На следующее утро Индия проснулась такая разбитая, словно накануне побывала в сражении. Болели все кости. В узкую щель между гардинами пробивался свет. Она настороженно прислушалась. Тишина.

Индия побыстрее поднялась и натянула сорочку, боясь, что Мегги войдет и обнаружит ее в столь непристойном виде. Не такой она представляла свою брачную ночь!

Индия со вздохом снова забралась в теплую постель. Нет, он не был ни жесток, ни злобен — просто осуществлял свои супружеские права. Все же придется научить его, как вести себя в спальне. Он не ухаживал за ней, не обольщал и, хотя позаботился о том, чтобы и она получила свою долю удовольствия, буквально принудил ее грубыми ласками: Очевидно, он мало что знал об изощренных любовных играх. Ничего, рано или поздно она это изменит.

Она не видела мужа до самого вечера, когда слуга позвал ее ужинать. Весь день Индия помогала Мегги и Дайармиду разбирать вещи и, поздоровавшись с Девереллом, спросила, как он провел время.

— Объезжал поместья. Я сам ими управляю. Мы получаем доход от садов и скота. Возможно, вы заметили, что фрукты уже поспевают. Кроме того, теперь я намерен разводить чистокровных лошадей. Те, что вы привели с собой, с ирландской фермы?

— Совершенно верно. Мой отец, маркиз Уэстли, подарил земли в Ирландии моей матери в день ее восемнадцатилетия. Ее управляющий — бывший владелец поместья. Он сам выбирал жеребца и кобыл. Теперь имение перейдет моей младшей сестре Фортейн.

— Я благодарен вам за весьма ценное приобретение, — кивнул граф. — Теперь мне нужно кое-что обсудить с вами. Челядь этого дома уже немолода и служила еще моему отцу со времен его юности. Им давно пора жить на покое, в уютных домиках, и большинство из них ждут не дождутся, пока их отпустят. Могу я просить вас набрать новый штат слуг?

— Да, с помощью теперешних, — с готовностью вызвалась Индия, довольная, что ей поручили столь серьезное дело. — Дайармид станет дворецким. Я попрошу Дувра обучить его обязанностям дворецкого. Надеюсь, вы одобряете мое решение, милорд? Это ваш дом, и я не хотела бы обидеть вас.

Тень улыбки на миг коснулась его губ.

— Если во всех важных вопросах вы станете советоваться со мной, я не против.

Конец ужина прошел в молчании. Наконец Индия поднялась.

— Я привыкла купаться перед сном, — робко пролепетала она. — Вы присоединитесь ко мне позже, милорд?

— Да, — сухо обронил он. Индия присела и отправилась к себе.

Мегги уже приготовила большую лохань. Индия разделась, заколола волосы и с наслаждением погрузилась в теплую воду. После купания горничная пожелала госпоже спокойной ночи и удалилась. Индия поспешно разделась и уютно устроилась под одеялом. Как хорошо! Гардины сдвинуты, огонь горит, и хотя Мегги забыла зажечь свечи, Индия не возражала против темноты. Она уже успела задремать, когда громко щелкнул замок. Как и в предыдущую ночь, граф был обнажен, но на этот раз она почти не успела его разглядеть и увидела только, что он хорошо сложен. Поросль темных завитков на груди сужалась до тонкой дорожки, идущей к паху. Его мужское достоинство тоже оказалось весьма внушительным.

Отвернув одеяло, граф лег рядом и оценивающе оглядел Индию.

— Рад, что вы последовали моим приказаниям, — удовлетворенно кивнул он.

— Я не нашла ничего необычного в том, что мужу нравится мое тело, — коротко ответила она.

Деверелл одним рывком отбросил одеяло вместе с простынями.

— Не вставайте, — велел он, когда Индия приподнялась. — Я хочу рассмотреть вас пристальнее, мадам. Прошлой ночью мне не представилось такой возможности. Нужно же проверить, что прислал мне Гленкирк.

— Ну да, совсем как породистую кобылку, — язвительно фыркнула Индия.

— Именно, мадам, — подтвердил он, взяв ее за руку.

— Мы сейчас одни ив спальне, сэр. Почему столь официальное обращение? Не лучше ли звать меня по имени и позволить мне ответить тем же? На людях, разумеется, я стану величать вас, как подобает жене, но не здесь, в моей постели.

