Глава 19

И вот наконец знаменательный день настал…

Хейден взглянул на ярко-голубое небо, словно насмехавшееся над ним, когда поднимался по ступеням приходской церкви, расположенной вблизи имения Пембертонов в Суррее. На полпути он остановился, порывисто вдохнул влажный утренний воздух, благоухающий запахом роз. Какая-то птица пролетела в лучах сверкающего солнца.

Как ему поступить? Каждая клеточка его мозга кричала, что он совершает ужасную ошибку. Из уст вырвалось проклятие.

«Дьявол!» У графа не было выбора. В какую же он попал беду! Глубоко вздохнув, он пробежал рукой по фраку и почувствовал сложенный лист бумаги, засунутый в нагрудный карман. Письмо Джейн. Одно-единственное слово, написанное аккуратным женским почерком: «Поздравляю». Это был код, о котором они договорились. Единственное слово означало: она не носит его ребенка. И это слово тяжким грузом легло на его душу. Получив ее сообщение, он внимательно перечитывал его вновь и вновь, как будто в этом одиноком слове можно было отыскать намек, ключ к моральному состоянию автора. Держала ли она перо дрожащей рукой? Могло ли крошечное расплывшееся пятнышко наверху быть слезинкой, пролитой на страницу?

Но как бы тщательно Хейден ни рассматривал записку, не мог ничего разгадать.

Почерк был четким и уверенным, листок почти безукоризненно чистым. Сообщение не выдавало ничего, кроме одного – Джейн не носила у себя в чреве его ребенка. Он ожидал, что новость принесет ему облегчение, но этого не случилось. Наоборот, он почувствовал пустоту и острое разочарование. «Это абсурд!» – повторял он снова и снова.

А все именно так и обстояло…

Выведенный из задумчивости звоном колоколов, Хейден взглянул вверх. Часы пробили назначенный час. Ему не оставалось ничего другого, кроме как войти в церковь и выполнить свой долг. Ничто не удерживало его от этого шага. Ничто, кроме откровенного нежелания его сердца. И то, что от него осталось, разбилось в этот момент на куски. Он открыл тяжелую дверь и с потухшим сердцем вошел в сумерки притвора.

Минуту спустя он молча занял место перед алтарем в ожидании Доротеи. Взглянув на море незнакомых лиц, выжидательно наблюдающих за ним с деревянных скамей, он поднял руку, пытаясь поправить галстук. Последние несколько недель были сумасшедшими. Он попытался отбросить неприятные воспоминания, которые засели расплывчатым пятном у него в памяти.

Сразу же после получения письма от Джейн Хейден нанес визит лорду Пембертону. Как он и предвидел, ему не составило большого труда убедить виконта ускорить свадьбу. Получив специальную лицензию, он тут же вернулся в Суррей.

Однако затруднения возникали одно за другим. Оказывается, то для свадебного платья невесты требовалось какое-то особое испанское кружево, которое было нелегко достать. То сельский священник находился в Харфордшире – гостил в своей семье. То приезд из Шотландии дорогого родственника Доротеи откладывался. Терпение Хейдена истощалось с каждым последующим днем, его решимость таяла. Наконец он от злости топнул ногой и назвал дату венчания, иначе грозил увезти Доротею в Гретну и покончить со всей этой предсвадебной суетой. Но разум ему подсказывал, что он обязан защитить Джейн. С отсутствующим видом Хейден стряхнул пушинку с рукава темного фрака, а мысли снова вернулись к той ночи, которую он провел в объятиях Джейн. Его душа согревалась при одном воспоминании о ней, ее безупречной коже, каштановых волосах, соблазнительно падающих на ее прекрасные округлые плечи. «Девственница», – подумал он, раскаиваясь.

Первая девственница, с которой он провел ночь. Несмотря на ее неопытность, их соединение было более чувственным, более удовлетворяющим, чем он мог себе представить. Пламя желания обожгло его чресла. Господи, он ждал, когда по нефу пройдет его невеста, а страсть испытывал к другой женщине. Женщине, которая никогда не будет принадлежать ему. Он пробежал пальцами по волосам и взглянул на лица перед собой, но тут же сдвинул брови.

