Роджер Пенскотт раздраженно расхаживал по библиотеке. Какого черта старый пират так долго не идет? За пять месяцев его отсутствия слуги, должно быть, забыли, чьим приказам они должны подчиняться. Что ж, он им это напомнит.

Дверь библиотеки открылась, и языки огня в камине заплясали ярче. Несмотря на плохо скрываемое нетерпение, лорд Пенскотт некоторое время не двигался. Наконец он обернулся и указал гостю на стул по другую сторону письменного стола, а затем уселся сам. Он чувствовал себя легко и свободно среди привычной роскоши своего дома; Бен же, напротив, сидел сгорбившись, не зная, куда девать руки.

– Давненько мы с тобой не выпивали, старик.

– Да, сэр, очень давно. Надеюсь, вы довольны путешествием?

– Вполне. А вот возвращение домой оказалось не очень-то приятным. Брэнд, похоже, сумел покинуть Англию. – Граф потянулся к шкафу, достал две пивные кружки и бутылку с элем, но разливать не стал и лишь кивнул, давая знак гостю.

Бен взял бутылку… Она была пуста. Так вот оно что. Пенскотт знает! Пешка проиграла королю. Выход один – изображать полную невинность.

Старый пират удивленно поднял брови, и Пенскотт в ответ улыбнулся дьявольской улыбкой:

– Скажи спасибо, что она пуста, приятель, иначе Траш застал бы нас в неподобающем состоянии. Головная боль на следующий день – что может быть хуже!

Бен молча поставил бутылку на стол. Он отлично знал: игры с Пенскоттом ничем хорошим не кончаются. И вдруг его охватило давно забытое возбуждение. Он оскалил зубы в улыбке:

– Вы правы, милорд, но я не понимаю…

– В таком случае я объясню. Солдаты, охранявшие шотландца, утолили свою жажду элем вот из этой бутылки. Повар заявил, что эль прокис, и здорово наказал парня, который этого не заметил. Беспечность стражников капитана Грегори позволила убийце моего сына бежать.

Старый пират громко фыркнул и откинулся на спинку стула.

– Дайте солдату бутылку с любой дрянью, от которой он будет рыгать, и он ее проглотит, не задумываясь. Так что это просто неудачное стечение обстоятельств.

– Но мы-то с тобой, знаем, что кроется за этим неудачным стечением обстоятельств.

Лицо безгрешного ангела не могло бы выразить большее недоумение.

– Мы, милорд? Но я ничего не…

– Не трать время попусту, Луи, я тоже много поплавал по Карибскому морю, заходил на далекие острова и научился различать запах и вкус различных экзотических настоев. В основании заговора я вижу твою руку, дружище, и это выводит меня из себя.

– Так то был заговор?!

– Самый настоящий. А как бы иначе удалось Брэнду бежать? – Граф предупреждающе поднял руку, не давая перебить себя. – Даже при том, что стража была в беспамятстве, в одиночку шотландец не смог бы ничего сделать. Кто-то поднял засов и открыл дверь, кто-то достаточно хитрый и сильный, чтобы поставить засов на место. На этот раз ты сам себя перехитрил, Луи. Как тебе удалось сделать это?

– Значит, засов опять закрыли? – Бен даже хохотнул от удовольствия. – Очень умно. Очень! – Он сделал вид, что ищет ответ. – А кто приносил ужин в замок?

Может быть, хозяин согласится на такой гамбит?

– Парень с кухни. Он невиновен – любой, кто задаст ему хоть один вопрос, это сразу поймет. Нет, Луи, ни этот олух, ни судьба тут ни при чем. И в окно Брэнд не вылетел. Виновен тот, кто подмешал снотворное в эль и открыл засов. Я знаю только одного человека, способного на такое.

– Но я не делал этого, милорд.

– Значит, ты был не один. Кто еще?

– Вы мне льстите, милорд. Я целыми днями сижу у себя, и единственное мое развлечение – модели кораблей. С приключениями и побегами я давно покончил.

В конце концов, это было почти правдой: он не принимал участия в побеге.

Пенскотт шумно выдохнул и в раздражении сдвинул брови. Ему не удалось подловить старика, и тем не менее он не сомневался в том, что тот принимал прямое участие в освобождении Брэнда. Вот только зачем? Ему не хотелось подвергать старого пирата наказанию, однако выбора у него, похоже, нет.

– Возвращайся в свою конуру, дружище, и запомни мои слова. Через день-два я тебя снова позову, и лучше тебе к тому времени стать посговорчивее. Подумай как следует, все равно я узнаю правду. Пока это все.

Бен поднялся и вежливо поклонился. Будь он проклят, если выдаст Мари. По крайней мере у него есть время на размышление.

Он направился к двери.

– Луи…

– Да, милорд?

– Запомни еще одно. В свое время я спас тебя от виселицы, но не слишком обольщайся по поводу моих дружеских чувств.

