Глава 10

Адвокат Коплетвэнт оказался маленьким круглым человечком с небольшим брюшком. Он казался беспокойным, а его кудрявый парик то и дело съезжал набок, обнажая блестящую лысину.

— Миссис Ридж. — Он поклонился Джулиане, когда она вошла в гостиную госпожи Деннисон на следующее утро. Его взгляд перебегал с предмета на предмет, избегая останавливаться на Джулиане. Очевидно, ему было не по себе. Адвокат не производил впечатления завсегдатая борделей, поэтому не исключено, что его волнение было вызвано непривычностью обстановки.

Джулиана поприветствовала юриста, потом Элизабет, которая сидела на софе у открытого окна. На столике перед ней были разложены бумаги.

— Доброе утро, крошка. — Граф Редмайн, одетый в темно-красный шелковый камзол, шитый серебром, подошел к девушке из дальнего угла комнаты. Джулиана гадала, как они встретятся после вчерашнего расставания. Ведь они простились не как недруги, но и не как любовники. Джулиана изучающе взглянула ему в лицо и, к своему удовольствию, заметила, как заискрились радостным блеском его глаза.

Джулиана присела в глубоком реверансе, изобразив преувеличенную смиренность. Тарквин поднес к губам ее руку.

— Я всего лишь граф, моя дорогая, и не заслуживаю таких почестей, — назидательно сказал Тарквин. — Хотя, не скрою, мне приятно видеть в тебе послушную девочку. — Он смотрел на нее с явным недоумением, и Джулиана, не сдержавшись, усмехнулась. Она преисполнилась решимости не давать ему спуску. Если он выбрал ее в любовницы, то пусть мирится с ее вздорным характером.

— Надеюсь, ты хорошо спала, — сказал Тарквин, выводя ее на середину комнаты.

— Я всегда прекрасно сплю, — бесстрастно ответила она.

Он удивленно приподнял бровь и пододвинул к ней стул.

— Присядь, пожалуйста. Мистер Коплетвэйт зачитает ту часть контракта, которая касается непосредственно тебя.

— Если вы позволите, мадам. — Адвокат поклонился Элизабет и откашлялся.

— Да, пожалуйста. — Элизабет протянула ему кипу бумаг. В наступившей тишине отчетливо был слышен шелест листков, пока адвокат выбирал нужные документы. Потом он еще раз откашлялся и принялся читать.

Документ содержал ряд условий, уже известных Джулиане. Тем не менее она внимательно прослушала их еще раз. Особенно то, которое касалось зачатия наследника нынешнего виконта Эджкомба. Адвокат покраснел и с таким неистовством стал скрести лысину, что парик чуть было не свалился на пол.

Джулиана приняла бесстрастный вид и внимательно ловила каждое слою. Если она не забеременеет от виконта Эджкомба, гласил документ, то после его смерти получит щедрую пожизненную пенсию. Если она все же подарит ему наследника, то ей отойдет значительная часть его состояния. Кроме того, ей с ребенком разрешено жить в доме графа Редмайна вплоть до наступления совершеннолетия отпрыска. Его светлость граф Редмайн получает опекунство над ребенком после кончины виконта. Джулиана будет иметь все материнские права, а также право голоса в принятии важных для его судьбы решений. Право решающего голоса остается за опекуном.

По закону ребенок принадлежит в первую очередь отцу, но Джулиану тем не менее возмутило такое откровенное ущемление ее прав по отношению к будущему ребенку.

— А если родится девочка? — спросила она.

— Условия останутся в силе, — ответил граф. — На поместье Эджкомб нет акта, закрепляющего порядок наследования по мужской линии. Титул, правда, перейдет к кузену Люсьена, Годфри, но состояние и часть недвижимости унаследует его дочь.

— Эту часть недвижимости будете определять вы?

— Разумеется.

Джулиана закусила губу и обратилась к адвокату:

— Это все, сэр?

— Все, что касается непосредственно вас, миссис Ридж.

— А не могли бы вы ответить, за сколько меня продали миссис Деннисон? — с самым невинным видом спросила Джулиана. — Мне интересно, сколько я стою.