Никто больше не улыбался ему. Гости казались взволнованными, озабоченными. Нахмурившись, он снова вытащил часы, чтобы уточнить, который час, затем раздраженно захлопнул их.

«Куда она подевалась?»

Назначенное время давно истекло. Обернувшись к выходу из церкви, Хейден увидел лорда и леди Пембертон, оживленно беседующих и жестикулирующих руками.

«В чем дело, черт побери?»

Длинными сердитыми шагами он заспешил к ним по нефу храма.

– Что, случилось, Пембертон? – резко прошептал он. – Где Доротея?

Леди Пембертон поднесла ко рту носовой платочек, к глазам подступили слезы.

– Она здесь, в приделе, – поспешно ответил лорд Пембертон.

– Что, черт возьми, происходит? Немедленно приведите ее сюда, – потребовал Хейден.

– Она… немного… ну, взволнована, можно сказать, в эту минуту. Но она скоро появится. Маргарет! – Пембертон повернулся к жене с покрасневшим лицом. – Иди туда и скажи дочери, что она должна появиться через три минуты. – Пембертон сжал здоровенные кулаки. – Если понадобится, я приведу ее сюда за ухо.

Хейден нетерпеливо вздохнул. Женские капризы. Он сам поговорит со своей нареченной.

– Отведите меня к ней! – потребовал граф. Лицо леди Пембертон окрасилось в красный цвет.

– Не думаю, что…

– Отведите меня к ней, – прервал он будущую тещу.

– Хорошо, – согласился Пембертон. – Может, вам удастся образумить эту пигалицу? Пойдемте. – Предложив Хейдену следовать за ним, он прошел через двойные двери в конце нефа.

Граф последовал за лордом по узкому коридору вниз и задержался перед тяжелой резной дверью, из-за которой доносились отчаянные рыдания. Нахмурясь, он взглянул на Пембертона.

– Не бойтесь, Уэстфилд. Она сдержит свое обещание, по доброй воле или нет.

Хейден кивнул. Пембертон открыл дверь и вошел внутрь. Доротея стояла лицом к окну, а все ее тело содрогалось от шумных рыданий.

– Хватит, Доротея, – заявил отец. – Уэстфилд хочет кое-что сказать тебе. Затем, я надеюсь, ты все-таки займешь свое место перед алтарем.

Доротея обернулась. Лицо ее было заплаканным, веки припухли.

– Вы не заставите меня, папа. – Она энергично покачала белокурой головкой в кудряшках, заломив на голове кружевную шляпку.

– Я могу, и я сделаю это. Я устал от твоих глупостей. Ты должна исполнить свой долг.

– А как же Джонатан? – зарыдала вновь невеста. – Как я могу? Теперь, когда мы…

– Замолчи, Доротея! – Пембертон взял дочь за плечи и встряхнул ее. – Довольно!

– Оставьте нас наедине, – приказал Хейден, бросив на Пембертона сердитый взгляд. – Я сам поговорю с Доротеей.

– Как пожелаете, – неохотно пробормотал Пембертон. – Дочь моя, советую не говорить того, о чем потом пожалеешь. – Бросив свою последнюю угрозу, Пембертон повернулся и вышел.

Хейден подошел к окну, положил руку на подоконник и сделал глубокий медленный вдох.

– Доротея, скажите, что происходит? Забудьте об угрозах вашего отца. Я хочу услышать правду. У меня нет желания насильно брать вас в жены. – Ему показалось, что он заметил какое-то движение за окном. Нетерпеливо заворчав, Хейден открыл оконную раму. Худощавый молодой человек в темном фраке заспешил вдоль стены, затем бросился бежать, пока не скрылся за углом.

Хейден повернулся к своей невесте. Та стояла напротив него с широко раскрытыми глазами, прижимая к дрожащим губам носовой платок.

– Кто это? – спросил он.

Доротея покачала головой и ничего не сказала.

У него в душе немедленно поднялся гаев.

«Что за дурака они делают из меня?»

– К черту, Доротея! Вы сейчас же должны сказать мне, что это за молодой человек. – Он увидел, как ее глаза расширились от страха, и сменил тактику. – Может быть, я смогу вам помочь? – произнес он более мягко. – Я не заставлю вас выйти за меня замуж, если вы любите другого.

