Глава 8,
в которой леди Шарлотта проявляет удивительную забывчивость
Декабрь опустился на Бакингемшир, как серое шерстяное покрывало. Каждый день становился короче предыдущего. Два дня шел дождь и было ветрено. В Хилл-Корте Вивиану не покидало чувство беспокойства, которого, казалось, никто с ней не разделял. Дети, легко привыкнув к новому распорядку дня, с удовольствием учились и играли с детьми леди Элис, которых гувернантка приводила почти каждый день.
Лорд Чесли был внимателен к своим гостям, но предпочитал проводить время с джентльменами в музыкальной комнате, наблюдая за «чудом творчества», как он это называл. Вивиана каждое утро около часа проводила с миссис Дуглас, занимаясь домашними делами, – обязанность, которую Чесли весьма мило возложил на нее. Остальное время она посвящала своей арфе или скрипке.
Однако в эти дни даже музыка уже не приносила успокоения, как это бывало в ее самые мрачные и одинокие дни в Венеции. Теперь, когда музыка не трогала ее, Вивиана просто уходила из дома на прогулку или отправлялась верхом, если не было дождя, а иногда даже плохая погода не останавливала ее. Изредка кто-нибудь сопровождал ее. Холодный воздух Англии, как заметила Вивиана, имел свои преимущества.
В один из таких дней она остановилась у музыкальной комнаты, где находились джентльмены. «Но вот же она! – услышала Вивиана восклицание Чесли. – Какая удача!»
Отец, сидевший у фортепиано на вращающемся стуле, повернулся к двери.
– Vieni qui, Виви, – обрадовался он, приглашая дочь войти. – Садись, садись!
– Sicuro, papa.
Вивиана вошла, держа в руках накидку и перчатки, и села на предложенный ей стул.
Лорд Диглби поднялся и возбужденно проговорил, протягивая Вивиане лист с небрежно написанными нотами:
– Взгляните, графиня, это последняя ария Марии, когда она узнает, что Орландо изменяет ей с горничной. Что вы об этом думаете?
Вивиана, немного волнуясь, пробежала глазами ноты, мысленно озвучив их. Либретто она уже видела, но музыка была ей незнакома.
– Вот ее начало, – сказал Диглби, резко ударяя пальцами по клавишам. Но вскоре пассаж зазвучал мрачно и тоскливо, и Вивиана поняла, что это сделано, чтобы подчеркнуть красоту стихов. Отец не сводил глаз с пальцев Диглби, бегающих по клавишам. Музыка была ему ближе, чем даже Вивиана.
Музыка умолкла.
– Прекрасно, лорд Диглби. Производит впечатление, – сказала Вивиана, возвращая ноты.
Диглби улыбнулся несколько натянутой улыбкой:
– Как вы добры, графиня. Мы с вашим отцом это написали вместе. Но вы можете это спеть и высказать нам ваши предложения.
– Мои предложения?
– Вот, например, – быстро по-итальянски заговорил отец Вивианы, указывая на особый пассаж. – По-моему, это звучит слишком траурно, когда надо возвышенно. Чтобы проверить это, я должен услышать, как ты это споешь.
Вивиана встала:
– О, вы совершенно не нуждаетесь в моей помощи. Все и так само совершенство.
Отец указал на ноты:
– Dio mio, Vivie! Пой! Пой!
– О, попробуй, дружочек, – присоединился к просьбе лорд Чесли. – Должен признаться, что очень хочу услышать это впервые в исполнении мастера.
– Va bene, – согласилась Вивиана.
Больше ей ничего не оставалось делать. Она знала, что в конце концов так и случится. Колени у нее чуть заметно дрожали, но она встала и взяла в руки ноты. Диглби улыбнулся и снова заиграл вступление. Вивиана набрала воздуха в легкие и запела.
Слова в начале арии были достаточно простыми. Преданная неверным возлюбленным, Мария собирается отомстить ему, об этом говорили и слова, и музыка. Вивиана пыталась добросовестно исполнить этот отрывок, но несколько раз сбивалась. Ей приходилось обращаться к джентльменам за указаниями. Один раз отец остановил ее, выхватил листок с нотами и что-то слегка изменил. Затем вернул ноты.
– Продолжай, сага mia.
Вивиана по-прежнему сбивалась. Конечно, никто и не ожидал, чтобы она с первого раза по наброскам нот спела бы арию безукоризненно. Музыка еще не оформилась, джентльмены сами еще не были уверены, какого звучания хотели добиться.
Очевидно, Вивиана спела не так уж плохо. Когда она закончила, лорд Чесли встал и восторженно зааплодировал:
– Браво, браво, моя девочка! У тебя, как и раньше, божественный голос.
Вивиана же в этом далеко не была уверена. Она взглянула на отца, чтобы проверить его впечатление. Но они с лордом Диглби уже отвернулись к фортепиано и принялись спорить об изменениях, которые необходимо внести в партитуру.
Когда Вивиана проходила мимо Чесли, он остановил ее, взяв за руку:
– Ты что-то бледна, моя дорогая.
– Я вполне здорова, спасибо, Чесли, – поблагодарила Вивиана.
– Ты скучаешь. – Граф озабоченно нахмурился. – Эта проклятая погода держит тебя взаперти. Ты привыкла жить в роскоши и чтобы пара или тройка красивых мужчин преклонялись пред тобою на каждом шагу.
– Не в этом дело, – прошептала Вивиана.
– Дело всегда в этом, – засмеялся Чесли, – когда я вижу тебя. Так что нам делать с этой деревенской скукой? Знаю! Мы устроим званый обед!
Вивиана выдавила из себя улыбку:
– Это было бы хорошо.
Еще раз стиснув ей руку, Чесли отпустил ее и снова переключил свое внимание на музыку. В коридоре Вивиана накинула на плечи накидку, натянула на руки перчатки и спаслась бегством туда, где ее ждал холодный зимний день.
Она решила пойти в деревню. Там она видела мастерскую портнихи, а ей было нужно несколько теплых практичных вещей, чтобы пережить английскую зиму. Вполне вероятно, что ни Куин, ни его мать не посещают деревенские лавочки слишком часто.
Ей предстояло пройти меньше мили, и Вивиана никого не встретила, пока не дошла до окраины деревни. Однако ее путешествие оборвалось, как только она миновала массивные ворота Арлингтон-Парка. У сторожки стояла коляска с лакеем. Из парадной двери дома выходил красивый молодой человек с коричневой кожаной сумкой в руках. На пороге, опираясь на палку с бронзовым набалдашником, стояла леди Шарлотта и провожала его недружелюбным взглядом, словно хотела убедиться, что джентльмен действительно уезжает.