Теплый южный ветер наконец вытеснил промозглый воздух и слякоть, и лес тут же зазеленел, расцвел яркими красками. Ветви деревьев тянулись к ярко-синему небу, поля сбегали вниз по холмам, сверкая карнавальным многоцветьем, и даже краткие возвращения холодов не могли изменить очевидного – весна пришла.

Мари сидела на поваленном бревне, бездумно глядя на зеленеющий луг, где она впервые увидела Джейсона. Что толку во всей этой красоте, если сама она никому не нужна…

Слуги завтракали за массивным дубовым столом, занимавшим едва ли не большую часть кухни, и в этот раз Мари пришла туда раньше других. Чуть позже к ней присоединилась Арабелла. Некоторое время они сидели молча на разных концах стола, но неожиданно Арабелла придвинулась ближе, что Мари очень удивило – они с Арабеллой уже несколько лет не разговаривали, и сейчас она не видела никакой причины для такого проявления дружеских чувств.

Арабелла с отвращением смотрела на тарелку с овсянкой, стоявшую перед ней.

– Уж лучше бы хлеб и эль, чем эта водянистая каша.

Мари ничего не ответила.

– Тебе-то, наверное, все равно, что дадут. Это и понятно: у тебя было кое-что получше.

Мари вопросительно подняла глаза.

– Я не так слепа, как остальные; не зря же мы с тобой жили в одной комнате. Ты приносила этому шотландскому индюку не только еду, но и ноги перед ним раздвигала. Уж он-то свое получил.

При одном упоминании о Джейсоне Мари задохнулась от гнева:

– Хватит болтать!

– Ну уж нет, я еще не все сказала. Это ты опоила стражу!

– Неправда!

Мари лихорадочно пыталась придумать, как ей отвязаться от Арабеллы.

– Ах, неправда! Тогда зачем же ты каждый вечер выходишь на берег и сидишь там часами? Ждешь, что беглец вернется и заберет тебя?

– Ты просто сошла с ума! – Вскочив, Мари выбежала из кухни.

Она бродила по полям, ничего не видя и не слыша. Воспоминания лишь усиливали боль. Образ Джейсона не давал ей успокоиться. В конце концов она оказалась у мрачного здания, бывшего свидетелем и высочайшего блаженства, и самого мрачного ее отчаяния.

Не думая о том, что делает, Мари начала подниматься по ступенькам, а затем вошла в камеру, куда через распахнутые ставни проникал свежий ветерок. Скамья, на которой они с Джейсоном любили друг друга, разговаривали и спали вместе, стояла так, как они ее оставили в день побега. Мари подошла к окну. За железной решеткой сверкала и переливалась Темза. Зачем она вообще сюда пришла? Надеялась застать здесь Джейсона, повернуть время вспять?

– Эй, девчонка!

Она вздрогнула и обернулась: на пороге мрачной тенью высился садовник Ройбен.

– Траш тебя везде ищет. Поторопись.

Мари шла по тропинке, не замечая ничего вокруг, и обдумывала предстоящую встречу с лордом Пенскоттом и Арабеллой. Как и в ночь бегства Джейсона, ей сейчас понадобится все ее присутствие духа. С какой-то холодной расчетливостью она попыталась оценить свои шансы на успех. В конце концов, лорд Пенскотт хорошо к ней относится: он дал ей образование, следил за тем, чтобы ее не загружали тяжелой работой. С кем еще из слуг он может разговаривать по-французски, кого еще хоть когда-нибудь удостаивал беседы наедине? Мари вскинула голову. Все еще может окончиться хорошо.

На этот раз необычно молчаливый и сдержанный, Траш встретил ее на пороге и проводил до библиотеки. Там царил полумрак. Мари заправила длинную прядь волос под чепчик. Что за человек стоит рядом со столом графа? Капитан Грегори! Когда же он вернулся? И почему он здесь?

Она попыталась улыбнуться так, словно ни о чем не догадывалась.

– Вы меня вызывали, милорд?

Пенскотт кивнул, и тут же через боковую дверь, ведущую на галерею, вошла Арабелла. Лицо ее сияло торжеством.

– Эта девушка… – начал лорд Пенскотт.

– Арабелла, милорд. – Служанка присела в низком поклоне.

Пенскотт не сдержал раздраженной гримасы.

– Она сообщила мне неприятную новость: по ее словам, ты опоила охрану в ту ночь, когда бежал Джейсон Брэнд. – Граф помолчал. – Мне бы не хотелось думать, что это так, и я даже сначала заподозрил старого Бена. Но ее обвинением тоже вряд ли стоит пренебрегать. Теперь я хочу знать правду: это ты освободила Джейсона Брэнда?

Мари, не поднимая взгляда, лихорадочно соображала, что ей лучше ответить. Бена она выдать не может – он слишком стар и не выдержит наказания. Джейсон бежал, а она осталась расплачиваться за часы короткого блаженства и верности тому, кто так легко ее предал. Бороться больше не было смысла.

– Я украла зелье у Бена, потому что знала, где он его хранит, а потом напоила стражников и помогла Джейсону бежать. Я одна во всем виновата.

Пенскотт, казалось, не верил собственным ушам. Так открыто и бесстрашно признаться в столь ужасном деянии!

