К тому времени как они привели себя в порядок, стало уже совсем темно. Гэвин был рад, что захватил фонарь, ему никогда не приходилось видеть улицу такой пустынной. Они покинули склад и направились к городской конюшне, где их поджидала карета, чтобы отвезти домой.

Пустынность улиц дала ему возможность обнять Алекс за талию, хотя после того, что только что произошло, он мог сделать это в любой обстановке. Несмотря на горький привкус их сексуальной близости, они были веселы, взбудоражены и не могли оторваться друг от друга. Гэвин размышлял о предстоящей ночи. Теперь он сможет обнимать ее до утра. И может быть, они сделают еще одну попытку, если та стена в ее сознании действительно рухнула.

Она обняла его за талию.

– Чему ты улыбаешься? – Он поцеловал ее в висок.

В рассеянном свете фонаря он видел, как она покраснела. Ее волосы были прелестно взъерошены. Он поцеловал ее снова, радуясь, что не ошибся, когда еще на Мадуре понял, что она страстная натура. Он надеялся, что теперь они смогут до конца познать друг друга.

Неожиданно из темноты аллеи вынырнули несколько матросов, по их шатающейся походке нетрудно было догадаться, что они возвращались восвояси после весело проведенного времени в портовой таверне. Гэвин, настороженно глядя на них, оттеснил Алекс к стенам домов, но сделал это скорее автоматически. Хотя в трущобах Ист-Энда собирались подозрительные личности, на территории складов эксцессов, как правило, не происходило, да к тому же констебли из городского управления полиции регулярно патрулировали этот район.

Матросы почти поравнялись с ними, когда один из них, тот, что шел впереди, внезапно вытащив нож, бросился к Гэвину с криком:

– Это он!

Инстинктивно прикрыв собой жену, Гэвин увернулся от ножа и отбил удар другого мужчины. Бросив фонарь, чтобы освободить руки, он схватил руку обидчика и заломил за спину так, что раздался хруст сломанной кости. Матрос взвыл от боли, а Гэвин толкнул его к товарищам, словно тяжелый куль.

Основной принцип восточной борьбы заключается в умении одному отбить атаку нескольких человек. Гэвин прошел хорошую школу под руководством Сурио, и сейчас эти навыки ему пригодились. Второму бандиту он сломал шею и обезвредил третьего сильным ударом по ноге. Алекс была в опасности, и именно поэтому он не щадил никого. Вдруг она закричала:

– Гэвин, сзади!

Он круто развернулся, жалея, что у него нет с собой оружия. Левой рукой он блокировал занесенный над головой нож и, сделав стремительный захват, бросил своего противника на кирпичную стену. Бандит сполз на землю и потерял сознание. Алекс в страхе попятилась, когда жилистый мужчина с плотоядной улыбкой начал приближаться к ней. Гэвин готов был уже кинуться на помощь, но она ударила своего обидчика в пах и, пока он катался по земле, завывая от боли, выхватила нож из его руки.

– Эй, там! – послышался властный окрик сразу же после пронзительного звука полицейского свистка. Внушительный силуэт констебля вырос на перекрестке, его раскачивающийся на ветру фонарь отбрасывал в стороны причудливые тени.

– Полиция! – крикнул кто-то из бандитов, и оставшиеся в живых бросились наутек, спотыкаясь, пошатываясь и зажимая раны. Констебль бежал за ними, приказывая остановиться.

– Алекс! – Гэвин кинулся к ней, еще не осознав, что из его левой руки течет кровь. – Ты в порядке?

Она неуверенно кивнула:

– Да. А ты?

– Все обошлось. – Он обнял ее, и только сейчас ему стало по-настоящему страшно.

– Я дала ему сдачи, – сказала она. – На этот раз я сумела за себя постоять.

– И у тебя это получилось отлично. – Он прижал ее к себе, содрогаясь при мысли, что могло случиться, если бы он не сумел ее защитить.

Вернулся констебль, помахивая дубинкой и тяжело отдуваясь.

– Как вы? Все целы?

– Вроде да, – ответил Гэвин.

– Что случилось, сэр?

– Мой офис как раз над складом, – объяснил Гэвин. –

Обычно мы с женой возвращаемся раньше, но в этот раз… заработались и забыли о времени. Мы шли к карете, когда на нас неожиданно напали эти пьяные матросы.

