Глава 3

Суровые и мрачные глаза де Базена казались черными в темноте церкви, а под ними, на крепком подбородке, бледнели полосы зловещих шрамов. Только бы он посторонился и дал ей уйти! Господи, как же она замерзла! Поскорей бы вернуться в свою спальню. Эмма, наверное, волнуется, ожидая ее у камина…

Почему он так на нее смотрит? По его бесстрастному лицу невозможно понять, что он намерен делать дальше. Алиса дрожала от страха, моля Бога, чтобы Раймон от нее отошел. Он такой огромный…

— Когда? — спросил он хриплым шепотом. — Когда вы спали с этим безымянным мужчиной?

У Алисы не хватило духу оставить его вопрос без ответа.

— Несколько лет назад, — сказала она.

— Значит, вы не беременны от него? И никогда не были?

— Нет.

Сердце Алисы гулко застучало под ребрами. Почему он спрашивает? Может, догадывается, что ее лишил невинности последний владелец Кернстоу, и боится, как бы она не стала оспаривать его земли в пользу незаконнорожденного наследника де Рансона?

— Кто бы он ни был — рыцарь, крепостной или священник…

Алиса вздрогнула при этих жестоких словах.

— Я не хочу вас слушать…

— …он живет на моей земле?

Живет ли он? Сам того не подозревая, де Базен выбрал точные слова. Алиса судорожно сглотнула.

— Нет.

— Вы с ним порвали или он заявится сюда и будет вас искать?

— По ночам, милорд. Его призрак бродит здесь по ночам и следит за мной огненными глазами.

Алиса скрестила руки под плащом. Даже здесь, перед святым алтарем, злой дух де Рансона не давал ей покоя. «Пресвятая Богородица, — взмолилась она, — очисть мои мысли от скверны…»

— Отвечайте! — потребовал де Базен. — Я хочу знать правду.

Алиса снова сглотнула, пытаясь справиться со страхом.

— Я… я с ним больше никогда не увижусь.

— Поклянитесь!

Она не на шутку разозлилась, услышав этот приказ, но страх был сильнее ярости.

— Клянусь на святом распятии, — проговорила Алиса, — что больше никогда не лягу с этим человеком.

Разве что после смерти, когда ее поглотит та же серая тьма, в которой ее ожидает де Рансон.

Алиса подняла глаза и посмотрела в лицо Раймону де Базену. В его взгляде был гнев, но не было презрения.

Она вдруг ощутила безрассудный порыв говорить дальше, рассказать этому человеку, как она стала опозоренной и почему де Рансон больше никогда не притронется к ней в этой жизни. Ей захотелось рассказать этому рыцарю с суровым лицом о своем преступлении, сбросить с души тяжкий гнет тайны — тайны, омрачающей каждое обращенное к нему слово.

Нет-нет, это было бы полным безумием. Какое бы мнение ни составил о ней Раймон де Базен — плохое ли, хорошее ли, справедливое или нет, — им все равно недолго осталось быть вместе. Не пройдет и двух недель, как она уйдет в монастырь Святой Урсулы доживать свой век в покое и уединении. А вымышленное имя защитит ее от преследований де Базена.

Появись он раньше — до того как случилось несчастье, — она дала бы ему все, о чем бы он ни попросил. Конечно, он был резок, но у него были добрые глаза и красивое волевое лицо. Раймон де Базен словно пришел из рассказов Изабеллы Мирбо о прежней жизни в Пуату, о воинах, честь которых была такой же крепкой и блистающей, как их мечи. Увы, ей никогда не бывать в том славном мире, как никогда не знать счастья с этим мужчиной. Он появился в унылой жизни Алисы, опоздав на год.

С таким мужем она была бы в безопасности. Он оградил бы ее от козней де Рансона. Как знать, быть может, она даже сумела бы его полюбить.

Но он появился слишком поздно. К утру летнего праздника она покинет Морстон навеки. И Раймон де Базен никогда не узнает почему.

— Леди Алиса, — мягко проговорил он, — вы должны сказать мне, кто этот человек.

