Глава 21

Приезд Марианны очень удивил Морган. Девушка надеялась, что в лучшем случае она напишет Джервису. Морган не рассказала графу о том, что ездила в Уинчхолм. Увидев Джервиса, стоящего у окна в тот момент, когда приехала леди Марианна, Морган заметила боль в его взгляде. Впрочем, это ей наверняка показалось. С. такого расстояния не увидишь выражения глаз.

Когда Эмма с Джонатаном засобирались домой, Морган решила прогуляться по парку. Она направилась было к озеру, но, еще издали заметив там большую компанию, свернула на аллею, ведущую в летний домик. Там Морган расположилась на диване, оставив открытой входную дверь, чтобы можно было полюбоваться видом.

Ей будет больно уезжать отсюда. У нее не было другого дома, кроме Линдсей-Холл в Гемпшире. Она всегда была там счастлива, несмотря на желание поскорее вырасти и обрести независимость. Но в прошлом году она ездила в дом своей бабушки по материнской линии Грандмезон-Парк в Лестершире, где состоялась свадьба Рэнналфа и Джудит, а через несколько месяцев посетила Пенхоллоу в Корнуолле. Там состоялась помолвка Джошуа с Фреей. Морган подумала, что ей тоже хотелось бы иметь свой дом.

Ей нравилось в Уиндраше все: дом и парк, окрестности, семья Джервиса, соседи. Она могла бы стать здесь хозяйкой. Ведь они с графом Росторном помолвлены. Но помолвка будет расторгнута. По ее желанию. И в следующем году у нее снова не будет отбоя от претендентов на ее руку, несмотря на скандал, разгоревшийся из-за ее поведения в Брюсселе, и на тот, который разразится, когда она откажется выйти замуж за Джервиса. В конце концов, она леди Морган Бедвин, сестра герцога Бьюкасла.

Тут она увидела, что к летнему домику приближается Джервис. Значит, Марианна уже уехала. Он был без шляпы, волосы развевались на ветру, придавая всему его облику романтичность и одухотворенность. Он казался моложе и был невероятно красив. Видимо, Джервис видел, что она пошла в домик, и решил последовать за ней. Морган вспомнила, как он приходил к ней каждое утро в дом миссис Кларк в Брюсселе. Как легко им было вместе гулять, разговаривать, как они понимали друг друга.

Морган никак не могла поверить, что он цинично использовал ее. Хотя он сам в этом признался. Знакомые видели их вместе то прогуливающимися в парке, то сидящими на ступеньках у дома миссис Кросс, то бредущими по улицам, держась за руки, целующимися. Он использовал любую возможность, чтобы показать окружающим, что они близки. А она ничего не подозревала. Все ее мысли были сосредоточены на поисках Аллена и помощи раненым. Джервис был ее другом, преданным, добрым, заботливым.

А теперь он просто потешался над ее идеей разбить ему сердце и попыткой унизить его. Он и сейчас настаивает на их свадьбе. Неужели все еще пытается отомстить Вулфрику?

Как бы то ни было, она больше не верит ни единому его слову.

Морган раскаивалась в том, что занималась с ним любовью.

— Чем больше я смотрю на тебя, дорогая, — сказал Джервис, войдя в летний домик, — тем сильнее восхищаюсь твоей красотой. Тебе очень идет розовый цвет. Ваш обожатель, измучившийся от безнадежной любви, перед вами. — Он прижал руку к сердцу, и на губах его появилась насмешливая улыбка.

Морган не могла понять, шутит ли он или говорит всерьез. Именно в такой легкой, флиртующей манере он заговорил с ней впервые в Брюсселе. Что скрывалось под маской светского угодника, определить было совершенно невозможно, хотя знакомы они были давно. Оно и неудивительно. Он гораздо старше и опытнее ее.

— Что она сказала? — спросила Морган без тени улыбки, пропустив его слова мимо ушей.

Джервис опустился в кресло.

