Глава 18

К тому времени когда Джессамин довелось в следующий раз покинуть свою комнату, март был уже в самом разгаре. Но не прошло и получаса, как она вернулась назад в башню, ставшую для нее тюрьмой, наотрез отказавшись от предложения сэра Ральфа.

Она уселась на подоконник, с тоской вглядываясь вдаль, где буйно зеленела трава. Неужели она обречена на подобную жизнь и теперь ее, словно какую-то фамильную реликвию, будут раз в месяц извлекать на свет Божий, выбивать пыль, проветривать и разглядывать, чтобы потом снова убрать подальше?! Стоит только ответить согласием сэру Ральфу, и можно наслаждаться свободой! При этой мысли слезы навернулись ей на глаза. Согласись она стать его женой — и двери тюрьмы распахнутся перед ней. Это было единственное условие, которое ей поставили.

Но тюрьма — не единственное наказание, которому ее подвергли.

Может быть, злоба подсказала сэру Ральфу, что заключение Джессамин станет гораздо тяжелее, если оборвать все ее связи с внешним миром. Вначале он запретил Уолтеру видеться с сестрой. Затем и служанкам было велено оставлять поднос с едой за дверью, а потом точно так же забирать остатки вчерашней трапезы. Джессамин поняла, что он хотел этим сказать. Следовательно, выбор у нее небогатый: одиночное заключение до конца ее дней или брак с сэром Ральфом. Третьего не дано.

Может быть, именно сейчас ее весточка дошла до Риса. А вдруг посланцу Олдена Хьюза не удалось разыскать его? Пару раз она пыталась украдкой расспросить Мери, есть ли новости, но до сих пор все ее попытки не увенчались успехом.

Джессамин показалось, что последние пару недель жизнь в замке заметно оживилась. По подъемному мосту то и дело сновали тяжело груженные повозки, и слуги суетились, как муравьи. Вооруженные всадники с грохотом выезжали из ворот, и стук копыт их боевых коней скоро замирал вдали. Джессамин подумала, что они, вероятно, устроили себе за рекой нечто вроде ристалища и каждый день упражняются там во владении оружием.

Ей оставалось только гадать, чем же вызвано это непонятное оживление. Может быть, люди Риса уже неподалеку? При этой мысли сердце ее заколотилось как бешеное. Или сэр Ральф просто решил поддерживать боевой дух своих людей? Ведь в недалеком будущем им предстоит сражаться с валлийцами.

В эту ночь Джессамин от возбуждения долго не могла сомкнуть глаз; Она лежала, глядя в темноту, и пыталась представить себе, что скоро вновь увидит Риса.

Вдруг слабо звякнул ключ и раздался скрип открываемой двери. Джессамин резко отпрянула от окна.

— Мери, это ты? — чуть слышно прошептала она. Ей пришло в голову, что той, должно быть, удалось как-то отвлечь стражников и прокрасться наверх, чтобы сообщить хозяйке новости.

— Это не Мери.

У Джессамин кровь застыла в жилах, когда на пороге выросла фигура сэра Ральфа с канделябром в руках: Он рывком распахнул дверь и шагнул в комнату.

— Что вы здесь делаете?!

Джессамин замерла в углу. Но, по правде сказать, комнатка была такай крохотная, что даже сейчас они стояли почти вплотную. Ладони ее мгновенно вспотели. Она с силой стиснула дрожание руки, ожидая, что он скажет. А сэр Ральф тем временем не мог оторвать от нее глаз. Вставая с постели, Джессамин и не подумала о том, чтобы накинуть что-то поверх ночной сорочки, и сейчас сквозь тонкое полотно соблазнительно просвечивали женственные линии ее тела.

— Я спрашиваю, что вам здесь надо? — повторила она чуть громче. В голосе ее слышалось нетерпение.

— Пришел поговорить с вами. Считайте, что я все еще не потерял надежды отыскать хотя бы каплю благоразумия и вашей упрямой головке.