— А если не скажу, что вы сделаете? Побьете меня?

На лице Раймона появилось раздраженное выражение.

— Так вот чего вы боитесь? — Он досадливо махнул рукой. — Ладно, храните ваши тайны до свадьбы, но вы все мне расскажете, когда станете моей женой.

— Нет.

— Поймите, леди: я выпытываю его имя не потому, что хочу вас помучить.

Если она ответит на этот вопрос, то за ним последуют другие. Принц Иоанн повесит ее, узнав, что она убила его вассала. А бедный Ханд, кузнец, который помогал ей хоронить де Рансона? Он тоже будет осужден на страшные пытки и смерть. Где бы Ханд ни скрывался, этот новый владелец поместья его отыщет и отдаст судейским чиновникам принца Иоанна. Даже Эмма, несмотря на свой возраст, не уйдет от мести Иоанна Плантагенета.

Алиса прижала кулак к губам и отвела глаза. Ни слова! Она обязана молчать.

В наступившей долгой тишине Раймон вглядывался в лицо Алисы Мирбо. На мгновение ему показалось, что она опять заговорит — объяснит, каким образом ее совратили.

Совращенная, нечистая… Нет, эти слова не подходили для ее описания. Несгибаемая гордость и смелость Алисы, ее горевшие гневом глаза были так не похожи на вкрадчивые манеры, изощренное лукавство и томную грацию женщин анжуйского и английского дворов. Эти дамы мудро берегли свою девственность до свадьбы, а уж потом, благополучно выйдя замуж за какого-нибудь знатного лорда, пускались во все тяжкие. Нет, у Алисы Мирбо было мало общего с великосветскими кокетками, охотно приглашавшими его в свои постели.

Алиса Мирбо не могла легко отдаться мужчине, который не уважал ее честь. Чтобы это понять, Раймону хватило всего часа в ее присутствии. Скорее всего эту женщину взяли силой. Почему же тогда она отказывается назвать имя негодяя?

Раймон вздохнул. Он не привык подолгу размышлять над такими вопросами. В юности он узнал тонкости любовных интриг и никогда не думал плохо о женщинах, научивших его искусству любви. Ему доводилось спать с куртизанками, сарацинскими девушками и замужними дамами при дворе Генриха Плантагенета. Он не питал особого пристрастия к девственницам, однако рассчитывал со временем жениться на одной из них.

Раймон поверил Алисе Мирбо, когда она сказала, что порвала со своим любовником. Будь эта леди лживой по натуре, она умолчала бы о своем первом мужчине, а в брачную ночь надула бы Раймона, изобразив притворные спазмы и вымазав простыню куриной кровью.

Алиса поклялась перед алтарем, что не девственна. Будет ли она честно соблюдать супружеские обеты, которые даст перед тем же алтарем? Можно ли надеяться, что она будет верной женой и подарит ему сыновей — его родных сыновей, плоть от плоти?

Надо как-то договориться с этой леди, пока она не ушла из церкви. Алиса явно что-то недоговаривает, но сегодня ему больше ничего из нее не вытянуть. Он и так уже перегнул палку. Кажется, еще немного, и она бросится в море от злости. Или от отчаяния.

Алиса Мирбо стояла, держа кулак возле рта и пряча нижнюю часть лица от его взгляда. Ее пылающие серые глаза смотрели прямо на него. Это не были глаза обманщицы. Раймон видел в них ярость и горе, но не лукавство.

Он сомневался, что его лицо могло успокоить испуганную женщину. Суровый допрос и хмурый взгляд — не лучший способ добиться взаимопонимания со своей невестой. Ни одна женщина, какой бы испорченной она ни была, не захочет лечь в постель к сердитому жениху. Раймон осторожно погладил тяжелую косу, лежавшую на ее мантилье.

— Ваши волосы блестят, как птичье крыло. Вы распустите их для меня, Алиса?

Она забросила косу за плечо, и его рука, оставшаяся на месте, тут же накрыла ее грудь. Он услышал тихий удивленный возглас девушки и почувствовал, как бьется ее сердце под его ладонью.