Адвокат закашлялся, ослабил тутой воротничок, вытер со лба испарину.

— Зачем вы ставите мистера Коплетвэйта в неловкое положение, Джулиана? — укоризненно покачала головой Элизабет.

— Мне кажется, он привык к подобным вопросам, — сказала Джулиана. — На своем веку он наверняка подписал немало таких контрактов.

— Три тысячи гиней, — вдруг промолвил Тарквин. — Я думаю, ты согласишься, что сумма немалая. — Он оценивающе скользнул взглядом сначала по ее лицу, потом по фигуре.

— Я чрезвычайно польщена, ваша светлость, — снова сделала реверанс Джулиана. — Надеюсь вас не разочаровать.

— Хочется верить, крошка, — улыбнулся Тарквин.

— Вряд ли Джордж выложил бы за меня такую кучу денег, — не унималась Джулиана. — Значит, вы цените меня гораздо выше, чем он, и по закону торгов я перехожу к лицу, предложившему наивысшую цену.

В глазах Тарквина промелькнуло беспокойство.

— Вложи шпагу в ножны, Джулиана. Я более искусный фехтовальщик, чем ты.

— Не будете ли вы так любезны подписать бумаги, миссис Ридж? — Тактичный вопрос адвоката разрядил атмосферу неловкости.

— Не имеет значения, подпишу я их или нет, — ответила Джулиана поднимаясь. — Здесь имеют значение только граф Редмайн и его желания.

— Ну-ну, Джулиана, не дерзи. — Элизабет встала и, шелестя юбками, направилась к бюро. — Подойди сюда. Мистер Коплетвэйт, подайте, пожалуйста, бумаги. Спасибо. Вот тебе перо. Здесь черные чернила, здесь синие. Выбирай любые.

Госпожа Деннисон явно хотела поскорее покончить с этим делом. Она ворковала и суетилась вокруг Джулианы, которая еще раз внимательно перечла контракт, прежде чем скрепить каждую страницу подписью. Под чем она подписывается? Под своим будущим? Под смертным приговором? Почему ее судьбу вершат эти чужие люди, среди которых она оказалась по странной прихоти обстоятельств?

Лакей подал свечу, адвокат методично капал расплавленный воск на каждую страницу и прикладывал перстень-печатку.

— Ну вот, теперь документ составлен по всем правилам. — Он еще раз внимательно просмотрел бумаги и, озабоченно нахмурившись, обратился к графу: — Вы удовлетворены, ваша светлость?

— Да, вполне. Спасибо. У меня к вам еще одно дело, Коплетвэйт.

— Я слушаю, ваша светлость. — Адвокат помрачнел еще сильнее, но счел своим долгом добавить: — Я к вашим услугам.

— Я хочу, чтобы вы присутствовали на бракосочетании в качестве свидетеля, — сказал граф будничным тоном, как будто предлагал партию в вист. — Миссис Ридж выходит замуж за виконта Эджкомба. Церемония состоится через два часа в церкви Святого Джеймса, в Мэрилсбоуне. Если хотите, я заеду за вами.

— Но вы же говорили, что свадьба будет в конце недели! — воскликнула потрясенная Джулиана.

— Мне удалось ускорить ход событий, — ответил граф. — Я подумал, что так будет лучше… ввиду определенных обстоятельств. Или ты возражаешь?

— Нет, я не возражаю, — глубоко вздохнула Джулиана.

— Я всегда считала тебя разумной девушкой, — одобрительно улыбнулась Элизабет. — Пойдем в твою комнату. Надо переодеться и подготовиться к церемонии. Его светлость заказал для тебя великолепное подвенечное платье.

Подумать только, прошло чуть больше двух дней с тех пор, как Джулиана приняла предложение графа! И уже столько раз она убеждалась в его могуществе и умении подстегнуть жизнь по своему желанию даже тогда, когда это казалось невероятным!

