Эпилог

Она была единственной женщиной, приковывающей его внимание.

В переполненном зале сумрачный взгляд Этана Стоуна небрежно скользил между брюнеток и блондинок и останавливался на головке с пышными каштановыми волосами. Она сидела на возвышении, лицом к залу, склонив голову и водя по блокноту карандашом, стремительно записывая вслед за оратором речь о правах женщин в стране, городах, на выборах. Этан слушал речь лишь вполуха, зная, что Мишель будет разочарована, когда позднее окажется, что он ничего не понял, однако он был не в состоянии думать ни о чем, кроме Мишель.

Ее губы серьезно сжались, между тонкими бровями залегла вертикальная складочка, очки спустились на кончик носа, а когда карандаш становился слишком тупым, чтобы писать дальше, Мишель без стеснения тянулась за карандашами, воткнутыми в пучок волос. Этан улыбнулся. У нее остался всего один отточенный карандаш, заложенный за ухо.

Стоя в дальнем конце зала, удобно прислонившись к стене под лозунгом, призывающим поддержать сухой закон, Этан пытался представить себе цвет глаз Мишель. Задача оказалась несложной. На руках Этан держал дочь, и глаза Мэдисон были точно такого же изумрудно-зеленого оттенка, как у матери. Поудобнее подхватив Мэдисон, Этан перевел взгляд с ее пухлого, розового ротика на губы Мишель.

Внезапно Мишель вскинула голову, словно почувствовав его взгляд, и улыбнулась. От этой сияющей, широкой улыбки у Этана сжалось сердце и пропустило положенный удар. Он на мгновение задержал взгляд на лице жены и мог поклясться, что Мишель покраснела. Он принялся размышлять о том, как хотел бы поступить с накрахмаленной белой блузкой и отглаженной черной юбкой.

— Она об этом и не догадывается, — прошептал он Мэдисон. Его звучный, хрипловатый голос долетел до последнего ряда женщин. Три головы обернулись одновременно, на Этана сердито зашикали. Этан попытался было объяснить, что не имел в виду уважаемого оратора Элизабет Кейди Стэнтон, но на его голос обернулось еще несколько голов. В конце концов Этан виновато оглядел потревоженных слушательниц и приподнял на руках Мэдисон, давая понять, что обращался к девочке. Женщины были явно не довольны его насмешливой улыбкой.

— Что это за шум был вокруг тебя? — спросила Мишель по пути в «Святой Марк». Мэдисон сидела у нее на руках, а Мишель поправляла на дочери шапочку. Едва открытый экипаж свернул с площади Вашингтона, как на него налетел порыв влажного ветра. — Я и не знала, что ты собирался затеять скандал.

Покаянный взгляд Этана убедил Мишель не больше, чем ее подруг-суфражисток. Этан вздохнул, беря ее за локоть.

— Пожалуй, сегодня мне не удалось завоевать симпатии твоих приятельниц. — И он рассказал Мишель о случившемся.

— О Этан! — протянула Мишель, качая головой. — Ты и вправду свалил всю вину на Мэдисон?

— Я не знал, что делать, — всерьез оправдывался Этан, — Я боялся, что они набросятся на меня.

Мишель взорвалась смехом. Малышка Мэдисон уставилась на мать широко распахнутыми глазами и притихла, когда Мишель придвинулась к Этану.

— А что ты скажешь о миссис Стэнтон? Она выдающийся оратор, правда? И когда она говорит о праве женщин бросать вызов мужчинам как о долге…

— Меня словно мороз продирает, — заключил Этан. Мишель выслушала его двусмысленное замечание и отреагировала точно так, как ожидал Этан:

— Можете забавляться сколько угодно, мистер Стоун, потому что мне нравится бросать вам вызов.

Он усмехнулся и прижался щекой к ее волосам.

Когда они вернулись в отель, Мэдисон крепко спала. Мишель уложила дочь в кроватку. За последний год в ее кабинете прибавилось книг и вдобавок к книгам детская кроватка, пеленки, банки с тальком, крохотные ботиночки и шапочки — все это валялось на столе среди обрывков бумаги, разрозненных заметок и карандашей.

Этан вошел в кабинет вслед за Мишель, наблюдая за дочерью через плечо жены.

— Как ты думаешь, она проспит всю ночь? — Он помог Мишель снять пальто и бросил его на стул. — Или не возьмешься предсказывать?

— Не возьмусь, — отозвалась Мишель, поворачиваясь в его объятиях. — Она будет делать то, что захочет, как всегда.

Глядя на Мишель и ощущая силу ее духа. Этан на мгновение почувствовал, как у него перехватило горло.

— Интересно, чем это кончится? — хрипло спросил он. Мишель подняла голову и вгляделась в его глаза.

— Я так люблю тебя!

Этан обнял ее, еще не научившись принимать ее близость как должное, а не как чудо.

— Не вини себя, — тихо сказала Мишель, разглаживая лацканы его серого пиджака. — Ты не совершил ничего плохого.

Этан не удивился, что Мишель словно прочла его мысли.

— Я бросил тебя. Я мог бы потерять тебя. Никогда не прощу себе, что оставил тебя с Хьюстоном одну.

— Ты же ничего не знал. Ты не мог предвидеть.

