Глава 21

Лорд Девон Боскасл и его зять Доминик последовали за своей дичью в дешевенькую таверну на Ковент-Гарден. Было сыро, моросил надоедливый дождик, впитавший в себя запах несвежего пива, вареной рыбы и гнилых потрохов, сваленных в сточную канаву.

Девон с отвращением оглядел плохо освещенное помещение.

Какой-то невысокий худой человек в поношенном серо-коричневом плаще в одиночестве сидел в углу. Человек позвал служанку, но она не обратила на него внимания.

– Ага, – пробормотал Девон, – вот наконец и наш таинственный незнакомец.

Понадобилось всего две кружки пива, чтобы у оборванца развязался язык. К четвертой кружке Ральф согласился бы продать душу собственной матери дьяволу и станцевать голым на ее могиле.

– Вы меня поймите, – еле шевеля языком, произнес он, утерев нос рукавом плаща, – дело не столько в деньгах, сколько в принципе.

Губы Девона растянулись в циничной улыбке.

– Но кому нужны эти принципы? – спросил он, вновь наполняя кружку Ральфа до краев.

Доминик ухмыльнулся.

– Особенно когда дело касается женщины, – промолвил он. – Итак, ты был помолвлен с этой Дездемоной.

Ральф с громким хлюпаньем сделал большой глоток.

– Дезде… кто? – переспросил он. – Ее зовут Элли. Полное имя – Элоиза Дженкинс. А потом она познакомилась с Милдред. Они унизили мое мужское достоинство. Посмеялись надо мной… две ведьмы, конечно, особенно отличилась Милдред.

Девон вопросительно приподнял темную бровь.

– Милдред? – переспросил он.

– Что-то я ничего не понимаю, – с ленивой улыбкой промолвил Доминик, откидываясь на спинку стула. – Ты был помолвлен с Элоизой и с этой Милдред одновременно и при этом считаешь себя пострадавшей стороной?

– Совершенно верно, – кивнул Ральф, лицо которого перекосилось от гнева. – И если вы считаете, что моя мужская честь не была задета, значит, вас никогда не провозили с голой задницей на тележке, запряженной собаками, по всей деревне.

– Честно говоря, подобного опыта у меня нет, – проговорил Девон, избегая саркастического взгляда Доминика. – Но чего ты хочешь от Элоизы после стольких лет?

– Я считаю, что она должна мне кое-что за мои потери, – заявил Ральф.

– И что же именно, по-твоему, она тебе должна?

– Понятия не имею, – сказал Ральф, обводя глазами стол, за которым они сидели. – Я уже почти жалею о том, что не женился на Элоизе, хотя, на мой вкус, она чересчур полненькая. С другой стороны, Милли была такой страстной любовницей.

– Та самая женщина, которая придумала прокатить тебя голым на собачьей упряжке? – спросил Доминик, едва сдерживая усмешку.

Ральф поежился.

– Тут не над чем смеяться, мой мальчик, – заявил он. – Меня, между прочим, до сих пор мучают ночные кошмары. Мне снится, что я просыпаюсь, а надо мной стоит Милдред с косой в руках, украденной из сарая ее отца.

Девон стиснул зубы. Его терпение было на исходе, так утомил его этот разговор.

– Но что касается другой женщины…

– Элоизы…

Трое мужчин пригнулись – по комнате пролетел запущенный кем-то из темноты стул.

Девон с Домиником вскочили на ноги.

– Думаю, нам пора, как ты считаешь? – спросил Девон, отталкивая у себя из-под ног чье-то бесчувственное тело.

– Хорошая мысль, – кивнул Доминик. – А что будем делать с этой крысой?

Девон огляделся по сторонам. Ральфа в таверне уже не было – он успел сбежать оттуда, как только над ним нависла угроза.

– А зачем он нам? – сказал Девон. – Он ведь уже рассказал нам все, что нужно.

К тому времени, когда Элоиза проснулась на следующее утро, Дрейк уже ушел.

