Глава 24

Быстро пробежав по коридору, Эмма ворвалась в комнату Эймза и Шиптона:

– Я ее нашла: она в комнате номер семь.

– С ней все в порядке? – поспешил спросить Эймз.

Эмма кивнула:

– В порядке. Пока. – Она с трудом перевела дух. – Но ее стерегут двое ужасных мужланов. Нам надо помочь ей, вот только как?

– Может, лучше подождать, пока прибудет его светлость…

Эмма замотала головой:

– Боюсь, у нас нет на это времени. – Она принялась нервно расхаживать по комнате. – Мы должны ее вызволить до прибытия Вудсайда, который, судя по всему, и является настоящим похитителем.

– Но как мы это сделаем? – осторожно спросил Шиптон. – Эймз и я вряд ли такие сильные, как эти головорезы.

– К тому же они вооружены пистолетами. – Эмма вздохнула. – И тем не менее мы должны их перехитрить. Кстати, в комнате, где они держат Белл, открыто окно…

Не договорив, Эмма бросилась к окну и, распахнув его, высунула голову наружу.

– Здесь есть довольно широкий карниз, – сообщила она возбужденно.

– Но, ваша светлость, – Эймз поежился, – не можете же вы…

– Другого способа, минуя дверь, попасть в комнату нет. Теперь нам требуется выманить похитителей из комнаты, и тогда…

На несколько минут все трое погрузились в молчание. Наконец первым заговорил Шиптон:

– Наверняка, ваша светлость, этим парням нравится эль…

В сердце Эммы всколыхнулась надежда:

– Продолжай Шиптон.

– Ну, я говорю, что парни любят эль, а только дурак откажется от даровой выпивки.

– Шиптон, ты просто гений! – Эмма порывисто обняла слугу и поцеловала его в щеку, отчего Шиптон покраснел как свекла.

– Ваша светлость, я просто…

– Ты все сказал правильно, и вот что нам надо сделать. Один из вас выйдет на улицу и громко объявит, что его родственник умер и оставил ему много денег. По этой причине он готов угостить выпивкой всех в городе. Таверна находится внизу, поэтому один из вас будет стоять в холле и ждать, пока наши голубчики выйдут. Как только это произойдет, я проберусь по карнизу, влезу в окно и вернусь обратно с Белл. Согласны?

Оба кивнули, хотя в глазах их читалось сомнение.

– Итак, кто из вас сыграет роль разбогатевшего счастливчика?

Ответом ей было молчание, и Эмма поморщилась.

– Ладно, Эймз, ты пошустрее. – Она вложила ему в ладонь горсть монет. – Вот и займешься этим. Да поторопись, у нас мало времени.

Торопливо перекрестившись, Эймз вышел из комнаты, и вскоре Эмма услышала его крики:

– Я богат! Я богат! После двадцати лет службы старый перечник наконец скапутился и оставил мне тысячу фунтов!

– Шиптон, отправляйся скорее в холл, – прошептала Эмма возбужденно, затем, подбежав к окну, выглянула на улицу. Неподалеку она увидела Эймза, направлявшегося ко входу в гостиницу.

– Это чудо! – кричал Эймз и громко хохотал. – Чудо! Господне знамение! Никогда мне больше не служить у такого чудака и привереды…

Эмма усмехнулась, решив, что упустила из виду подробность о привередливом хозяине. Если удастся выманить негодяев из комнаты Белл, Эймз уж точно сможет уйти на покой, получив хорошее вознаграждение от своих хозяев.

В ту же секунду один из похитителей высунул голову из окна, и Эмма, отступив в глубь комнаты, принялась молиться. А на улице Эймз продолжал горланить:

– Я готов напоить всех, кому приходится горбом зарабатывать себе на жизнь, всех, кому приходится гнуть спину и работать в поте лица! Мы заслужили награду! Всех жду в «Зайце и гончих».

Со всей округи к таверне стали сбегаться люди; они с шумом врывались в дверь, и Эмма ждала только Шиптона, чтобы начать действовать.

Наконец Шиптон появился в комнате.

– Они проглотили наживку, ваша светлость, и сейчас спускаются по лестнице!

Сердце Эммы бешено забилось. Одно дело говорить о том, что ползти по карнизу – плевое дело, и совсем другое – проделать это в реальности. Выглянув из окна, Эмма прикинула расстояние до земли. Далековато. Тот, кто сорвется отсюда, не расшибется насмерть, но почти наверняка переломает все кости.

– Только не смотри вниз. – Произнеся слова вслух, Эмма выбралась на карниз.