Констебль наклонился над двумя мужчинами, которые не смогли убежать. После беглого осмотра он выпрямился.

– Они оба мертвы, – сообщил он, подозрительно глядя на Гэвина. – Вы сделали это голыми руками?

– Мертвы? – Гэвин покачал головой. Ему стало тошно от мысли, что он убил двух людей, вовсе не желая этого. Хотя он и раньше использовал определенные приемы в целях само обороны, но никогда еще не убивал людей. – У них были ножи.

– Это я вижу, но от них не пахнет спиртным. Странно… они не похожи на подвыпивших матросов. – Констебль развел руками. – Вам придется пройти со мной в участок. Я должен составить протокол.

Два каких-то тусклых предмета валялись на земле. Гэвин наклонился и поднял их. Заметив его изумление, констебль спросил:

– Что это?

– Игральные кости. Наверное, эти парни где-то играли. –

Он небрежно сунул их в карман. – Нельзя ли отложить визит в участок до утра? Моя жена держалась молодцом, но лучше от везти ее домой. – Он бросил взгляд на Алекс, она была на грани обморока.

Когда он протянул ей руку, чтобы поддержать, она нахмурилась:

– У тебя кровь.

Действительно, его левый рукав был пропитан кровью. Алекс быстро стянула с него пальто и, вытащив носовой платок, туго завязала рану. Гэвину в голову неожиданно пришла совершенно неуместная мысль: а не тот ли это платок, который она использовала совсем для других целей? Вытащив портмоне, он достал визитную карточку и протянул констеблю.

– Я – граф Сиборн.

Брови констебля изогнулись, когда он взглянул на визитку.

– Американский граф? Я слышал о вас, милорд. Я констебль Мейн, патрулирую этот участок.

– Рад познакомиться с вами, констебль. Нам повезло, что вы вовремя появились, а то одному Богу известно, чем это могло закончиться.

Мейн посмотрел на трупы.

– Я сомневаюсь, что сегодня вам угрожала серьезная опасность, милорд, – пробурчал он. – Но в будущем выбирайте другое место для прогулок.

– Разумеется, – произнес Гэвин, обнимая Алекс за плечи. – Вы не хотите проводить нас до конюшни? С вами я буду чувствовать себя более уверенно.

– Вы можете взять свою карету, но так как дело закончилось двумя убитыми, мне все-таки придется вас допросить. – Мейн был вежлив, но непреклонен. – Разговор не будет долгим, милорд.

Гэвин едва не поддался искушению воспользоваться властью своего титула, но напомнил себе, что всегда презирал подобные выходки. Кроме того, следует составить официальный протокол происшествия, в этом блюститель закона прав.

Единственное, о чем он мечтал, это поскорее оказаться дома.

Полицейские были любезны, но достаточно строги. К тому времени как Гэвин и Алекс закончили отвечать на вопросы и вернулись домой, они так устали, что сразу отправились спать. И на этот раз они спали вместе. Проснувшись утром, Гэвин обнаружил, что обнимает жену. Это уже было похоже на настоящую семейную жизнь, а отдохнул он этой ночью лучше, чем за все предыдущие недели.

Осторожно перебирая ее волосы, он целовал ее шею и лениво ласкал пышную грудь. Он думал о том, что по крайней мере летом, когда достаточно тепло, она могла бы спать без ночной сорочки. Интересно, что скажет Алекс, если он ей предложит это? Накануне вечером ее взгляды отличались необыкновенной широтой…

Алекс открыла глаза и осторожно провела рукой по его плечу и дальше вниз по руке, где повязка закрывала рану.

– Неужели все это случилось только вчера?

– Боюсь, что так.

– Ты не преувеличивал, когда говорил, что известные тебе приемы могут повлечь за собой смерть. Неудивительно, что ты боялся нанести увечье Хасану.

– Мне не следовало их убивать, но ведь ты была рядом… – Желваки задвигались на его скулах. – Я потерял голову…

Она смотрела на него очень серьезным взглядом.

– Убийство – это всегда тяжело, но у меня нет сочувствия к бандитам. – Она подняла рукав его ночной рубашки и проверила повязку, которую наложила вечером, перед тем как они легли спать. – Я не знала, что у тебя татуировка…

– Которую пересекает тонкий шрам, – подхватил он, радуясь возможности сменить тему. – Помощник капитана сделал это, когда я был молодым и глупым. К счастью, даже в шестнадцать лет мне хватило ума не делать ее на открытых местах.