— Лорд Раймон, я хочу…

— Вы получите все, что хотите, клянусь.

У нее участился пульс. Итак, его прикосновение не оставило леди Алису равнодушной. Она увернулась от его руки.

— Прежде чем жениться на мне, отвезите меня к королеве Элеаноре. Я объясню ей, почему нас не стоит сводить.

«А я покажу вам, миледи, как хорошо нам будет в постели…» — подумал он и опустил руку.

— Это невозможно, Алиса. В дарственной королевы сказано, что я должен принять эти земли и жениться на вас. Если мы уедем в Виндзор, оставив их без присмотра, принц Иоанн отдаст их другому.

— Вы согласны взять в жены нечестную женщину, лишь бы сохранить за собой земли, лорд Раймон? Вы так боитесь оспорить условия драгоценного королевского указа?

Раймон не обратил внимания на ее издевательский тон.

— Да, — ответил он, — я сделаю все, чтобы земли были моими. И вы, миледи, много потеряете, если откажете мне.

Она отвела глаза.

— Вы пожалеете об этом, Раймон де Базен.

— А вы, миледи? Какое будущее вас ждет, если я от вас откажусь? Думаете, настоятельница монастыря Святой Урсулы примет опозоренную леди, у которой к тому же нет ни гроша за душой?

Подбородок ее задрожал.

— Я лучше пойду на риск быть отвергнутой настоятельницей монастыря, чем выйду замуж за человека, который готов взять в жены нечестную женщину, лишь бы не потерять свои земли.

— Миледи, у вас язычок гремучей змеи, да и характер не лучше. Вы напрасно так ощетинились. Я и не думал вас оскорблять.

— Нет, вы меня не оскорбили — пока. Но если мы поженимся и вы вступите во владение поместьями, то вам уже не надо будет сдерживать презрение к своей обесчещенной жене.

Так вот оно что! Она боится, что он накажет ее за ошибку молодости.

Раймон притронулся к руке, которой она закрывала рот.

— Когда мы поженимся, я не буду вас оскорблять, если, конечно, вы сами не будете нарываться. — Он взял ее стиснутый кулак в свои ладони и начал медленно разжимать ее пальцы. — Я не думаю, что у девушки вырастут бородавки и вторая голова, если она по неосторожности лишится невинности. У меня нет никакого желания месяцами торчать в Виндзоре, подыскивая себе новую жену. Я останусь здесь, женюсь на вас и буду управлять этими землями. Я хочу, чтобы вы родили мне детей и чтобы между нами было полное доверие. Давайте поженимся, Алиса, и забудем о прошлом.

Ее рука чуть дрогнула.

Раймон вздохнул:

— Вы не девственница, а я… Бог свидетель, я не святой. Не будем судить друг друга за наши грехи. Я буду честен с вами во всем, что касается нашего брака и этих земель, а вы будете честны со мной. И подарите мне сыновей. Договорились?

В сознании Алисы кричали и спорили давно забытые голоса. Невозможное желание — приобщиться к другому миру, в котором когда-то жила ее мать, и стать женой знатного лорда — боролось с паническим страхом.

«Будьте честны со мной», — сказал он. Но как она могла выполнить эту просьбу? Как могла рассказать ему, что всего в нескольких дюймах от королевских драгоценностей гниют останки Харольда де Рансона?

Если она будет честной, Раймон Фортебрас узнает, что его невеста — убийца.

За спиной у Раймона скрипнула и приоткрылась церковная дверь на хлипких кожаных петлях. Если это морстонский пастух, который пришел на подмогу своей госпоже, то он, как видно, утратил смелость на пороге. Отпустив руку Алисы, Раймон сомкнул пальцы на рукоятке меча, рывком распахнул дверь и увидел морстонского священника. Хилый старик потерял равновесие и схватился за дверной косяк, чтобы не упасть.

Раймон протянул руку, помогая ему удержаться на ногах. Алиса вскрикнула:

— Не трогайте его…

При виде ее бледного лица Раймон нахмурился.

— Я редко обижаю стариков, даже если они подслушивают под дверью.