Он исчез, не оставив после себя и следа. Ни ботинка, ни пуговицы, которые напомнили бы о его присутствии в ее доме. Правда, прекрасным доказательством его страстной любви было тело Элоизы. Что-то внутри ее изменилось, Элоизе так и хотелось свернуться калачиком под одеялом и весь день пролежать так, вспоминая блаженные минуты их близости. Да, ей не хотелось вставать. Хотелось другого – продлить воспоминания о прошлой ночи как можно дольше.

Спустя несколько минут Элоиза все-таки выбралась из постели. Она вспомнила о том, что ей еще предстоит принять решение о своей должности в качестве компаньонки.

Быстро одевшись, Элоиза заглянула в комнату Талии, чтобы убедиться, что там все в порядке. Талия спала, повалившись прямо в бальном платье поперек кровати; с большого пальца ее ноги свешивалась туфелька. Талия тихонько похрапывала во сне.

Улыбнувшись, Элоиза осторожно прикрыла дверь. Итак, ее подопечная в безопасности и, похоже, вполне довольна жизнью. Что ж, можно сказать, что минувший вечер для них обеих прошел благополучно, несмотря на то что начался из рук вон плохо. Но впереди новый день, и что он им готовит?

Вся прислуга собралась внизу у лестницы, ожидая, пока Элоиза спустится вниз. Хестон, дворецкий, делал вид, что осматривает холл. Миссис Барнс стояла посреди этого холла и притворялась, что отправляет кухарку на базар за луком для супа. Фредди с отчаянием обреченного полировал медную дверную ручку собственным рукавом.

– Что ж, доброе утро, – поздоровалась Элоиза, остановившись.

Долго болтать с прислугой она не собиралась: ей еще надо было идти в гостиную – разбирать почту.

– Приятно видеть, что уже с раннего утра вы все трудитесь и с таким рвением исполняете свои обязанности.

Блубелл, кухарка, наградила ее щербатой улыбкой.

– А кое-кто из нас трудился и половину ночи, – сказала она.

– А кому-то из нас неплохо бы подумать о наших делах, – тихо произнесла миссис Барнс.

Улыбнувшись – она была скорее смущена, чем обижена, – Элоиза направилась в гостиную. Но едва она открыла дверь, как ее аудитория разразилась громкими аплодисментами. Повернувшись к окружавшим ее слугам, Элоиза покачала головой и быстро скрылась в гостиной. Неприятно думать, что у нее практически нет личной жизни. Но откуда они обо всем узнали?

Неужели события минувшей бурной ночи оставили отпечаток на ее лице? Она – падшая женщина? Неужели все эти люди наивно верят, что она позволила Дрейку соблазнить себя, не любя его и желая принести себя в жертву?

Элоиза уселась за стол. Через минуту в комнату с чашкой дымящегося чая вплыла миссис Барнс.

– Немного бекона, дорогая? – с готовностью предложила экономка. – Или, может, плошку вкуснейшей овсянки, чтобы согреть нутро?

Элоиза настороженно посмотрела на нее.

– Мое нутро и без того не мерзнет, так что благодарю, – сказала она.

– А я уверена в обратном, особенно если учесть, что происходило минувшей ночью, – многозначительно промолвила миссис Барнс.

Вздохнув, Элоиза потянулась к лежавшей на столе газете.

– Это все, что вы мне можете сегодня сказать, миссис Барнс? – спросила она. – От лорда Торнтона по-прежнему никаких известий?

– Почты еще не было. Эту газету майор Дагдейл принес накануне вечером, когда вы были на балу, – ответила миссис Барнс. – Он сказал, там есть кое-что интересное для вас.

Нахмурившись, Элоиза развернула газету.

– Боже мой, только не очередной газетный скандал! Неужели этого человека ничто другое не интересует? – пробормотала она, начиная против воли читать абзац, который предусмотрительный майор старательно обвел чернилами.

«Кто из пользующегося в Лондоне дурной славой семейства взял себе в любовницы куртизанку? Печально известный распутник не прячется в своем замке, а живет себе припеваючи в доме на Брутон-стрит. Христианское имя нашего грешного джентльмена рифмуется со словом «повеса»…»

– Господи! – Элоиза с трудом сглотнула, силясь проглотить застрявший в горле горький комок.