Она изучала рисунок, который был почти весь скрыт повязкой.

– Что это?

– Американский орел. – Его губы изогнулись в улыбке. – Клеймо янки останется у меня до самой смерти.

– Не такой уж плохой выбор. – Она придвинулась ближе и поцеловала его в шею, а рука ее скользнула вниз по его животу. – Совсем не плохой выбор.

Страсть разгорелась в нем. Сейчас они были любовниками, и его тело мечтало восполнить долгое воздержание. То же происходило и с Алекс, и она охотно отвечала на его ласки. Ее дыхание участилось и бедра раздвинулись, жаждая его прикосновений.

Он хотел лечь сверху, чтобы забыться и забыть о том, что случилось, но здравый смысл заставил его задать ей вопрос:

– Ты уверена, что стена рухнула?

Она помолчала.

– Мне кажется, да.

– Ты говоришь это не так убежденно, как мне бы хотелось… – Обняв ее за талию, он перекатился на спину, и она оказалась над ним.

– О! – удивленно выдохнула она. И еще раз повторила то же восклицание, но уже с другой интонацией, оказавшись в новой позиции. Ее ноги обнимали его. – Я думаю, это немного походит на то, что было в кресле.

– Посмотрим. – Как он не подумал об этом раньше? Ему нравилось поддерживать на весу ее нежное, гибкое тело и, занимаясь любовью, ласкать изгибы ее бедер… И теперь он всегда будет помнить о том, что она не любит ощущать на себе тело мужчины после того, что ей пришлось пережить.

Отбросив мешающие простыни, она погрузилась в наслаждение.

Если накануне их близость можно было назвать познавательной, но вместе с тем пропитанной горечью, то это утро проходило под знаком нежности и пылкой страсти. Когда Алекс открыла для себя, что может контролировать каждый шаг их близости, она начала проводить эксперименты, радуясь этому как ребенок, получивший желанную игрушку.

– Я бы хотел просыпаться так всегда, – проговорил Гэвин.

– Я тоже, дорогой. – Она поцеловала его в шею, ее губы мягко коснулись голубой жилки пульса, а волосы упали тяжелой волной на его лицо и плечи.

С удивлением он понял, что еще никогда в жизни не был так счастлив, и теперь больше всего на свете боялся потерять Алекс.

– Прекрасные мгновения никогда долго не длятся. – Алекс осторожно соскользнула с него и легла рядом, положив руку ему на грудь. – Давай-ка вставать, пока мы снова не заснули.

Сержант был так мил, что послал за едой, чтобы мы могли подкрепиться во время допроса, но это, увы, не заменило нам ужин. Сразу после ванны я хотела бы основательно позавтракать.

– Я тоже. – Гэвин подозревал, что за любезное обращение с ними в полиции он должен благодарить свой титул. Впрочем, сержант и не мог не считаться с ними.

Алекс вскочила с постели.

– Я знаю, что Ист-Энд опасен, но в районе доков я всегда чувствовала себя в безопасности. Какая беспечность с моей стороны! Воры и подвыпившие матросы только того и ждут…

– Мне кажется, нападение на нас не случайно. По крайней мере на меня…

Она нахмурилась, надевая халат поверх ночной сорочки.

– Очень может быть… Человек, который напал первым, крикнул: «Это он». Как ты думаешь, почему?

– Подожди. – Гэвин прошел в свою спальню, чтобы взять халат и игральные кости, которые подобрал с мостовой. Вернувшись к Алекс, он положил их на ее ладонь.

– Они играли против меня.

Она ахнула:

– Не может быть! Двенадцатигранники с Мадуры! Но зачем?

– Может быть, найденные около моего мертвого тела, они стали бы визитной карточкой того единственного человека, который хотел моей смерти.

– Султан Хасан? Неужели он послал людей на другой конец земного шара, чтобы тебя убить? Если бы он хотел твоей смерти, он мог бы сделать это на Мадуре.

– Я думаю так же. Есть кто-то еще, но я пока не знаю, кто это. – Он взял кости и увидел знакомые символы, с которых началась их долгая история. – Возможно, кузен Филипп хотел вернуть себе титул, или Бартон Пирс с его смертельной обидой, или твой страстный бывший поклонник задумал сделать тебя вдовой, так как иначе он не смог бы добиться твоей благосклонности.