К счастью, она не видела улицы, а в переулке никто не смотрел вверх и не замечал странной женщины, прижимающейся к стене дома на высоте второго этажа.

Передвигаясь маленькими шажками, Эмма поползла по карнизу и вскоре добралась до окна комнаты, в которой похитители держали Белл. Приподнявшись и крепко уцепившись за подоконник, она ринулась в открытое окно и в результате довольно болезненно приземлилась на пол.

Белл изумленно вскрикнула, когда Эмма возникла перед ней, словно привидение. К счастью, она не могла громко закричать, потому что рот ее был надежно заткнут кляпом.

– Сейчас я вытащу тебя отсюда, – поспешно проговорила Эмма и тут же принялась развязывать узлы веревки, которой кузина была крепко привязана к кровати.

В этот момент взгляд ее упал на стол, где возле оставленного ею подноса она обнаружила небольшой нож. Нож оказался не особенно острым, но минутой позже Эмме все же удалось освободить Белл от пут.

– Кляп вытащим потом, – шепнула она Белл. – А сейчас давай поскорее выбираться отсюда.

Опустив нож в карман, Эмма схватила Белл за руку и потащила к двери.

Как только они оказались в комнате Эммы, та с помощью ножа освободила Белл от кляпа.

– Ну, ты в порядке? – спросила она умоляющим тоном. – Эти негодяи, которые тебя похитили, они…

Белл энергично покачала головой:

– Со мной все хорошо: они меня не тронули, но… – Белл глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и вдруг разразилась слезами.

– О, Эмма, – рыдала она, – я так испугалась! Не сомневаюсь, что все это подстроил Вудсайд.

Эмма, обняв кузину, прижала ее к себе:

– Клянусь, теперь Вудсайд не посмеет к тебе приблизиться!

– Очень надеюсь на это. Если бы мне пришлось выйти за него, моя жизнь была бы навсегда загублена, потому что я не смогла бы с ним развестись. – Белл очень неизящно вытерла нос тыльной стороной ладони. – Я была бы изгнана из общества, и Алекс, вероятно, не разрешил бы тебе видеться со мной.

– Какие глупости! Конечно, я продолжала бы с тобой видеться, – поспешила утешить кузину Эмма. Однако втайне она понимала, что большая часть того, что сказала Белл, – сущая правда. – Как бы там ни было, теперь ты не выйдешь за Вудсайда, так что нам нет смысла обсуждать все это. К сожалению, пока мы застряли в этой гостинице, потому что у нас только одна лошадь. Я приказала слуге разузнать, нельзя ли нанять лошадь или карету, но нигде поблизости не оказалось карет.

– А если поехать на перекладных?

Эмма покачала головой:

– Здесь их неоткуда взять, поэтому придется ждать Алекса. Это не должно затянуться надолго: Боттомли уехал в Уэстонберт с час назад, и вскоре они с Алексом должны быть здесь. – Эмма с беспокойством посмотрела в окно. – Думаю, нам безопаснее оставаться здесь, за запертой дверью, чем попытаться идти пешком.

Белл кивнула и вдруг громко захихикала:

– Кузина, что это у тебя за вид?

– Это такая маскировка, – с гордостью пояснила Эмма. – Даже ты меня не узнала.

– Верно. Если бы ты не принялась сыпать названиями пьес Шекспира… Хорошо, что оба похитителя неграмотные, но я чуть не лопнула от смеха, когда поняла, к чему ты клонишь. Однако я не пойму: как это ты оказалась здесь?

– Сказать по правде, нам просто повезло. Я поехала навестить Софи, а потом решила остановиться в Лондоне, чтобы повидаться с тобой. Моя карета уже поворачивала за угол, когда я увидела, что ты садишься в экипаж, и тут у меня возникли подозрения.

Только теперь Белл смогла оценить, какую роль в ее спасении сыграло провидение.

– И что же нам теперь делать?

– Прежде всего я избавлюсь от этого ужасного костюма. Вероятно, твои похитители станут тебя искать, и мне лучше выглядеть как та дама, которая остановилась в гостинице несколько часов назад.

Эмма стащила с головы парик, и ее ярко-рыжие локоны рассыпались по плечам.

– Ну вот, теперь я уже чувствую себя намного лучше, – с удовлетворением произнесла она, опускаясь на кровать рядом с Белл.

Если Боттомли чувствовал себя усталым, когда прибыл в Уэстонберт, то, добравшись до городского дома Алекса тремя часами позже, он был уже в полном изнеможении.

Поднявшись по ступеням парадного крыльца, он изо всей силы забарабанил в дверь, и Смидерз почти тут же ему открыл.