— Полагаю, тебе это хорошо известно, cherie, — ответил Джервис. — Надеюсь, теперь Бьюкасл перестанет считать меня врагом. Она написала ему. Ты заставила ее сделать это. Она пришла сюда вымолить у меня прощение.

— Я вовсе не заставляла ее писать брату. Даже не советовала, — возразила Морган. — Я только хотела знать правду. Единственное, что я себе позволила, так это ироническую улыбку в тот момент, когда она попыталась оправдать свой поступок юным возрастом.

— Ты бы никогда не сделала ничего подобного, не так ли? Выложила бы все своему отцу и нежеланному жениху. Ты крепкий орешек, леди Морган Бедвин. Кстати, сообщницей Марианны была Генриетта.

— Она призналась в этом? — поинтересовалась Морган.

— Нет, — рассмеялся Джервис. — Ты на ее месте тоже не призналась бы. Думаю, было настоящей пыткой в детстве хранить секреты своих старших братьев и сестер. Но ты не бегала к Бьюкаслу, не ябедничала.

— Не было нужды, — сказала она. — Существовали другие способы уладить проблему. Им не очень нравилось обнаруживать соль у себя в кофе, или сахар в овощах, или любимые туфли, плавающие в фонтане, а иногда костюмы с оторванными пуговицами.

— С Генриеттой всегда было непросто, — вздохнул Джервис. — Она не хотела жить в нашем доме, просто ненавидела его. И любые попытки с нашей стороны как-то помочь ей не увенчались успехом. Когда умерли ее родители, ей едва исполнилось двенадцать. До переезда в Уиндраш она никогда не общалась с нами. Она была настоящей колючкой. Если мы пытались вовлечь ее в наши развлечения, она всем своим видом показывала, что ей скучно, неинтересно, а когда оставляли ее дома одну, то, возвратившись, заставали с заплаканными глазами и постоянно испытывали чувство вины. Когда она стала принимать участие в сезонах, я изо всех сил старался найти кого-нибудь, кто составил бы ей компанию для прогулок и посещения театров. Но вместо благодарности за мою заботу она злилась. Мы ее не понимали. Вернее, я ее не понимал.

— Но теперь, кажется, она всем довольна, — сказала Морган. — Любит твою мать, у нее есть подруга, Марианна.

Они обменялись едва заметными улыбками. Интересно, ощущает ли он неловкость, зная всю правду об участии Генриетты в тех давних событиях? Морган чувствовала себя вполне комфортно. Она понимала, что любовь — это бесценный дар, в какой бы форме он к тебе ни пришел.

— Если бы ты раньше узнал, что это была Генриетта, — спросила Морган, — то воспринял бы это как предательство? Страдал бы еще сильнее? Позволил бы ей по-прежнему жить в твоем доме?

— Видимо, у Генриетты были веские основания так поступить, — сказал Джервис. — И я уверен, что она страдала. Ты только вообрази, cherie, как тяжело человеку постоянно чувствовать за собой вину.

— Если у этого человека есть совесть, — заметила Морган. — Тогда жизнь может стать для него наказанием.

— Разумеется, — усмехнулся Джервис, — я как-то не подумал об этом. Знаешь, я пригласил Марианну на бал. Довольна? Гордишься мной?

— Ты правильно поступил, — промолвила Морган.

— Ты постоянно заставляешь меня заглядывать в самые темные уголки моей жизни. Помогла мне по-другому взглянуть на прошлое, чтобы я смог жить в настоящем и с надеждой смотреть в будущее. Почему?

— По-моему, глупо все время жить под прессом прошлых проблем, и не лучше ли наслаждаться тем, что жизнь преподносит сейчас. Нельзя оглядываться назад и постоянно пребывать в мрачном настроении.

— И тем не менее, — возразил Джервис, — ты, дорогая, сама несешь в себе целый ворох старых проблем. Не хочешь понять, что твое представление обо мне несколько превратно, поскольку основано на событиях прошлого. Ты отрицаешь возможность стать счастливой со мной. И постоянно пребываешь в мрачном настроении, как только что изволила выразиться.

