг них начала формироваться пелена из мерцающего тумана.
Широко открыв глаза, Джелин наблюдала, как туман густеет, переливаясь разными цветами от бледно-серебряного до густо-бордового, и обволакивает их.
— Что это? — благоговейно спросила она.
— Брачная церемония сильвермистов.
— Как прекрасно! — Почти настолько же, насколько был прекрасен Арьял, стоявший перед ней, молча признала она. — Что это означает?
— Мы обменялись кровью, и это соединило наши души, — тихо пояснил он. — Сияние соединит наши сердца.
Джелин задрожала, когда туман коснулся ее обнаженной кожи, принося с собой аромат трав.
Неожиданно она услышала, как бьется его сердце, более того, поняла главное: за что полюбила его.
За его безоговорочную преданность, за его силу, за его способность любить без страха и упрека.
— Да! — Она прижалась к нему, а мерцающий туман полностью окутал их. — Мой!
Арьял обнял ее, уткнувшись лицом ей в волосы.
— Моя!
За Завесой
Так изображали Древнюю Грецию.
Ряды стройных колонн, арочные окна, резные фризы.
Но Сантьяго был не в том настроении, чтобы восхищаться сводчатым потолком, мраморными стенами в помещении, где находился, или мозаичным полом. Его раздражала даже плотная тишина, висевшая в древнем воздухе, изредка нарушаемая суетой торопливых слуг.
С внутренней дрожью он продолжал переживать свое перемещение через Завесу.
Dios!
В какой-то миг Сантьяго испугался, что его разорвет надвое, когда он завис между двумя мирами, а потом ощутил, как тысячи иголок впились в тело, сдирая с него кожу.
Это длилось каких-нибудь несколько секунд, но ему хватило, чтобы увериться: такие переходы — вещь абсолютно ненормальная. Кто, черт побери, захочет отправиться сюда, если существует опасность того, что по пути его выпотрошат?
Оттолкнувшись от мраморной стены с золотыми прожилками, на которую он опирался, чтобы не упасть, Сантьяго посмотрел на Нефри, стоявшую в центре зала.
— Вы это сделали специально. — Он был вне себя.
У него до сих пор тряслись коленки, а она вела себя как ни в чем не бывало.
Волосы цвета воронова крыла аккуратно спускались за спину. Совершенной лепки лицо сохраняло ледяное спокойствие. Мантия не помялась, на ней не было ни единого пятнышка пыли. Тонкая рука вызывающе уверенно поглаживала огромный медальон на груди, как раз над ее небьющимся сердцем.
Хуже того! Ему показалось, что он заметил удивление в ее темных глазах, которые разглядывали его с выражением полной невинности.
— Что сделала?
— Протащили меня сквозь Завесу словно прилипалу, которого надо было соскрести с себя. — Его рука инстинктивно нащупала меч, который был приторочен в ножнах за спиной.
Она пожала плечами:
— Вы были вне опасности, уверяю вас.
— Вне опасности? Я чуть не поджарился.
Ее темные брови взлетели вверх, когда его голос эхом отразился от леса колонн.
— Что-нибудь пострадало, помимо вашей гордости?
— А вам не все равно?
— Будем считать это отрицательным ответом на мой вопрос.
Слабо улыбнувшись, она повернулась и двинулась вперед по длинному коридору. Кипя от негодования, Сантьяго пошел вслед за ней, почти не обращая внимания на мелькавших между колоннами вампиров, на открытые проходы в библиотеки, на вестибюли с дюжинами других комнат. Все это быстро осталось позади.
Ему доводилось слышать разговоры о жизни за Завесой.
Там под покровом вечной ночи скрываются великолепные здания, выстроенные лучшими мастерами. Там сельские просторы не загажены человеком. Там цветут сады, полные растений, которым не требуется солнечный свет.
И без сомнения, дороги вымощены золотом, а в кисельных берегах текут молочные реки, ехидно усмехнулся он.
В общем, сады Эдема.
Но без змея.
Или змей тоже имеется?
В тех же разговорах про красоты запредельного мира упоминалось, что там вампиры живут в довольстве, сохранив издревле присущую им мощь, которая была утеряна его братьями.
А это означает способность принимать любой облик, перемещаться с туманом, контролировать разум более слабых вампиров и много чего еще.
Теперь один из этих слабых вампиров, может, возьмет и призовет силы ада на этот распрекрасный мир.
— Что-то вы притихли. Это пугает. — Нефри наконец нарушила тишину и, остановившись, с подозрением посмотрела на него.
В его улыбке не было и намека на веселость.
— Просто наслаждаюсь видами вашей Шамбалы.
— Это мой дом, а не мифический парадиз.
Он поморщился.
— Любите мрамор, да?
Нефри горделиво вздернула подбородок.
— Мне нравится все красивое.
Сантьяго шагнул к ней. Странно, но его злил вид Нефри, стоявшей перед ним, такой равнодушной и такой отчужденной, что казалось, она нереальна.
— Холодное совершенство? — съязвил он.
— Простите, как?
Он зашевелился, не подумав, насколько глупо провоцировать вампира, который не только сильнее его, но вдобавок находится на своей территории.
В то время как Сантьяго был здесь чужаком.