По ее щекам еще сильнее потекли слезы. Она с подозрением взглянула на своего жениха, затем кивнула:

– Да, это Джонатан Бэнкс, сын папиного дворецкого.

– Дворецкого?.. – Хейден был шокирован, но быстро прикусил язык.

– Я полюбила его, когда была еще девочкой. Я пыталась… пыталась… – Голос ее прервался.

– Пытались сделать что?

– Пыталась сделать то, о чем просил папа, ведь я знала, что никогда не смогу выйти замуж за Джонатана. Я была удовлетворена моим с вами союзом. Правда-правда! Но когда мы приехали сюда, в Суррей, чтобы сочетаться браком, Джонатан принялся умолять меня убежать с ним в Гретну, я не смогла сделать этого. Не хотела разочаровать свою семью.

– Тогда почему же вы передумали? – Нижняя губа Доротеи задрожала, слезы снова потекли по щекам.

– Потому… – замялась она, – потому что сейчас я, возможно, ношу его ребенка. – Она уронила подбородок на грудь, опустив глаза.

– Боже мой, Доротея! – Хейден тяжело вздохнул. Что наделала эта глупая девчонка? Но его симпатия тут же сменилась гневом – гневом на ее отца. Что себе думает этот Пембертон? Неужели он пытался заставить дочь принять его руку, хотя она могла носить ребенка от другого? Ребенка от сына его управляющего? Он сердито сжал кулаки.

– Вы выйдете замуж за вашего мистера Бэнкса, Доротея. Обещаю вам.

– Но как? Папа никогда не допустит этого. Никогда! Джонатан собирался стать священником, но у него нет средств, чтобы содержать нас. По крайней мере, пока. Ну что мне делать? – Она вновь зарыдала.

Хейден подумал, что не выдержит, если она через секунду не замолчит.

У него в голове тут же родился план. Должность приходского священника в Ричмонде была свободна. Последний викарий умер уже несколько лет назад. С тех пор обитатели Ричмонда совершали религиозные обряды в Эшборне. Содержание викария и церкви в Ричмонде целиком зависело от щедрости графа Уэстфилда. Но после того как старый викарий умер, Хейден не считал себя обязанным поддерживать этот обычай. Теперь он может предложить это место вместе с домом приходского священника несчастному мистеру Бэнксу. Он позаботится, чтобы Доротея получила согласие отца на ее брак с Бэнксом. Пусть даже ему придется пригрозить Пембертону расплатой за нарушение им брачного контракта. Он не подписывался и не намерен был жениться на женщине, ожидающей ребенка от другого.

Конечно, от Хейдена не ускользнула вся ирония происшедшего. Он лишил девственности Джейн, а судьба решила так, что его невесту лишил невинности другой мужчина, да еще сын дворецкого. Хейден чуть было не рассмеялся вслух.

– Ваш отец согласится. Поверьте мне. Подождите здесь, я сейчас сообщу ему, что сегодня свадьба не состоится.

Не произнеся больше ни слова, он отправился на поиски лорда Пембертона. Широко улыбнувшись, он чувствовал себя как осужденный, неожиданно избежавший петли. Он был спасен.

– Тебе необходимо уехать, Джейн? Как ты огорчаешь меня! И как я буду скучать без твоего общества! – Эмили с громким вздохом упала в кресло, пока Джейн давала последние указания Бригитте упаковывать вещи. Надувшись, Эмили рассеянно тормошила вышивку у себя на рукаве.

– Ты же знаешь, что я должна уехать. Эмили, я тоже буду скучать по тебе. Обещай вскоре привезти Амелию в Глонфилд. – Джейн отчаянно хотелось вернуться домой. Она соскучилась по матери и сестре Сюзанне. И по спокойной приятной жизни, которую вела дома.

Кроме того, Эмили больше не нуждалась в ее заботе и внимании. В последние недели ее кузина просто расцвела, став более уверенной в своем материнском умении и привыкнув к новой роли. Очевидно, утратив расположение леди Адель, Сесил проводил дома все больше и больше времени. Джейн тоже почувствовала возобновившуюся симпатию между ним и женой. Неожиданно она поняла, что стала третьей лишней. Но хуже всего было то, что светский сезон заканчивался через пару недель, да и Хейден вскоре вернется в Ричмонд-Парк со своей невестой. К тому времени ей просто необходимо уехать из этих мест.