Она вскочила с дивана, оперлась ладонями о стол и слегка наклонилась вперед.

— О да! Именно такого аргумента в свою защиту я от тебя и ожидала, Джервис. Ты прилагаешь титанические усилия, чтобы смутить меня, озадачить, а затем, манипулировать мною. Все, что ты сказал, совершенно не относится к данной ситуации. Ты заблуждаешься, полагая, что я отказываю себе в счастье, потому что хочу оставить тебя, оглядываясь на прошлое. Если я и вспоминаю прошлое, то испытываю от этого лишь облегчение, потому что поняла наконец, что ты за человек. Выйди я за тебя замуж, была бы несчастна до конца своих дней.

— Ты восхитительна, cherie, когда сердишься, — сказал он.

Морган обежала вокруг стола, но в тот момент, когда она оказалась рядом, Джервис уже успел приготовиться к ее атаке. Схватил за руку, когда Морган попыталась дать ему пощечину, затем поймал ее вторую руку.

— Что с тобой, mon amour? Кажется, ты хотела, чтобы я безумно в тебя влюбился.

Она наклонилась к нему.

— Я предпочла бы общество лягушки, — прошептала Морган. — Или отдалась дьяволу.

— Ну уж нет, дорогая. — Он крепко сжал ее запястья. — Не говори так. Что мне всегда в тебе нравилось, так это твоя честность. И тем не менее ты дважды солгала мне. Ну скажи на милость, что бы ты стала делать с лягушкой? И что бы дьявол стал делать со своими вилами, если бы ты занялась с ним любовью? Не стоит искушать судьбу, думая о таких вещах. Уж слишком мрачная вырисовывается перспектива.

— Возможно, — сказала она, уже успокоившись. — Я должна отвлечь тебя от таких непристойных видений, — усмехнулась Морган и поцеловала его в губы.

Через мгновение она уже сидела у него на коленях и обнимала его.

Он проворно развязал ленты на ее шляпке и бросил на стол. Затем немного опустил лиф ее платья. Морган стала расстегивать пуговицы на его жилете и рубашке.

Они помнили, что летний домик просматривается со всех сторон, и не выходили за рамки приличий, ограничившись поцелуями и объятиями.

— Когда после отъезда Марианны я заглянул в розовый цветник, тебя там уже не было, и я испугался, что никогда больше не увижу тебя, cherie. А ты мне очень нужна. Я был счастлив, когда ты сидела в саду и я знал, что могу подойти к тебе и обнять.

Ей так хотелось верить ему. Но она ни на минуту не забывала, что он использовал ее в своих целях.

— Я тоже была рада видеть тебя, — сказала она, — но беспокоилась, что, возможно, ты на меня рассердишься.

— Рассержусь? — Он слегка приподнял пальцами ее подбородок вверх и заглянул ей в глаза. — Как я могу сердиться на моего ангела?

О нет, это уже слишком. Он переигрывает.

— Значит, я ангел? — вздохнула она и положила голову ему на плечо.

— Да, cherie. Ангел красоты и изящества, доброты и сострадания, ангел любви.

Она снова вздохнула и поцеловала его в шею.

— Значит, ты меня любишь?

— Я люблю тебя, ma cherie, — прошептал он, прикоснувшись губами к ее губам. — А ты, mon amour? Ты любишь меня?

Морган продолжала улыбаться.

— Нет, — ответила она. — Ни капельки, Джервис. Скажи, твое сердце будет разбито, когда я покину тебя?

— Разумеется, ma cherie. Я тут же впаду в уныние, мои волосы превратятся в космы, я заболею и умру. Ты приедешь ко мне на могилку и принесешь розы. И может быть, тогда из твоих прекрасных глаз выкатится хоть одна слезинка. А может быть, ты будешь смеяться и топтать ногами цветущие розы. Неужели у тебя такое холодное сердце? Может ли такое быть?