Элоиза отбросила газету. Ей надо поразмышлять. Себя не обманешь: она ведь знала, какой образ жизни ведет Дрейк, еще до того, как они познакомились. Но обнаружить, что он открыто волочился за этой… – ее нос брезгливо сморщился – куртизанкой и за ней в одно и то же время… Сердце Элоизы тревожно заныло. Неужели она для него на втором месте?

– Ну да, Марибелла Сент-Айвз, – пробормотала Элоиза. – Если только это ее настоящее имя. Я этого не потерплю!

Миссис Барнс одобрительно посмотрела на нее.

– Вот так-то лучше, моя милая, – проговорила она. – Мне и в голову не приходило, что вы равнодушно отнесетесь к личному оскорблению.

Элоиза поджала губы.

– Я попросила бы вас тщательнее подбирать слова, миссис Барнс, – отчеканила она.

– Только с самого начала дайте ему понять, что вы не потерпите никаких похождений на стороне, – сказала экономка. – А о словах мы подумаем позднее.

Домой Дрейк пришел рано. Ему нужно было побриться и переодеться. Он надеялся тихонько выйти из комнаты Элоизы, не привлекая к себе излишнего внимания, чтобы не оказаться в неприятном положении, но слуги Торнтона, умело рассредоточившиеся по всему дому, отовсюду следили за ним.

Что ж, отрицать очевидное не имело смысла. Дрейк бросил несколько золотых монет Фредди, который попытайся нырнуть за дверь, чтобы ускользнуть от его взгляда.

– Пусть леди поспит подольше, Фредди, – сказал Дрейк, подмигнув удивленному лакею.

– Благодарю вас, милорд, – пробормотал Фредди, бросаясь вперед, чтобы распахнуть перед Дрейком дверь.

День был мрачным и сырым – типичный английский день.

– Могу я просто сказать, какое огромное облегчение испытал, узнав, что…

Дрейк оглянулся на Фредди, приподняв брови.

– Узнав – что? – перебил он лакея.

Фредди откашлялся.

– Что мисс Гудвин нашла в вас верного друга, – сказал он в ответ.

Верный друг… Как ни странно, у Дрейка стало тепло на душе, когда он услышал, как именно Фредди назвал его отношения с Элоизой. Да, ему понравились эти слова, их звучание. Понравилось скрытое в них тепло, приятное ощущение того, что близость с ней, похоже, начинала заполнять ту пустоту в его душе, о которой Дрейк тщательно старался не думать. Секс и дружба! Что может быть лучше?

– Я рад, что теперь у нее есть покровитель, – продолжил Фредди, выйдя следом за Дрейком на улицу. – Ей это необходимо, милорд.

В тот момент Дрейк даже не задумался над словами слуги – он вспомнил их позднее. Дрейк собирался зайти к своему старшему брату Хиту, чтобы предложить встретиться с сэром Джереми Хатчинсоном не на боксе у Джексона, а в клубе.

Остаток дня будет посвящен Элоизе. Правда, Дрейк еще не знал, что они будут делать. Возможно, ровным счетом ничего, возможно, они прокатятся по Гайд-парку. В одном Дрейк был уверен: они проведут время вместе, и ему не надо из кожи вон лезть, чтобы произвести на нее впечатление. Она ведь почти что призналась, что полюбила его.

Хит приехал сам, когда Дрейк закончил одеваться. В отличие от Девона его старший брат редко приходил в гости без предупреждения. Кивком Дрейк приказал своему лакею Квинси выйти из спальни.

– А я как раз собирался зайти к тебе, – сказал Дрейк, расправляя складочки на шейном платке. – Как поживает Джулия?

– Благодарю, хорошо, – ответил Хит.

Тут глаза Дрейка встретились с глазами Хита в зеркальном отражении, и Дрейк сразу понял: что-то произошло.

– Что случилось? – медленно спросил он.

– Меня выбрали для того, чтобы я все рассказал тебе, – промолвил Хит.

– Боже мой! – Недовольно поморщившись, Дрейк подошел к окну. – Что ж, давай рассказывай. Прошлым вечером Эмма прочла мне целую отповедь. Но могу я хотя бы рассчитывать на то, чтобы ты был краток?