От этой мысли у нее закружилась голова.

«Не смей думать об этом!» – приказала она себе.

Слишком больно было размышлять о будущем. Эти последние недели она держалась только потому, что пыталась как-то отвлечься, общаясь лишь с Эмили, Амелией и Мэдлин. Как и обещала, после отъезда Хейдена Джейн каждый день навещала девочку в Ричмонд-Парке. И эти посещения не давали ей забыть о нем. «Что мне делать?» – не раз задавалась она вопросом.

Джейн взглянула из окна на ясное безоблачное небо, стараясь отогнать грустные мысли. От этих усилий у нее заломило виски.

«Возможно, прогулка поможет мне прояснить мозги?»

– Не хочешь прогуляться со мной, Эмили? А может, лучше отправиться в деревню? Мне хотелось бы попрощаться с мисс Бенсон и миссис Таннер из магазина.

Предложение кузины Эмили очень понравилось.

– Отличная идея! Я сейчас же пошлю за экипажем.

…Час спустя в мануфактурной лавке Джейн внимательно рассматривала очаровательную бледно-голубую шляпку, отделанную шелком, любуясь прекрасной работой и изысканными деталями. И неожиданно вздрогнула, когда провела ладонью по сухим перьям, украшавшим шляпку. Как подходит эта шляпка под ее бледно-голубое платье, которым Хейден так любовался на балу у Пембертонов. При одном этом воспоминании у нее пересохло в горле. Джейн облокотилась о прилавок, так как у нее задрожали ноги.

Раздался звон колокольчика, возвестивший о приходе нового покупателя. Джейн резко обернулась. И тотчас у нее перехватило дыхание. В дверном проеме, широко улыбаясь, стояла мисс Апшоу. Леди Уэстфилд…

Джейн почувствовала себя так, словно ее вот-вот стошнит. Эмили находилась в соседней лавке, где продавались перчатки. Джейн с перекошенным лицом бросилась к выходу, чтобы оказаться рядом с кузиной и уговорить ее немедленно вернуться домой.

– Мисс Роузмур, – весело пропела прелестная блондинка, когда Джейн приблизилась к ней. – Какой приятный сюрприз!

Джейн остановилась, пытаясь обрести голос и с трудом удерживая себя от неожиданного и необъяснимого желания ударить эту белокурую красавицу. Проглотив комок в горле, она заставила себя дышать ровно и глубоко.

– Действительно. Приношу вам мои самые сердечные поздравления с вашей свадьбой.

– А… вы слышали? – Ямочки на ее розовых щечках проявились еще отчетливее. – Благодарю вас. Ричмонд-Парк очарователен, он превзошел все мои ожидания. Лорд Уэстфилд сделал меня самой счастливой женщиной на земле. Он такой щедрый человек…

– Всего доброго! – выкрикнула Джейн, едва не столкнувшись с какой-то женщиной, и выбежала на улицу, ослепленная горькими слезами. Надо было бежать отсюда, и как можно скорее.

Достигнув магазина, где застряла ее кузина, Джейн остановилась, чтобы перевести дыхание. Сердце сжалось, переживая горькую агонию.

Дверь лавки неожиданно отворилась, и Эмили вышла на улицу. При виде Джейн улыбка тут же исчезла с ее лица. Кузина тревожно нахмурилась:

– Джейн, дорогая, тебе плохо? Ты ужасно бледна. – Эмили взяла ее под руку. – Присядем? – Она указала на скамейку.

Джейн отрицательно покачала головой. Она не могла сидеть здесь! Она не могла так рисковать, не могла больше встречаться с женой Хейдена, выходящей из мануфактурной лавки. Та просто светилась от счастья.

– Нет, пожалуй. Сядем в экипаж? – взмолилась она. Поджав губы, Эмили согласно кивнула:

– Тогда пойдем. Мы уедем немедленно. Возьми мою руку.