– Ты понимаешь, что тебя ждет, Мари?

Девушка опустила голову.

– Да, милорд.

Пенскотт повернулся к столу, открыл ящик и, достав оттуда золотую монету, швырнул ее ухмылявшейся Арабелле.

– А теперь убирайся, – ровным голосом произнес он.

Арабелла, пятясь, направилась к двери.

Пенскотт, опираясь на трость, подошел к окну и несколько секунд стоял без движения. Когда он вернулся к письменному столу, лицо его выражало непреклонность и жестокость.

– Твое признание означает, что ты совершила тяжкое предательство. Ты спала с этим шотландцем?

– А разве мне кто-нибудь запрещал? Я любила Джейсона, милорд, и именно поэтому не могла равнодушно ждать, когда вы его повесите.

Лицо Пенскотта побагровело. Сколько лет он ждал, что Мари наконец проявит силу духа, но сделанное ею сейчас просто не укладывалось у него в голове. Все его мечты и надежды рухнули: ее красота, с помощью которой он надеялся заманить в свои сети принца, теперь не имела никакой ценности. Она обманула его доверие, а этого Пенскотт не прощал никому.

Губы его сжались в тонкую полоску, рука крепко стиснула трость.

– Даже не знаю, что с тобой делать. По правде говоря, это уже не имеет значения.

– Отдайте ее мне, – неожиданно подал голос капитан Грегори.

– Нет! – хриплым шепотом проговорила Мари. – Прошу вас, милорд!

Пенскотт долго смотрел на женщину, которая помогла бежать убийце его сына.

– Согласен.

Лучшего наказания для нее нельзя было и придумать: о жестокости Грегори ходили легенды. В его руках она получит такой урок, который не забудет никогда.

– Делайте с ней что хотите, только заберите отсюда. Немедленно. Я больше не хочу ее видеть. Все вон!

Комната моментально опустела. Грегори схватил Мари за руку и так резко потянул за собой, что она споткнулась и чуть не упала. С торжествующей ухмылкой капитан протащил девушку вниз по лестнице мимо выстроившихся по сторонам слуг. Лишь на немногих лицах она увидела сочувствие; остальные явно получали удовольствие от всего происходящего.

Ноги Мари ослабели, она едва шла. Грегори провел ее через лужайку, мимо ряда старых кедров, словно стерегущих замок. Дверь все еще стояла раскрытой, как молчаливое издевательское приглашение. Джейсон… Как мог он покинуть ее?

Войдя, Грегори рывком закрыл дверь, и тут же от порыва ветра с громким стуком распахнулись ставни – комната словно ждала очередную жертву, готовясь высосать из нее тепло и жизнь.

– Ну вот мы и пришли, моя дорогая…

– Нет!

Мари попыталась вырваться, пальцы ее палача железной хваткой сжали ей руку, а губы впились в рот, заглушив крик ужаса. Грегори сорвал с нее одежду, и глаза его сверкнули при виде безупречной груди, крепких упругих бедер, плоского живота. Сняв ботинки и бриджи, он с улыбкой приблизился к ней. Мари с ужасом смотрела на огромный вздувшийся пенис.

– Нет!

Капитан расхохотался и бросился на постель; это произвело такое сотрясение, что стоявший на столе глиняный кувшин, покачнувшись, упал и раскололся на куски. Мари ухитрилась схватить один из острых осколков и крепко зажала его в руке.

Грегори не хотел больше ждать: он перевернул ее на спину и взгромоздился сверху.

– Ну, сопротивляйся теперь, сучка. Давай дерись!

Похоже, он наслаждался этой борьбой, от которой предстоящая победа обещала быть еще слаще, однако Мари внезапно расслабилась, отчего насильник потерял равновесие. Прежде чем он успел опомниться, она резанула его по щеке острием глиняного обломка. Грегори, громко завыв, с силой ударил ее по руке и едва не сломал ей кисть.

– Сука! Грязная шлюха!

Кожа клочьями свисала с рассеченной щеки, кровавый шрам тянулся от левого глаза до нижней челюсти. Не переставая изрыгать ругательства, Грегори ощупал рану, а затем с размаху ударил Мари по лицу. Больше сил сопротивляться у нее не было. Он коленом раздвинул ей бедра. Железная рука приподняла ее. Задыхаясь, Мари ощутила, как кошмарный пенис проник внутрь, прорываясь все глубже и глубже. Потом она потеряла сознание.

Боль. Одиночество. Холод. Тошнота. Снова боль. Серебристая лунная дорожка. Смутные воспоминания о зверином рыке и проклятиях. Он что-то сказал перед тем, как уйти.

Мари с трудом поднялась на ноги и, завернувшись в простыню, огляделась. Ни еды, ни питья. Дверь закрыта на засов снаружи. Сколько прошло времени с тех пор, как он ушел? Если бы хоть немного воды…

Снова боль. Кровь. Мари упала на постель, и тяжелые рыдания сотрясли ее. Неужели это все, что суждено ей в этой жизни?