– Покупки, – сообщил дворецкий величественно, – доставляют к черному ходу.

Прежде чем Смидерз захлопнул дверь, Боттомли все же успел произнести:

– Я здесь по совсем другой причине…

– Обращение по поводу работы тоже…

Взгляд Смидерза становился все более холодным.

– Закрой пасть! – взревел Боттомли, потеряв терпение. – Я работаю на его светлость в Уэстонберте, и речь идет о ее светлости. Она в опасности, ее кузину похитили. Мне нужно немедленно найти его светлость. – Боттомли тяжело оперся о дверной косяк: он с трудом держался на ногах.

– Но герцога здесь нет, – встревоженно ответил Смидерз.

– Как? Мне сказали, что он уехал в Лондон…

– Именно, но… Его просто нет дома, поскольку он поехал в «Уайтс». Вот адрес.

Через тридцать секунд Боттомли снова оказался в седле и после краткой передышки почувствовал себя еще более усталым, чем прежде. «Уайтс» он нашел довольно быстро, но швейцар, дежуривший у двери, отказался его впускать.

– Ты не понимаешь, – увещевал его Боттомли. – Это особый случай. Мне немедленно нужно видеть его светлость.

– Не членам клуба вход воспрещен, – не уступал швейцар, и тут Боттомли схватил наглеца за отвороты ливреи.

– Если тебе дорога жизнь, шевели мозгами. Мне немедленно надо увидеть герцога Эшборна, ты понял?

Швейцар побледнел.

– Я могу послать за ним, если вы подождете…

– Извини, дружище, но это не годится.

Боттомли размахнулся и нанес швейцару мощный удар в лицо, после чего переступил через осевшее тело и ворвался в клуб.

– Ваша светлость! Ваша светлость! – вопил он на ходу, пока не осознал, что в клубе может быть несколько титулованных особ. Поняв это, он тут же изменил тактику. – Герцог Эшборн! Мне немедленно нужен герцог Эшборн.

Двадцать элегантно причесанных голов повернулись к нему.

– Слава Богу, вы здесь, ваша светлость, – выдохнул Боттомли, заметив Алекса и падая у стены.

Герцог не спеша встал из-за игорного стола.

– Это ты, Боттомли? Что случилось?

– Катастрофа, ваша светлость! Речь идет о вашей жене.

В несколько шагов преодолев расстояние до Боттомли, Алекс принялся трясти его за плечи:

– Что случилось? Она в порядке?

Боттомли устало кивнул:

– Пока в порядке, ваша светлость, но положение очень серьезное.

Деревня Харвуд редко видела членов аристократического общества, неспешно прогуливающихся по узким улочкам Тем более все ее жители, собравшиеся в гостинице «Заяц и гончие», чтобы воспользоваться щедрым приглашением Эймза, были до крайности удивлены, увидев элегантную фигуру лорда Энтони Вудсайда, виконта Бентона, выходящего из кареты.

Энтони был весьма доволен собой: похищение леди Арабеллы представлялось ему гениальной идеей, так как разрешало все его проблемы. Во-первых, он отомстил ее брату, во-вторых, получил женщину, которую давно желал, и, наконец, менее чем за час обрел возможность добраться до состояния Блайдонов.

Первым делом Вудсайд направился в местную церковь, чтобы договориться с викарием о венчании. Однако до священника он так и не дошел, потому что, повернув за угол, увидел элегантный экипаж, выглядевший заметно богаче его кареты.

Разумеется, Энтони сразу смекнул, что деревня Харвуд – совсем необычное место для такой кареты. Ускорив шаг, он подошел ближе к экипажу и без труда разглядел герб герцога и герцогини Эшборн.

Повернувшись, Вудсайд торопливо направился к «Зайцу и гончим». Очевидно, что-то пошло совсем не так, как было задумано.

Через пару минут он оказался в гостинице, где застал необычное оживление и суматоху. Похоже было, что весь городок собрался здесь, чтобы с головой погрузиться в пьяное забвение.

В центре толпы оживленно жестикулировал какой-то человек, одетый в ливрею, и Вудсайд подошел поближе.

Ливрея оратора была весьма примечательна: такую не часто можно увидеть в забытом Богом местечке. Скорее, она больше подошла бы слуге в доме виконта, если бы виконт не был постыдно беден, или в доме герцога.