Платье и впрямь оказалось великолепным: тяжелый кремовый шелк, кружевные нижние юбки. Целых полчаса Белла крутилась рядом с ней, расправляя складки и подкалывая их булавками под требовательным взглядом госпожи Деннисон. Потом она уложила волосы Джулианы в высокую прическу и увенчала ее фатой из тончайшего газа.

Джулиана оглядела себя в зеркале сквозь паутину белой вуали и подумала, что подвенечное платье, которое сшила для нее леди Форсет, было очень красивым, но не шло ни в какое сравнение с этим.

Судьбой ей было предначертано дважды за десять дней выйти замуж. Первая церемония показалась ей фарсом, вторая должна была стать началом новой жизни. Джулиана оправила вуаль, взбила рюши на плечах и направилась к двери.

— Вы поедете со мной, мадам?

— До церкви тебя будет сопровождать Белла, моя дорогая. Там тебя ждет его светлость.

Джулиана почувствовала неудержимое желание расхохотаться, услышав, как торжественно вдруг заговорила госпожа Деннисон. Казалось, она и понятия не имеет об истинной подоплеке этого бракосочетания и о том, какую роль играет в нем граф Редмайн. Джулиана еще раз подивилась лицемерию Элизабет.

— Как это прекрасно! — вздохнула Белла. — Вы станете замужней, респектабельной дамой.

— Да, респектабельной… — задумчиво пробормотала Джулиана и толкнула дверь.

То, что в холле ее встретили восторженные крики девушек, оказалось для Джулианы полнейшей неожиданностью. Они обступили ее плотным кольцом, стали рассматривать и бурно обсуждать ее наряд, искренне желая ей счастья. Видимо, их чистосердечие объяснялось надеждой на то, что судьба рано или поздно повернется лицом и к ним. Она довольно тепло ответила на поздравления, но почувствовала явное облегчение, когда мистер Деннисон церемонно предложил ей руку и вывел из дома к ожидающему экипажу. Белла проворно влезла внутрь вслед за невестой и деловито подхватила и оправила ее юбки.

Церковь оказалась небольшой и скромной. Мэрилебоун находился в предместье Лондона, воздух здесь был чище, птичьи трели раздавались громче и отчетливее. Белла выпрыгнула из экипажа первой, Джулиана подобрала юбки, моля только об одном — благополучно приземлиться. С нее станется зацепиться каблуком за подножку и грохнуться в пыль на потеху публике!

Но тут к экипажу подошел граф и подал ей руку. Джулиана сосредоточилась и, рассчитав свои движения, преодолела ступеньку.

— А где ваш кузен?

— Он ждет у алтаря. — Граф поправил на ней вуаль ловким и умелым жестом.

— Ну что, я выдержала последний осмотр? — не удержалась от язвительности Джулиана, но граф просто кивнул:

— Ты выглядишь даже лучше, чем я ожидал.

Пока Джулиана ломала голову, как ей расценить эти слова, граф взял ее под руку и спросил:

— Ты готова?

Джулиана гордо выпрямилась и смело взглянула на открытую дверь церкви. Белла, преисполненная чувства собственной значимости, нагнулась и расправила шлейф платья, а потом торжественно отступила и даже смахнула слезинку, когда граф Редмайн с Джулианой исчезли в храме.

Люсьен в сопровождении Квентина нетерпеливо поглядывал на дверь и неловко переминался с ноги на ногу на холодном каменном полу. На передней скамье, напряженно глядя прямо перед собой, сидел адвокат Коплетвэйт. Пожилой священник задумчиво листал требник, разыскивая текст нужной службы.

— Почему бы тебе самому не обвенчать нас? — спросил Люсьен. — Так сказать, по-семейному.

— Это кощунство, — ответил Квентин мрачно, задаваясь вопросом, почему он вообще сюда пришел. Квентин чувствовал внутреннюю необходимость поддержать эту девушку. Ей нужен друг даже несмотря на уверения Тарквина в том, что он не причинит ей никакого зла… И все же для нее было бы лучше не связываться с графом Редмайном.

Пара торжественно вступила под своды церкви. Светлый наряд Джулианы казался ослепительным рядом с темно-красным камзолом графа.