Но граф, не отвечая, нежно целовал ее пальчики, любуясь ими, как произведениями искусства. Потом принялся сосать каждый, не сводя с нее глаз. Другая рука скользнула между ее бедер, раскрыла розовые лепестки и стал ласкать ее разверстые влажные губки. Ощутив, что Индия истекает пьянящим прозрачным соком, он отнял руку и сунул мокрый палец в ее рот. Индия стала жадно сосать его.

— Попробуй сама, какова ты на вкус, — прошептал он. Индия тихо ахнула от изумления, хотя кровь уже полыхала пламенем возбуждения. Ее холодный и чопорный муж оказался невероятно чувственным и горячим в постели и, нужно признаться, превзошел даже ее возлюбленного Кейнана. Индия, затрепетав, отстранилась.

— Тебе холодно? — заботливо осведомился он, щекоча губами ее ладонь.

— Почему ты издеваешься надо мной, Деверелл? — взмолилась она.

— Ошибаешься, дорогая. Я просто пытаюсь загладить свою вчерашнюю грубость. Вовлечь тебя в любовную игру… Но возможно, ты предпочитаешь, чтобы тебя швырнули на кровать и взгромоздились сверху, без ласк и поцелуев? — допытывался он, нежно прикусывая мочку ее уха. — Нравится, когда берут силой?

— Н-нет, — едва выдавила Индия, задыхаясь от удовольствия: его язык описывал круги в крошечной раковинке.

— Ты, разумеется, посчитала меня грубым, неотесанным невеждой, не умеющим вести себя в дамской спальне? — почти промурлыкал он.

— Да! — выпалила Индия. — Да!

— В таком случае позволь доказать, что это не так, — попросил он, приникнув к ее губам. Поцелуй, сначала нежный, быстро превратился в исступленный, и языки их затеяли любовную битву. Индию колотил озноб. Его рот. Его поцелуи.

Почему они так больно затрагивают невидимые струны в глубине ее души? Слезы снова подступили к горлу.

Деверелл растерялся, ощутив влагу на ее щеках и соленый вкус на губах. Почему она плачет?

Он инстинктивно воздержался от расспросов, только сжал ее лицо ладонями и исцеловал каждую слезинку, делая вид, что верит, будто она рыдает от страсти.

— Не плачь, Индия, — уговаривал он, — я больше никогда не буду груб с тобой. Хочешь, чтобы я ушел?

— Я постараюсь стать тебе хорошей женой, — всхлипнула Индия. О, Боже, она ведет себя как жеманная дурочка!

Деверелл посчитал ее слова за разрешение остаться и проложил гирлянду поцелуев по ее шее и груди. Накрыв губами сосок, он стал посасывать, сначала нежно, потом все сильнее.

Индия судорожно вцепилась ему в плечи, вспомнив, как однажды в разговоре с Кейнаном удивлялась, что женщины способны так безоглядно наслаждаться в объятиях любого мужчины, и не обязательно мужа. Этот человек, чья темная голова склонилась к ее груди, — ее законный супруг, однако с ним она чувствует себя настоящей развратницей, чьи ласки доводят ее до умопомрачения.

Что-то пролепетав, она зарылась пальцами в его волосы. Сука! Распутная сука! Она тает от блаженства, хотя старается скрыть сотрясающую ее бурю эмоций. Как быстро она забыла Кейнана-реиса! Как извивается и стонет под его ласками! Стоило бы задушить ее, если бы… если бы он не любил эту женщину так сильно!

Он снова начал целовать Индию, блуждая губами по ее торсу, спускаясь ниже, к округлому животу, лизнул вздрагивающую плоть и с торжеством услышал ее тихий вскрик.

Ее нужно наказать! Жестоко наказать!

Он широко развел ее бедра, закинул стройные ноги себе на плечи и припал губами к пылающей розе ее женственности.

Индия взвизгнула, но он стиснул ее ягодицы и зарылся лицом в истекающую медом сладость. Язык скользил по нежной расщелине, прежде чем нашел воспаленный бутон. Индия тяжело дышала, мотая головой по подушке.

— Деверелл! Дев! О Господи, милорд, вы убиваете меня! Но он неумолимо подводил ее к тому пределу, за которым таилось райское блаженство. Первая волна наслаждения подхватила ее и разбилась, вторая, неизъяснимо прекрасная, подхватила и понесла. Его язык терзал и мучил, подвергал блаженной пытке, глубоко проникая в ее раскаленные недра.

