Глава 32
Они выехали в Бат в полдень. Колин, Пруденс, Эван и Мелоди ехали в старомодном экипаже, Бейливик — следом на Балтазаре.
Колин держал Мелоди на коленях, хотя острые локотки то и дело тыкали его в многочисленные синяки. Он был так взволнован из-за событий прошлой ночи, что не мог расстаться с ней ни на секунду и даже пересадить на соседнее кресло.
Пруденс и Эван сидели по направлению движения. Оба они заснули почти сразу, как экипаж тронулся. Сначала Колин было подумал, что Пруденс притворяется спящей, чтобы не разговаривать с ним, но, так или иначе, сон наконец одолел ее по-настоящему.
Она выглядела изнуренной. Еще бы! Ей пришлось иметь дело с бандитами и торговцами наркотиками, свиным навозом, а после этого еще помогать готовить обед.
Она была всего лишь женщиной.
Колин не мог оторвать от нее взгляд. Во сне ее лицо было таким милым, таким необычным и одухотворенным. Глаза ее были такими удивительными, что порой он не видел ничего, кроме них. Ее нежное личико в форме сердца также радовало глаз. Ресницы были густыми и длинными. Нос в веснушках. Губы были розовыми, мягкими и расслабленными, ведь она не отпускала острые шуточки и не поджимала их.
«Как бы мне хотелось будить обладательницу этого сонного личика. Каждое утро всю оставшуюся жизнь».
Но разве такое возможно?
На протяжении мили чувства и долг боролись в нем между собой. Мелоди наконец уснула, прикорнув на его коленях, Горди Ева свернулась в большой серый клубок под ее подбородком.
Как же так случилось, что он собрался провести оставшуюся жизнь с нелюбимой женщиной и потерять ту, что любит?..
Любит?!
О Боже! Это было правдой. Он любил сумасшедшую, храбрую мисс Пруденс Филби, швею. Любил ее до глубины души, несмотря ни на что, ему хотелось заботиться о ней, ценить ее такой, какая она есть.
Искренняя, неистовая, страстная, слегка мстительная Пруденс!
Колин провел рукой по глазам, не стыдясь слез. Если он потеряет Пруденс, это не просто ранит его, это практически его убьет!
Он попытался нащупать платок, но вместо этого нащупал жесткий лист бумаги. Письмо Джека.
Бейливик передал его еще днем, но у Колина до сих пор не было возможности прочитать его. Он сломал сургучную печать и развернул потрепанный лист. Выглядел он так, словно обошел полземли.
«Я вернусь в“ Браунс”».
Наконец-то. Конечно, когда вернется Джек, Колин уже женится, будет жить в своем собственном доме, а не в клубе.
Получил ли Джек какие-то письма, в которых говорилось о Мелоди? Может быть, он думает, что возвращается к дочери?
«Прости, старик. Жизнь иногда поворачивается к нам неожиданной стороной!»
Перед каретой шел рысью энергичный Балтазар, он не остановился даже тогда, когда Бейливик натянул поводья.
Балтазар вообще редко обращал внимание на какие-то там поводья.
На рассвете они добрались до окраины Бата. Бейливик остановил экипаж на перекрестке на холме, с которого открывался вид на город.
Проснувшись, Пруденс убрала пряди волос с глаз.
— Так вот он, Бат, — уныло произнесла она.
Эван стал подле нее, держа руки в карманах.
— Похож на Брайтон, только без чаек и без моря.
Мелоди теребила юбку Пруденс.
— А я не вижу никакой ванны.
Колин поднял ее на руки.
— Посмотри кругом. Вода поднимается из-под земли и кипит пузырьками, а люди собираются вокруг нее, словно картошка в горшке!
Пруденс задела воодушевленность Колина, и она вернулась к карете. Она знала, что все это он делает для Мелоди, но это вовсе не означало, что она была в восторге от идеи искать Шанталь.
«Черт бы тебя побрал, Шанталь!»
Она всегда хотела увидеть Бат. И сейчас, невзирая на свое мрачное настроение, она не могла не залюбоваться очарованием архитектуры и стиля, белыми башнями, будто вырезанными из слоновой кости, сияющими в лучах восходящего солнца. Это было место для богатых и удачливых.