Алекс передернула плечами.

– Что за странные предположения?

– Кто знает, может, я ошибаюсь, и на самом деле все обстоит иначе. – Он положил кости в карман, подумав, что стоит предъявить их в полиции, но вместе с тем это не было пока доказательством и он не мог предложить их рассудительным, педантично мыслящим джентльменам.

– Ты думаешь, я тоже в опасности? – побледнев, спросила она.

Он хотел солгать, но для ее же блага лучше было сказать правду.

– Вполне возможно, ведь вряд ли они оставили бы в живых свидетельницу убийства. – Когда она задрожала, он тихо добавил: – Извини, Алекс, мне никогда не приходило в голову, что я могу подвергнуть тебя опасности.

Она опустила глаза:

– Напротив, всему виной я… Если бы ты не рисковал из-за меня жизнью, то, возможно, уехал бы с Мадуры не имея врагов.

– Может быть. Какова бы ни была причина нападения, нам нужно соблюдать осторожность. Теперь я буду всегда носить при себе оружие, а ты никуда не ходи одна.

Она согласно кивнула, и тогда он высказал мысль, которая могла ей не понравиться.

– Я думаю, тебе не стоит работать в офисе, пока все не выяснится.

Она удивилась:

– Ты хочешь сказать, что больше не будешь ходить в офис?

– Нет, буду. Но не стану задерживаться допоздна.

– Значит, ты можешь подвергать свою жизнь риску, а я нет? – Ее брови иронично приподнялись. – Если территория доков небезопасна для меня, так ведь и для тебя тоже. Более того, именно тебя хотели убить эти матросы.

Он подавил раздражение.

– Я хочу, чтобы никто из нас не подвергался риску. Мне необходимо еще несколько дней поработать в офисе, пока Спирс не сможет справляться там без меня. Но ты вполне можешь работать дома, эта территория куда безопаснее. Наемные головорезы вроде тех, что набросились на нас ночью, Держатся в стороне от Мейфэра.

Она прищурилась.

– Я не хочу жить в собственном доме как в тюрьме, Гэвин, и не хочу бояться каждую минуту. Если ты можешь работать в Ист-Энде, значит, я тоже могу.

– Черт возьми, Алекс, я не позволю тебе! – Он не заметил, что кричит, пока дверь не открылась и не появилась Дейзи с подносом утреннего чая для хозяйки. Отведя испуганный взгляд, служанка пробормотала извинения и уставилась в окно.

Гэвин глубоко вздохнул.

– Все в порядке, входи, Дейзи. Мы тут кое-что обсуждали, но я уверен, моя жена мечтает выпить чаю. – Повернувшись к Алекс, он добавил: – Извини, что я не сдержался. Мы продолжим после завтрака.

Когда она кивнула, он прошел в свою комнату, дрожа от возмущения. О его сдержанности и умении держать себя в руках ходили легенды, но сейчас дело касалось безопасности Алекс, и его хваленая сдержанность сразу испарилась. Прошлой ночью он убил двух сильных мужчин, не имея при себе никакого оружия, потому что безумно испугался за нее, и сейчас, когда зашел разговор об угрозе ее жизни, он потерял рассудок от гнева и этим, похоже, лишь укрепил ее решимость не подчиниться его просьбе.

Когда ее мать спросила, любит ли он Алекс, он не знал, что ответить, но недели, проведенные в Лондоне, помогли ему разобраться в его чувствах. Так как он думал, что его сердце умерло вместе с Хеленой, он не понимал, что в нем постепенно росла любовь к Алекс. Он не хотел, не мог сравнивать ее с Хеленой, они были совершенно разные. Но день за днем Алекс завоевывала его сердце, поражая своей смелостью, прямотой, добротой и страстностью.

Он любил жену и не мог ее потерять.

Алекс слепо смотрела в зеркало, взволнованная их ссорой. Как она могла думать, что жизнь в Англии принесет ей покой? Менее чем за сутки она повернулась к ней темной стороной, словно разверзлась пропасть, и это застало ее врасплох. Ее и Гэвина чуть не убили, и она впервые участвовала в схватке вместе с мужем. Она до сих пор не сознавала, насколько сильно доверяла Гэвину. И сейчас, когда он так рассердился на нее, это выбило ее из колеи.