— О Боже! Боже! — стонала она, пораженная слепящей вспышкой. И тут Деверелл отстранился — лишь затем, чтобы вжать ее в перину и погрузиться в податливые глубины. Раз за разом он врезался в жаркие тесные ножны. Другой такой нет и не будет, пусть она и дерзкая подлая тварь!

Он почувствовал, что разбухает и извергается в жаждущее лоно. Некоторое время спустя, подняв голову, он заметил, что она почти лишилась чувств. Коснувшись губами ее губ, он тихо прошептал:

— Je t'aime seulement, ma bijou! Seulement toi, India! Seulement toi!.

Каким-то чудом она услышала его и поняла. — Mon seigneur Cainan! Je t'aime aussi. Ah-h-h, retournezmoi! C'est un reve… — прошептала она и тут же потеряла сознание.

Его словно ударили по голове. Оглушенный и ничего не понимающий, он молча уставился на нее. Что она хотела сказать? И это после того, как бросила его? Сбежала?

Но так ли это? И Баба Гассан, и Азура уверяли дея, что Индия не могла так поступить, но он не верил. Она с самого начала бросала ему вызов и не скрывала желания поскорее освободиться. Что же, кузен дал ей такую возможность.

Но что, если Деверелл ошибся? Что, если все не так просто, как кажется?

Да, он никогда не доверял женщинам, с тех пор как мачеха обольстила его и тут же бросила ради очередного любовника. Мариелена утверждала, что сделала из него мужчину, но Дев быстро понял, что единственной ее целью было вбить клин между отцом и сыном. Стыд и горечь терзали его, но когда он попытался объясниться, Мариелена с издевательской улыбкой предупредила, что все женщины таковы и никогда не стоит им верить. Он принял ее совет близко к сердцу. И вот теперь его одолели сомнения. Неужели он ошибся в Индии и правы оказались верные друзья, утверждая, что она не покинула бы своего супруга добровольно? Он отрекся от нее, но что сталось бы с его любимой, если бы не восстание янычар? Он никогда не вернулся бы в Англию, а герцог Гленкирк, вне всякого сомнения, отдал бы ее за первого встречного, свято веря, что устраивает жизнь падчерицы. Доносила ли она его дитя? И что с ним стало?

Деверелл вернулся к себе и принялся вышагивать по комнате. Как открыть правду Индии? Как признаться ей, что все это время считал ее распутницей, недостойной его любви? Она взбеленится и будет права. Разве не она в порыве гнева бросилась на него с кинжалом? На этот раз его не помилуют!

Ему нужно время все хорошенько обдумать. Лучше не показываться ей на глаза и решить, как выпутаться из того немыслимого переплета, в который он попал по своей дурацкой гордости.

Вот уже несколько дней Индия в глаза не видела мужа. Он передал через Мегги, что отправляется объезжать дальние владения и что жена может заняться своими делами. Индия облегченно вздохнула. После безумной ночи страсти она нуждалась в отсрочке, чтобы попытаться решить загадку странного человека, ставшего ее мужем.

Вспомнив о поручении графа, она начала постепенно заменять старых слуг и обучать новых обязанностям по дому. Дувр, прежний дворецкий, знавший в деревне всех и вся, охотно давал советы новой хозяйке. Он не считал ни одного из местных обитателей достойным занять его место и поэтому очень обрадовался Дайармиду.

— Все они тут болваны неотесанные, — ворчал старик. — Я унаследовал этот пост после бедняги Роджерса, и то потому, что был его помощником в Лондоне. После того как его сиятельство несправедливо обвинили, мы больше не вернулись туда. Только мастер Адриан жил при дворе, а мы так и сидели в этой глуши. Но ты славный малый, и здешние тебя полюбили.

— Весьма польщен, — засмеялся Дайармид. — Но я всего-навсего простой парень с гор и без твоей помощи пропаду в два счета.

— Дело не в опыте, приятель, — покачал головой Дувр, — тут важны осанка и манеры, а все это у тебя есть.

Единственной из слуг, отказавшейся уйти на покой, оказалась повариха, миссис Гренстон.

— Я заменила покойную миссис Дувр всего восемь лет назад, — пояснила она, — и, как видите, куда моложе остальных, миледи, и еще не готова мирно жевать травку на пастбище!