Это не ее жизнь. Как только Колин найдет Шанталь и освободит Пруденс от обязанности заботиться о Мелоди, она начнет искать работу. Она глубоко вздохнула и вздернула подбородок.
Услышав свое имя, она увидела, что Колин с ожиданием смотрит на нее. Карета остановилась на углу, и Бейливик спрашивал направление через вентиляционное отверстие в дверце. Пруденс поняла, что Колин о чем-то спросил ее.
— Простите, сэр. Что вы спросили?
Он поднял брови.
— Я спрашиваю, где Шанталь могла остановиться. Есть какие-то идеи?
Шанталь, Шанталь, Шанталь. Пруденс вздохнула.
— Она что-то упоминала вскользь. Не помню… — Впрочем, она достаточно хорошо изучила Шанталь. Она точно знает, где любит останавливаться ее бывшая работодательница. — У портного, конечно, — проворчала Пруденс.
Колин моргнул.
— Правда?
Пруденс устало пожала плечами.
— Отличное место для начала поисков. Мисс Маршан не допустит, чтобы кто-то был впереди нее в вопросах моды.
Колин покусал губу.
— Нет, думаю, что не допустит. Но Болдуин говорил, что денег у нее мало. Как же она будет расплачиваться за платья?
Пруденс с недоверием покосилась на него.
— А как Шанталь расплачивалась за все остальное?
Эван хихикнул. Она, не отводя глаз от Колина, тихонько пихнула брата локтем. Пруденс заметила, что мистер Ламберт слегка покраснел, потом отвел взгляд.
— Итак, портной. Он должен быть на Бартлет-стрит. — Бейливик дернул поводья, и карета двинулась в нужном направлении.
Скоро подойдет к концу очередное приключение. Никогда в жизни она больше не сядет в этот проклятый экипаж. Нести ее отныне будут, пусть и небыстро, ее собственные крепкие ноги. Она вернется к своей простенькой жизни, где есть только она сама и Эван.
«О да, простая жизнь — сплошное выживание. Голод, холод и неописуемый страх… Прямо жду, не дождусь».
Когда они добрались до Бартлет-стрит, Колин решил действовать без промедления.
Он распахнул дверцу экипажа, Бейливик тотчас остановился. Балтазар захрапел от такой стремительности, но Колин слишком устал, чтобы тянуть время.
Он прыгнул на тротуар.
— Ну, наконец, мы здесь.
Пруденс моргнула.
— Но мы же не знаем точно, у какого она портного…
Колин скривил губы.
— Может, начнем с лучшего?
Пруденс бросила на него ироничный взгляд и пропустила его к двери заведения. Ее глаза округлились от удивления.
— Лементье? Он стоит настолько дорого, что Шанталь его не заболтать.
— Да, но он знает, кто есть кто и, что особенно ценно, кто кого из себя строит. Я встречался с ним, когда он одевал Мэдди и Мелоди к свадьбе. — Колин взял сонную Мелоди, которая прикорнула возле колен Пруденс. Пруденс отвела взгляд, когда он тыльной стороной руки провел по ее бедру.
Казалось, Колин ничего не заметил.
— Пойдем, Медли. Мы приехали. Здесь есть кое-кто, кому ты очень обрадуешься:
У Эвана было плохое настроение, но он все-таки спрыгнул наземь.
— Опять эти платья, — проворчал он с отвращением.
— Тогда займись Гектором, мистер. Он уже заждался тебя. — Пруденс быстро спустилась вниз до того, как Колин подал ей руку.
Она взяла у него Мелоди, поставила ее на ноги и поправила юбку.
— Кто бы мог подумать, что я когда-либо побываю у Лементье.
Когда они зашли в магазин, к ним подошел молодой человек, и Колин улыбнулся ему:
— Добрый день, Кэбот. Маэстро дома?
Пруденс с любопытством осматривалась кругом, женская натура ее получала удовольствие от царящих здесь роскоши и элегантности. Комната была со вкусом меблирована и задрапирована тканью, отчасти из функциональных соображений, отчасти для красоты. Шелк, атлас и бархат.
