Дэниел дежурил у постели друга всю ночь. Купер в беспамятстве метался по подушке, бормотал что-то о чудовищах и мучителях.

Грэйс занималась делами: попросила проводника снять их багаж с поезда и сказала ему, чтобы еду Дэниелу принесли позднее, когда к нему вернется аппетит. Сама она составила компанию шерифу Бобкэту за маленьким столиком в коридоре, возле комнаты Купера.

Шериф за ужином болтал без умолку, но Грэйс слушала его рассеянно. Она волновалась за Купера и Ребекку.

Врач вышел из комнаты Купера около девяти вечера, с сожалением покачал головой и сказал шерифу, что улучшения никакого.

— Я вскрыл рану на грудной клетке, чтобы обработать, но не знаю, поможет ли это. Он весь горит. Я смешал настой трав, и если бы смог его разбудить и заставить выпить, тогда бы, думаю, можно было бы надеяться.

— Вы не можете разбудить маршала Купера? — с тревогой спросила Грэйс.

— Нет, мэм, не могу. — Он поскреб заросший щетиной подбородок и добавил: — Бедняга бредит и все время говорит о чудовищах.

— Кажется, у него с головой не все в порядке, — проговорил Бобкэт.

— Вроде того, — согласился врач. — Вряд ли сегодня я ему буду чем-то полезен, поэтому пойду домой и вздремну пару часов. Потом вернусь и осмотрю его еще раз. Мисс, у вас ужасно усталый вид. Почему бы вам тоже не лечь в постель? Отдохните. Мы все приготовили в комнате рядом. Единственная дверь, между прочим, которая запирается.

Доктор спустился вниз по лестнице, а Бобкэт повернулся к Грэйс:

— Я очень горжусь, что могу помочь маршалу Райану. А теперь, когда знаю, что вас тоже надо защищать, я буду сидеть у вашей двери с заряженным ружьем.

— Вы думаете, это необходимо? Поезд ушел несколько часов назад, здесь остались только местные.

— Конечно, необходимо! Бандиты не станут вежливо стучать и спрашивать, можно ли войти и застрелить вас. Они постараются проникнуть незаметно. Так что не спорьте, идите и поспите. Я не сомкну глаз. Обещаю.

Грэйс не стала спорить. Комната, которую ей выделили, была почти без мебели, в ней стояли деревянная кровать и комод. На стене виднелись три крючка для одежды. Она положила перчатки и шляпу на комод и вернулась в коридор.

— Хочу увидеться с Дэниелом. — Она поспешила к двери, прежде чем шериф ее остановил. — Я недолго.

Она не постучала, понимая, что Дэниел в этом случае отправит ее обратно. Просто вошла и тихо закрыла за собой дверь.

Дэниел стоял у окна, но сразу повернулся к ней. Удивление быстро сменилось угрюмым выражением лица.

— Что ты здесь делаешь? Тебе надо лечь спать. Завтра рано вставать.

— Я бы хотела ухаживать за твоим другом.

— Ты ничего не сможешь сделать.

Дэниел казался изможденным, поникшим. Было похоже, что он смирился с неизбежным — неминуемой смертью Купера. Грэйс хотелось сказать, что нельзя терять надежду, но она боялась, что ее слова не изменят настроения Дэниела.

— Ты очень устал. Почему бы тебе немного не поспать? Я посижу с маршалом Купером. Ты сам еще не отошел от болезни.

— Нечего обо мне волноваться, — проворчал Дэниел.

Грэйс больше не пыталась вразумлять этого упрямца и посмотрела на Купера. Тот лежал на спине на двуспальной кровати, до пояса укрытый простыней. Он был неподвижен, как сама смерть. Толстая повязка опоясывала грудь, ярко-красные пятна крови выступили на ней. Белый как мел в тусклом свете, Купер, казалось, вот-вот испустит последний вздох.

— Доктор не смог его разбудить, чтобы он выпил лекарство? — спросила она.

— Нет. Купер задыхается.