Она стояла перед хозяйкой, задорно подбоченившись, выпятив пышную грудь, энергичным кивком подчеркивая каждое слово, так что белый колпак так и ходил ходуном. Налитые щеки пылали от кухонного жара.

— Но вам нужны помощники? — осведомилась Индия.

— Ну, — задумчиво протянула миссис Гренстон, — большинство из них молоды и проворны, но неплохо бы прибавить поваренка и судомойку. Если позволите, ваше сиятельство, буду очень благодарна.

— У вас кто-то есть на примете? — догадалась Индия.

— Похоже, что так, ваше сиятельство. Племянница и племянник. Честные, послушные дети, готовые к услугам вашего сиятельства. Уж они не доставят вам ни малейшего беспокойства — моя сестра с пеленок вбила в них послушание!

— Я замолвлю словечко перед его сиятельством, но думаю, он не станет возражать. Можете приводить своих родственников. Жалованье выплачивается на Михайлов день. Жить и питаться они будут здесь. Сколько им лет?

— Малому девять, а девочке одиннадцать, ваше сиятельство, — широко улыбнулась миссис Гренстон. — Покорнейше благодарю, миледи.

К удивлению Индии, муж почти неделю не являлся домой. По прибытии он увидел вокруг множество новых улыбающихся лиц. За ужином Индия сообщила обо всем, что успела сделать, и осведомилась, одобряет ли муж ее решения. Граф согласился со всеми распоряжениями жены, и она поспешила обрадовать слуг, перед тем как удалиться к себе в ожидании вечернего визита супруга. Она приняла ванну, отпустила Мегги и легла в постель. Дверь скрипнула, и Индия в изумлении захлопала глазами при виде Деверелла, одетого в длинную шелковую рубашку.

— Нам нужно поговорить, — спокойно объявил он, принимаясь мерить шагами комнату.

— О чем? — вырвалось у Индии. В самом деле, чем она не угодила этому непонятному человеку?

—  — Расскажи о своем первом муже, — неожиданно потребовал он.

Сердце Индии болезненно сжалось. Что он узнал? И возможно ли, что Адриан все-таки вернулся и во всех подробностях описал ее похождения старшему брату?

— Что ты желаешь знать? — нервно пролепетала она.

— Ты сказала, что он умер, — заметил Деверелл, не сводя с нее глаз.

— Да, — выдохнула Индия. Пальцы ее бессознательно мяли дорогое покрывало.

— Как это случилось?

— В его стране поднялось восстание. Он был убит, — почти прорыдала она.

— Откуда тебе известно о его смерти? — допытывался граф.

— Откуда?

Да что он хочет от нее?!

— Вот именно, откуда?

— Я жила в Неаполе у своей бабушки, леди Стюарт-Хепберн. Она пообещала отправить меня к мужу. Мы послали ему письмо с фелукой, но матросы вернулись и рассказали о мятеже янычар и гибели мужа. Разумеется, я туда больше не вернулась. Леди Стюарт-Хепберн отвезла меня в Гленкирк. Поверьте, я сама вполне бы довольствовалась малым и хотела лишь одного — купить уединенный домик в провинции и провести там остаток дней. Но отчим не допустил ничего подобного. Я уже сказала, что вышла замуж исключительно по его настоянию и согласилась лишь для того, — чтобы избавиться от его опеки и получить возможность распоряжаться своими деньгами. Тем не менее, милорд, я поклялась быть вам верной женой и сдержу слово. Нам ни к чему враждовать.

Она считала его мертвым. Но каким образом добралась до Неаполя? Правда, он, кажется, уже знает ответ на этот вопрос, но хочет услышать правду из ее уст.

— А кто был твоим мужем, Индия? Как его звали? Индия на мгновение прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Будь что будет, она удовлетворит его любопытство, и черт с ними, с последствиями!

— Мой покойный муж — Кейнан-реис, дей берберийского государства Эль-Синут. Вы довольны, милорд? Я была его невольницей, но он женился на мне, потому что мы полюбили друг друга. Вас это не ужасает? Не собираетесь развестись со мной, узнав, что я была возлюбленной язычника?

— Но как жена дея попала в Неаполь? Неужели гаремным затворницам позволяют так свободно путешествовать?

— Какая вам разница! — вскричала Индия. — Что за дело вашему сиятельству до моей прошлой жизни?