— Настоящая красота должна быть дикой и естественной. — Одной рукой он взял ее повыше локтя, а другую положил на затылок, большим пальцем поглаживая атласную кожу. — Она должна соблазнять и привлекать.
Темные глаза широко открылись.
— Что вы делаете?
Это был хороший вопрос.
Фантастически хороший.
— Забавляю вас, — последовал не вполне вразумительный ответ.
Сантьяго ощутил ледяную волну ее силы, но Нефри тем не менее не отстранилась.
— Что же тут забавного? — осведомилась она.
— Вы сделали для меня переход через Завесу настолько неприятным, насколько это было в ваших силах.
На ее бледном очаровательном лице не появилось ни малейшего намека на раскаяние.
— Мне непривычно перевозить пассажиров.
Он фыркнул, ни на миг не введенный в заблуждение.
— Разве вам не понравилось смотреть, как я корчился?
— Уже было сказано…
Выбрав из двух зол большее, Сантьяго отбросил прочь остатки здравого смысла, наклонился и прервал ее фразу всего лишь поцелуем.
— Я помню, что ты сказала мне, — прошептал он, продолжая целовать ее.
— Сантьяго!
Она откинула голову назад, но прежде он успел ощутить ее мимолетный ответ.
И был сражен вспышкой света.
Не того света, который льется с небес. Вспышка была мощнее и по последствиям намного опаснее обычной молнии.
Dios! На вкус Нефри была полна экзотики и запретных наслаждений.
Задумчивый взгляд застыл на ее приоткрытых губах, желание опьяняло, а пальцы продолжали безотчетно ласкать нежную шею.
— Мне нравится, как ты произносишь мое имя. — Его голос в холодном воздухе прозвучал хрипло.
— Прекрати сейчас же, — приказала она.
— Прекратить что? — Он придвинулся еще ближе. — Касаться тебя?
— Да.
— Почему? Как и ты, я люблю все красивое.
Сантьяго хмыкнул и кончиками пальцев провел линию вдоль ее подбородка.
— Умные женщины всегда самые опасные. — Он уткнулся губами в уголок ее удивительно чувственного рта. — И возбуждают больше других.
— Хватит с меня этих глупостей! — С легкостью, оскорбительной для Сантьяго, она оттолкнула его и двинулась по коридору дальше. — Я должна поговорить со старейшинами.
Он резко обогнал ее и загородил дорогу.
— Они уже знают, что мы здесь?
Нефри замерла на месте, ее лицо превратилось в маску.
— Они должны были почувствовать, что я вернулась, — признала она. — В эту минуту они собираются в Большом зале.
Неожиданно им овладели подозрения.
— Ты точно так же можешь чувствовать их?
Нефри долго молчала. Ему даже показалось, что ответа он уже не получит. Наконец последовал короткий кивок:
— Да.
— Они все в курсе?
— Что ты имеешь в виду?
— Да все просто, — проскрипел он. — Все старейшины собрались?
— Пока нет, — отмахнулась она. — Но для их отсутствия существует множество причин.
Сантьяго подошел еще ближе. С трудом сдерживаемый гнев заставил вспыхнуть огнем факелы, установленные на кронштейнах в алькове.
— Что это за причины?
Нефри не шевельнулась, хотя ее волосы взвились в воздух от волны идущей от него энергии.
— Здесь ты мой гость, Сантьяго, — предупредила она. Каждое слово было словно заморожено в лед. — Не заставляй меня жалеть о том, что позволила тебе переместиться со мной.
— Почему ты не отвечаешь на мой вопрос?
— Я не собираюсь обсуждать дела своего клана с чужаком.
— С чужаком? — присвистнул он.
— Да.
Почему это слово так обидело его?
— Ты забыла, что один из вашего клана наверняка является предателем? — огрызнулся он. — Это имеет ко мне прямое отношение.
Она поджала губы и, не коснувшись, обошла его.
— Думаю, что тебе лучше всего дождаться меня здесь.
Сантьяго схватил ее за руку повыше локтя. Тягостное предчувствие, овладевшее им, ослепило гневом.
— Нефри!
— Не сейчас, Сантьяго.
— Что ты скрываешь от меня?
— Я уже сказала. — С неохотой обернувшись, она натолкнулась на его пронзительный взгляд. — Дела клана тебя не касаются.
— Это Гайус, да? — бросился он в атаку, зная, что если отведет глаза, то может пропустить легкое движение ее ресниц. — Это его нет среди старейшин?
Разумеется, она отказалась признать правду.
Большинство вампиров обладали завидным умением вводить в заблуждение, и среди них Нефри была самой искусной.
— Обида на отца застилает тебе глаза.
Сантьяго не дал себя обмануть.
— Я мыслю вполне разумно, чтобы понять, что прав. Будешь это отрицать?
Нефри отвернулась. Ее профиль не подсказал ему ничего.
— Оставайся здесь.
— Значит, попытаешься утаить правду?
— Никто ничего не будет утаивать.
Неужели она всерьез думает, что он примет ее слова на веру?
Он, конечно, не бог весть как стар, но его обратили не вчера.
— Если тебе нечего скрывать, тогда почему я не могу пойти с тобой?
— Ради всех богов! — Лед моментально растаял, когда она повернулась к Сантьяго и смерила его взглядом. — Ты действительно самый упрямый вампир.