Поставив тяжелый подсвечник на каминную полку, он зажег еще и ту свечу, которая стояла на маленьком столике возле постели. Выпрямившись, он обернулся, и она увидела на его губах оценивающую улыбку. Кивком сэр Ральф указал ей на кресло возле камина.

Джессамин покачала головой, предпочитая оставаться там, где стоит.

— Говорите, что хотели, и уходите!

— Тогда я буду краток. У вас было достаточно времени хорошенько обдумать ваше положение, леди Джессамин. Вполне возможно, вы считаете, что тюремное заключение лучше, чем замужество. А не изменится ли ваше решение, если я вновь отправлю вас в подземелье?

По спине Джессамин пробежал холодок. Недвусмысленная угроза наполнила ее отчаянием. Так вот что ей уготовано! При мысли о том, чтобы провести в этом аду остаток жизни, она почувствовала, как от ужаса потемнело в глазах.

Стараясь, чтобы голос ее звучал как можно тверже, она прошептала:

— Делайте, как решили… все равно не в моих силах помешать вам.

— Разумеется… вы и впрямь не в силах помешать мне, дорогая моя… что бы я ни сделал. Ведь так?

Она подняла на него глаза, и то, что прочла в них, заставило Джессамин похолодеть. Колени ее подогнулись, голова закружилась, и она оперлась о стену, чтобы не упасть. Он угрожающе навис над ней, в ее крошечной комнатушке сэр Ральф казался еще более высоким и опасным, чем всегда. Его огромная тень упала на стену, потом медленно двинулась дальше и зашевелилась под потолком, словно гигантский черный паук.

— Вы no-прежнему отказываете мне? Или хотите сказать, что вдруг передумали?

Упрямо покачав головой, хотя сердце ее стучало, будто молот, Джессамин отчетливо произнесла:

— Не передумала!

— Завтра мы уезжаем в Шрусбери. И вы тоже, леди Джессамин. Но не советую рассчитывать на то, что там ваше положение изменится. Подземные темницы есть и в Кэйтерс-Хилле. Надеюсь, вам там понравится. — Я никуда не поеду.

— Вы поедете, даже если мне придется связать вас, как барана, и сунуть в мешок! Но я бы предпочел привезти вас в Шрусбери с почетом… как свою будущую невесту.

— Ральф, ну неужели вы не можете понять — я не люблю вас! — прошептала Джессамин, надеясь убедить его. Во всяком случае, тон его не был таким резким, как всегда. — У вас масса достоинств. В один прекрасный день вы станете завидным мужем для какой-нибудь женщины… только не для меня!

— Но я хочу только вас, Джессамин.

С ужасом девушка увидела, как он запер дверь изнутри. Сердце ее застучало так громко, что ей казалось, он должен был это слышать.

— Нет! — отчаянно вскричала она, вскинув руки, чтобы удержать его, когда он с угрожающим видом повернулся к ней.

— В ваших силах сделать это менее мучительным. Если вы сами ляжете в постель, Джессамин, то избавите и себя, и меня от лишних хлопот.

Джессамин вжалась в стену, почувствовав спиной холодную шершавую поверхность каменных плит. По спине у нее потекла струйка пота.

Взбешенный этим упорным нежеланием склониться перед его волей, Ральф схватил ее за руку.

— Если вы предпочитаете, мы можем заняться этим и стоя! — прорычал он.

— Оставьте меня!

Босая пятка Джессамин ударила его по ноге. Она отчаянно сопротивлялась. Один удачно нанесенный удар в адамово яблоко заставил его мучительно раскашляться. От ярости и боли лицо сэра Ральфа побагровело.

Подняв кулак, он с силой ударил девушку. Крик боли вырвался у Джессамин, она схватилась за щеку и испуганно присела. Она была уверена, что он сломал ей челюсть.

— Хватит с меня твоих фокусов, сука! А я еще старался быть с тобой терпеливым, потакал тебе, мирился с твоим бешеным норовом… ну, теперь довольно! Уверен, что проклятому валлийцу не пришлось тебя уговаривать! Небось перед ним ты и не думала строить из себя недотрогу, а живенько опрокинулась на спину да раздвинула ноги пошире!