Деверелл подошел к кровати, сел и, взяв в ладони ее лицо, прошептал:

— Regardez moi, India! Взгляни на меня! — Синие глаза чуть потеплели. — Разве ты не узнаешь Кейнана в Деверелле Ли? Правда, с тех пор я лишился бороды и приобрел шрам, но неужели ты так и не поняла, кто я, любимая?

Индия потрясение отшатнулась. Его губы! Его поцелуи! Так вот что все время мучило ее, не давая покоя!

— Ублюдок! — злобно прошипела она, порхнув на другую сторону постели. — Чертов ублюдок? Как ты посмел так поступить со мной? И еще уверяешь, будто любишь меня? Я задушу тебя собственными руками!

Слова ее никогда не расходились с делом, и в голову Деверелла полетела ваза с цветами.

— Еще посмотрим, кто кого убьет! — завопил он в ответ. — Но раньше я вытрясу из тебя, куда ты дела мое дитя!

— Ах, твое дитя? Твое дитя?! — взвизгнула Индия. — Так вот в чем дело! Ты только об этом и заботишься! — Схватив со стола серебряную щетку, она швырнула ее в мужа. — Почему ты не явился в Гленкирк за мной? Да представляете ли вы, повелитель, сколько я вынесла по вашей вине?

Она лихорадочно шарила глазами по комнате в поисках очередного предмета потяжелее, но, к сожалению, так ничего и не нашла — . И тогда она, хищно ощерившись и скрючив пальцы, набросилась на него, словно осатаневшая ведьма, пытаясь выцарапать глаза. Деверелл непременно рассмеялся бы при виде столь неприкрытой ярости, не будь ситуация такой серьезной. Если он не усмирит ее гнев и даст волю своему, между ними навсегда останется пропасть.

Он поймал ее руки и сжал Индию в сильных объятиях.

— Милая, выслушай меня! Произошло какое-то страшное недоразумение, и нужно во что бы то ни стало все выяснить, раз и навсегда. Прекрати сопротивляться, дикая кошка, и расскажи, как попала в Неаполь. Это Том Саутвуд, верно?

Но Индия яростно вырывалась.

— Я ничего не скажу, если будешь душить меня, — прорычала она.

Граф слегка ослабил хватку, но не выпустил жену, боясь ее острых когтей и зубов.

— Как ты добралась до Неаполя? — повторил он.

— Этот болван, мой кузен, узнал, что небольшая часть стены, окружающей твой сад, выходит на узкую улочку. Выманил лестью эти сведения у Аруджа-аги. Ночью, в грозу и дождь, он явился ко мне, но я сказала, что люблю тебя и не покину Эль-Синут. Я честно пыталась урезонить его и непременно позвала бы стражу, но не хотела выдавать родственника. Пусть бы убирался куда угодно, но оставил меня в покое! Только Том ничего не слушал. Он оглушил меня, перекинул через проклятую стену и доставил в Неаполь. Мегги отправилась с нами, не желая оставлять меня. Как только мы добрались до виллы, я рассказала бабушке, что люблю тебя и ношу твоего ребенка. Кузену я так и не успела поведать о своей беременности. Кат, как я называю мать своего отчима, посчитала, что я должна вернуться. Но тут мы узнали о восстании и о том, что дей якобы убит. Я так горевала, что едва не умерла сама. Кат вернула меня в Шотландию, но отчим, узнав о будущем ребенке, изгнал меня в охотничий домик в горах. Там я провела зиму вместе с Мегги, Дайармидом и своей сестрой Фортейн, пока не родился Роуэн.

— Роуан? — переспросил Деверелл.

— Наш сын. Я назвала его в честь отца, — тихо пояснила Индия.

— Где он?!

— Не знаю, — всхлипнула она.

— Не знаете? Мадам, что вы сделали с моим сыном?! — взорвался граф.

— Не я. Гленкирк отнял у меня ребенка, сразу как тот родился, и где-то спрятал. Как я ни допытывалась, ни молила, он не смягчился. — дрожащим голосом ответила Индия. — Но ничего этого не произошло бы, если бы ты вовремя явился в Гленкирк и предъявил на меня права, вместо того чтобы играть в свои извращенные игры! Почему, повелитель? Почему? За что ты так наказал меня?