— Вовсе нет. — Морган поднялась с его колен, одернула платье и надела шляпку. — Все будет совсем не так. Я совершенно равнодушно отнесусь к сообщению о твоей смерти. Кто-нибудь скажет мне об этом, а я пожму плечами и скажу, что когда-то знала графа Росторна.

Джервис усмехнулся и тоже поднялся с кресла.

— Ты настоящая лгунья. И в то же время восхитительна. Может быть, мы как цивилизованные люди спокойно вернемся домой вместе, несмотря на то обстоятельство, что мы, кажется, поссорились? Но нам надо придумать какую-то тему для разговора. Давай обсудим погоду? Представим, какой она будет завтра во время праздника. Как ты думаешь, дорогая, пойдет дождь или все-таки выглянет солнце? И что мы станем делать, если пойдет дождь?

Джервис с поклоном предложил ей руку, и они направились в сторону дома.

— Ты же знаешь, твоя мать придумала запасной план на случай дождя.

— О, как мы быстро обсудили этот вопрос! Теперь твоя очередь выбирать тему для разговора, cherie.

Утро выдалось пасмурное. Но к обеду тучи рассеялись и выглянуло солнце. Стало гораздо теплее, но до жары было далеко.

В Уиндраше собрались гости из всех ближайших деревень. Были организованы гонки, состязания в ловкости и силе, в том числе соревнования лучников и крикет на лугу. На озере проводились заплывы на лодках, а также катание детей. На весла посадили Эйдана и сэра Гарольда. На большой площадке между озером и летним домиком состоялись бега пони.

К вечеру уже были подготовлены танцевальный зал и портретная галерея для тех, кого бы она могла заинтересовать. На террасе расставили маленькие столики, покрытые накрахмаленными белыми скатертями, уставленные вином и закусками. У озера на больших одеялах тоже разложили всевозможные яства и напитки.

Джервис и Морган развлекали гостей, всех без исключения. Даже простолюдинов. Морган до этого не приходилось общаться с простой публикой. Когда в прошлом году она отправилась в Пенхоллоу, то с удивлением обнаружила, что Джошуа, маркиз Холлмер, относится к слугам, как к друзьям. Вспомнила Морган и свой опыт общения с ранеными солдатами в Брюсселе. Те солдаты, что попали в дом миссис Кларк, говорили на таком английском, что Морган порой плохо понимала их, и тем не менее по своим человеческим качествам ничем не уступали какому-нибудь герцогу или маркизу.

Женщины приветствовали Морган, делая глубокий реверанс, мужчины кланялись. Дети смотрели на нее во все глаза, но дружелюбно улыбались невесте графа, стоило ей изобразить хотя бы некоторое подобие улыбки на лице. Когда леди Морган изъявила желание принять участие в состязании лучников, ей охотно предоставили такую возможность. Мужчины, женщины и дети окружили ее, застыв от любопытства. А затем стали подбадривать громкими криками.

— Я давно не тренировалась, — объясняла Морган, закладывая в лук стрелу. Мишень казалась ей слишком маленькой и далекой.

Среди девяти лучников Морган заняла третье место, хотя раньше в этом виде спорта ей не было равных. Она заслужила громкие аплодисменты, и глаза ее сияли от удовольствия.

Сейчас должны были начаться гонки со связанными ногами. К ногам одного участника привязывали ногу второго. Бежать собирались только дети, но к ним решили присоединиться Джервис и Моник. Остальные со смехом наблюдали за происходящим.

Джошуа дал сигнал к старту, и участники сорвались с места. Джервис и Моник сначала вырвались вперед, но потом вдруг упали с такой театральной неловкостью и криками, что Морган поняла — это падение специально инсценировано. Покачиваясь, они с трудом поднялись, в то время как пять пар детей уже успели проскакать мимо. Но брат с сестрой не отказались от продолжения гонки и только у финиша, как, по всей видимости, и планировалось, снова упали, к удовольствию зрителей.

К Морган подошел Эйдан и обнял ее за плечи.

— Счастлива? — спросил он.

Она кивнула, радостно улыбнувшись.