Джессамин изо всех сил ударила кулаком по этому ненавистному, глумливо усмехающемуся лицу. Взревев от бешенства, он швырнул ее на постель, а сам навалился сверху. Его громадное тело вдавило ее в матрас с такой силой, что у Джессамин пресеклось дыхание.

Она не могла шевельнуться. Своим весом он пригвоздил ее к кровати. Казалось, мужчина вот-вот расплющит ее. Джессамин хотела закричать, но голос ей не повиновался. Наконец, хватая воздух широко раскрытым ртом, она закричала, зовя Уолтера.

Ральф хлестнул ее по губам, и Джессамин почувствовала, как теплая струйка крови потекла к подбородку.

— Тихо! Чем тебе сможет помочь этот слабоумный дуралей?.. К тому же сейчас он лежит в постели, беспомощный как ребенок.

— Что это значит… беспомощный… что вы с ним сделали?!

Бешено извиваясь под Уорреном, чтобы освободиться, Джессамин с горечью поняла — ей с ним не справиться. Этот человек был силен, как дикий зверь. Может быть, если он заговорит, ей удастся хоть ненадолго отвлечь его внимание! Или она отыщет какое-то оружие. Взгляд ее остановился на массивном подсвечнике. Он был совсем недалеко.

Но тут, словно прочитав ее мысли, Ральф железным кольцом стиснул ей запястья.

— Ничего и не понадобилось. Он сам грохнулся… должно быть, упился до бесчувствия.

— У него мог случиться припадок… пожалуйста, пошлите кого-нибудь к нему! Пусть заставят его выпить лекарство…

— Даже не мечтай, никто ему ничего не даст. А теперь замолчи. Я пришел сюда не для того, чтобы беседовать об Уолтере.

— Не делайте этого. Иначе… иначе вы будете жалеть об этом до конца дней своих!

— Да неужели? Ах, как ты меня напугала! Я просто дрожу от страха. И что же ты намерена сделать, если не секрет? Молчишь? Тогда знай — я пришел сюда получить то, в чем ты мне отказывала до этого самого дня, И в Шрусбери ты приедешь уже как моя жена! А если хочешь до конца своих дней оставаться пленницей… что ж, воля твоя. Тебя попросту будут приводить… когда мне захочется. А там… кто знает? Вдруг ты решишь, что после всего для тебя будет наилучшим выходом остаться со мной? В конце концов, в подземелье не так тепло и уютно, как в хозяйских покоях!

Жестокая похотливая усмешка искривила его губы при виде ужаса и изумления на лице Джессамин. Ральф был даже рад, что позаботился зажечь свечи. Теперь он мог наслаждаться своим торжеством, глядя в это искаженное страхом очаровательное лицо, упиваясь всеми прелестями ее восхитительного тела, которые до сих пор были скрыты от его взора.

Очень медленно он завел Джессамин руки за голову. Сколько она ни сопротивлялась, Ральф был сильнее, и сражение было проиграно.

— Если прекратишь упираться, то все это будет горазда приятнее! — прорычал он. Просунув свободную руку в вырез ее рубашки, он одним резким движением разорвал ее до самого низа.

Отшвырнув в сторону разодранную в клочья рубашку, Ральф пожирал голодным взглядом раскинувшееся перед ним прекрасное женское тело. При виде белоснежных упругих грудей, похожих на две идеально круглые чаши, увенчанные розовыми бутонами, он плотоядно ухмыльнулся. Забыв обо всем, кроме терзавшего его безумного желания, он со звериной похотью стиснул нежное тело. Острая боль пронизала Джессамин, и она вскрикнула.

Сэр Ральф еще сильнее вдавил девушку в матрас, и жар, исходивший от его разгоряченного тела, опалил ее. Жадный рот накрыл ее губы. Джессамин задыхалась.