Она приступила к делу: расстегнула манжеты рукавов, завернула по локоть, подошла к тазику и помыла руки.

— Что ты хочешь делать?

— Дэниел, не срывай свою злость на мне, хорошо? Я знаю, как ты волнуешься за друга, но твое раздражение ничуть ему не поможет. А на твой вопрос я отвечу, пожалуйста. Я хочу снять жар у Купера.

— Ты сделаешь то, чего не сумел доктор?

— Я попытаюсь. У меня есть некоторый опыт по уходу за больными. Моя бабушка очень долго болела.

— И что с ней случилось?

— Она умерла.

— Удачный опыт.

Терпение Грэйс лопнуло.

— Ты наконец оставишь свой сарказм? У меня нет ни времени, ни желания спорить с тобой! Лучше подойди и помоги. Так или иначе, маршал Купер проглотит это лекарство.

— Не думаю…

Она не дала ему договорить:

— Помоги мне или не мешай. Ясно?

Дэниел удивился ее гневу. Второй раз при нем леди Грэйс Уинтроп потеряла контроль над собой. Значит, она обладает и дурными чертами характера. Открытие заставило его улыбнуться.

Вдвоем они смогли влить в больного немного лекарства. Затем Грэйс подтянула кресло поближе к постели и стала прикладывать холодные компрессы ко лбу Купера.

— У тебя жар был не меньше, чем у него.

— Но в меня не всадили пулю, и у меня нет заражения. Доктор говорит, именно это может погубить Купера.

— С каких это пор ты такой пессимист? — поинтересовалась она.

— С тех пор, как мои жена и дочь были убиты в банке.

Ужасное признание ошарашило Грэйс. Она поменяла компресс и впилась взглядом в Дэниела, ходившего из угла в угол. Она боялась расплакаться: слезы, пожалуй, только разозлили бы его.

Целый час никто из них не произносил ни слова. Наконец Грэйс нарушила молчание:

— Ты винишь в этом себя?

— Да.

— Почему?

— Я не защитил их, меня там не было.

— Понятно.

— Ты ведь не станешь спорить?

Она взяла тряпку из таза, отжала ее и аккуратно положила Куперу на лоб.

— О чем же спорить, Дэниел? Ты уже осудил себя за то, что не смог предотвратить беду. Так ведь?

— Меня даже не было в городе.

— Ты работал?

— Да.

— Но если бы ты был в городе, то пошел бы в банк со своей женой?

— Не знаю. Не хочу об этом говорить. — Он вытянулся в кресле с другой стороны кровати. — Я должен был оказаться там. А меня не было.

— Ты всегда ходил с. женой в банк? Он покачал головой:

— Нет.

— Ты выполнял другие ее поручения?

— Например?

Она пожала плечами.

— Ну, ходил в магазин, покупал что-то…

Он нетерпеливо перебил Грэйс:

— Нет, Кэтлин сама ходила по магазинам.

— Понятно.

— Что тебе понятно, Грэйс? Просвети-ка меня.

Она старалась не обращать внимания на его враждебный тон.

— Если бы жена и дочь были убиты в магазине или когда шли по улице, ты все равно обвинял бы себя. Я думаю, понятно почему. Ты представитель закона, и твоя обязанность защищать людей.

— Да. Именно это я должен делать.

— Но если ты будешь сидеть с семьей день и ночь и не спускать с них глаз…

— Я этого не говорил.

— Но получается так.

Дэниел потер глаза и погасил свет на столике. Оранжевое пламя лампы раздражало.

— Тебе не нужен свет?

— Нет, — сказала она.

Грэйс, держа ладонь на лбу Купера, обдумывала их с Дэниелом разговор. Она все еще не пришла в себя от ошеломляющей новости о смерти его семьи. Какой кошмар, какая тяжесть лежит на сердце Дэниела!

— Я удивлена, что ты не отдал обратно значок после этого или не запил.

