Глава 26

Тревор пожал руку капитану и проводил его до двери. В серых глазах Джастина светилось настоящее счастье. Он с готовностью принял предложение, и теперь они с майором Прескоттом стали деловыми партнерами.

— Я понимаю, что лезу не в свое дело, но все-таки, Трент, вы намерены поговорить с Рэйчел? — спросил Тревор.

Лицо Джастина озарилось радостной улыбкой:

— Да, и как можно скорее. — Он все еще был немного слаб после перенесенных испытаний, но со временем и это должно пройти. Уже теперь Трент мало напоминал того несчастного, которого нашли во флоридских дебрях. — Наверное, с Эдвардом мне тоже не мешает объясниться, как вы думаете? — усмехнувшись, добавил капитан.

Тревор открыл перед ним дверь.

— Поверьте, здесь вы не встретите ни малейших препятствий. Стэнтон — замечательный человек, он способен понимать и прощать.

Обнаружив, что его больше не слушают, Тревор проследил за взглядом Джастина. Наверху, в самом начале лестницы, нежно взирая на любимого, стояла Рэйчел.

— Похоже, вас уже ждут, — заметил Прескотг.

— Вас также, — отозвался Трент и, понизив голос до шепота, добавил: — Кажется, она немного расстроена.

Как обычно, приподняв бровь, Тревор немного посторонился, чтобы пропустить Леа со множеством юбок в дверной проем. Она молча прошагала мимо майора, и выражение ее лица действительно не предвещало ничего доброго. Очевидно, ей стало известно об их с Эдвардом сделке. Вовремя ухватив Леа за запястье, Тревор удержал ее подле себя и кивнул в сторону холла. Она сразу же поняла и, бросив взгляд через плечо, слегка улыбнулась.

Сцена поистине была трогательной. Капитан Трент уже преклонил перед Рэйчел колено и прижал к губам ее руку. Девушка зарделась как роза, и даже с такого расстояния Тревор видел, что у нее дрожит подбородок. Джастин говорил слишком тихо, так что его слов они не слышали, зато ответ Рэйчел радостно отозвался звонким эхом в стенах дома:

— Да! Тысячу раз да!

В ту же секунду она тоже опустилась на колени и обвила руками шею Джастина. Понимая, что влюбленным зрители сейчас не требуются, Тревор закрыл дверь кабинета.

Услышав у себя за плечом всхлипывания, он достал платок из кармана и подал его Леа. Она не отрываясь смотрела в пол и, промокнув влагу на ресницах, прошла к столу Эдварда. Умильная сцена лишь на минуту смягчила ее ярость. Тревор наблюдал, как она достала из шкафа бренди и щедро наполнила два бокала. Со вторым она промахнулась, и янтарный напиток пролился через край.

Тревор шагнул к ней на помощь, но Леа поспешно бросила в лужицу его носовой платок и тут же судорожным движением подняла его со стола, виновато глянув на майора:

— Прости, я его испортила… Если хочешь…

— Пустяки. — Тревор подошел к столу и тем же самым платком помог вытереть стол. Поднимая второй переполненный бокал, он произнес: — Ты, наверное, хотела выпить за счастливую пару?

— Ну да… Наверное, нужно выпить за них. — И Леа звякнула стеклом о стекло.

— Неправда, ты не собиралась произносить тосты, — возразил Тревор.

— Вы действительно очень проницательны, майор Прескотг. — Леа стала медленно потягивать бренди, глядя на собеседника через край бокала. — Впрочем, хозяину такой огромной плантации, как «Ривервинд», и следует быть необычайно прозорливым.

Тревор недовольно глядел, как она в два глотка допила остатки. «Однако же крепкая дамочка, почти не поморщилась». Леа и вправду не сморгнула. Вместо этого она посмотрела ему в лицо пронзительным взглядом.

О, как она прекрасна в гневе! Глаза цвета индиго сверкают, губы плотно сжаты, а когда она глубоко вздохнула, то грудь едва не перелилась через край выреза того самого желтого платья, которое Тревор начинал боготворить. Ощутив, как нечто в его теле пробуждается к активной жизни, майор подумал, что уж лучше бы его сейчас держали над жаровней с пылающими углями.

Прищурив глаза, он молча смотрел, как Леа наливает себе второй бокал. Выпив все до капли, она внезапно икнула и прикрыла рот ладонью. Тревор нахмурился:

— Ты что, решила надраться?

Она остолбенела:

— Не-ет. Я… я… О черт!

Тревор обогнул стол, отнял у нее пустой бокал и отставил его подальше.

— Думаю, пришла пора поговорить, Леа.

Девушка отодвинулась от него на несколько шагов.

— Вот именно, нам есть что обсудить. Только сначала я хочу услышать тебя.

— Эдвард уже поставил тебя в известность?

— А ты на что надеялся? Мы с дядей всегда понимали друг друга.

— Но сегодня ты зла на него?

Глаза ее яростно вспыхнули.

— Зла — не то слово, сэр, вам и не передать, что я чувствую. Я просто не стала огорчать дядю, но вам намерена высказать все!

Тревор попытался обнять ее, но Леа отступила еще на шаг.

— Я понимаю твои нынешние переживания, но мы оба в первую очередь думали о твоих интересах. Понимаешь, дядя Эдвард наконец-то получил возможность жить так, как ему всегда хотелось, с любимой женщиной. Ему надо было снять с себя бремя забот о «Ривервинд». Ну а я просто не мог упустить случая выгодно купить процветающую сахарную плантацию, даже если сам я…

— Не планируешь здесь остаться! — закончила Леа его фразу и, скрестив руки на груди, намертво впилась взглядом в его лицо. — Ты ведь это хотел сказать, не правда ли?