– Добрый день, графиня! – приветствовала Вивиану старушка своим дрожащим голосом. – Прошу, входите. Я только что, как вы видите, отделалась от этой чумы, и больше некому развлечь меня.
Молодой человек остановился около коляски и протянул Вивиане руку:
– Чума – это я. Доктор Гулд, к вашим услугам.
– Надеюсь, они мне не потребуются, – улыбнулась в ответ Вивиана. – Но я рада познакомиться с вами. Я – графиня Бергонци.
Молодой человек приветливо улыбнулся:
– Я так и подумал. У нас здесь мало таких знаменитых гостей.
Леди Шарлотта уже начала проявлять нетерпение. Вивиана не знала, как вежливо отказать ей, хотя не могла представить, почему престарелая тетушка Куина желает поговорить с ней, особенно принимая во внимание обстоятельства их предыдущей встречи. Но именно по этой причине Вивиана и не могла ей отказать. Иначе она выглядела бы... виноватой.
– Вы, должно быть, замерзли, – предположила леди Шарлотта, когда женщины удобно расположились в гостиной. – Я должна найти миссис Стипл и сказать ей, чтобы нам подали чай.
Вивиана остановила ее:
– Пожалуйста, не беспокойтесь ради меня.
– Глупости.
Леди Шарлотта отсутствовала не более минуты, а когда появилась снова, уселась в кресло и вкрадчивым голосом произнесла:
– Как мило, что вы посетили меня, графиня. Жизнь стариков так однообразна! Мы должны смотреть на молодых как на наше окно в мир.
– Боюсь, мое окно значительно сузилось, – ответила Вивиана. – Могу я спросить, как ваше здоровье?
– Я вполне здорова, благодарю вас. – Леди Шарлотта выглядела немного озадаченной.
– Значит, вы оправились от... от вашего обморока в Арлингтон-Парке?
– О, этот глупый случай! – воскликнула старая леди. – Говорят, со мной случился обморок. Я ничего такого не помню.
Вивиана сомневалась, следует ли ей верить. Возможно, леди Шарлотта просто хотела быть вежливой. Наверное, надо переменить тему, подумала Вивиана, но леди Шарлотта опередила ее.
– Я так восхищаюсь вашим туалетом, дорогая, – проговорила она, разглядывая уличное платье Вивианы бутылочного зеленого цвета. – Такие радующие глаз цвета. Такая врожденная фантазия. Вы, должно быть, чувствуете себя оранжерейной орхидеей среди поля скромных маргариток в нашей маленькой английской деревне.
– У меня черные как уголь волосы, а кожа слишком бледная, – пробормотала Вивиана. – Я всегда чувствовала, что мне нужны яркие краски.
– Согласна, – кивнула старая леди. – У нас, английских леди, такой пресный вкус.
– Вы говорили об окне в мир, мадам. Вы многое повидали? – спросила Вивиана, желая сменить тему разговора.
– О, да ничего! – ответила, подавшись вперед, старая леди. – Вы посещали места, о которых я могу только мечтать. Расскажите мне, графиня, о Венеции. Какая она? Мне всегда хотелось там побывать.
– Ну, из того немногого, что я видела, можно сказать, что она величественна. Я пела в двух постановках в Картнерторе, но у нас было мало времени для развлечений.
– В наше время мы почти не знали, что такое опера, – с сожалением сказала леди Шарлотта. – А теперь говорят, это великолепное новшество. Вы представляете?
Вивиана улыбнулась:
– Я родилась там, и никогда не считала ее чем-то новым или модным.
– Ах да! И вы родились в Венеции?
– Нет, в Риме. Мы переехали ближе к Венеции, когда мой отец нашел там покровителя. Мы жили на вилле в его имении.
– Когда я была в вашем возрасте, в моде были пьесы. Я сама видела «Ирен» Вольтера на премьере в Париже. И на ней присутствовал этот великий человек. Это было мое единственное настоящее путешествие за границу... если считать Францию заграницей.
– Это был хороший выбор. Париж прекрасен.
– Вы там тоже пели?
– Много раз, – призналась Вивиана.
Старая леди продолжала вести светский разговор, расспрашивая гостью о столицах, которые она посетила, и важных особах, перед которыми она пела. Это уже начинало надоедать Вивиане. Что леди Шарлотта находит интересного в карьере бывшей певицы? В гостиную вошла молодая женщина, толкая перед собой столик на колесах с целой горой деликатесов.
– Боже, сколько еды всего лишь для двоих! – удивилась Вивиана.
Служанка в нерешительности замешкалась.
– Здравствуйте, мисс, – наконец проговорила она. – Вы меня не помните?
Вивиана взглянула на женщину.
– Люси? – воскликнула она и, вскочив на ноги, схватила служанку за руку. – О, Люси! Какой сюрприз! О, сага mia, как я могла тебя забыть?
– Вы знаете нашу Люси, графиня? – удивилась леди Шарлотта.
– Ну да, она заботилась обо мне некоторое время, – объяснила Вивиана. – Ее прислал ко мне лорд Чесли, когда я впервые приехала в Лондон. И с тех пор никто так хорошо не заботился обо мне.
Люси смущенно покраснела.
– Вы всегда были добры, мисс.
– Люси приходит по средам помогать миссис Стипл, – сообщила леди Шарлотта. – Но у нее теперь четверо детей, которые отнимают у нее много времени.
– Люси, дай мне посмотреть на тебя. – Вивиана взяла женщину за обе руки. – Четверо детей!
– И они все здоровы, мисс, – добавила Люси.
– Это такой приятный сюрприз, – с волнением произнесла Вивиана. – А твоя семья? Все здоровы?
– Моя сестра сейчас ведет хозяйство у сквайра Лоусона. А тетя Эффи по-прежнему в Хилл-Корте.
– А я совсем забыла, что миссис Дуглас твоя тетя. – Вивиана улыбнулась. – Я, конечно, слышала, что ты вышла замуж за того красавца лакея, но мне казалось, что ты куда-то переехала.
– О, всего лишь в соседнюю деревню, – ответила Люси. – Джо получил в наследство немного денег, мисс. И он купил «Куин армс» около Лоуэр-Хемпдена.
– Как я за тебя рада! – радостно улыбнулась Вивиана. – Я должна как-нибудь днем навестить тебя.
– Я очень этого хочу, мисс, – застенчиво произнесла Люси. – Я бы хотела вам кое-что показать.
– Сегодня у меня нет никаких дел. В какое время ты уходишь домой? – спросила Вивиана.
– Я пробуду здесь еще час. Но это далеко, мисс. Если у вас нет кареты, вы не против пройтись пешком?
– Конечно, нет. С удовольствием.
