Книга: Опасный виконт
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11

Глава 10

Дом книготорговца мистера Санчо
Лондон, Саут-Молтон-стрит

 

Минерва Монтроуз скучала. Диане пришла поистине дурацкая мысль зайти в эту книжную лавку. И уж совсем непонятно, что она торчит здесь уже целых полчаса и не собирается заканчивать свои дела. Нет, Минерва ничего не имела против книжных лавок. Она уже была в лавке Хэтчарда, и Диана позволила ей купить все новые издания мемуаров людей, которые занимали видное место на европейской политической сцене в последние десятилетия. А мистер Санчо торговал старыми книгами, многие из которых написаны на мертвых языках, и Минерва не испытывала ни малейшего желания прочесть хоть одну из них. Она совершенно не понимала, с чего вдруг у Дианы появился к ним интерес. Обычно поход сестры по магазинам ограничивался шляпными лавками, а не букинистическими.
Наибольший интерес представлял сам владелец. Минерва до сих пор не встречала чернокожих — в Шропшире подобная экзотика была редкостью. Она с удовольствием поговорила с мистером Санчо, узнав, что его отец был рабом на одном из Карибских островов. Она хотела выяснить, как его сыну удалось приобрести собственную лавку в холодном климате лондонского Уэст-Энда, но мистера Санчо позвали к покупательнице. И теперь они втроем — Диана, Санчо и маленькая светловолосая женщина — горячо обсуждали неинтересную Минерве тему о книгопечатании в елизаветинскую эпоху.
Поэтому Минерва занялась разглядыванием улицы, вернее, той ее части, которая была видна в окно. Ей хотелось выйти и обследовать соседние лавки, но Диана сказала, что это неприлично и небезопасно. Однако, сейчас Минерва многое бы отдала, чтобы увидеть что-нибудь неприличное или небезопасное, а еще лучше или другое.
Вдоль противоположной стороны улицы торопливо шел мужчина. Что-то в высоком, в очках человеке показалось ей знакомым. Минерва открыла дверь и позвала, очевидно, нарушая все правила, а может быть, и законы:
— Мистер Айверли!
Мужчина не обратил внимания на ее оклик. Он уже постучал в дверь дома, находившегося в нескольких ярдах выше по улице. Дверь открылась, и мужчина вошел внутрь.
Тарквин Комптон коллекционировал английскую поэзию и французские романы, которые в каталогах для приличия описывались как «представляющие особый интерес для мужчин». Поблагодарив приятеля за знакомство с непристойными сокровищами, Себастьян пока не спешил сам приобщиться к ним. Через пару дней чтения он стал лучше разбирать французский, и у него появился жгучий интерес и даже болезненная потребность приобрести практический опыт.
Если все получится, он откажется от кажущейся ему пока бесчестной мысли соблазнить Диану и вернется к первоначальному плану: просто разбить ее сердце. Он не узнал голос, окликнувший его, но он принадлежал женщине, и это было неожиданно. Он не принял во внимание, что дом номер 59 находится как раз напротив введения Санчо и что его могут узнать. Но кто бы ни была дама, окликнувшая его, Себастьян надеялся, что она иногда не узнает, какие дела привели его в дом номер 59 — здание с узким кирпичным фасадом, в котором на каждом этаже было всего по одному окну.
Когда служанка открыла ему дверь, Себастьян ворвался едва не сбив ее с ног, чтобы поскорее убраться с улицы от взглядов прохожих. Маленькая молодая женщина, чуть больше ребенка, как показалось его неопытному взгляду, имела неопрятный вид и ячмень на одном глазу. Она не соответствовала его представлению о том, как должна выглядеть служанка француженки высокого происхождения, но вполне подходила на роль привратницы проститутки.
— Чего? — спросила она.
— Я хотел бы повидать мисс Грандвилл, если это возможно.
— Мамзель свободна. — Она обнажила в улыбке редкие зубы. — Я провожу вас наверх, — сказала она, протянув ладонь.
Себастьян положил ей на ладонь мелкую монетку, и они стали подниматься по узкой лестнице.
Когда они миновали первый пролет, из-за двери на площадке послышались шум и стоны мужчины, перемещающиеся женскими восклицаниями. Желание, окрепшее после двух дней, проведенных в библиотеке Тарквина, уже не жгло Себастьяна. Возможно, подумал он с надеждой, девушка ошиблась и «мамзель» занята с другим.
— Она на следующем этаже, — пояснила служанка, и Себастьян медленно поплелся за ней. — Вот здесь, — сказала она, указав пальцем на дверь.
По-видимому, в ее обязанности не входило представлять гостей, поэтому Себастьян постучал сам.
— Entrez, — послышалось из комнаты.
Он вошел.