— Не могу привыкнуть к мысли, что ты уже взрослая, — сказал он. — Кажется, еще вчера ты была маленькой девчонкой. А теперь ты женщина. И очень красивая.

— Надеюсь, ты так же щедр на комплименты и с Евой. — Морган засмеялась.

Эйдан кивнул в сторону Джервиса, который раздавал призы победителям и маленькие монетки проигравшим.

— Ты сделала удачный выбор, — сказал он. — Граф Росторн хороший человек.

— Да. — Морган посмотрела на Джервиса. Волосы его слегка растрепались, он весело смеялся.

— Надо признаться, я несколько беспокоился, — проговорил он, сжав ее плечо. — Впрочем, как и все мы. Именно поэтому мы решили приехать сюда. Чтобы морально поддержать тебя, если понадобится. Рад, что не понадобилось, но мы не жалеем, что приехали. Ты будешь счастлива здесь, среди этих людей.

— Надеюсь, — ответила Морган.

— Смотри, — сказал Эйдан. — Фрея учит Дейва бросать подкову. Интересно, кто из них двоих примет участие в соревнованиях. Пожалуй, пойду посмотрю.

Чуть позже Морган взяла Джонатана и повела его смотреть пони. Мальчик погладил одного из них, немного покатался на нем. Вскоре к ним подошла графиня и коснулась руки Морган:

— Ты так усердно развлекаешь гостей, что, боюсь, к вечеру у тебя не останется сил потанцевать. Иди посиди на террасе, отдохни немного. Ты великолепно выглядишь в этом, светло-лимонном платье. Свежа, как сама весна.

— Вы должны быть довольны праздником, мадам, — промолвила Морган. — Все в восторге.

— Это все для тебя, cherie, — напомнила графиня. — Для тебя и Джервиса. В честь вашего обручения. Сама видишь, его всегда любили тут и сейчас любят. А тебя просто обожают. Называй меня maman вместо «мадам». Не возражаешь, дорогая?

— Да, maman. — Морган улыбнулась ей. Женщины сели за столик выпить чашку чая с пирожными.

Морган вдруг поняла, что ее месть будет гораздо ужаснее, чем она себе представляла. Без сомнения, во всем обвинят ее. Ведь это она разорвет их помолвку. К тому же она здесь никто, а Джервис любимый сын, брат, хозяин. Он тяжело перенесет это унижение.

Ей расхотелось осуществлять свой план.

Но, помнится, она говорила, что еще не сказала своего последнего слова.

Но время пришло. Она разобьет ему сердце и подвергнет ужасному унижению.

В этот момент к ней и графине подошли Фрея и Эмма.

Танцевальный зал напоминал роскошный цветочный сад. Джервис с удовлетворением обвел его взглядом и подошел к музыкантам, уже занявшим свои места, чтобы еще раз обсудить репертуар. Букеты, украшавшие зал, подбирались специально в одной цветовой гамме: от пурпурных оттенков до нежно-розового окраса фуксий. Между ними на стенах расположили цветочные композиции из листьев папоротника и монстеры.

Флористические изыски были делом рук Генриетты. Она всегда с удовольствием занималась этим и имела к подобному искусству несомненный талант. Но сегодня кузина превзошла себя.

Еще до завтрака она разыскала Джервиса и рассказала о своем участии в том печальном событии, которое произошло девять лет назад. Чем, надо признаться, несказанно удивила его. Даже сказала, что готова покинуть Уиндраш, если такова будет воля Джервиса.

Он не был дружески расположен к своей кузине, но, услышав столь искреннее раскаяние, не мог не раскрыть ей братских объятий. Он подошел к ней, обнял и сказал, что пришло время оставить прошлое позади и начать новую жизнь. А когда от избытка чувств она расплакалась и стала вытирать носовым платком покрасневшие глаза, Джервис подмигнул ей и весело ухмыльнулся.

— Кроме того, — сказал он, — maman собирается переехать в Черри-Коттедж после моей свадьбы, и, возможно, ты захотела бы отправиться туда вместе с ней.