Это был жестокий, болезненный поцелуй, в нем не было и намека на нежность или ласку.

Ральф впился в ее губы, терзая их с каким-то животным упоением. Отвращение захлестнуло Джессамин с такой силой, что она испугалась, что ее вырвет.

— Ты так прекрасна, — пробормотал Ральф хрипло, отодвинувшись, чтобы наслаждаться видом ее восхитительного обнаженного тела, — еще прекраснее, чем я думал. Как жаль, что валлиец уже успел попользоваться тобой! Что ж, это была ошибка, за которую он заплатит жизнью.

Угроза, звучавшая в его низком, хриплом голосе, подействовала на нее, будто удар бича. Сердце в груди Джессамин словно провалилось куда-то, а потом заколотилось с такой силой, что у нее перехватило дыхание.

— Вы не знаете, где он!..

— Это пустяки. Я найду его, где бы он ни был, даже на другом конце света. А когда он будет в моих руках, я доставлю себе удовольствие покончить с ним прямо у тебя на глазах. Держу пари, наслаждение, которое я получу, запомнится мне надолго! — прорычал Ральф с такой ненавистью, что Джессамин содрогнулась от страха.

— Ненавижу вас! — воскликнула она, все еще пытаясь вырваться, хоть и понимала, что это бесполезно.

Ральф презрительно ухмыльнулся. Грубо просунув одну руку ей между ног, он резко раздвинул их в стороны с такой силой, что она вскрикнула от боли, когда стальные пальцы впились в нежную плоть.

— Откройся мне! — хрипло приказал он. Голос его дрожал от ярости и желания.

Джессамин все еще боролась, стараясь противиться его яростному натиску.

Наконец, совсем обессилев, она сдалась. Да и что толку, если бы даже ей удалось сбросить его? Он может тут же кликнуть стражу, и ее попросту привяжут к кровати. Бороться дальше было бессмысленно. Поняв это, она закрыла глаза и отвернулась, чтобы не видеть ненавистного лица. Единственное, что ей оставалось, это улететь мыслями далеко-далеко, чтобы больше не чувствовать тех омерзительных вещей, которые он проделывал с ней. Джессамин попыталась представить, что она сейчас за много миль отсюда, идет по залитому солнцем лугу…

Он резко ударил ее по лицу.

— Проклятие! А ну, просыпайся! Мне не по душе покрывать бешеную дикую кошку, которой ты была еще минуту назад. Но и валяться в постели с трупом я тоже не намерен!

Слезы отчаяния, жестокой боли и безнадежности навернулись ей на глаза и солеными ручейками потекли по лицу, скатываясь по щекам и теряясь в густой массе рассыпавшихся по подушке волос. Дрожь сотрясла ее напрягшееся тело, когда он сорвал с себя одежду и девушка ощутила, как его огромный, пульсирующий жезл тяжело вдавился в ее бедра. Хрипло зарычав, он еще сильнее навалился на нее, пытаясь разжать ей колени. Джессамин чувствовала, как чудовищных размеров орган тычется в ее тело, пытаясь проникнуть внутрь. Ральф Уоррен решил во что бы то ни стало заставить ее дорогой ценой заплатить за отказ. Слезы и пот заливали ей лицо, когда он с хриплым урчанием пытался добраться до бесценного сокровища, что она берегла для единственного в мире человека.

Вдруг произошло что-то непонятное. Она почувствовала, как тело Ральфа Уоррена внезапно обмякло. Сдавленный возглас вырвался из его груди, и он откатился от нее, хотя и не подумал отпустить ее руки, все еще высоко поднятые над головой.

Отдышавшись немного, он протянул руку и провел ладонью по ее груди, скользкой от его собственного пота. Стиснув пальцами нежный сосок, Ральф сжал его с такой силой, что Джессамин закричала от боли.

— Холодная, как лягушка! — презрительно фыркнул он. Рот его скривился в жестокой ухмылке. — Стоит ли мужчине сражаться насмерть, чтобы удержать тебя?