— По-моему, она несколько высоковата, — шепнул Люсьен. — Надеюсь, у нее не длинное, вытянутое лицо с грубыми чертами, как у селянок. Не хотелось бы стать посмешищем для всего Лондона.

Квентин поджал губы и стал нервно перебирать в кармане монеты. Граф подвел невесту к алтарю, Квентин подтолкнул Люсьена вперед. Джулиана, не отнимая руки у графа, встала рядом с Люсьеном. Квентин не заметил ни тени испуга или замешательства в ее движениях, но лица невесты сквозь густую вуаль он не видел.

Джулиана исподволь разглядывала своего будущего супруга. Она нашла его на удивление жалким, тщедушным и каким-то сгорбленным. Рядом с ним она казалась пышущей силой и здоровьем, это придало ей уверенности и наделило чувством превосходства. Она не могла как следует рассмотреть его лицо, но его мертвенная бледность поражала. Глубоко посаженные глаза Люсьена сверкали лихорадочным блеском, когда он без всякого интереса взирал на нее под заунывное бормотание священника. Джулиана невольно обернулась к Тарквину, который коснулся ее руки и ободряюще улыбнулся. Джулиана облизнула пересохшие губы. Интересно, что бы она ощущала, если бы сочеталась в эту минуту законным браком с графом Редмайном? Вряд ли она испытывала бы тревогу, ведь она уже так много знает об этом человеке.

Впрочем, ее судьба была уже неразрывно связана с Тарквином. Он — настоящий отец ее будущего ребенка. Что может теснее связать мужчину и женщину? Эта мысль прибавила Джулиане храбрости, и она громко и четко отвечала на вопросы священника.

Лорд Квентин подал Люсьену кольцо. В этот миг граф выпустил руку Джулианы, лишив ее своей поддержки. Она протянула виконту едва заметно дрожащую ладонь. Руки виконта, напротив, неудержимо тряслись, когда он пытался надеть кольцо на ее палец. Люсьен зябко поежился и пробормотал, что еще чертовски рано и ему просто необходимо чего-нибудь выпить. Его полушепот достиг слуха священника, который заискивающе закивал, заулыбался и стал быстрее читать молитву.

Ленивым движением граф взял у Квентина второе кольцо и надел на палец жениху. Священник, до сих пор не оправившийся от смущения, дрожащим голосом объявил Люсьена и Джулиану мужем и женой.

— Слава Богу, все кончено, — с облегчением вздохнул виконт. — Ну хоть теперь-то мне позволят взглянуть на мою законную супругу?

— Сэр… прошу вас… может быть…

Не обращая внимания на протесты заискивающего, обескураженного священника, Люсьен трясущимися руками потянулся к вуали и, приподняв ее, критическим взглядом окинул лицо Джулианы.

— Это даже лучше, чем я ожидал, — сказал он. — Мне необходимо выпить. Присоединяйтесь, мадам жена, и поднимем бокалы в честь этого знаменательного события. — С насмешливым поклоном Люсьен предложил ей руку.

Виконт был одет в роскошный камзол изумрудного цвета с золотым шитьем, но Джулиана невольно вздрогнула при мысли, что ей придется прикоснуться к своему супругу. Казалось, что его узкоплечая, с впалой грудью фигура, болезненно сверкающие глаза и зеленовато-бледная кожа источают какую-то заразу. Джулиана с отвращением подумала, что более всего виконт напоминает могильного червя. Ей стало дурно. Интересно, почему от него веет смертью и разложением?

Джулиана беспомощно взглянула на Квентина, потом на графа, не решаясь дотронуться до виконта.

— Нам всем не повредит глоток вина, — быстро нашелся Квентин. — Пойдемте, Джулиана.

Он продел руку Джулианы под свою, и виконтесса Эджкомб вышла из церкви после венчания не в сопровождении супруга, а под руку с его кузеном. Виконт плелся за ними, тяжело шаркая ногами и нюхая табак, а граф Редмайн удалился со священником и адвокатом Коплетвэйтом в ризницу улаживать финансовую сторону церемонии.