Вудсайд почувствовал, как внутри у него все сжалось от ярости. Его настроение не улучшилось, когда он увидел двух головорезов, нанятых им для похищения Арабеллы: они усердно накачивались элем вместо того, чтобы сторожить Белл. Кто-то вмешался и нарушил его планы, и Энтони готов был прозакладывать свою жизнь, что этим кем-то является кузина Белл, новоиспеченная герцогиня Эшборн. Эта американская девчонка не являлась даже кровной родственницей графа Уэрта, а лишь племянницей графини, которая, если память ему не изменяла, была рождена обыкновенной мисс, а не титулованной особой.

Выйдя из питейного заведения, Энтони вошел в гостиницу и позвонил в колокольчик.

Тотчас же откуда-то появился хозяин и поспешил к нему.

– Сегодня здесь должна быть моя жена, – заявил Вудсайд с приличествующей случаю улыбкой. – Я хочу узнать, приехала ли она.

– Как ее имя, милорд: я сейчас справлюсь в регистрационном журнале.

– Не думаю, чтобы она назвала свое настоящее имя. – Виконт доверительно наклонился к стойке. – Видите ли, мы немного повздорили, и я приехал просить прощения.

– А, понимаю. В таком случае, может быть, вы мне ее опишете.

Энтони улыбнулся:

– Если бы она здесь появилась, вы бы ее запомнили: она довольно маленького роста, с огненно-рыжими волосами.

– О да, конечно! – воскликнул хозяин гостиницы. – Она здесь, в комнате номер три. Поднимитесь на один этаж, и вы легко отыщете ее.

Поблагодарив любезного хозяина, Вудсайд отошел на несколько шагов, потом обернулся:

– По правде говоря, я хочу сделать жене сюрприз. Может быть, вы дадите мне дубликат ключа от ее комнаты?

– Не знаю, милорд, – сказал хозяин гостиницы смущенно, – у нас не в обыкновении делать это. Понимаете, соблюдение безопасности и все такое…

Вудсайд снова улыбнулся – его бледно-голубые глаза источали доброжелательность.

– Для меня это очень важно. – Он положил на стойку несколько монет.

Хозяин гостиницы посмотрел на деньги, потом на Вудсайда, словно сопоставляя столь необычное появление в Харвуде двух аристократических особ в один день. Затем он взял деньги и, достав ключ, протянул его Энтони.

Кивнув в знак благодарности, виконт положил ключ в карман, а когда он повернулся к лестнице, от его улыбки не осталось и следа: глаза его мгновенно превратились в две бледные ледышки.

Белл и Эмма находились в комнате уже не меньше четырех часов, и когда голод сделался для них невыносимым, они отправили Шиптона на кухню принести какой-нибудь еды.

– Как ты думаешь, скоро приедет Алекс? – спросила Белл, перелистывая с отсутствующим видом «Гамлета», захваченного Эммой из дома Софи.

– Понятия не имею. – Эмма вздохнула. – Он должен быть здесь уже два часа назад, но, возможно его не оказалось дома и Боттомли потребовалось время отыскать его.

– Тогда, вероятно, он скоро появится, – сказала Белл с надеждой.

– Хотелось бы верить. – Эмма нахмурилась. – Мне удалось сделать самое трудное в деле твоего спасения, так что ему осталось самое меньшее – явиться сюда и спасти меня. – Она подошла к кровати и села рядом с Белл.

Внезапно в наступившей тишине, нарушаемой только звуком их дыхания, послышался зловещий скрежет ключа в замке, и Эмма в ужасе вскочила. Если бы это Алекс явился их спасать, конечно, он не стал бы пробираться в ее комнату тайком, а начал барабанить в дверь, браня ее за глупость и беспечность.

Белл и Эмма замерли в напряжении, когда дверь распахнулась и из нее показался Вудсайд; его бледные глаза угрожающе поблескивали.

– Рад приветствовать вас, леди, – произнес виконт с пугающим спокойствием, и в его руке заблестел пистолет.

Обе дамы не могли слова вымолвить от страха. Сидя на кровати, они в ужасе прижимались друг к другу.

– Какая неосторожность с вашей стороны, ваша светлость, – оставить столь примечательную карету перед церковью! Разве вы не поняли, что мы с леди Арабеллой собираемся сегодня обвенчаться?

– Она вовсе не собирается этого делать, ублюдок! – крикнула Эмма. – И она никогда не…

Вудсайд с шумом захлопнул дверь, затем быстро прошел через комнату и наотмашь ударил Эмму по лицу.

– Заткнись, маленькая сучка, – прошипел он. – И не смей подвергать сомнению законность моего рождения. Я виконт Бентон, а ты ничтожество из диких колоний.

Эмма прижала руку к щеке.