— Вот и хорошо. В таком случае оставьте меня! Кривая усмешка раздвинула его губы.

— Думаешь обвести меня вокруг пальца, маленькая грязная шлюха?! Держу пари, со своим валлийцем ты не была так холодна! Ну что ж, посмотрим, посмотрим. Время на моей стороне. Может быть, настанет день, когда ты решишь быть благоразумнее. Ты долго морочила мне голову. Но смотри не упусти свой шанс. Ладно, черт с тобой! Будет еще много ночей впереди, и ты поймешь наконец, каково это быть в постели с настоящим мужчиной!

Расхохотавшись, он откатился в сторону. Джессамин украдкой взглянула на него… и чуть не закричала от радости. Некогда грозный жезл, орудие его мужественности, теперь бессильно поник и больше не внушал ей страха. Огромное облегчение охватило девушку, и в ту же минуту она почувствовала влагу между ног.

Итак, упорное сопротивление спасло ее на этот раз. А сэр Ральф явно не получил того наслаждения, на которое надеялся. К тому же в его возрасте можно было не опасаться, что он сможет повторить свою попытку. Джессамин втайне возликовала. Похоже, она не ошиблась — сэр Ральф поднялся с постели и принялся торопливо натягивать одежду.

Затем он повернулся к Джессамин. — Мы отправляемся на рассвете. К этому времени ты должна быть готова. Я пришлю женщину помочь тебе. — С этими словами он ушел.

Джессамин лежала без сил. Слезы катились у нее по лицу и капали на подушку. Ей было противно даже думать о том, что могло случиться с ней. Казалось, своими прикосновениями этот человек опоганил и ее тело, и душу. Сердце девушки мучительно ныло при мысли о том беспросветном мраке, который ожидал ее впереди.

До рассвета было еще далеко, когда Джессамин полностью оделась и ждала, когда за ней придут. Мери заливалась слезами. Бедная девушка заранее оплакивала свою госпожу, которую увозили неведомо куда. Она уже знала, что ей не суждено последовать за хозяйкой, — сэр Ральф счел неразумным и даже опасным брать с собой кого-то из Кэрли. Всю долгую дорогу до Шрусбери Джессамин суждено было обходиться без служанки.

Она попыталась расспросить Мери об Уолтере, но девушке было известно лишь то, что знали все в замке: молодой хозяин свалился с лестницы и расшибся. Странно было лишь то, что с того дня его никто не видел.

Джессамин торопливо спустилась в большой зал. Увы, все ее надежды ускользнуть по дороге развеялись как дым, когда она заметила, что двое стражников следуют за ней по пятам, ни на минуту не спуская с нее глаз. Странно было сознавать, что она видит Кэрли в последний раз.

— Доброе утро, леди Джессамин. Надеюсь, вы хорошо спали? — спросил Ральф, чуть заметно улыбнувшись, когда она надменно проплыла мимо него, чтобы занять свое место за столом. — Странно, почему-то я был уверен, что сегодня вы спуститесь вниз в другом настроении, — с усмешкой добавил он.

Сидевший подле него капитан Джексон похотливо ухмыльнулся, подтвердив худшие опасения Джессамин, — итак, ему, вне всякого сомнения, было известно о том, что вчера произошло в ее комнате. Она почувствовала, как горят ее щеки, и опустила глаза на сцепленные руки, не в силах встретиться с ним взглядом.

На столе перед ней появилась тарелка с мясом и хлебом, нарезанным ломтями.

Стоило Джессамин покончить с едой, как те же стражники, что привели се сюда, выросли у нее за спиной и туго связали руки.

— Это просто мера предосторожности — на тот случай, если вам вдруг придет в голову попытаться покинуть нас, — понизив голос, объяснил сэр Ральф. Он склонился к ней так близко, что горячее дыхание коснулось лица девушки. Его упорный, настойчивый взгляд заставил девушку побагроветь от смущения. Вдруг она вздрогнула от боли — указательный палец сэра Ральфа дотронулся до ее разбитой губы.