Чего бы он ни ожидал от гостиной куртизанки, но это не была обычная комната, украшенная в стиле старинного поместья. Единственным предметом мебели, отдаленно вызывавшим мысли о распутстве, был шезлонг, покрытый не декадентской парчой или бархатом, а простой зеленой тканью. Обивка выглядела жесткой, не слишком манящей, чтобы раскинуться на ней в неге. Хозяйка комнаты поднялась со стула. Хотя ее балахон откровенно открывал грудь, ее можно было принять за дочь феодала. Симпатичная и совсем не похожа на проституток, которых Себастьян видел на улицах Лондона. На первый взгляд он мог бы сказать, что хотя бы в одном аспекте она не соответствовала описанию в справочнике по женщинам специфической профессии. Мисс Элизе Грандвилл было порядком за двадцать. Но Себастьяна это не беспокоило, поскольку он выбрал ее по другой причине. Один пассаж из описания был особенно к месту:
«Она, без сомнения, относится к самым приятным ученицам наслаждения и в совершенстве знает приемы обучений тех, кто называет себя студентами в таинствах Венеры».
Если «студент» означало абсолютное отсутствие опыта, то мадемуазель Грандвилл была его женщиной. Выглядела она довольно привлекательно. С Дианой она, конечно, сравниться не могла. А кто мог?
— Дорогая мадемуазель, для меня честь и удовольствие познакомиться с вами, — медленно сказал Себастьян по-французски.
Прозвучало вежливо и даже красиво.
Он не понял ни слова из ее ответа.
— Прошу прощения, — извинился он. — Хотя я изучал ваш язык много лет, у меня почти не было устной практики, и можете считать меня новичком.
По его предложению она перешла на нечто, похожее на английский. Отдаленно похожее.
— Англичане говорьят, что плохо понимьяют французский.
Себастьяну, который изредка бывал в театре, пришло на ум, что так должна выглядеть комическая роль француза в дешевом фарсе.
— Простите мадемуазель, — заметил он, — я думал, вы уже несколько лет живете в Англии, поскольку ваш отец, знатный вельможа, бежал сюда, спасаясь от гильотины.
— Ах, вы это прочли в той книге. — Мадемуазель улыбнулась, обнажив ряд ровных зубов, и отбросила французский акцент. — Понимаете, они меня заставили рассказать эту чушь. Я хотела назваться дочерью священника, которую соблазнил жестокий распутник, но в этом доме уже была одна дочь священника. Мне нетрудно представить себя дочерью маркизы, которая торговала своим телом, чтобы спасти семью от голода. Как вам мой французский?
— Я не мог понять ни слова.
— И я не поняла ни слова на вашем французском. — Она присела на кушетку и похлопала по ней, приглашая Себастьяна сесть рядом. — Садитесь сюда, — предложила она. — Как вас зовут?
— Джек, — сказал он, не задумываясь. — Зовите меня Джек.
— Джек? Я умею хранить секреты, милый, но если вы хотите быть Джеком, я не буду спорить. Ну, Джек, расскажите мне о себе.
Себастьян не собирался много говорить. Именно поэтому он решил не просить Тарквина представить его куртизанке более высокого класса. Гарриет Вильсон и ей подобные хотели, чтобы им не только платили, но и ухаживали за ними, и для Себастьяна это было слишком. В результате осторожных расспросов в одном из его клубов ему посоветовали обратиться к изданию «Справочник по женщинам Ковент-Гардена» (Ковент-Гарден в данном случае означал умонастроение, а не географическое название), книге, где приводились яркие описания десятков сговорчивых дам.
Он стал подозревать, что ничего из того, что заставило его обратить свой выбор на мисс Грандвилл, не было правдой. И весь эпизод теперь выглядел фарсом, правда, слишком дешевым, чтобы оставаться его досматривать.
Себастьян осторожно присел на кушетку.
— Э-э, мисс Грандвилл…
— Зовите меня Элли, — сказала она хрипловатым голосом.
— Элли, если вы не дочь священника и не дочь аристократа, то кто вы?
Она внимательно посмотрела ему в лицо:
— Я могла бы рассказать вам еще одну историю, но вы похожи на человека, который хотел бы знать правду.
— Да, — согласился Себастьян.
— Это не займет много времени, — сказала она, — но мы можем хотя бы устроиться поудобнее.
— Она взяла его руку и положила себе на грудь. Хотя Себастьян чувствовал себя глупо и был немного растерян, он слегка сжал ее, жалея, что это было не столь приятно, как он ожидал.
— Мой отец был конюхом, при гостинице, — начала Элли. — А я была там служанкой и однажды поймала на себе взгляд джентльмена. Я не хотела провести всю жизнь прислугой или выйти замуж за человека вроде отца и сносить те же тяготы. Тот джентльмен привез меня в Лондон и снял для меня комнату, вполне пристойную.
— Он был развратником?
— О нет! Приличный господин. Когда он получил от меня все, что хотел, то повел себя достойно. У меня отложено некоторое количество денег, и мне достаточно подработать еще несколько лет, чтобы скопить на небольшой домик и стать уважаемой дамой. Я считаю, мне повезло. Не так уж много девушек, у которых в жизни есть выбор.