От этих слов Этану не стало легче. В тот вечер он вернулся в отель спустя десять минут после первой схватки у Мишель и почти столько же — после смерти Хьюстона. Десять минут. Стоило ему вернуться чуть раньше — и Мишель не пришлось бы совершать убийство и чуть не погибнуть в преждевременных родах. Этан должен был остаться с ней.

Часы ожидания в гостиной, пока рядом, в спальне, Мишель рожала, показались Этану бесконечными. С Мишель остался доктор Тернер; Рении сидела рядом с Этаном. Джеррет Салливан позаботился о том, чтобы из номера убрали труп Хьюстона. В ту же ночь арестовали Ди. Этан с трудом мог поверить, что все это случилось всего восемь недель назад. Казалось, с тех пор прошли сутки — воспоминания были еще свежи, а страх — ощутим.

Мишель посмотрела в его глаза.

— Ты забываешь, что спас мне жизнь. И жизнь Мэдисон. Этан, ни она, ни я не выжили бы, достанься нам яд Детры. Если бы ты не вернулся и не остался со мной, я бы погибла. Лучше думай не о том, что ты мог бы сделать, а о том, что ты сделал, — как я. Для меня это значит все. Этан смотрел на нее скептически.

— Дай мне пятьдесят лет, Этан, и я докажу тебе это. Он рассмеялся, притянул Мишель к себе и стиснул в объятиях.

— Так что сказал тебе сегодня доктор Тернер?

— А, значит, ты помнишь! Я уже удивилась, почему ты до сих пор не спросил.

— Помню? — Этан повел жену от детской кроватки через гостиную в спальню. — Конечно, помню. Именно потому я и вызвал недовольство дам на собрании. Я думал о тебе. — Он начал расстегивать пуговицы на накрахмаленной белой блузке. Кожа Мишель под тканью была теплой и нежной. Грудь поднималась над корсетом. Этан остановился. — Скотт сказал «да», верно?

Мишель была слишком эгоистична, чтобы дразнить мужа, заставляя его мучиться в ожидании. Ее желание было не менее сильным, чем желание Этана, а может, и превосходило его. Этан только сейчас спрашивал о ее визите к врачу, а Мишель знала ответ с полудня.

— Да, — кивнула она. — Он сказал, что со мной все в порядке.

Этан склонил голову, прижавшись к ее лбу.

— Тогда я хочу знать всего одну вещь.

— Да?

— Как избавить тебя от этой юбки?

Это оказалось совсем не трудно, но Мишель нравилось помогать ему, наслаждаясь прикосновением его рук. Его пальцы нежно коснулись груди, впадинки на шее, распущенных волос. Его губы ласкали ее бережно, почтительно и восхищенно. Это свело Мишель с ума. Она бросилась на него, толкнула на постель и упала рядом, извиваясь и смеясь, касаясь его, ощущая разницу их тел, округлости и впадины, их прекрасное совпадение, слаженный ритм.

Мишель чувствовала силу его желания, и в ней самой просыпалась такая же жажда. Она открылась перед ним, приняла его, вбирая его тепло и удерживая его рядом. Мишель обвила его ногами и впилась пальцами в сильные, широкие плечи. Его губы скользили по ее щекам, рту, прикрытым глазам. Он произнес ее имя низким, хрипловатым голосом, нежно и твердо, и Мишель поняла, что она любима.

Голова Мишель покоилась на плече Этана, ладонь поглаживала его плоский живот. Их одежда была разбросана по полу, валялась в качалке и в ногах кровати.

— Иногда бывает приятно поспешить, верно?

— Иногда — это единственно возможное решение. Мишель кивнула, прижимая растянутые в удовлетворенной улыбке губы к его груди, а затем целуя Этана в нос.

— Как мы счастливы, Этан!

— Да, счастливы.

Мишель снова прижалась к нему, испытывая блаженство.

— Ты передумала? — спросил Этан, когда Мишель задумалась на несколько минут.

— Что? Нет, я думаю о Ренни. Она никогда не познала бы такое счастье, если бы вышла за Холлиса Бэнкса. Так ты думаешь, что Джеррет… нет, это просто нелепо.

— Нелепо, — согласился Этан. — Только Богу известно, где сейчас Джеррет. Он получил премию за поимку Ди. Это значит, что теперь он пойдет по другому следу.

— Он мог бы получить премию и за Хьюстона. Мне она была не нужна.

— Ты все равно пожертвовала ее суфражистскому движению. Нет, разумеется, Джеррет не стал бы возражать.

— Интересно, получил ли он десять тысяч от Джей Мака за то, что расстроил свадьбу Ренни?

— Может быть, — загадочно произнес Этан. Он не удивился бы, узнав, что его приятель заплатил Холлису Бэнксу деньги, полученные от Джей Мака. Практичность Джеррета значительно уступала оригинальности.

Мишель подозрительно отнеслась к тону мужа:

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего.

Мишель ущипнула Этана.

— Ты чего-то не договариваешь, Этан взял ее за руку.

— Я не договариваю слишком многого. Но если мы успеем поговорить обо всем сейчас, что же мы будем делать в поезде, по пути в Денвер?

— Думаешь, говорить? — Мишель приподнялась и легла горячей грудью на грудь Этана и поцеловала его в губы. — Мы найдем способ лучше провести время.

Смех Этана оборвался — Мишель теснее прижалась к нему, позабыв обо всем на свете. Она была единственной женщиной, которую он смог полюбить.