— Милорд, он не мог…

Священник обратил к Раймону улыбающееся лицо.

— Успокойтесь, милорд! Меня зовут Ансельм. Отец Грегори сказал мне про королевский указ. Не волнуйтесь, мы сумеем быстро выполнить распоряжение королевы Элеаноры. Леди Алиса, мы с отцом Грегори решили, что нет нужды дожидаться официального объявления о браке. Вы и этот рыцарь можете пожениться на этой неделе.

— Отец Ансельм, я не хочу…

— Какая хорошая новость, дитя мое! Жаль, что ваша матушка, упокой Господь ее душу, не дожила до этого дня.

Алиса повысила голос:

— Отец Ансельм, мы не собираемся вступать в брак! Ансельм медленно прохромал мимо нее и указал на низкий каменный алтарь.

— Конечно, дитя мое. Вы сделаете это после того, как поженитесь. Здесь, в нашей церкви. Пусть она маленькая и скромная, и все-таки это храм Божий. Деревенские женщины охотно подготовят ее к свадебной церемонии. Главное, чтобы Господь благословил ваши клятвы. А уж об этом я позабочусь, и с большим удовольствием.

Раймон не понимал, о чем бормочет священник. Даже леди Алиса не получила вразумительного ответа на свои громкие протесты. Может быть, старик глухой?

— Спасибо, святой отец, — медленно проговорил Раймон. Старик посмотрел на него тусклыми, слезящимися глазами:

— Конечно, милорд. Я с радостью выслушаю и вашу исповедь. Завтра, после заутрени?

— Завтра… хорошо. Завтра утром. Алиса тронула его за руку.

— Отец Ансельм вас не слышит. Раймон понизил голос:

— Как же тогда он исповедует…

— …эту недостойную женщину?

— Не надо передергивать мои слова, Алиса. Почему вы все время пытаетесь меня разозлить?

Она взглянула на спину отца Ансельма и заговорила бесстрастным тоном:

— Отец Ансельм — мой исповедник, лорд Раймон. Он служит священником в Морстоне.

— И при этом глух, как тетерев, — вставил Раймон. Отец Ансельм оторвал взгляд от алтарного покрывала и улыбнулся. Потом опять повернулся к алтарю.

— Как может глухой заботиться о душах местных жителей? Вам здесь нужен священник помоложе.

Глаза Алисы вспыхнули гневом.

— Милорд, отец Ансельм — хороший человек, преданный морстонцам. Если в таком возрасте отправить его в аббатство, он пропадет. Прошу вас, не делайте этого.

Раймон удивленно взглянул на нее. Верно, она считает его каким-то бессердечным скрягой, если думает, что он хочет выслать из Морстона этого старого священника, подыскав другого, помоложе. В Базене отец Раймона содержал сразу трех священников: молодой клирик заботился о пастве, а его предшественники, два дряхлых старца, целыми днями играли в шашки, отдыхая после заутрени в тенистом саду перед замком.

Взгляд Раймона вновь сделался суровым.

— А кто же будет заботиться об этом старом священнике, — спросил он, — если вы спрячетесь от мира в монастыре? Уж лучше пусть живет в аббатстве: там по крайней мере он будет мало работать и сносно питаться…

— Он и так сносно питается…

— До тех пор, пока вы здесь.

— Что вы хотите сказать? Вы что же, угрожаете отцу Ансельму?

— Если тепло камина и приятная компания друзей в Шильштоне — это угроза, тогда да, угрожаю. А вы можете предложить что-нибудь получше?

Она сердито отмахнулась.

— Отец Ансельм должен остаться здесь. Он провел в Морстоне почти всю свою жизнь…

— И все это время о нем заботились сначала ваша матушка, а потом вы. Если вы уедете, передав поместье в мое распоряжение, Алиса, то я сам буду принимать такие решения.

Алиса охнула.

— Вы новый владелец Морстона и несете ответственность за моих людей. Вы поклялись защищать их. Если вы будете несправедливо с ними обращаться, Господь обречет вас на вечные муки!