Оказавшись на улице, Джулиана вдохнула напоенный летним зноем воздух и обернулась на своего мужа. При свете яркого солнца виконт показался ей еще страшнее, чем в полумраке церкви. Зеленовато-бурая кожа туго обтягивала его скулы, от чего голова напоминала череп, который долгие годы провалялся на погосте. Он был похож на древнего старика и в то же время казался хрупким, как пятнадцатилетний мальчишка. Вдруг Люсьена сотряс страшный приступ кашля, на лбу выступила испарина. Джулиана с состраданием и ужасом взглянула на мужа, опасаясь, как бы его не вывернуло наизнанку.

— Мы можем ему чем-нибудь помочь? — спросила она у Квентина, который с невозмутимым видом стоял рядом.

— Нет, — ответил он. — Ему необходим коньяк.

— А что с ним такое? — прошептала она. — Граф говорил мне, что виконт болен… но все это очень странно.

— Разве он не предупредил вас? — В глазах Квентина полыхнула ярость, и Джулиана подумала, что он очень похож на своего сводного брата.

— О чем это я должен был предупредить ее? — раздался голос Тарквина в дверях церкви. Он на секунду задержался, посмотрел на изнемогающего от кашля Люсьена, а затем подошел к Джулиане с Квентином.

— Это дитя даже не ведает о том, чем болен ее супруг. Как тебе не стыдно, Тарквин!

— Зачем Джулиане знать о хвори Люсьена, если она не будет с ним общаться? — ответил граф, доставая табакерку. — Твой муж болен сифилисом, крошка. Но тебе нечего опасаться.

Джулиана оторопело посмотрела на графа, который поднес к носу щепотку табака, убрал табакерку в карман и, хлопнув Люсьена по спине, сказал:

— Пойдем, Эджкомб. Опрокинешь рюмку коньяка и снова будешь в порядке.

Люсьен выпрямился и вытер лицо носовым платком.

— Чертов кашель! — просипел он. — Я уж подумал, что он никогда не прекратится. — Он высморкался и окинул Джулиану злобным взглядом: — Прошу прощения, мадам. Сожалею, что произвел на вас такое неприятное впечатление.

— Мы так и будем стоять посреди улицы? — поинтересовалась Джулиана и опустила вуаль с выражением глубокого отвращения. Она сочла эту сцену дьявольской насмешкой судьбы.

— У меня здесь экипаж. — Тарквин взял ее под руку и повел к великолепной легкой коляске, дверцы которой украшали гербы Редмайнов. — Квентин, ты не против поехать с нами на Албермарль-стрит?

Квентин все еще злился на брата, поэтому медлил в нерешительности. Но когда Джулиана с надеждой взглянула на него, он кивнул и пошел к коляске.

— Вы не станете возражать, если я не присоединюсь к вам? — сказал Люсьен. — Мне необходимо безотлагательно утолить жажду, иначе приступ повторится. Здесь на углу есть кабачок.

— Разумеется, не станем, — любезно ответил Тарквин.

— Но я обязательно вернусь к свадебному обеду… прошу учесть. — Люсьен улыбнулся и целенаправленно двинулся к таверне «Флаг и ягненок».

— Свадебный обед?! — воскликнула Джулиана. — Когда же наконец закончится этот фарс, ваша светлость?

— Люсьен пошутил, — ответил граф. — Я не планировал ничего подобного. У меня была идея пойти в театр на вечерний спектакль, а потом поужинать у Ранела. Если ты, конечно, согласна Джулиана. Ты пойдешь с нами, Квентин?

— Если позволит Джулиана, — холодно произнес Квентин. — Может быть, она предпочтет запереться в своей комнате и дать волю слезам.

— Джулиана вовсе не склонна к мелодрамам, — сказал граф, надеясь поддержать в ней присутствие духа. Он инстинктивно чувствовал, что, если у Джулианы хватит выдержки не разрыдаться прямо сейчас, позже ей будет гораздо легче.

— Откуда вы знаете, ваша светлость? — забившись в угол сиденья, спросила Джулиана.