– Вот и хорошо. – Люси слегка присела и собралась уходить, но звуки подъезжавшей кареты привлекли ее внимание. – Это, должно быть, его сиятельство и леди Элис. Впустить их, мэм? – спросила она, обращаясь к леди Шарлотте.
Старушка неожиданно смутилась:
– Кого?
– Лорда Уинвуда и леди Элис, – ответила Люси, удивленно глядя на леди Шарлотту. – Они приглашены к вам на чай, мэм. Вы забыли?
– О Боже! – всполошилась леди Шарлотта. – Неужели я опять все перепутала? Не может быть, что сегодня среда.
Вивиана с подозрением посмотрела на старую леди.
– Вы должны быть терпеливы со стариками, моя дорогая, – тихо проговорила леди Шарлотта, когда Люси вышла. – Когда состаритесь, тоже будете удивляться, что о чем-то можно забыть случайно.
Вивиана не поверила, что приезд Куина и его сестры оказался случайным. Люси распахнула дверь гостиной, и в комнату вошла Элис. Заметив Вивиану, она распахнула свои объятия и направилась к ней.
– Какой чудесный сюрприз, Вивиана! Тетя Шарлотта не говорила, что пригласила вас.
Леди Шарлотта мгновенно вся съежилась.
– Должно быть, я перепутала дни, моя дорогая, – проговорила она нарочито слабым голосом, подставляя щеку для поцелуя. – И Куинтин! Иди сюда, мой мальчик. Ты, конечно, знаком с графиней Бергонци.
Куин сдержанно поклонился Вивиане. Не было заметно, чтобы он был рад видеть ее.
– Добрый день, мадам. Надеюсь, вы здоровы?
– Вполне, благодарю вас. – Вивиана заставила себя вежливо улыбнуться.
Однако она чувствовала себя не особенно хорошо. Куин и Элис стали рассаживаться, а леди Шарлотта принялась наливать им чай. У Вивианы возникло ощущение, что ее присутствие в комнате нежелательно. Соглашение о мире, заключенное ею с Куином, казалось, было им аннулировано. Без сомнения, ему не понравилось, что Вивиана явилась к его тетке.
Вивиана не сразу заметила, что леди Шарлотта подвинула к ней блюдо с сандвичами.
– Благодарю, нет, – тихо ответила она.
– Мне повезло сегодня, – продолжала леди Шарлотта, отодвигая блюдо, – я перехватила графиню, когда она шла в деревню. И самым бессовестным образом затянула ее к себе.
– Вивиана очень любит длинные пешие прогулки, – заметила леди Элис. – Как и длинные прогулки верхом.
– Элис говорит, что у вас трое детей, – сказала леди Шарлотта. – Как хорошо, что они приехали вместе с вами в Англию.
– Я не люблю расставаться с ними, – призналась Вивиана. Она чувствовала на себе пронзительный взгляд Куина.
– Я так люблю маленьких детей, – призналась старая леди. – Скажите, как их зовут и сколько им лет?
Вивиана слегка замялась.
– Серилия – моя старшая, – сказала она. – Фелис – средняя, мой сын Николо только недавно начал ходить.
– Николо теперь граф Бергонци ди Винченца, – вставила Элис. – Насколько я знаю, он очень похож на своего отца?
– Да, немного, – согласилась Вивиана, а про себя подумала, что ее сын был точной копией своего отца, что, как она полагала, было очень хорошо для мальчика, которому предстояло унаследовать богатство, титул и власть в придачу.
– И как долго вы были замужем, моя дорогая? – спросила старая леди. – Брак был по любви? Или ваши семьи устроили его?
Вопрос застал Вивиану врасплох.
– О, около семи лет, – ответила она. – Брак устроил мой отец в то время, когда я жила в Лондоне.
Леди Шарлотта сочувственно улыбнулась:
– Так вы его, значит, не знали? Должно быть, вам было трудно.
– Нет, – быстро ответила Вивиана. – То есть да. Я знала его. Бергонци был патроном моего отца. Как я уже сказала, я выросла на вилле в его имении.
– Полагаю, от этого вам было легче.
«Легче чего? – подумала Вивиана. – Легче, чем родить ребенка вне брака?» Но теперь она не была в этом уверена. Она совсем не была уверена, что, если бы ей пришлось снова все это пройти, она не предпочла бы постыдную жизнь падшей женщины.
– А как твои детки, дорогая? – обратилась леди Шарлотта к своей племяннице. – Кристофер избавился от кашля?
– Он продолжался, пока Люси не дала ему капли домашнего приготовления. И тогда наступило чудесное выздоровление. Кстати, а где Люси?
– На кухне. А вы знаете, что Люси служила у графини Бергонци? – оживленно спросила леди Шарлотта. – Как раз сегодня они встретились снова.
Элис с удивлением посмотрела на Вивиану.
– Да, когда я в первый раз приехала в Лондон, – спокойно ответила Вивиана.
– Ну да, я помню! – кивнула Элис. – Дядя Чес отправил Люси в Лондон заботиться об одной из его протеже. Это были вы, Вивиана? О, как жаль, что я не познакомилась с вами тогда!
Вивиана почувствовала, что краснеет. Куин заерзал на стуле и принялся с мрачным видом рассматривать пейзаж, висевший над камином. Вдруг глаза Элис лукаво блеснули.
– Куин, – строго спросила она, – ты был знаком с Вивианой, когда жил в Лондоне, не правда ли?
Куин повернулся к дамам и прокашлялся.
– Я... да... думаю, мы встречались. Не так ли, графиня?
– Si, лорд Чесли познакомил нас, – тихим голосом ответила Вивиана.
Леди Шарлотта восторженно захлопала в ладоши:
– Как интересно! И вы больше никогда не встречались? Вивиана вся напряглась. Элис затеяла опасную игру, ибо она уже кое-что узнала от самого лорда Чесли. Куин с побледневшим лицом застыл на месте. Он стыдился их отношений. Ну и черт с ним. Она тоже не гордилась ими.
– Я думаю, мы еще встречались раз или два, – проговорила с деланным равнодушием Вивиана. – Я не очень в этом уверена.
Куин мрачно смотрел на нее поверх своей чашки.
– Мы еще встречались, – подтвердил он. – Раз или два.
– О, да ладно тебе, Куин! – изобличающим тоном проговорила Элис. – Дядя Чес рассказал мне, что ты был безумно влюблен в Вивиану!
– В то время я очень легко влюблялся, – холодно ответил Куин. – Это случается с молодыми идиотами.
У Элис был такой вид, словно ей испортили все удовольствие. Она схватила кусок кекса и надкусила его. Леди Шарлотта ласково улыбнулась Куину:
– И как долго ты намереваешься скрываться в деревне, мой мальчик? Лондон еще не зовет тебя?