— Это понятно. Но я не собираюсь посылать гонцов в монастырь Святой Урсулы, чтобы узнать ваше мнение, каждый раз, когда мне понадобится что-нибудь изменить.

Она негодующе округлила глаза.

— Изменить? Единственное, что здесь нужно изменить, это вернуть наших мужчин из Палестины и заставить людей, которые собирают подати для короля Ричарда, забыть о нашем существовании.

— Каким образом, — сухо спросил он, — я сумею этого добиться без помощи морстонской госпожи?

Отец Ансельм отошел от алтаря и посмотрел на них с улыбкой.

— Скажите, миледи, можно мне на один день оторвать женщин от работы? Ведь они уже почти достригли овец. Я бы хотел, чтобы они прибрались в церкви. Все-таки нам предстоит отпраздновать сразу два радостных события — вашу свадьбу и прибытие нашего нового владельца Морстона.

— Ну что, Алиса? — спросил Раймон.

Он победил! Ей некуда деваться. Она не бросит своих людей.

— Миледи?

— А вы разрешите мне управлять делами здесь, в Морстоне?

— В пределах разумного. Я буду вмешиваться только в вопросы обороны. А жить вы будете со мной в Кернстоу. Мне сказали, что это недалеко отсюда. Мы будем часто приезжать в Морстон и следить за порядком.

Он прав. Она не может бросить Морстон, пока не убедится, что отдала его в руки хорошего, доброго хозяина. Она уедет позже, когда надоест ему — и когда скроет следы своего преступления, навсегда обезопасив Ханда и Эмму.

— Хорошо, я выйду за вас замуж, — сказала Алиса и не узнала своего голоса.

— Завтра.

— Завтра или послезавтра.

— Нет, завтра.

— А отец Ансельм останется здесь? — спросила она.

— Даю вам слово. — Раймон навис над ней в ожидании.

— Тогда мы поженимся. Завтра, — проговорила она низким, срывающимся голосом, как будто внутри у нее происходила страшная борьба.

Фортебрас боялся, что, если до нее дотронется, она опрометью бросится из церкви. Он взглянул на алтарь.

— Церемонию проведет отец Грегори, а ваш отец Ансельм будет ему помогать. Я не хочу, чтобы мы произносили торжественные обеты перед лицом глухого священника, миледи. У нас будет полноценное бракосочетание.

— У леди Алисы был такой вид, как будто за ней гнался черт! — крикнул Хьюго Жербре на всю комнату для охраны. — Видно, ты недостаточно обходителен для этой деревенской… — Жербре осекся, не закончив фразу, со стуком поставил на стол свой деревянный кубок и нетвердым шагом подошел к молчащему Раймону. — Клянусь Богом, Фортебрас, — проворчал он, — у тебя вид не лучше. Кажется, тебя тоже одолевают бесы. Да что между вами произошло?

Раймон посмотрел в пылающее лицо Хьюго. Его старый друг и наставник мог бы многое сказать по поводу откровения Алисы Мирбо. Он посоветовал бы ему взять сокровища королевы Элеаноры и немедленно вернуться в Лондон — отдать драгоценности и попросить королеву, чтобы она освободила его от владения Кернстоу и от женитьбы на Алисе. Что ж, это был бы дельный совет. Но Раймон не желал его слышать.

— Она согласилась за тебя выйти?

Раймон порывисто кивнул. Алиса сдалась слишком быстро, и это по-прежнему его тревожило. Интересно, какую цель она преследовала: защитить своих людей или выиграть время, чтобы похитить драгоценности королевы?

— Да. Завтра свадьба.

Жербре удивленно приподнял седые брови.

— Помнится, сарацинским шлюхам ты давал больше времени. Тебе что же, совсем невтерпеж?

Сарацинки, о которых говорил Хьюго, уцелели после осады и боя. Две из них были девственницы и легли в постель к Раймону по принуждению. Нет, его невеста не походила на этих женщин. В своей молодой жизни она не видела войны, но была такой же боязливой, как пленница.