Шиньоны, ленточки, кружевные жабо. Пруденс прижала натруженные руки к груди, чтобы не испачкать красивые предметы.
Мелоди же подобных мучений не испытывала.
— Здорово!
И тут появился хозяин. Небольшого роста, хорошо и аккуратно одетый, лучший портной Лондона, словно видение возник из ниоткуда.
— Сэр Колин! Какой приятный сюрприз!
— Пуговка! — закричала Мелоди и бросилась к маленькому человеку. Лементье засмеялся, нисколько не смущаясь, посадил Мелоди на одно колено, и та крепко обняла его за шею.
— Леди Мелоди, я так рад увидеть вас снова. Как поживает мисс Горди Ева этим утром?
Мелоди ухмыльнулась и по-детски сделала реверанс.
— Горди Еве нужно новое платье, чтобы выйти замуж.
— О! — Лементье задумчиво поднес палец к губам. Потом он достал из кармана шелковый платок и обмотал его вокруг запястья так, словно демонстрировал дамасское полотно герцогине. — Превосходный китайский шелк, леди, для украшения дам из высшего общества.
Мелоди захихикала и взяла платок с королевским поклоном.
— Спасибо, Пуговка. — Она села на корточки и обмотала платок вокруг Горди Евы.
Пруденс мысленно поаплодировала маэстро. Он угодил Мелоди и дал себе возможность поговорить некоторое время в тишине.
— Искусно, — прошептала она.
Острый, оценивающий с головы до пят взгляд Лементье переместился на нее. Пруденс посетила странное чувство, что в первый раз мужчина осматривает ее с такой скрупулезностью.
И видит все не только снаружи, но и внутри.
Выходит, маэстро все знает насчет Шанталь.
— Ей нужно произвести впечатление. Не знаю, у кого она сейчас, но обычно она сопровождает доктора Беннета на лучших вечерах в городе. Не сомневаюсь, что она появится на балу у леди Беверли этим утром. Доктор Беннет — фаворит леди Беверли.
Колин мрачно кивнул:
— Если она поедет на этот бал, то и мы будем там.
Пруденс удивилась:
— Мы?
Колин скользнул по ней взглядом, в котором трудно было что-то прочитать.
— Мы, — повторил он тоном, не терпящим возражений. — Вы прекрасно подражаете речи высшего класса.
В глазах Лементье заиграли огоньки.
— Думаю, у нее получится.
Пруденс открыла было рот, чтобы воспротивиться, но Лементье поднял руку:
— Не волнуйтесь, милая. Я все устрою. Леди Карлтон явилась на последнюю примерку в интересненьком положении. Так что мне пришлось пересматривать весь ее летний гардероб. Одно из ее бальных платьев было почти закончено. Оно будет смотреться восхитительно с вашими великолепными волосами.
— Но…
Бесполезно. Колин и Лементье заняли дружную позицию, и пока она пыталась высказать свое несогласие, они уже все распланировали.
Возможно, она не отнекивалась так яростно, как могла бы. У нее так и не случилось первого выхода, ее первого сезона, а они с мамой продумали его так тщательно.
«Я собираюсь на бал, мама».
С сэром Колином Ламбертом.
Пруденс отлично знала, что нужно несколько дней, если не недель, чтобы подготовиться к такому балу. Она пыталась убедить мужчин в этом, но те лишь безучастно смотрели на нее.
Наконец Лементье покачал головой:
— Милая моя, вполне можно приготовиться к балу и за один день — если кое-кто очень богат. — Он одобрительно посмотрел на Колина. — Очень, очень богат.
Пруденс прищурилась, глядя на Колина.
— Очень-очень? Но у вас платье как у счетовода! А еще вы хотели надуть меня на пять фунтов!
Он ухмыльнулся:
— Вы вечно торгуетесь.
Свинья! Пруденс скрестила на груди руки.
Как скажете, мистер. Вы заплатите мне десять фунтов за то, чтобы я пошла с вами на эту вечеринку, и ни фартингом меньше.
В эту минуту на Колина забавно было смотреть, но Лементье только улыбнулся:
— Просите двадцать, дорогая. Я же сказал «очень-очень».