– Миледи, с вами все в порядке? – с тревогой спросила Дейзи.

Алекс подумала: «Неужели Дейзи боится Гэвина, который, оказывается, может быть неуправляемым?» Она взяла чашку с подноса.

– Все хорошо, Дейзи, мы просто немного повздорили.

Горничная молча начала собирать одежду, которая валялась рядом с софой. На Дейзи было скромное, но элегантное льняное платье, которое подарила ей Алекс. Ей было присуще врожденное чувство стиля, которому мог бы позавидовать профессиональный модельер. Но страх так и не оставил ее. Казалось, что она в любой момент готова расплакаться.

– Тебе хорошо у нас, Дейзи? – спросила Алекс.

Девушку удивил этот вопрос.

– Здесь все так добры ко мне, миледи. Я никогда не встречала такого отношения.

И очевидно, не знает, как теперь реагировать на него, подумала Алекс и задала следующий вопрос:

– Как продвигаются твои уроки грамматики?

Лицо горничной осветилось довольной улыбкой.

– Мисс Хейли – чудесный педагог. Она говорит, что у нее никогда не было такой прилежной ученицы. Вчера я сама прочла главу из книги мисс Кейти. – Она помолчала. – Мисс Хейли объясняет мне слова, которые я не знаю.

– Я так рада, – улыбнулась Алекс. – Меня учила читать моя мама. Я помню, как она говорила мне, что чтение – золотая дорога в мир…

– Золотая дорога, – задумчиво протянула Дейзи. – Вот почему рабам не позволяют читать. Потому что хозяева не хотят, чтобы они мечтали.

Между ними возникло напряженное молчание. Прокашлявшись, чтобы убрать напряжение в горле, Алекс первая нарушила его:

– Скажи, как ты переносила рабство, Дейзи? Ты красивая и в цивилизованной стране могла бы получить хорошую работу.

– Быть привлекательной не благо для девушки-рабыни, мэм, – с горечью произнесла Дейзи. – Именно поэтому миссис Аманда привезла меня с полей в Большой дом. На поезде, как горничную… Ей не нравилось, как разговаривали рабы, и она научила меня говорить, как белые люди, и порола всякий раз, когда я делала ошибки. Быть привлекательной… значит… – Она проглотила комок, застрявший в горле. – Муж миссис Аманды думал так же. Вот почему она продала меня и всю мою семью на плантации.

– О Дейзи! – Алекс смотрела на нее с ужасом. Она прекрасно понимала чувства горничной. Ее собственный опыт помог ей догадаться, о чем не хотела говорить Дейзи. – Рабство – это зло. Противное Богу и всему, что есть лучшего в роде человеческом. Я делаю что могу и буду бороться с этим злом всю свою жизнь.

– Это так благородно с вашей стороны, мэм. – Дейзи была вежлива, но скептическое выражение на ее лице говорило, что, по ее мнению, борьба Алекс заключается лишь в пожертвовании небольших сумм на антирабовладельческое движение.

Эта мысль обожгла Алекс.

– Пожалуйста, не обсуждай ни с кем то, что я скажу, потому что это опасно, но я ищу информацию, которая могла бы помочь королевскому флоту блокировать нелегальную доставку рабов из Африки и Америки. Не знаешь ли ты кого-нибудь, кто мог бы раздобыть нужные сведения? Или, может быть, смог подслушивать разговоры в портовых тавернах и собирать наиболее интересные факты?

– Миледи, упаси вас Господь ввязываться в это дело! – в ужасе вскричала Дейзи. – Работорговцы такие опасные люди!

Алекс удивилась этой горячности.

– Вот именно поэтому и надо прекратить все это. Ты не знаешь кого-нибудь, кто мог бы мне помочь?

Темное лицо Дейзи посерело, по-видимому, в душе ее происходила борьба. После долгого молчания она произнесла:

– У меня есть кое-кто на примете… Только мне придется уйти на несколько часов, чтобы разыскать этого человека.

– Я разрешаю тебе уйти. И спасибо за помощь.

Друг Дейзи может раздобыть информацию, на основании которой, возможно, удастся призвать виновных к ответу. Ради этого стоило рискнуть, думала Алекс, допивая чай.