Элис подмигнула тетке:
– Боюсь, Лондон совсем неожиданно превратился в очень маленький город. Как раз сейчас там не хватит места для сэра Аласдэра Маклахлана и Куина.
Леди Шарлотта растерянно захлопала глазами:
– О Боже! Надеюсь, вы оба не поссорились? Мне нравится Аласдэр, хотя он и бессовестный негодяй.
– Ну, его дни как негодяя сочтены, – заявила Элис. – Будьте уверены.
Куин округлил глаза:
– О, ради Бога, Элис!
– Ну, мы все могли бы вести себя более благородно, – заметила Элис и принялась стряхивать с юбки крошки. – Сэр Аласдэр вскоре объявит о своей помолвке с мисс Эсме Гамильтон, – продолжала она. – Мама узнала об этом от самой леди Таттон.
– Боже мой! – воскликнула леди Шарлотта. – И леди Таттон довольна?
– Не очень, нет, – ответила Элис, выбирая пирожное. – О! Да это миндальное печенье! Я должна попробовать. Нет, леди Таттон не в восторге, но она сознает, я бы сказала, щекотливость положения. Молодые поженятся весной, а как только установится хорошая погода, надолго уедут в Касл-Керр.
За столом воцарилась мертвая тишина. Куин, казалось, готов был задушить сестру.
– Касл-Керр? – переспросила леди Шарлотта. – Где это?
– В Аргилшире, – ответила Элис. – Это родовое имение сэра Аласдэра.
– А, я и не знала, – призналась леди Шарлотта.
– Они проведут там весну и большую часть лета, – продолжала Элис. – Думаю, в этот сезон в городе будет очень скучно без скандалов сэра Аласдэра.
Вивиана подумала, что его женитьба достаточно скандальное событие, чтобы о ней говорили еще два или три сезона.
К сожалению, она сыграла довольно значительную роль в этой прискорбной истории. Неожиданно Вивиана почувствовала, что больше не выдержит, и резко встала:
– Извините, я должна закончить свои дела. Благодарю вас, леди Шарлотта, за гостеприимство.
– О, вы не можете, моя дорогая! – возразила старушка. – Вы здесь среди друзей. Кроме того, вы должны подождать Люси.
– Я потом зайду за ней.
– Ладно, если Вивиана уходит, то я возьму оставшееся печенье, – сказала Элис.
Куин тоже поднялся:
– Прошу, тетя, не вставайте, пожалуйста. Я провожу графиню.
Элис с интересом посмотрела на брата, затем на Вивиану.
– Так приятно было встретить вас, дорогая, – сказала она. – Увидимся завтра за игрой в волан?
– Да, если желаете, – ответила Вивиана. – Благодарю вас и до свидания.
Вивиана поспешила к двери, по дороге захватив свою накидку. Она не обернулась, чтобы посмотреть на Куина, а только слышала его тяжелые шаги у себя за спиной. Мысли путались в ее голове.
Боже, вот еще одно оскорбление для Куина! Сэр Аласдэр был одним из его самых близких друзей. Неудивительно, что Куин сейчас был мрачен как грозовая туча. И о чем только думала Элис, заговорив об этом при данных обстоятельствах? Эта случайная встреча обернулась неприятностью. Вивиана была рассержена: она сердилась на них всех, включая себя, но больше всего на Куина. Его циничное замечание о влюбленности ранило ее.
Вивиана взялась за ручку двери, и в этот момент Куин сзади схватил ее за плечо:
– Вивиана, подожди.
Вивиана торопливо повернулась к нему лицом.
– Зачем? – сердито спросила она. – Зачем тебе надо провожать меня, Куинтин? Нам больше нечего сказать друг другу. И что подумают твои тетка и сестра?
Взгляд Куина был мрачен.
– Они подумают, что-то происходит.
– О, я в этом не сомневаюсь! – согласилась Вивиана. – Так почему же мы стоим здесь вместе?
– Черт побери, Вивиана, тебе никогда не приходило в голову, что нам следует договориться, как рассказывать о том, что произошло? Ты же понимаешь, эти вопросы не прекратятся. До тех пор, пока один из нас не покинет деревню.
– Да. А кто в этом виноват? – с горечью спросила Вивиана. – Но, Куинтин, давай покончим с этим. Я устала от этой утонченной инквизиции. Что это было вчера за место? Коттедж, ты его назвал?
– Да, коттедж. Вивиана прищурила глаза:
– Завтра будь там в час дня. Будь там, и мы договоримся раз и навсегда. И, может быть, мы придумаем, как сделать так, чтобы мы больше не сталкивались друг с другом.
Куин отступил назад и тихонько выругался. Вивиана распахнула дверь и торопливо сбежала по ступеням. В руках она держала накидку. Она поспешила свернуть на узкую дорожку, ведущую в деревню, но затем вместо того, чтобы повернуть налево в сторону Хай-стрит с ее лавочками, свернула направо и, пройдя несколько шагов, остановилась на углу сада, примыкавшего к сторожке.
Она постояла там с минуту, собираясь с мыслями. Черт бы побрал этого Куина. Как бы Вивиане ни хотелось, но она вынуждена была признаться, что он прав. Испанская инквизиция ничто по сравнению с расспросами леди Элис и бесцеремонным вмешательством леди Шарлотты. Но какую же она совершила глупость, назначив Куину тайную встречу!
Он хотел договориться с ней. В его голосе слышалось горькое разочарование и еще что-то, чего Вивиана не смогла понять. Возможно, он хотел чего-то совершенно другого. А согласилась ли бы она на это?
Неожиданно Вивиана поняла, что не знает ответа. Dio! Она не знала, и это приводило ее в ужас.
В течение долгих девяти лет она ненавидела Куина. Ненавидела за то, что он заставил ее полюбить его. Ненавидела за то, что он лишил ее уверенности в себе, и за то, что она сделала, чтобы выжить. А теперь она назначила ему встречу. Наедине. В полуразвалившемся домике где-то в глуши. И он согласился, охотно согласился.
Может быть, теперь, когда его хорошенькая невеста сбежала в объятия его лучшего друга, ему нужна новая любовница? Неожиданно Вивиану вновь охватило сознание своей вины. Ей вообще не следовало появляться в тот день в доме Куина. Как и нынче сюда, ей незачем приходить в этот коттедж.
Вдалеке хлопнула дверь, этот звук вернул Вивиану к реальности. Она огляделась и увидела Люси, вышедшую из-за угла дома. Она держала в руке что-то похожее на ведро и выплеснула его содержимое в кусты.
– Люси! – шепотом окликнула ее Вивиана. Люси вгляделась в затененную аллею.