— Я хотел умереть, но решил, что с помощью спиртного слишком долго ждать смерти. Как-то ночью я взял револьвер и приставил дуло к виску…

— Прекрати, я не хочу этого слышать!

Как он не понимает, что разрывает ее сердце на части? Он не знает, как много значит для нее. Впрочем, откуда ему знать? Она была сдержанна и вела себя безупречно с момента первой встречи. Леди никогда не открывают своих истинных чувств. Не принято позволять другим стать свидетелями гнева, страсти или радости. Грэйс хорошо обучили, и бывали моменты, когда она сама не знала, что чувствует.

— Вероятно, мне не хватило мужества покончить с собой, — насмешливо сказал Дэниел. — Я все еще на этом свете.

— Мужество здесь ни при чем! — резко ответила Грэйс. — Убить себя — трусость. Мужество — жить дальше.

— Возможно, — согласился он. — Я даже думал тогда каким-то образом разозлить Коула Клейборна, чтобы он застрелил меня. Это было до знакомства с ним. В итоге он оказался гораздо более достойным человеком, чем я, — закончил Дэниел.

— Шериф Слоун рассказывал, что Коул стрелял в женщину в Абилине. Это правда?

— Он только ранил ее, — ответил Дэниел.

Грэйс ахнула.

— Это был единственный способ остановить того, кто хотел ее убить, — объяснил Дэниел.

— Значит, он стрелял в женщину по необходимости?

— Выходит, так.

— Дэниел… А ты все еще думаешь… об этом?

Он понял вопрос:

— Нет, больше я об этом не думаю. Мысль о смерти возникла сразу после похорон семьи. Тогда я был не в себе.

— Наверное, так и было.

— Все-таки есть смысл побыть еще на этом свете, я так думаю.

— Я тоже, — прошептала она.

Ему было приятно беспокойство Грэйс. Давно уже никто не заботился о нем. Мир в последние два года стал холодным. Он ощущал страшное одиночество… пока не появилась Грэйс.

— Когда все кончится…

— Да?

Он покачал головой:

— Ладно, не важно.

Она так долго сидела рядом с Купером, что у нее заболела спина. Грэйс передвинула тазик с водой и встала размяться. Как душно!

Окно было с той стороны кровати, где сидел Дэниел. Она пошла мимо него, а он взял ее за руку.

— Я хотела открыть окно.

Он мягко потянул ее и усадил к себе на колени. Она, повинуясь неожиданному порыву, обняла его за шею. Тут же осознав, что делает, она опустила руки.

— Ты не хочешь, чтобы я открыла окно?

— Я хочу, чтобы ты посидела.

— Наверное, это не очень прилично.

— А ты всегда ведешь себя прилично?

Тоска в глазах Дэниела заставила ее уступить. Она мягко провела кончиками пальцев по его щеке.

— Стараюсь, — прошептала она. — Могу я тебя спросить?

— О чем угодно.

Ему хотелось обнять ее и продержать так всю ночь. Он не знал, что на него нашло. Может, причиной стал разговор о Кэтлин, после которого Дэниел Райан — смелый, сильный маршал — ощутил себя одиноким и брошенным? Нет, пожалуй, виновата Грэйс, пробудив в нем забытые чувства. Ему захотелось эту женщину с первого взгляда, с того момента, когда он вошел в кухню Тилли Макквайр и увидел ее. Он устал бороться с собой, с невероятным влечением к ней.

— Грэйс, ты обиделась на меня за то, что я сказал в поезде? Ну, что я хочу тебя?

Она не ответила. Он взял ее за подбородок и провел пальцем по нижней губе.

— Обиделась? — снова спросил он.

Она внимательно посмотрела на него. Глаза Дэниела зачаровывали, и Грэйс подумала, понимает ли он, какой он красивый и желанный?

— Извини, что ты спросил? Он тихо засмеялся:

— О чем ты думала?

— О том, какой ты красивый, — призналась °на и выпалила: — Я рада, что ты меня хочешь! Но я не Кэтлин.

— Нет, ты не Кэтлин.