— Да, Джервис, очень! — воскликнула девушка. — Как ты щедр. Благодарю тебя за все.

Черри-Коттедж был небольшим особняком на окраине деревни и принадлежал отцу Джервиса. Раньше его арендовал отставной полковник, где жил со своей женой. Но полковник уже скончался, а его вдова уехала в неизвестном направлении, поэтому дом пустовал.

Генриетта не раскрыла кузену мотивы, которые толкнули ее на сговор с Марианной, а Джервис не стал спрашивать, потому что не хотел услышать ответ, о котором уже догадывался. Разумеется, мысль о том, что между девушками существовала близкая связь, потрясла его. Ведь именно это обстоятельство толкнуло их на преступление. Но в конце концов, не его это дело.

В зале появились Бедвины: двое мужчин в безупречного покроя черных фраках и белых кружевных рубашках, леди Фрея в черном и Ева в платье цвета лаванды. Но глаза Джервиса были прикованы к Морган, которая походила на сказочную фею в своем переливающемся серебряном платье, украшенном сверху серебристой туникой в виде тончайшей сетки. Ее темные волосы, уложенные в высокую прическу, были украшены ажурными цепочками, а в глубокое декольте спускался серебряный медальон. Белым пятном на серебряном фоне выделялись длинные перчатки и изящный веер из перьев страуса.

Сам же Джервис надел свой костюм в серебристых, серых и черных тонах, который был на нем в лесу Суань. Он долго сомневался в выборе своего наряда, так как ни ему, ни Морган не хотелось возвращаться к воспоминаниям о ночном пикнике. Но сейчас Джервис решил кое-что предпринять. Постоянное стремление не обращать внимания на прошлое ничего не изменит.

Он надеялся, что они вдвоем смогут перешагнуть через то плохое, что там осталось.

Джервис поклонился невесте и поцеловал ей руку. Она ответила ему радостной улыбкой. В это время Бедвины, стоя рядом с Морган, оглядывались по сторонам. В зал вошли все члены семьи графа.

— Господи! — воскликнула Фрея. — Вы оба выглядите просто потрясающе.

Вскоре бальная комната стала наполняться гостями. Вновь прибывшие выстраивались в очередь, чтобы подойти и поздороваться с графиней Росторн, Джервисом и Морган. Она встречалась с большинством приглашенных и раньше, но ее жених искренне восхищался ее способностью: она запомнила все имена и даже некоторые детали, касающиеся их жизни. И разумеется, все гости восхищались невестой Джервиса. И не потому, что она была необычайно красива, не потому, что приходилась сестрой герцогу Бьюкаслу, ее манера общаться очаровывала буквально каждого.

Ее месть явится настоящей катастрофой, мрачно подумал Джервис.

Если ему не удастся ее переубедить.

Наконец прибыли все приглашенные, включая Марианну и ее престарелую тетю миссис Джаспер. Танцы открыли Джервис и Морган. Это оказался довольно резвый контрданс. Затем они танцевали со множеством других партнеров, а чуть позже ужинали за разными столами. Все приличия были соблюдены. Но даже по самым строгим правилам лондонских сезонов разрешалось танцевать с одним и тем же партнером дважды. После перерыва Джервис рассчитывал пригласить Морган еще один раз. Он попросил музыкантов исполнить вальс, единственный за вечер, сразу же после ужина.

— Cherie? — Джервис склонил голову в вежливом поклоне, когда Морган стояла и разговаривала с его соседями по поместью. — Ты позволишь пригласить тебя на вальс?

Не говоря ни слова, она положила руку на его рукав, и они вместе вышли в центр зала.

— Ты в том же костюме, в котором был в лесу Суань, — заметила она. — Тогда ты выбрал эти тона потому, что почти все мужчины были в красных мундирах.

— Именно, cherie, — улыбнулся Джервис. — Мне не хотелось выглядеть совершенно незаметным на собственном приеме.