Раймон нахмурился. Если его жена и дальше будет смотреть на него как на злодея, замыслившего убить ее ночью в постели, если она в самом деле безумна, он попросит королеву Элеанору, чтобы та помогла ему аннулировать этот брак, как только он вступит во владения землями. Вдовствующая королева не откажет ему в этой маленькой любезности: она перед ним в долгу.

Раймон обернулся к Жербре:

— Она согласилась. Завтра я женюсь на ней и увезу ее в Кернстоу.

Пожилой воин поплотнее запахнул плащ на своей широкой груди и потянулся к кувшину с элем.

— Вот-вот, в Кернстоу хоть можно жить. Отец Грегори сказал мне, что там крепкий каменный замок и процветающее поместье. Во всяком случае, они не жалеют дров для камина в зале. — Жербре содрогнулся. — Если мы еще немного пробудем в этом продуваемом сарае, у меня заболят суставы от холода. Говорят, там есть вино…

— Хьюго, мне нужно, чтобы ты оставался здесь — до тех пор, пока я не найду королевские драгоценности.

Жербре со стуком поставил кубок на стол.

— Тогда давай найдем их сегодня, Фортебрас. Я не останусь в этой дыре еще на одну ночь. Скажи леди Алисе, что королева послала тебя за драгоценностями, и пусть она их тебе отдаст. Что может быть проще? — Лицо Жербре помрачнело. — Она что, не хочет их тебе отдавать?

— Нет. И вообще я не уверен, что она про них знает. Она ничего не сказала, когда я сообщил ей о поручении королевы.

— Ничего не сказала?

— Сказала, что ничего не знает про драгоценности. Хьюго нахмурился:

— Тогда спроси ее, где старый лорд Уильям хранил свое золото. — Он с отвращением огляделся по сторонам. — В этой лачуге наверняка есть какие-то тайники.

— Я спрошу ее — позже.

Хьюго опустил свой кубок.

— Эта женщина уже взяла тебя в оборот? Спроси ее сейчас же, Фортебрас, и спроси напрямик. Если она скажет, что не знает, где тайник, если ее родители умерли, не сказав ей об этом, мы перевернем замок вверх дном, но отыщем драгоценности.

Раймон покачал головой:

— Мы можем никогда не найти тайник, если эти люди не захотят нам открыться. Прежде чем переворачивать замок вверх дном, я должен завоевать доверие Алисы.

Жербре досадливо заворчал:

— Уверяю вас, милорд Раймон, если вы разрешите этим людям переселиться в Кернстоу, они уже к утру переберутся через болото.

— Подожди две недели, Хьюго. Я хочу, чтобы ты остался здесь на две недели. А я тем временем наведаюсь в Кернстоу и подумаю, что нам делать дальше. Не бойся, дружище, голодать здесь никто не будет. Завтра я пришлю продовольствие.

Раймон обернулся к большому столу, на который три морстонские женщины подавали холодную баранину и свежий хлеб. Он позаботится о жителях Морстона, даже если придется переселить их всех в Кернстоу и разрушить этот холодный убогий замок. Однако прежде чем приступать к действиям, он должен отправить туда свою пугливую, беспокойную жену.

— Ты будешь приглядывать за этим замком, Хьюго, до моего возвращения. Потом мы быстро возьмемся за дело. Если придется разрушить замок, это не составит большого труда. Здесь нет ни одной прочной стены, если не считать остатков старого земляного укрепления. — Он хмуро взглянул на потолочные балки. — Один хороший порыв ветра — и стены обвалятся под тяжестью дымоходов.

Жербре фыркнул:

— Те, кто строит из плохого дерева, должны жить в землянках! Пусть скажут спасибо, если мы поставим им хотя бы один добротный коровник из этого гнилья. — Он мрачно покосился на пустой кувшин из-под эля. — На таком холоде я состарюсь раньше срока. Поговори со своей леди. Она должна что-то знать. Спроси, где ее отец хранил ценности, если они у него были, и избавь меня от этих чертовых сквозняков. Неужели леди Алиса такая мегера, что ты не можешь еще до свадьбы подчинить ее?

Раймон не ответил.