Джейн послушалась. Когда они уселись в карету, слезы Джейн перешли в неконтролируемые рыдания, сотрясая все ее тело.

– О, Джейн, дорогая, что случилось? – Эмили соскользнула со своего места и устроилась рядом с кузиной, обняв ее рукой за плечи.

– Там мисс Ап… леди Уэстфилд. – Джейн икнула. – В мануфактурной лавке.

Глаза Эмили расширились.

– Что она сказала?

– Что… что Хейден сделал ее самой счастливой женщиной на земле. – У Джейн перехватило горло.

– Нет. О нет, Джейн! Я, право, и не думала, что он сделает это. Как он смог? Ведь он любит тебя! Глупый упрямый человек, – прошептала Эмили.

Слезы потекли с новой силой. Джейн буквально давилась рыданиями.

– Бедняжка Джейн! – Эмили погладила ее по волосам. – Ты всегда была такая сильная. Ну давай, продолжай плакать! А во всем ведь сама виновата!

Подруга была права. Масштабы свершившегося безумия поразили Джейн в самое сердце. Словно, на нее упал потолок. Она совершила ошибку, ужасную ошибку! А теперь было слишком поздно. Теперь он принадлежал другой. Утрата была невыносимой. Как ока могла поступить так глупо? Почему раньше не поняла, что ради него стоило рискнуть?

Она положила голову на плечо Эмили и горько заплакала. Эмили гладила ее по волосам, шептала нежные утешительные слова, словно успокаивала обиженного ребенка. Лишь когда вдали показался дом Тоуллендов, Джейн сумела обуздать свое страдание и осушить слезы.

– Посмотри, почтовая карета, – удивилась Эмили, когда они свернули с проезжей дороги на подъездную аллею.

Действительно, в облаке пыли от дома отъезжала карета. Когда их собственный экипаж направлялся к передним дверям, взгляд Джейн привлекли дорожные сундуки и чемоданы.

– Как странно! – Эмили явно недоумевала. – Я не ждала гостей.

Карета остановилась. И в тот же миг на ступенях появилась пышная дамская фигура в сопровождении домоправительницы.

– Мама! – воскликнула Джейн и бросилась в объятия матери, вдыхая такой знакомый запах розовой воды. В тот же миг сердитые слезы полились вновь.

– Моя дорогая, что случилось? – Леди Роузмур прижала дочь к пышной груди.

– О, мама, я так счастлива видеть тебя, – пробормотала Джейн приглушенным голосом. И это была истинная правда. Еще никогда в жизни она не была так рада увидеть знакомое ласковое лицо матери.

– А это, должно быть, малышка Эмили? Но как она выросла! Не могу поверить своим глазам. Боже, ты так похожа на Сьюзен, только еще красивее. Подойди и обними свою тетушку Элизу. – Она отпустила Джейн и заключила в объятия миниатюрную женщину.

– Тетя Элиза, что за восхитительный сюрприз! Добро пожаловать в Эшборн.

– Спасибо, дорогая. Извините, что появилась без предупреждения. Что-то в последнем письме моей дочери… – Она повернулась к Джейн. – Должна признаться, что-то в твоем последнем письме вселило в меня тревогу, и я немедленно тронулась в путь. Теперь я рада, что прислушалась к своему сердцу. Буду сопровождать тебя и Бригитту обратно в Эссекс. Но прежде я должна провести несколько дней здесь, чтобы возобновить знакомство с Эмили и встретиться со своей внучатой племянницей. Не могу дождаться, когда увижу маленькую Амелию. – Она потерла ладонь о ладонь в предвкушении встречи.

– Но я планировала уехать завтра же утром…

– Чепуха! Всего лишь несколько дней. Уважь свою мать, Джейн, дорогая.

Взгляд Джейн невольно обратился на север, где за лесом лежал дом Хейдена. Всего несколько дней. Она постарается избегать встреч с ним. В конце концов, он ведь новобрачный. Ресницы вновь затрепетали и сомкнулись. Возникший образ Хейдена с его женой, в объятиях на его кровати, промелькнул у нее перед глазами. К горлу подступила горечь. И все вокруг закружилось…

– Хорошо, – только и сумела произнести она, а потом тихо опустилась на землю.