– Это вы, мисс? – спросила она. – Вы уже готовы идти?
– Когда ты будешь готова, – ответила Вивиана, подходя ближе. – Не надо из-за меня торопиться.
Но Люси, вытирая руки о передник, как-то странно посмотрела на нее и сказала:
– Только захвачу накидку, мисс. Вы бы свою тоже надели, ведь сейчас не майский день.
Дорога в Лоуэр-Хемпден оказалась не такой уж длинной. К тому времени, когда они добрались до жилища Люси, красивого выбеленного домика, стоявшего на некотором расстоянии от самой деревни, Вивиане удалось успокоиться и выбросить Куинтина Хыоитта из головы. Как было чудесно смеяться вместе с Люси, вспоминая старые времена! В начале их пребывания в Лондоне далекий от совершенства английский Вивианы в сочетании с деревенским говором Люси часто приводил к забавным недоразумениям.
Возвращаясь к этим временам, Вивиана поняла, как много у них было общего. Обе скучали по дому и немного побаивались Лондона. Вивиана сожалела, что они не поддерживали связь друг с другом, но Люси не умела ни читать, ни писать. Несмотря на это, Вивиана все-таки узнала от Чесли о замужестве Люси и ее первом ребенке. Затем Люси переехала – так, во всяком случае, поняла Вивиана.
Люси распахнула тяжелую деревянную дверь, и на Вивиану пахнуло чудесным ароматом имбиря, смешанным с запахом сушеных яблок. Внутри дома было темно и тихо. Старшие дети, как объяснила Люси, находились еще в деревенской школе, а самый младший был под присмотром матери мужа, которая жила рядом с «Куин армс».
– На самом деле Джо не нравится, что я работаю, – пояснила Люси, хлопоча в кухне. – Он говорит, это неприлично для жены хозяина таверны. Но изредка я нужна тете Эффи в Хилл-Корте. А что касается леди Шарлотты, то я бываю у нее раз в неделю. Я напоминаю Джо, что она старая и у нее свои привычки. А я знаю, как ей угодить. И она не вечно будет здесь, не правда ли?
– Никто из нас не будет, – тихо произнесла Вивиана.
– Кроме того, – продолжала Люси, – деньги остаются в одних руках после смерти старого графа.
– Что ты хочешь этим сказать?
Люси поставила на стол две кружки и тяжелый глиняный кувшин и объяснила:
– Если я буду приходить к леди Шарлотте, когда потребуюсь, как сказал мистер Херндон, то лорд Уинвуд не будет брать с нас ренту. И, честно говоря, мисс, я не хочу, чтобы мои малыши день-деньской болтались среди народа в таверне – тем более по вечерам.
Люси разлила по кружкам что-то похожее на сидр и опустилась на стул рядом с Вивианой. Сделав несколько глотков и поболтав еще немного, она встала и повела Вивиану в одну из боковых комнат, маленькую спальню. В ней стояла кровать, накрытая голубым шерстяным вязаным покрывалом, а возле нее колыбель из резного цельного дуба.
– Какая красота, не правда ли, мисс? – спросила Люси, слегка толкнув колыбель пальцем.
Вивиана сразу же поняла. Это был ее подарок Люси. Та купила именно такую, какую Вивиана и просила купить.
– Люси, я никогда не видела такую красивую колыбель.
– В эту колыбель я укладывала моих четверых младенцев, мисс, и каждый раз вспоминала вашу доброту, – сказала Люси. – И... ах! – Она повернулась к маленькому комоду и выдвинула верхний ящик. – А вот платьице, которое вы прислали, когда родилась Ханна. Как бы я хотела, чтобы вы посмотрели на нее, мисс, очень бы хотела! Она такая хорошенькая! Настоящая маленькая леди!
Вивиана не сводила глаз с пустой колыбели. На нее нахлынула волна материнского чувства.
– Наши дети – самое дорогое, что у нас есть, ведь правда? – тихо проговорила Вивиана. – Радость, а иногда и горе, которые они доставляют нам, никогда не понять тому, кто не растил их.
В комнате наступила тишина. Осторожно задвинув ящик, Люси медленно повернулась и посмотрела Вивиане в лицо:
– Мисс, простите меня за мой вопрос, но... но почему вы это сделали?
Вивиана отвернулась и медленно направилась обратно в чистенькую кухню.
– Сделала что, Люси?
– Вы знаете, – ответила Люси. – Сорвались с места и уехали из Лондона. За кого-то другого вышли замуж. Не мое дело так говорить, мисс, но это как-то кажется несправедливым.
– Несправедливым для кого, Люси? – снова тихо спросила Вивиана. – Для моего ребенка? А было бы лучше для нее, если бы она оказалась незаконнорожденной?
– Я говорю не об этом. – Люси выдвинула стул для Вивианы, затем снова взяла кувшин с сидром. – Но, может быть... может быть, вы не оставили мистеру Хьюитту шанса.
– Я предоставила ему этот шанс, – опустив глаза, проговорила Вивиана. – Он не желал жениться. На мне. Конечно, это не удивило меня. Поэтому я сохранила свою гордость – и держала свои беды при себе.
Люси, потрясенная услышанным, упала на стул.
– Господи, Боже мой! Вы ему не сказали?
Вивиана, глядя в кружку с сидром, отрицательно покачала головой.
– Вам следовало бы сделать это, мисс, – с упреком проговорила Люси. – В самом деле, вам следует это сделать. Неразумно скрывать такое от мужчины.
Вивиана вскинула голову:
– Сказать ему сейчас? Dio mio, Люси! Какую пользу это принесет моей дочери? Теперь надо думать о ней. А ее отец сделал свой выбор.
– Ну, не мое это дело, – ответила Люси. – Но, мисс, это мне пришлось объяснять ваш внезапный отъезд мистеру Хьюитту. Вас там не было. Вы его не видели.
– Мой отъезд лишил его удовольствий, так? Люси укоризненно посмотрела на Вивиану:
– О, мисс, все было не так. Он совсем обезумел, и, если хотите знать, с тех пор он немного не в себе.
– О, Люси! У тебя романтическое представление о Куине. Люси нахмурилась:
– Я живу здесь, мисс, всего лишь в миле от задних ворот Арлингтон-Парка. Может, я и не все время вижу их семью, но я кое-что знаю о том, что там происходит. А он несчастлив. Любой, у кого есть глаза, видит это.
Вивиане почти захотелось, чтобы то, что говорила Люси, было правдой. Как это трогательно звучало!
– Ладно, – помолчав, продолжила Люси, – поступайте, как вам кажется лучше, мисс. Я считаю, что вы не правы, но не беспокойтесь, я и рта не раскрою. А поскольку ваш муж умер, то и нечего об этом говорить.