— Я догадываюсь. И вообще, дитя мое, довольно мрачных мыслей. Сегодня вечером я предлагаю развлечься. При этом тебе не нужно будет общаться с Люсьеном. Возможно, ты не увидишь его до того самого дня, когда вы совершите свой первый светский выезд. Я послал объявления о вашей свадьбе в «Морнинг пост» и «Тайме». Так что в течение ближайшей недели тебя ждет немало визитов вежливости.

— Если я правильно поняла, муж не будет меня сопровождать?

— Люсьен не любит светских приемов. Но мы с Квентином поможем тебе. Правда, дорогой брат?

— Разумеется. — Квентин смирился с тем, что оказался насильно вовлеченным в интригу Тарквина, в которой его больше всего занимала судьба Джулианы. Эта девушка, которой ни Тарквин, ни Люсьен не ровня, нуждается в его дружбе и защите.

Она так молода. Так невинна. Бедное дитя! Она не могла вообразить, что окажется втянутой в дьявольские сети графа Редмайна. Тарквин всегда предпочитал идти окольными путями к намеченной цели, но на сей раз он превзошел самого себя. Трудно было представить столь коварное хитросплетение, в которое он сам непростительным образом вовлек неискушенное создание.

Квентин искоса взглянул на преисполненную достоинства фигуру брата. Тарквин прислонился к стенке, скрестил на груди руки и полуприкрыл глаза. Но Квентин видел, что он неотрывно следит за Джулианой. На губах графа играла едва заметная улыбка, но не злая и коварная, а добродушная. Квентин почувствовал, как от Тарквина исходят странные ласковые волны, и немало этому подивился. Он легко распознавал настроение брата; это умение совершенствовалось в течение долгих лет, когда он боготворил Тарквина и пытался с ним соперничать.

Но Квентин уже давно отказался от соперничества, он нашел собственный путь в жизни, отличный от того, каким шел его брат. Однако узы, которые их связывали, были крепки по-прежнему. И теперь Квентин, к своему изумлению, проникся к Тарквину нежностью — теплота, с которой тот взирал на Джулиану, искупала бесстрастный цинизм его натуры.

Квентин снова посмотрел на Джулиану. Она сидела слишком прямо и напряженно, отбросив фату, волосы сверкали и переливались на солнце тысячами искр. Если ей удастся очаровать Тарквина, возможно, дело примет вовсе не такой оборот, какого боялся Квентин.

Экипаж остановился. Джулиана очнулась от мрачной задумчивости и узнала дом графа на улице Албермарль. Теперь это ее пристанище на ближайшее будущее, а то и на долгие-долгие годы.

Лакей открыл дверцу коляски. Граф легко спрыгнул на землю, проигнорировав открытую ступеньку, и, протянув руку Джулиане, сказал:

— Добро пожаловать, леди Эджкомб, в ваш новый дом.

Джулиана отвела взгляд и, опершись на его руку, вышла из коляски. Квентин последовал за ней. В душе Джулианы, как магма под земной корой, клокотала ярость. Как он посмел выдать ее замуж за этот разлагающийся труп, не сказав заранее всей правды? Граф относится к ней, как к дорогой безделушке. Как же она может верить его слову, если он скрыл от нее такое?

Но она еще отомстит! Бог свидетель, граф сторицей заплатит за свое коварство! Окрыленная собственной решимостью, Джулиана вошла в дом с гордо поднятой головой и не утратила достоинства, даже когда зацепилась каблуком за ступеньку лестницы и ухватилась обеими руками за лакея, чтобы не растянуться во весь рост в коридоре.

Квентин бросился вперед и подхватил Джулиану под локоть.

— Благодарю вас, — холодно ответила Джулиана и отстранилась от лакея и от Квентина.

— Джулиана имеет обыкновение спотыкаться и падать на ровном месте, — заметил Тарквин. — Иногда это очень напоминает тайфун.

— Очень галантно с вашей стороны, граф! — прошипела Джулиана, срывая фату и бросая ее на столик. Но она промахнулась, и фата белым облаком скользнула на пол.