Тревор вздохнул:

— Не стану тебе лгать.

— Так ты… Ты хочешь снова поступить в армию?

Голос ее дрогнул, выдавая потаенные мысли и углубляя раскаяние Тревора. «Черт побери! Так и придавил бы ее сейчас к своей груди, — подумал он. — Но для начала надо уладить важные вещи. Я просто обязан выяснить это».

— Предположим, я попрошу тебя стать моей женой, но с условием, что ты покинешь Манати и поедешь со мной, куда бы ни позвал меня воинский долг… — Ужас мелькнул в ее взоре, но тут же исчез. — Скажи мне, Леа, достаточно ли сильна твоя любовь ко мне, чтобы пойти на такое? Или же ты предпочла бы остаться здесь?

— Но я могу задать тебе тот же вопрос, — заметила она, сведя брови. — Что для тебя самого важнее?

— Едва ли это одно и то же. Ведь место женщины — рядом с ее мужем.

— О, это, разумеется, придумали мужчины, чтобы им было легче жить!

— Я люблю тебя, — ласково сказал Тревор. — Даже если и решусь вернуться на службу, половина плантации останется за тобой. Так гласит контракт. Эдвард твердо намеревался продать землю, а я хотел сохранить ее для тебя.

— Даже если я приму предложение Джесса и уеду с ним на Запад?

При этих словах Тревор замолчал и задумался. «Ей бы в покер играть», — решил он, а вслух сказал:

— Блефуешь, моя дорогая?

— Я не далее чем сегодня виделась с Джессом. — Она запнулась, но все же продолжила: — Он собрался уезжать и…

— И ты отправляешься с ним, а не со мной?

Леа закусила нижнюю губу, тонкие черточки пересекли ее лоб. С отчаянным блеском в глазах она вдруг пожала плечами и ответила:

— Я думаю над его предложением.

— Неужели? — И Тревор навис над нею, почти прижимая ее к дядюшкиному шкафу, в котором был бар со знаменитым бренди. — Так ты любишь его?

— Я всегда любила Джесса.

— Как друга, — добавил Тревор и усмехнулся, не услышав возражений.

Сжав кулаки, он закрыл глаза и слегка запрокинул голову. Аромат роз окружил его. Никогда больше он не сможет ощущать его или просто смотреть на эти цветы, не думая о Леа. Непрошеные видения пронеслись перед его мысленным взором: Леа в объятиях Джесса Батлера, мальчишка целует ее, ласкает…

Тревор ругнулся и тряхнул головой, чтобы отбросить наваждение, но безрезультатно.

Как же быть с военной карьерой?.. О которой он тщетно мечтал когда-то и которая теперь стала вполне реальной!.. Он подумал о днях, неделях и даже месяцах вдали от Леа, о тоске по ней. Нет, теперь жизнь солдата станет для него пустым, никчемным одиночеством. Проклятие! Похоже, тут и размышлять-то больше не о чем. Судьба его окончательно решена! Тревор открыл глаза и увидел перед собой две фиалковые поляны — очи необычайного цвета.

Он улыбнулся, вспомнив тот миг, когда рука Леа, обтянутая лайковой перчаткой, впервые уютно легла в его ладонь, а он еще подумал, какова на ощупь её кожа…

— Тебе забавно? — спросила она.

— Нет, просто я задумался, — ответил Тревор настолько глубоким голосом, что сам удивился. — Вспомнил нашу первую встречу.

— О! — Она положила руки на отвороты его сюртука и провела ладонями вверх. — Как же вы несносны, майор Прескотт.

— Благодарю тебя за то, что ты не давишь на меня, Леа. Это одно из достоинств, которые я особенно ценю в тебе.

— Ты… уедешь?

— Я не был уверен до последнего момента. — Он почувствовал, что Леа напряглась, и прижал ее к своей груди. Но это слишком серьезное испытание! Тепло и аромат роз переполнили Тревора. Ах, как давно он не обнимал ее! Приподняв пальцем хрупкий подбородок, он коснулся губами ее рта. — Так ты принимаешь предложение Батлера?

— Я не получала другого! — сказала девушка и тут же обвила его шею руками.

Сладкий, искусительный поцелуй вмиг вскипятил кровь в жилах Тревора. Ему показалось, что его влечет стремительным течением реки, и бедняга утонул бы в собственной страсти, но был вовремя выплеснут на берег.

— Мне просто некуда деваться, Леа. Судьба моя решена уже много месяцев назад. — Он ласково поцеловал ее в нос. — Ты и это проклятущее болото прочно всосались в мою кровь.

— Это проклятущее болото — мой дом. Но я готова уйти с тобой отсюда, куда ты пожелаешь, — ласково добавила она. — Только с тобой.

Это признание настолько тронуло Тревора, что он потерял дар речи. Даже не предполагал, что такое вообще возможно.

— Леа, — шепнул он, целуя ее в шею, — выходи за меня, — и ощутил, как вздрогнула спина девушки под его ладонью, а пальцы ее вошли в его волосы.

— Так ты оставишь военную службу?

— Да, любимая. Жизнь моя здесь, рядом с тобой и нашими детьми, которые у нас обязательно будут. Но только учти, дорогая, я буду очень строгим мужем. Тебе придется держаться подальше от этих замечательных плантаций, когда ты будешь носить моих детей под сердцем.

— Идет. Зато как только они родятся… Тревор жаркими губами закрыл рот своей любимой.