Вивиана коснулась руки Люси:
– Я не лгала Джианпьеро, если ты об этом думаешь. Он так сильно хотел жениться на мне. Я... я сказала ему, что жду ребенка.
Люси от изумления широко раскрыла глаза:
– И он все равно женился на вас, мисс? Большинство мужчин не проявили бы такую доброту.
Вивиана криво усмехнулась:
– Это была не доброта.
– А что же? – Люси с недоумением посмотрела на Ви-виану.
Вивиана с минуту помолчала, а затем произнесла:
– Он хотел власти надо мной. Джианпьеро хотел быть уверенным, что я никуда не денусь, не исчезну, пока он сам этого не захочет.
– И так вы заключили сделку, мисс? Я правильно понимаю?
– Сделку с дьяволом, – прошептала Вивиана. – Мое тело за его имя.
Люси помрачнела:
– Так часто ведут себя мужчины. Не так ли, мисс?
– Иногда я думаю, это относится к большинству мужчин.
– А мой Джо всегда был мне хорошим мужем, – добавила Люси. – Я думаю, что Джианпьеро ужасно хотел получить вас.
«Ужасно». Да, это было подходящее слово.
– Он так и сказал, – снова шепотом произнесла Вивиана. – И он женился на мне, Люси, зная, что я не люблю его. Но я была ему хорошей женой. Я не желала ему смерти. Клянусь, не желала.
Люси наклонилась и погладила ее руку, лежавшую на столе.
– Выкиньте это все из головы, мисс. Много воды утекло с тех пор.
В ответ на вопросительный взгляд Вивианы Люси улыбнулась.
– Это означает: что сделано, то сделано, и нет смысла горевать об этом, – объяснила она, отодвигая кувшин. – Теперь, полагаю, мне надо поспешить в «Арме» и забрать маленького Тедди. Не хотите ли пойти со мною, мисс? Понимаю, это всего лишь кабачок, но вполне приличное место.
Вивиана улыбнулась и отодвинула стул.
– С удовольствием, Люси, пойду. С большим удовольствием.
Когда лорд Уинвуд с сестрой вышли из дома своей тетушки, наконец выглянуло бледное послеполуденное солнце. Оставив леди Шарлотту в добром расположении духа, брат и сестра намеревались нанести визит викарию. Это была еще одна обязанность, которой Куин пренебрегал.
Прищурившись от яркого солнца, Куин помог сестре сесть в карету.
– Поезжай без меня, Элис, – сказал он. – Я не вынесу еще одного визита за один день.
Элис недовольно посмотрела на брата:
– Мы не пробудем там и получаса. В самом деле, Куин! Что это нашло на тебя? И как ты доберешься до дома?
– Пойду пешком, – ответил Куин. – Мне полезен свежий воздух.
Он не стал слушать дальнейшие возражения сестры и направился к тропинке, которая пролегала через лес. Куин не любил бесконечные визиты, которых требовала от него жизнь в деревне, и с удивлением отметил про себя, что хочет вернуться в Арлингтон, чтобы позвать в кабинет Херндона и обсудить с ним предстоящий ремонт амбара Чандлера.
Обойдя фермы арендаторов, Куин понял, что пора также проверить список работ Херндона, чтобы не пропустить неотложные дела.
И, занимаясь всем этим, Куин начал ощущать, как в нем пробуждается осознание собственной полезности. Это чувство укреплял в нем Херндон, который с признательностью и большой охотой взялся за работу. Они расстались вполне дружелюбно, однако с тех пор Куин избегал своего управляющего.
В лесу было не только темнее, но и холоднее. Куин застегнул пальто и снова подумал о Херндоне.
В тот самый вечер, когда он отдал Херндону список, Куин в странном настроении сбежал из дома после обеда. Все еще взволнованный неожиданной встречей с Вивианой у коттеджа, он решил в одиночестве погулять в розовом саду. Куин думал, что будет там один, однако неожиданно увидел там Херндона и с ним Элис.
Куин не мог точно сказать, что так сильно встревожило его. Может быть, то, как они шли – как очень близкие друзья, их головы почти касались друг друга. Или, может быть, веселый, звонкий смех сестры; так Элис смеялась только до своего замужества. Но вернее всего, это было выражение неподдельной радости, которое он заметил на лице Херндона.
Куин всегда считал своего управляющего суровым и почти лишенным эмоций человеком. Однако рядом с Элис он выглядел совершенно другим. И Куин почувствовал... нет, не гнев. Он даже не счел Херндона дерзким. Он почувствовал... зависть. Да, именно зависть. Он завидовал другим людям, двум людям, которыми так восхищался. Завидовал той радости, которую они получали от общения друг с другом.
Познает ли он когда-нибудь такую радость? Он имел много удовольствий и наслаждений от жизни, вероятно, слишком много. Ему преподнесли их на хрустальном блюде и кормили серебряной ложкой. Однако вместо радости он ощущал пустоту и одиночество.
Конечно, когда-то он любил Вивиану, или думал, что любил, и в общении с нею испытал множество чувств: страх, наслаждение, ревность, страсть. А радость? Нет, радости Куин не помнил.
Да, он завидовал Элис и Херндону. Он им обоим желал большого счастья, хотя очень сомневался, что они обретут его вместе. Мать не допустит этого, а Куин не мог решить за Элис ее проблемы. Он едва справлялся со своими.
В этот момент что-то твердое ударило в тулью бобровой шляпы, покачалось на макушке и свалилось на тропу. Куин остановился и поднял конский каштан – круглый, коричневый и зрелый. Он был такой огромный. Куин стал разглядывать его, а затем взвесил на ладони. Им можно разбить оконное стекло с расстояния в сотню шагов. Понимая, что это глупо, Куин все же положил свою находку в карман.
Однако не успел он двинуться дальше, как другой орех ударил его, на этот раз сильнее. Следом послышался тихий смех. Куин резко обернулся. Никого не увидев, он догадался наконец посмотреть наверх.
Сквозь голые ветви проглядывал мягкий безупречный овал лица. Вивиана! Нет, не Вивиана.
– Я вас видела, – сказала девочка, сидевшая на дереве. Куин подобрал каштан.
– Я заметил, – ответил он и бросил в девочку каштан. Она же пыталась поймать его, но не сумела.
– Нет, я хотела сказать, что видела вас в театре, – продолжала девочка. Она спустилась на нижнюю ветку, словно хотела лучше разглядеть Куина. – Надия флиртовала с вами. По-моему, она хотела, чтобы вы поцеловали ее.
А, эта привлекательная маленькая акробатка! Куин совершенно забыл о ней. Но он не забыл девочку.