— Но меня удивил твой выбор костюма для сегодняшнего вечера, — сказала девушка.

— А то, что я пригласил тебя на вальс, не удивило? Последний раз мы танцевали его на балу у твоей сестры в отдельной комнате. Потом на моем пикнике. Причем несколько минут в полном одиночестве. Помнишь, на нас все смотрели? И еще на балу у Камеронов, где мы познакомились.

— Мне не доставляют удовольствия эти воспоминания. Впрочем, это даже к лучшему. Через день или два Ева, Эйдан, Фрея и Джошуа собираются уезжать. И мне будет легче присоединиться к ним после того, как ты освежил мою память.

Наконец зазвучала музыка, и Джервис плавно повел в танце свою партнершу.

— Неужели, cherie, — улыбнулся он, — вы так безжалостно покинете меня? И мы больше не увидимся?

— Ты же знаешь, что я уеду. — Она смотрела ему в глаза.

Он еще теснее привлек Морган к себе и медленно закружил.

Она засмеялась от удовольствия.

Оркестр исполнял тот же самый вальс, под который они с Морган танцевали в первый раз. По ее взгляду Джервис догадался, что она узнала мелодию.

Они танцевали молча, не отрывая взгляда друг от друга. Морган слегка порозовела, глаза ее заблестели.

Когда замерли последние звуки музыки, они снова заговорили.

— Ты очень хорошо танцуешь, Джервис, — проговорила она. — Так же хорошо, как делаешь многие другие вещи. Ты, например, весьма искушен в искусстве флирта и… не только флирта. Ты, помнится, поклялся, что заставишь меня влюбиться в тебя. И все делаешь для этого. Постоянно манипулируешь мной. И твоя цель — победить любой ценой, несмотря на то что в результате тебе придется жениться на мне. С момента нашего знакомства я стала не намного старше, но у меня ощущение, будто я повзрослела лет на десять. Иногда я по-настоящему ненавижу тебя.

— Что ж, ненависть лучше, чем равнодушие, — ответил он. — А тебе не приходило в голову, cherie, что я прилагаю столько усилий для того, чтобы ты полюбила меня только потому, что люблю тебя?

Она нетерпеливо покачала головой и снова положила руку ему на плечо — зазвучала новая мелодия.

— Как бы то ни было, я уезжаю со своей сестрой и братом, — повторила она.

Джервис встревожился, так как понял, что она не изменит своего решения. Гордость ей не позволит. Рана, нанесенная им, оказалась слишком глубока. Вряд ли он мог что-нибудь сказать в свое оправдание.

Его клятвы в любви не помогут. Так и останутся красивыми словами.

Никто из них не проронил ни слова до самого конца танца. Оставался еще один тур контрданса, но они уже не могли танцевать его вместе.

— Cherie, — сказал он, — прошу вас, давайте немного погуляем вместе.

— Прямо сейчас? — Ее брови слегка приподнялись от удивления.

— Да, — кивнул он.

— Но зачем? Чтобы соблазнить меня? — Она высокомерно посмотрела на Джервиса. — Ты сошел с ума?

— От отчаяния, cherie, — ответил он. — Меня приводит в ужас мысль о том, что ты вот так возьмешь и покинешь меня. Давай поговорим. Дай мне шанс изменить твое решение. Клянусь честью джентльмена, я даже не прикоснусь к тебе. Выслушай меня.

— Положиться на честь джентльмена? — насмешливо произнесла она. — Вряд ли что-либо заставит меня изменить свое решение.

Она нахмурилась, и в какое-то мгновение Джервис увидел в ее взгляде сомнение. И еще печаль.

— Дай мне этот шанс, — повторил он.

Музыка смолкла. Танцующие стали расходиться. Еще немного, и они станут привлекать к себе внимание, если будут вот так стоять. Но Джервис знал, что, если она не ответит ему сейчас, он потеряет ее навсегда.

— Что ж, пусть будет так, как ты хочешь, — согласилась она. — Но в этом нет никакого смысла.

Он улыбнулся и взял ее за руку.