— Давай не будем ссориться в присутствии слуг, — беззлобно сказал Тарквин. — Пойдем я покажу тебе твои апартаменты. — С этими словами он взял ее под руку и повел вверх по лестнице.

Оставшись один, Квентин поднял брошенную фату, аккуратно положил ее на столик и направился в библиотеку выпить шерри.

— Как я уже говорил, ты можешь использовать малую гостиную как свою личную, — сказал граф с нарочитой веселостью, указывая на дверь комнаты, в которой Джулиана уже бывала. — Вполне подходящее место для приема твоих друзей.

— Каких друзей? — Джулиана язвительно поджала губы.

— Твои спальня и будуар находятся на втором этаже передней половины дома. Я уже подыскал тебе камеристку. Она вдова. Ее муж был моим арендатором, он умер несколько месяцев назад. Эта женщина очень добра и порядочна. Я надеюсь, вы прекрасно поладите.

Тарквин считал, что Джулиана более нуждается в ласковой няне, нежели в одной из тех чопорных дам, которых обычно нанимают в камеристки леди из высшего общества.

Джулиана не проронила ни слова. Тарквин распахнул перед ней высокие двойные двери.

— Вот спальня. Будуар за дверью налево. — Он жестом пригласил ее в огромную светлую комнату, обставленную белой с позолотой мебелью. Посреди нее стояла громадная кровать с балдахином из узорчатой шелковой ткани и кружевным покрывалом. Мебель отличалась необычайным изяществом: тонкие, резные ножки и подлокотники кресел; дорогая обивка; сверкающие полированные столики. Белые и чайные розы в высоких вазах наполняли комнату благоуханием. Ноги Джулианы утопали в толстом ковре, расшитом белыми и золотистыми цветами.

— Ах, какая красота! — Всю ее злость как рукой сняло, когда она восторженно огляделась по сторонам.

Тарквин искренне улыбнулся, дивясь тому, что одобрение девушки так много значит для него. Джулиана тем временем проскользнула в будуар, и до графа донеслись восхищенные восклицания.

— Великолепно! — Джулиана вернулась в спальню с сияющими от восторга глазами. — Я никогда не думала, что буду жить в такой роскошной обстановке, — честно призналась она.

— Ты украшаешь ее своим присутствием, моя дорогая, — сказал Тарквин, невольно улыбаясь при виде столь искреннего восхищения.

— Клянусь, что через десять минут комната будет выглядеть так, словно в ней пронесся тайфун, — язвительно заметила Джулиана.

— Иди сюда, крошка, — протянул к ней руки Тарквин. — Если ты разгромишь здесь все, я не обижусь. Я нахожу твою… неграциозную стремительность очень привлекательной.

— Сомневаюсь, что неуклюжесть кому-то нравится, — недоверчиво взглянула на него Джулиана.

— В тебе есть какое-то необъяснимое очарование, Джулиана. Даже в те минуты, когда ты негодуешь. — В его голосе вдруг зазвучала нежность, улыбка стала чувственной и призывной.

Джулиана подошла к нему, безотчетно повинуясь магнетическому взгляду серых глаз. Тарквин обнял ее за плечи.

— На свете столько более приятных занятий, чем ссоры, моя милая.

Джулиане хотелось сказать ему, что он — лживый сукин сын, вырваться из его объятий и послать ко всем чертям этот дом. Но она молча смотрела ему в глаза, пока он не наклонился и не поцеловал ее. Джулиана застонала от наслаждения, приоткрыла губы, жадно проникла языком в его рот. У нее закружилась голова от его возбуждающего запаха, она запустила руки ему в волосы, впиваясь губами все сильнее, словно боясь обронить хоть каплю его нежности.

Тарквин бросил ее на кровать, и Джулиана оказалась окутанной облаком девственной белизны. Его лицо склонилось над ней, но теперь в глазах появился ненасытный голод, который находил отклик в ее лоне. Он высоко задрал ей платье и нижние юбки, не обращая внимания на такую досадную помеху, как кринолин. Свободной рукой расстегнул бриджи, потом просунул под нее ладонь и, слегка приподняв, вошел в лоно.