– Тебе лучше спуститься, Серилия, – строгим тоном проговорил Куин. – Ты залезла слишком высоко, если только ты за это время не стала акробаткой.
– Я умею лазать, – сообщила девочка и, словно в подтверждение своим словам, ловко, подобно обезьянке шарманщика, соскользнула на следующую ветку.
– Настоящие мастера лазать по деревьям, знаешь ли, не забираются высоко одни, – заметил Куин, напуская на себя еще более строгий вид. – Кто бы позвал на помощь, если бы ты упала?
Девочка спустилась ниже. Ее густые, бронзового оттенка, волосы выбивались из косы на одну сторону. Куин заметил, что она разорвала рукав.
– Я не упаду, – произнесла она с легким акцентом. – Я никогда не падаю. Кроме того, я не одна.
– Кто же здесь с тобой? – удивленно спросил Куин. Девочка крепко ухватилась за ветку и улыбнулась, глядя через плечо:
– Вы, синьор.
Куин не смог сдержать улыбку.
– Но я очень ненадежный тип, – ответил он. – Меня никогда нет там, где я нужен. Спроси любого, кто меня знает.
Девочка продолжала спускаться, осторожно выбирая надежные ветви. Почему-то Куин чувствовал, что ему не следует предлагать ей помощь.
– А вообще-то я пришла с друзьями. Лотти и Кристофером. Вы их знаете?
Девочка наконец опустилась на землю. Куин, сняв шляпу, поклонился ей. Ему почему-то казалось, что это вполне уместно сделать.
– Знаю, – сказал он. – Но я не вижу их здесь. Уверен, я узнал бы их. Видишь ли, я их дядя.
– Вы? – Девочка удивленно посмотрела на Куина. – Вас зовут лорд Уинвуд, не так ли? Вы знаете маленький ручей, что течет у подножия этого холма?
– Да, да... да. Я знаю этот ручей. Девочка указала на лощину внизу:
– Вот туда они и ушли поискать саламандр.
– А не холодновато ли для этого? – спросил Куин. Смутившись, девочка пожала плечами.
– Я не знаю, что такое «саламандра», – призналась она. Каскад бронзовых волос упал ей на плечи.
Куин покопался в своей памяти, пытаясь вспомнить нужные слова. Он некоторое время учился говорить по-итальянски, в то давнее время, когда вынашивал глупую идею помчаться в Европу и силой притащить Вивиану обратно в Англию.
– Саламандра – это существо, – начал он, – немного похожее на... un... un alamro.
– Лягушку? – быстро сообразила девочка. Куин отрицательно покачал головой.
– Нет, не на лягушку, – ответил он, пытаясь вспомнить нужное слово. – Думаю, я хотел сказать una lucertola.
Девочка с трудом сдерживала смех.
– Вы имели в виду ящерицу.
– Да, похожа на ящерицу, – торопливо кивнул Куин. Лицо девочки, словно луч солнца, осветила улыбка.
– Вы очень добры, что стараетесь говорить со мной по-итальянски.
– Grazie, – ответил Куин. – Боюсь, я совсем не знаю венецианского. Это почти одно и то же или нет?
– В некоторой степени да, – засмеялась девочка. – Но дома мы с мамой говорим по-итальянски или по-английски.
«Боже, да она будет красавицей!» – подумал Куин. Лицом девочка была так похожа на свою мать, что у него перехватило дыхание. Жаль, что отец девочки умер. Через несколько лет потребуется шесть или семь решительных родственников, чтобы заставить молодых людей держаться на расстоянии. При этой мысли Куин вдруг почувствовал нечто похожее на желание защитить девчушку.
Вспомнив себя молодым и свои похотливые мысли, он неожиданно смутился. Боже, спаси это невинное создание от таких ухажеров! Но ответственность за девочку несет не он, Куин.
Однако сейчас ребенок стоял на ледяном ветру посреди леса, и это накладывало на него определенные моральные обязательства, не так ли? Куин поднял глаза и сквозь голые ветви, увидел, как что-то – снег или, может быть, пепел, – кружась, опускается на землю.
– Тебе лучше забрать своих друзей, Серилия, – проговорил Куин. – Сначала мы проводим тебя до дома, а затем я отведу Криса и Лотти обратно в Арлингтон-Парк.
Девочка обиженно надула губки:
– Я хотела забраться еще на одно дерево.
– Об этом не может быть и речи, – твердо заявил Куин. – По-моему, уже начинает падать снег.
Лицо девочки оживилось.
– Снег?
В зарослях рододендрона, растущего по берегам ручья, раздался треск, а вскоре появились племянники Куина.
– Дядя Куин! Дядя Куин! – Лотти бежала по склону холма. – Ты искал нас? Но, как видишь, мы не потерялись.
– Разве? – Куин подхватил девочку за талию и закружил. – Может, это я потерялся, Лотти? Может, это вы меня нашли? Ты так не подумала?
– Вот уж нет, – ответила Лотти. – Мама говорит, что ты странник. Они никогда не теряются.
Куин опустил девочку на землю, она засмеялась и прижалась к нему, обхватив за шею. И тут Куин заметил выражение лица Серилии. Это была... не зависть, а почти боль одиночества. Она на самом деле стояла в сторонке, и тропа словно разверзшаяся пропасть, разделяла их.
Однако Лотти и Крис не обращали внимания на свою подружку.
– Посмотри, дядя Куин, – сказал Крис, запуская руку в карман. – Мы нашли каштаны! Большие, твердые!
– Ого! – Никогда не следует уступать в таком важном вопросе, как величина ореха.
Куин тоже сунул руку в карман и вынул каштан, который Серилия бросила в его шляпу.
– Боже мой! – воскликнула Лотти. Куин улыбнулся:
– Вот это, Кристофер, каштан! Давай привязывай свой, если не боишься проиграть. Но он не выстоит против этого бегемота.
– Вот это да! – восторженно произнес мальчик. – Это самый большой в мире! Где ты нашел его, дядя Куин?
Куин положил орех обратно в карман и, повернувшись, подмигнул Серилии:
– Честно говоря, он принадлежит Серилии. Я просто храню его у себя.
– Вот видишь, Лотти! – Мальчик бросил укоризненный взгляд на сестру. – Я говорил тебе, что там не будет никаких саламандр. Может быть, здесь я бы нашел этот орех.
– Это всего лишь большие желуди, – сказала Серилия. – Не понимаю, из-за чего так волноваться.
– На самом деле, Серилия, это каштаны, – пояснил Куин. – Но их не едят. Однако скоро стемнеет. Пойдемте? А по пути мы расскажем тебе о конских каштанах и как мы, англичане, любим привязывать их за веревку и размахивать друг перед другом до тех пор, пока кто-то не разобьет себе нос.