— Где Уолтер? — осмелилась спросить она, заметив, что брат так и не спустился вниз поесть.

Лицо сэра Ральфа потемнело.

— Я же сказал вам, мне нет никакого дела до Уолтера! Он не имеет ничего общего с нашей сделкой. Вы так нянчитесь с ним, словно он грудной ребенок. Думаю, сейчас он в своей комнате, в постели, да это и к лучшему — пусть проспится хорошенько! А теперь хватит о нем!

— По крайней мере позвольте мне попрощаться с ним. Неужто я прошу слишком многого?

— Увидим! — отрезал сэр Ральф, но по глазам было видно, что мысли его уже заняты чем-то другим.

Наконец все было готово к отъезду, девушку под охраной вывели во двор,

— Так как же насчет Уолтера? — снова не выдержала Джессамин, увидев, что отряд построился и готовится покинуть замок.

Заметив, что из-за угла выглядывает встревоженный Вильям Рис, она отозвала его в сторону, где их не могли подслушать.

— Не могли бы вы позаботиться об Уолтере? — торопливо попросила она, воспользовавшись моментом, пока передовой отряд двинулся через двор к подъемному мосту.

Но не успели эти слова слететь с ее губ, как тут же возле нее возник угрюмый страж и, потянув за поводья, заставил ее вернуться назад.

— Вам запрещено разговаривать с кем бы то ни было! — рявкнул он.

— Я просто попросила Вильяма Риса позаботиться о моем брате, — строптиво возразила она, стараясь сохранять спокойствие, хоть и была возмущена его наглым тоном.

Внезапно возле нее, словно призрак из преисподней, вырос сэр Ральф.

— Что происходит? — резко спросил он, раздраженный тем, что кто-то осмелился нарушить его запрет.

— Она попыталась что-то сказать управляющему. Неожиданно сэр Ральф улыбнулся и махнул рукой.

— Моя дорогая леди, я ничего не имею против того, чтобы вы поговорили с этим человеком. Тем более что с этого дня он уже больше не управляющий. Вместо него я поставил одного из своих людей.

У Джессамин вырвался удивленный возглас. До сих пор она даже не представляла себе, насколько далеко простирается власть сэра Ральфа.

— Я хочу, чтобы позвали Уолтера.

— Ни за что!

— По крайней мере дайте мне возможность поговорить с Вильямом Рисом. Может быть, тогда я буду уверена, что о моем брате должным образом позаботятся.

Сэр Ральф неохотно кивнул. Пока они спорили, бывший управляющий неловко переминался с ноги на ногу. Обрадованный согласием нового хозяина, он охотно заверил Джессамин, что сам проследит за тем, чтобы о лорде Уолтере позаботились.

— Ну, миледи, это все? Или вы намерены дать своим бывшим слугам еще какие-нибудь распоряжения? — саркастически хмыкнул сэр Ральф. — Неужели нет. Странно! Ни одного слова поварам? А поварятам или судомойкам? А доблестному капитану стражи?..

Саймон караулил у ворот, чтобы попрощаться. В горле Джессамин застрял комок. Слезы набежали ей на глаза при виде огорчения верного друга, и она едва смогла выдавить из себя несколько слов. Саймон сморщился, по его морщинистому, загорелому до черноты лицу полились слезы. Он торопливо пожелал ей счастливого пути.

Выведенный из себя этим трогательным свидетельством привязанности старого слуги, сэр Ральф двинулся вперед и оттеснил Саймона в сторону.

— Она уезжает, чтобы выйти замуж, старый дуралей! — рявкнул он. — А ты рыдаешь, будто ее ведут на казнь. Дав шпоры коню, он увлек Джессамин за собой.

Не прошло и нескольких минут, как они оставили замок далеко позади и галопом помчались по дороге.