— Я не могу ее заменить.

— Я и не хочу, чтобы ты ее заменила. Я хочу…

— Да?

— Тебя, Грэйс. Только тебя!

Его рука оказалась на ее затылке, и он притянул ее к себе.

— Я хочу тебя поцеловать. Можно?

Ей понравилось, что он спросил разрешения.

— Да, Дэниел. Поцелуй меня. Я ждала этого давно.

Он был потрясен ее честностью и почувствовал боль в груди, когда она робко обняла его.

Их губы слились в поцелуе — замечательном поцелуе: страстном и в то же время нежном. Какая Грэйс оказалась сладкая… Дэниел долго не отрывался от ее губ, ему хотелось целовать ее еще и еще, без конца.

В следующий миг Грэйс отпрянула и отошла к окну. Довольно долго она смотрела в пустоту, прежде чем вспомнила, что хотела сделать. Руки дрожали, она с трудом отодвинула задвижку и открыла окно.

Проходя мимо Дэниела, она подумала, что он прикоснется к ней еще раз, но он сидел с закрытыми глазами, откинув голову на спинку кресла.

Грэйс снова стала менять Куперу холодные компрессы.

Дэниел спал до полуночи и проснулся внезапно, как от удара. Купер метался в постели, Грэйс сидела на краю кровати, успокаивая раненого. Ласковый женский голос сделал свое дело: маршал снова затих.

— Как у него дела? — прошептал Дэниел.

— Не могу понять. Он без сознания, но жар спадает.

— Теперь я с ним посижу, Грэйс. Тебе надо поспать. Ты совершенно измучена.

— Я отдохну потом, — пообещала она. — Сейчас все равно не усну: беспокоюсь о Ребекке. Как ты думаешь, она жива? Я молюсь за нее.

— Сомневаюсь, — признался Дэниел. — Не могу понять, почему купе оказалось пустым.

— И я не понимаю.

Он подался вперед и обнял колени.

— Проводник сказал, что купе, в котором ехали Купер и Ребекка, выглядело так, будто его вообще никто не занимал.

— Да, помню.

— Где же ее вещи?

— А вещи Купера тоже пропали?

— Нет. Его сумки нашли в багажном вагоне, — сказал Дэниел.

— Может быть, вещи Ребекки выбросили в окно?

— Шериф заверил меня, что он вместе со своими людьми обшарил все вокруг. Они искали Ребекку, и уж сумки, конечно, нашли бы. Но их не оказалось.

— Может быть, стрелявшие в маршала Купера разрешили ей взять вещи с собой? Это хороший признак. Значит, они сохранят ей жизнь?

— Но зачем им она живая? — возразил Дэниел. — Они должны заставить ее молчать как можно скорее.

— Потому что считают ее свидетельницей?

— Да.

— О, как все ужасно! — прошептала Грэйс. — Бедная Ребекка. А ведь ее там даже не было.

Это замечание, сказанное вскользь, заинтересовало Дэниела.

— Нам с Коулом она сказала, что была.

— Что?.. — переспросила Грэйс в явном замешательстве.

— Ребекка заявила, что была свидетельницей ограбления. Она дала нам детальный отчет о нападении и описала всех мужчин, которых видела.

— Но она не могла этого сделать, — покачала головой Грэйс.

— Почему же? Она ведь была там.

— Если ты помнишь, я говорила тебе, что тоже была в банке. Ребекка, возможно, пыталась защитить нас с Джессикой, поэтому и солгала вам.

— Почему ты думаешь, что она солгала? Джессика тоже говорила, что она свидетельница, но не упомянула никаких деталей, а Ребекка описала все очень подробно.

Грэйс снова покачала головой:

— Это невозможно.

— Почему? — терпеливо спросил Дэниел.

— Она не могла описать детали. Я обещала молчать, дала слово… Но это было раньше… А теперь…

— Грэйс, что ты бормочешь?

— Ребекка не свидетельница. Во время ограбления в банке была Джессика.