Джулиана вскрикнула от внезапности вторжения, но ее плоть радостно приняла Тарквина, двигаясь в такт его толчкам, а ягодицы напряглись. Опершись на локоть, он погружался в нее резкими, сильными толчками. Джулиана переживала ту полноту чувств, которую уже невозможно сдерживать, и наконец с ее губ слетел дикий, звериный крик. Тарквин закинул голову и закрыл глаза, на шее от напряжения вздулись жилы. Он беззвучно прошептал ее имя, и пульсирующая плоть излилась влагой естества, и тогда Джулиана изнемогла от восхитительного напряжения, а каждая клеточка ее тела наполнилась ощущением неземного блаженства.

— Ты очаровательна, — пробормотал Тарквин и склонился к взволнованно вздымающейся груди Джулианы.

Она расслабилась под его мощным торсом и не могла ни пошевелиться, ни произнести слова до тех пор, пока не унялся бешеный стук сердца. С невероятным усилием Джулиана подняла руку и, коснувшись его лица, бессильно уронила ее на покрывало.

— Я не понимаю, что со мной, где я. Мне кажется, будто я заблудилась, — прошептала она.

— Этот ландшафт чрезвычайно подходит для странствий, — освобождая ее от своей тяжести, сказал Тарквин.

— О да, — согласилась Джулиана, дрожащими руками оправляя юбки. — И главное, нет нужды раздеваться перед тем, как отправляешься в путь, — добавила она неожиданно бодро со злобной насмешкой. — Где апартаменты моего мужа?

— В другой половине дома. — Тарквин встал и застегнул бриджи, глядя на нее с лукавой улыбкой.

— А где ваши покои? — Она тоже поднялась с кровати и расправила платье.

— По соседству с твоими.

— Как удобно! — заметила Джулиана, подкалывая растрепавшиеся локоны.

— Позволь, я покажу тебе, насколько это удобно. — Он подвел ее к шкафу в дальнем конце комнаты. — Смотри.

Джулиана, продолжая заниматься своими волосами, с любопытством взглянула на Тарквина. Он открыл дверцу шкафа, и она вскрикнула от изумления и восторга при виде дорогих нарядов, которыми он был забит.

— Что это?

— Я же говорил тебе, что всерьез отнесся к составлению твоего гардероба, — ответил он. — Но не это я хотел тебе сейчас показать. — Тарквин раздвинул одежду и отступил в сторону, чтобы Джулиана могла заглянуть внутрь.

В задней стенке шкафа она увидела другую дверь.

— Открой ее, — сказал Тарквин, радуясь ее удивлению.

Джулиана послушалась. Маленькая дверца отворилась, за ней оказалась другая спальня, вовсе не похожая на ее собственную — никаких украшений, подходящих для дамских покоев, тяжелая мебель темного дуба и отполированный до блеска пол.

— Ах…

— Удобно, ты не находишь? — Его глаза светились лукавством.

— Очень. — Джулиана отошла от шкафа. — Это вы придумали?

— Нет. Это устроил первый граф Редмайн, который, как говорят, любил иногда подшутить над графиней. Думаю, нам с тобой удастся воспользоваться его изобретением с большой пользой и приятностью.

— Да. — Джулиана была ошеломлена. — А кто-нибудь еще знает об этом… виконт, например?

— Нет. Об этой дверце знают очень немногие. Но Люсьен не из их числа.

— А лорд Квентин?

— Да, он, конечно, знает.

— Точно так же, как и о вашей затее?

— Да.

— И что он о ней думает?

— Категорически не приемлет. Но со временем его отношение изменится. Так было всегда, и так будет теперь. — Граф повернулся к шкафу. — Ну что, давай выберем вечерний туалет для леди Эджкомб, подходящий для театра и для ужина.

А почему бы и нет? Этот человек был неудержим в достижении своих целей, и нет такого препятствия, которое могло бы остановить его. К тому же подчас ей и не хотелось, чтобы он останавливался.