Серилия удивленно посмотрела на Куина:
– Это глупо.
– Это действительно глупо, – согласился он. – Ужасно глупо, особенно когда взрослые занимаются этим.
Все отправились домой, девочки шли рядом с Куином, по обе стороны от него. Лотти, конечно, вложила свою ручку в руку дяди, и Куин не мог не взять другой рукой за руку Серилию. Крис бежал впереди, то и дело останавливаясь, чтобы пошвырять в опавшие листья каштаны.
Серилия повеселела. По дороге из леса в Хилл-Корт она оживленно болтала с Лотти. Становилось все холоднее, и вскоре девочки замерзли. Куин распахнул пальто и, прижав их к себе, прикрыл, насколько это было возможно, полами. Со смехом они шли вперевалку, словно большой американский медведь гризли, которого Куин когда-то видел на картинке.
Он испытывал странное удовольствие от того, что обнимал и согревал своим теплом двух малышек. И еще у него было чувство, что за последние несколько дней он значительно лучше узнал своих племянниц и племянника. Удивительно, но Куину это нравилось. Казалось, дети искренне полюбили его, особенно самая младшая из них. Девчушка была просто очарована булавкой Куина для галстука.
Каждый раз когда он заходил в детскую, Диана забиралась к нему на колени и настойчиво дергала ее. Наконец Куин решил снять ее и отдать ребенку, но Элис остановила его и строго отчитала. Дети лет четырех, как оказалось, имели склонность глотать мелкие яркие предметы.
Куин никогда бы не подумал об этом, ведь он ничего не знал о детях. О, он всегда полагал, что у него их будет двое или трое. Это было необходимо, особенно для его матери. Но он всегда представлял себе детей похожими на маленьких взрослых. Видеть их он будет редко, потому что растить их будут няни и гувернантки.
Но почему он так думал? Самого Куина и Элис воспитывали совсем по-другому. Родители неизменно присутствовали в их жизни. Они часто выезжали куда-нибудь всей семьей. Отец, несмотря на свою сдержанность, виделся с ними два или три раза в день. Мать в детях души не чаяла; она никогда не забывала поцеловать их на ночь и заботливо уложить в постель.
Дело в том, что Куин просто не чувствовал никакой связи с этими предполагаемыми детьми, которых он будет иметь. Он даже не пытался представить себя отцом с того времени – со времени Вивианы Алессандри. Теперь Куину было даже неловко вспоминать, как он иногда вонзался в ее тело, оставляя в ней свое семя и надежду.
В те безумные моменты он не мог не представлять себе, что он будет чувствовать, когда увидит, как округляется ее нежное гладкое тело, в котором она носит его ребенка. Он безумно хотел его, хотя и понимал, каким адом для них обоих станет жизнь, какой ценой они заплатят, если это произойдет. Боже, отец лишит его наследства! Его мать упадет в обморок и на неделю сляжет в постель.
Но ни то ни другое сейчас не казалось Куину таким ужасным. Он стал на десять лет старше. Боязнь родительского гнева и обмороков выглядела почти смешной.
Но когда тебе всего лишь двадцать лет и ты еще не уверен в себе, это не кажется смешным. И все же те дети были единственными, которых Куин мог представить в своем воображении. Дети, которых он хотел иметь от Вивианы Алессандри. Однако ему чертовски повезло, что его желание не исполнилось.
Значит, как он думал тогда, Вивиана понимала, что такое зачатие, или, вернее, как женщине избежать его. Она казалась такой искушенной, такой опытной. Но теперь Куин понимал, что, вероятнее всего, Вивиана ничего не предпринимала. Она явно не прибегала к тому, что он, став старше и умнее, назвал бы контрацепцией.
Куин снова посмотрел на Серилию, которая была так похожа на свою мать, и у него дрогнуло сердце. Джианпьеро Бергонци получил желаемое. У него родились трое детей от женщины, на которой он имел смелость жениться. Куин подумал: все ли трое так же красивы, как их мать? Неожиданно Серилия дернула Куина за руку.
– Я знаю отсюда дорогу, лорд Уинвуд, – тихо проговорила девочка. – Вы уже можете отпустить меня.
Куин с детьми подходил к краю леса и сквозь поредевшие деревья увидел слабые огни конюшен своего дяди. Он почувствовал, как выскользнула рука Серилии, и вдруг ощутил ком в горле, мешавший ему дышать. Куин невольно схватил девочку за руку.
Ему не хотелось, чтобы она уходила, эта прекрасная частица женщины, которую он когда-то любил. Ему хотелось смотреть на ее лицо и думать о прошлом. О несчастливом прошлом, которое он поклялся забыть. Но казалось, что-то изменилось.
Куин знал, что все изменилось. Вся его жизнь. Прошлое вернулось, чтобы мучить его, а будущее снова казалось безнадежным и пустым.
Боже, Вивиана Алессандри! После стольких лет. И на этот раз Куин совсем не был уверен, что сможет это пережить. На этот раз нелегко было заглушить боль старых ран, которые открылись и кровоточили. Куин так устал от жизни, лишенной надежды и радости. И только в воображении можно увидеть иную жизнь, в которой можно мечтать и даже желать будущего, любви и семьи, которую создает любовь.
– Лорд Уинвуд? – окликнул его тоненький голосок.
Куин в последний раз сжал руку девочки и отпустил ее.
Серилия выскользнула из-под его пальто, и холодный ветер, казалось, проникал в самое сердце Куина. Они смотрели, как в быстро сгущающихся сумерках, шурша подолом тяжелой шерстяной юбки, она идет через лужайку к стоявшему на холме дому дяди. Серилия почти подошла к задней террасе, когда из-за угла показалась чья-то фигура. Женщина в зеленом платье и черной накидке, лица которой Куин не мог разглядеть. Да ему и не надо было видеть его. Гордый разворот ее плеч и линия подбородка выдавали Вивиану.
Она нежно обняла Серилию и повела вверх по ступеням террасы, даже не взглянув в сторону тех, кто стоял у подножия холма.
Куин подождал, пока Вивиана с дочкой подошли к двери. Столб яркого золотистого света от ламп упал на террасу и пропал за закрытой дверью. Холодный ветер донес до холма счастливый детский смех. Куину казалось, что это перед ним только что захлопнули дверь. Вивиана с детьми были в безопасности, и им вместе было хорошо и уютно. Они были счастливы. Они были семьей, а он – посторонним. Ощущение пустоты тяжело навалилось на Куина.
У него вдруг появилось чувство, что он только что совершил ужасную, непоправимую ошибку. Как это могло произойти? Куин заставил себя повернуться к Крису и Лотти и улыбнуться.
– Один остается, – сказал он, – а двое должны уйти.