— Потому что я жалкий глупец, Индия, — грустно признался он. — Посчитал, что ты сбежала от меня. Добровольно последовала за Томасом. Баба Гассан и Азура защищали тебя, но я им не поверил. Во всем виновна моя мачеха. Узнав ее черную душу и подлую натуру, я поклялся никогда не открывать сердце перед женщиной.

Индия печально вздохнула.

— Но каким образом ты оказался в Англии и откуда этот шрам? — спросила она наконец.

— Адриан подхватил лихорадку, и я, узнав, что он умирает, открыл ему правду. Он признался, что мачеха убила лорда Джефферса и свалила все на меня, желая, чтобы ее сын стал наследником. Она даже велела Адриану вонзить мой кинжал в сердце мертвеца, сделав сына соучастником своего грязного деяния. Адриан продиктовал исповедь и подписался. Я хранил пергамент как память и не собирался ехать в Англию, но янычары проведали о том, кто предупредил султана и валиде о готовящемся мятеже. Они Послали войска из Туниса и Алжира с целью захвата Эль-Синута. Султан решил принести меня в жертву, радуясь, что сам вышел сухим из воды. К счастью, Баба Гассан узнал обо всем и помог мне бежать. По пути в порт меня атаковал молодой янычар, жаждавший почета и славы. Он нанес мне предательский удар, раскроив щеку. Но оказавшийся поблизости Арудж-ага убил негодяя, и я благополучно добрался до Неаполя.

— А что с теми, кто остался во дворце? — охнула Индия.

— Арудж-ага обещал о них позаботиться, и поскольку, если верить моим осведомителям, именно он назначен новым деем, думаю, что сдержал слово, — заверил Деверелл, прижимая жену к груди. — Знаешь ли ты, как я люблю тебя, сокровище мое?

— Но вы не верили мне, милорд, и вряд ли я смогу это забыть, — откликнулась Индия.

— Никогда больше я не оскорблю тебя недоверием, — , поклялся он, скрепляя свой обет поцелуем.

— Дайармид! — вдруг вскрикнула Индия. — Дайармид знает, где Роуэн. Это он отвозил малыша к кормилице по приказу отчима!

— Гленкирк не причинит зла ребенку?

— Ни за что! — твердо ответила Индия. — Он поступил так, чтобы спасти мою репутацию. Я же упомянула первого мужа лишь потому, что надеялась снискать со временем твое уважение, а быть может, и любовь. Ну а потом я непременно рассказала бы о ребенке и попросила привезти его сюда и воспитывать вместе с нашими детьми. Моя мать дала слово, что узнает, где спрятан Роуэн, и сделает все для его благополучия.. О, Деверелл, я ни за что не покинула бы нашего сына и рано или поздно все равно узнала бы, что с ним. Но в Шотландии живут по своим законам. Никто не посмеет пойти против герцога. Горцы беззаветно верны главе клана, и родовые узы, узы крови прочнее железных цепей. О, как я жажду прижать к себе Роуэна!

— Утром мы допросим Дайармида, мадам, и немедленно отправимся на север за нашим сыном, — прошептал Деверелл, впервые улыбнувшись.

— Лучше выслать Дайармида вперед, — посоветовала Индия. — Родители собирались этим летом в Ирландию, искать мужа для Фортейн. Если не сообщить заранее о нашем приезде, мы не застанем их дома и никто не сумеет нам помочь. Боюсь, что уже слишком поздно.

И она снова всхлипнула.

— Дайармид больше не слуга герцога и должен доказать тебе свою преданность, — возразил граф. — Он скажет правду, и сын скоро будет дома. Для этого мы вовсе не нуждаемся в соизволении Гленкирка. И с этой минуты я никогда не позволю себе усомниться в твоих словах и поступках, дорогая. Посмотри, как дорого обошлась нам моя глупость!

— И моя тоже! — великодушно добавила Индия. — Нужно воздвигнуть памятник Адриану. Бедный мальчик! Не убеги он со мной, был бы жив и посейчас.

— Да, но в таком случае мы не встретились бы! И не будь я так ослеплен любовью к тебе, не подумал бы переплыть два моря, чтобы отыскать тебя, моя прелестная первая жена.

— Прелестная и единственная жена, — смеясь, поправила Индия. — И зарубите себе это на носу, Деверелл Ли, ибо второй жены вам не видать.

И леди Индия Энн Линдли. Ли страстно поцеловала мужа, а Деверелл Ли, граф Окстон, покорно кивнул, признавая правоту супруги.