– К вашему сведению, я – герцогиня Эшборн! – гневно воскликнула она, не будучи в силах смирить свою гордость.

В то же мгновение Вудсайд схватил Эмму за плечи и сжал их с такой силой, что Эмма вскрикнула.

– Повтори, что ты сказала?

– А то, – задыхаясь, выпалила Эмма, – что я герцогиня Эшборн.

Глаза Вудсайда сузились, и он ударил Эмму по другой щеке с такой силой, что она упала на пол. Белл тотчас же бросилась к ней и помогла подняться, а затем усадила ее на кровать.

Как ни пыталась Эмма не замечать боли, она все же не смогла удержаться от слез, и ей пришлось отвернуться, чтобы не показывать Вудсайду своего отчаяния.

– Она меня раздражает, – нагло заявил Вудсайд, обращаясь к Белл. – Трудно поверить, что вы, две женщины, столь непохожие друг на друга, находитесь в родстве. Думаю, нам стоит принять кое-какие меры. – Вудсайд взял с бюро костюм горничной, ранее использованный Эммой для своего маскарада, быстро разорвал его на полосы и передал их Белл: – Свяжите ей руки.

Белл в ужасе отшатнулась:

– Это невозможно!

– Еще как возможно; иначе, боюсь, она будет брыкаться и царапаться при любой возможности.

– Трус! – прошипела Эмма. – Каждая из нас вполовину меньше вас ростом.

– Эмма, помолчи прошу тебя. – Белл, смаргивая слезы, принялась связывать запястья кузины тряпкой, стараясь сделать это как можно нежнее.

– Крепче, – скомандовал Вудсайд. – Вы что, принимаете меня за дурака?

Белл чуть натянула ткань, и тут же виконт вырвал импровизированную веревку из ее рук, после чего крепко связал запястья Эммы за спиной. Затем он поднял с пола еще одну полосу ткани, намереваясь связать Эмме щиколотки.

– Если вздумаешь меня лягнуть, – предупредил Вудсайд, – я не стану ждать свадьбы и овладею твоей кузиной на полу прямо на глазах у тебя.

Тело Эммы обмякло.

– Энтони, – сказала Белл тихо, видимо, все еще надеясь образумить виконта, – может быть, нам стоит немного подождать, узнать друг друга получше. Я не считаю, что счастливый брак исключен, но насильственная свадьба не может быть хорошим началом совместной жизни.

– Забудьте об этом, миледи. – Вудсайд усмехнулся. – Мы поженимся сегодня вечером, и дело с концом. Здешний викарий не слишком высокого мнения о женщинах: он считает, что их согласие не обязательное условие брака. Я подожду захода солнца и только потом поведу вас в церковь, чтобы на нас не глазели зеваки.

Улучив мгновение, Эмма выглянула из окна: солнце было уже низко, но пока светило так, что, возможно, у них с Белл остался в распоряжении еще час. «Однако где же Алекс», – с нетерпением подумала она, в то время как Вудсайд бросил Белл еще одну полосу ткани:

– Засуньте это своей кузине в рот: я не желаю слушать ее чудовищный американский акцент.

Белл обвязала тряпкой голову Эммы, стараясь, чтобы повязка не оказалась слишком тугой. К счастью, Вудсайд в это время смотрел в окно и ничего не заметил.

– Час, оставшийся до того момента, когда мы отправимся в церковь, – Вудсайд внезапно обернулся к Эмме и злобно оскалился, – я тоже не намерен терять даром. У меня есть план, и он погубит вас окончательно, моя американская герцогиня. Я знаю, что именно вы украли у меня расписку: вот шпилька, которую вы оставили на моем письменном столе… – Виконт победно поднял вверх злополучную вещицу. – Разумеется, я бы не стал прибегать к похищению мисс Блайдон, если бы вы не совали нос не в свое дело. Смотрите на меня, когда я говорю с вами! – Подойдя к кровати, Вудсайд грубо рванул Эмму к себе, заставив ее смотреть себе в глаза.

– Энтони, пожалуйста! – захныкала Белл.

Ледяные глаза Вудсайда сверкнули.

– Ваше беспокойство за кузину весьма трогательно, но, увы, неуместно.

Пытаясь сдержать ярость, Эмма вцепилась зубами в кляп. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой беспомощной. Единственным утешением для нее служило то, что план Вудсайда не мог увенчаться успехом, потому что Алекс доверял ей, и теперь она это знала. Он никогда не поверит ни единому слову Вудсайда.

Алекс появится до того, как Вудсайд приведет в действие свой сатанинский план.