При мысли о том, что ждет ее впереди, желудок Джессамин скрутило судорогой страха. Они станут мужем и женой — она и этот человек! И хоть он никогда а жизни не добьется от нее, чтобы она согласилась на этот брак, но, горько усмехнулась она про себя, скорее всего ее согласие и не потребуется. Как часто родители заключают подобные сделки, ничуть не интересуясь мнением собственных детей, так что может помешать сэру Ральфу поступить точно так же?! Даже ее подписи на брачном свидетельстве и то может не потребоваться. А возможно, чтобы избежать лишней волокиты, сэр Ральф вообще предпочтет заключить брак по доверенности, освятив его в глазах церкви. В этом случае не потребуется и сама невеста! Она чувствовала себя беспомощной печужкой в лапах свирепого коршуна. И хотя Джессамин не побит его и никогда не сможет подарить ему счастье в супружеской постели, тем не менее по закону она станет его собственностью, а следовательно, будет вынуждена повиноваться ему во всем и выполнять все его прихоти.

А Рис подумает, что она предала его, решив стать женой его злейшего врага.

В отчаянии Джессамин ехала на юг. Она настолько погрузилась в свое горе, что не заметила возникшего возле нее сэра Ральфа. Его резкий голос вернул девушку к действительности. Вздрогнув, Джессамин подняла голову и заметила, как он повелительно махнул стражникам рукой, приказывая им отъехать в сторону, чтобы они могли поговорить без свидетелей.

— Что это… слезы? Не может быть! Неужели вы плачете только потому, что боитесь, как бы ваш любовник не потерял ваш след?

Джессамин сделала вид, что не слышит. Она изо всех сил старалась взять себя в руки, но безуспешно: слезы непрерывным потоком катились у нее из глаз и капали на плащ, расплываясь по нему уродливыми пятнами.

— Вам нет нужды волноваться, моя дорогая, — наконец нарушил молчание сэр Ральф. — Я уже подумал об этом. И хотел вас порадовать — лорд Рис будет первым, кто узнает о нашей свадьбе. Я был даже настолько любезен, что сам отправил ему письмо. Надеюсь, эти новости доставят ему удовольствие!

Попытавшись мысленно представить, что написано в этом письме, Джессамин содрогнулась от страха. Рис придет в ярость. Одна мысль о том, что она изменила ему, растоптала его любовь, чтобы продать себя тому, кто больше заплатит, став женой соперника, убьет его.

Джессамин плакала до самого Каршалтона.

Ральф молча следил, как она входит на постоялый двор. Лицо ее было бледным как мел, опухшие глаза обведены красными кругами. На мгновение он почувствовал угрызения совести при мысли о том, что именно он был причиной ее горя, разрушив хотя бы на время волшебное очарование ее красоты. Ральф еще не забыл ту жестокую радость, которую получил, рассказав ей о письме, посланном ненавистному валлийцу.

Однако, как ни странно, он оказался неподготовленным к тому отчаянию, которое отразилось на ее прекрасном лице при этом известии. Но потом, догадавшись о боли, которую сам же причинил, и о той любви, которую она питала к его сопернику, Ральф чуть не потерял голову от бешенства и злобы. Джессамин любила этого валлийского ублюдка, и это сводило его с ума! Угрюмо усмехнувшись, Ральф приказал принести вина и устроился возле огня, чтобы немного согреться.

Оставалось надеяться, что валлиец как-нибудь обнаружит себя. А уж тогда Ральф позаботится, чтобы этот негодяй больше никогда не вставал у него на дороге. Это будет нетрудно. Ведь он, сэр Ральф Уоррен, известный боец и прославленный рыцарь. А этот валлиец, может, и храбрец, но до сих пор участвовал только в разбойничьих набегах и не имеет понятия о благородном искусстве рыцарского поединка. Конечно, победа останется за ним. При этой мысли Ральф повеселел. Может быть, когда этот ублюдок будет мертв, Джессамин наконец избавится от своей глупой романтической привязанности и превратится в любящую и покорную жену. Да, прелестная леди Джессамин станет самой ценной его наградой, прекрасным бриллиантом среди бесчисленных сокровищ Кэйтерс-Хилла.