Хит обошел письменный стол, занимавший едва ли не добрую половину комнаты.

– Разве я когда-нибудь читал тебе нотации?

– Нет. Насколько я помню, нет, – сухо промолвил Дрейк, повернув к брату голову. – Однако позволь мне избавить тебя от неприятной обязанности. Да, это правда. Я завел роман с женщиной, которая служит компаньонкой. Она не из тех женщин, с какими я обычно встречался, как мне незатейливо намекнула Эмма. Я обесчестил ее, но бросать не собираюсь. Ты хочешь знать еще что-нибудь?

Хит присел на стул.

– Я не хочу ничего знать о твоей личной жизни, – промолвил он.

– Вот и хорошо. – Дрейк раздраженно пожал плечами. – Тогда чему я обязан твоим визитом ко мне?

– Много ли ты о ней знаешь?

Дрейк моментально взорвался. Из всех его братьев Хит был больше всего похож на него характером – он терпеть не мог, когда кто-то вмешивался в его дела, вечно копался в себе, пытался увидеть то, что лежит под поверхностью событий. Оба брата были подозрительны по натуре. Но если Хит был больше склонен к размышлениям и обучению, то Дрейка можно было назвать человеком настроения, повинующимся инстинкту.

– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросил он.

Хит задумался.

– Как давно ты ее знаешь?

– Довольно давно.

– Возможно, этого достаточно для кратковременной связи, – заметил Хит. – Но, насколько я понял, сейчас ситуация иная. Или я ошибаюсь?

Дрейк почувствовал себя неловко: интуиции Хита он доверял не меньше, чем собственной.

– Довольно этих намеков! – раздраженно сказал он. – Что тебе о ней известно?

– Лишь то, что прошлой ночью от нее ушел мужчина, – ответил Хит.

– Боже мой! – От облегчения Дрейк даже засмеялся. – Супружеская жизнь плохо повлияла на твой разум – у тебя иссякло воображение. Этим мужчиной был я. Я почти всю ночь провел у Элоизы.

Наступила долгая пауза. Наконец Хит сказал:

– Я имею в виду не тебя, а человека, который ушел от нее до твоего прихода.

Дрейк и бровью не повел, но про себя он принялся методично вспоминать каждое мгновение прошлой ночи. Когда он пришел, Элоиза лежала в постели, она спала. Ничто не говорило о том, что недавно в ее комнате побывал мужчина.

Ее уродливое бальное платье валялось на полу. В этом тоже нет ничего удивительного, особенно если учесть, как он над ним потешался.

Никаких винных бокалов на ночном столике. Никаких любовных писем. Абсолютно ничего подозрительного, кроме разве того, что Элоиза показалась Дрейку очень ранимой и чуть взволнованной, хотя и это можно понять, учитывая то, что произошло потом.

Дрейк отрицательно помотал головой.

– Вообще-то это никого не касается, но я клянусь, – он многозначительно посмотрел на брата, – что до меня у нее мужчин не было, – промолвил он.

– Но я не пытаюсь…

Дрейк пожал плечами:

– Возможно, это был ее сосед. Старый развратник постоянно пристает к ней.

– Нет, Дрейк, – решительно возразил Хит.

– Тогда кто?

Хит опустил глаза на письменный стол.

– Девон с Домиником проследили за этим типом и даже заглянули в таверну на Ковент-Гарден, куда он зашел. Он поклялся, что был обручен с Элоизой до того, как она приехала в Лондон. Похоже, он хочет от нее денег.

Дрейк почувствовал, что краснеет.

– Где этот человек?

– Он исчез, когда в таверне началась заварушка, – ответил Хит. – Кажется, его нельзя отнести к приятным людям.

– Понятно, – кивнул Дрейк.

– Тебе нужна моя помощь?

Дрейк помотал головой, с трудом выговорив:

– Я сам в состоянии справиться с ситуацией.

– Она тебя очень волнует?

Дрейк пожал плечами, его лицо окаменело.

– Что ж, по крайней мере я рад, что мои новости тебя не слишком огорчили, – произнес Хит.

– А ты думал, они меня огорчат? – цинично улыбнулся Дрейк.