Себастьян почувствовал, что из его горла вот-вот вырвется нечто нечленораздельное. Боже, он ведь уже избавился от «бормотания» как универсального средства общения. Поэтому в ответ на странное признание смог лишь выдавить из себя:
— Интересно.
— Я всегда была чистоплотной, так что можете об этом не беспокоиться. И всегда держалась в стороне от семьи за исключением одного случая.
При последних словах в ее голосе появилась легкая дрожь, предвещавшая более длинную и, может быть, более грустную историю.
Но Себастьян не хотел слушать: женщина уже стала для него личностью, а не безымянной представительницей противоположного пола, достойной лишь презрения. Если он начнет жалеть ее, то никогда не сделает того, за чем сюда пришел.
— Похоже, вы знаете свое дело, — сказал он, запуская пальцы в вырез платья. Он нащупал сосок, похожий на мягкую изюминку. Интересно, но не особо возбуждающе. — Вы действительно искусны в обучении? Эта часть описания соответствует действительности?
Мадемуазель Грандвилл одарила его довольно милой улыбкой:
— Я полагаю, вы мало что знаете. Это ваш первый опыт?
— Да.
— Я сделаю все как нужно. И поскольку первый половой акт длится совсем недолго, попрошу с вас гинею. Если вы захотите еще, то это будет стоить уже две гинеи. А если вам нужно что-то сверх обычного, то заплатите пять.
Благодаря библиотеке Тарквина Себастьян представлял себе, что означает «сверх обычного». Некоторые идеи, изложенные на той странице, взволновали его. Но в комнате Элизы Грандвилл они казались не к месту.
— Наверное, вы хотите обычным способом, — предположила она. — Знаете, вы чересчур взволнованы. Не беспокойтесь, вы в хороших руках.
И, показывая, что ее слова не метафора, она крепко обняла его. Себастьян вдруг обнаружил, что его физические реакции и разум движутся в противоположных направлениях.
В то время как возбуждение росло, разум приказывал бежать. Элиза действительно знала свое дело, и Себастьяну стадо страшно, что швы его облегающих по моде брюк не выдержат.
— Начнем? — наконец спросила она. Она даже не пыталась расстегнуть пуговицы на его одежде. За оговоренную гинею он, по-видимому, должен был сделать это сам. — Дайте мне расположиться здесь поудобнее, а когда будете готовы, подойдете.
Себастьян встал, а она откинулась на спинку и задрала юбки, обнажив ноги. Одну ногу она вытянула вдоль кушетки, а другую опустила, коснувшись пяткой пола. Его пальцы замерли, не расстегнув ни единой пуговицы.
Внезапно он понял, что ничего не сможет. Из-за ног Элли. Что-то с ними не так. Конечно, они очень красивы, приятной формы женские ноги в белых чулках.
Не розовых, а белых. И похоже, они не из шелка.
И ноги были не ее — не Дианы.
Он полез в карман сюртука и достал горсть золотых монет.
— Вот, — сказал он.
— Этого слишком много. И вы можете заплатить позже.
— Нет, возьмите. Прошу прощения, я должен уходить.
Он высыпал гинеи ей в ладонь, бросился к двери и начал спускаться по лестнице, перепрыгивая через две ступени.
Оказавшись на улице, он около двух минут просто стоял, тяжело дыша, а затем увидел через дорогу раскачивающуюся на ветру вывеску книжной лавки.
Последний раз он был здесь несколько месяцев назад, и у Санчо с тех пор, возможно, появились интересные новинки.
Однако его противоречивый мозг, который сейчас велел ему уйти от источника облегчения плоти, больше не мог сопротивляться жгучему желанию. Себастьян испытывал напряжение, боль и страсть. И только одна женщина могла вернуть ему нормальное состояние.
К черту все эти представления о чести, которые теперь никого не волнуют. Диана разбудила спящее чудовище и теперь должна будет заплатить по полной цене.
Минерва смотрела в окно, пока Диана беседовала с Санчо и своей новой знакомой, маленькой блондинкой с неряшливой прической. Диана знала, что сестра скучает. Она бросила на нее осторожный взгляд, будучи уверена, что та хочет вернуться на Бонд-стрит и поискать что-нибудь интересное там.
Словно специально выбрав момент, Мин открыла дверь и, выйдя на улицу, окликнула какого-то прохожего.
Диана даже не успела позвать ее, чтобы прочесть нотацию о том, как следует вести себя в Лондоне, потому что Мин тут же вернулась.
— Я только что видела мистера Айверли, — объявила она.
— Айверли! — воскликнула блондинка, в тоне которой читалось явное неудовольствие. — Он идет сюда?
— Нет, он вошел в дом напротив. Тот, что с красной s дверью.
— Я уверен, что это не мистер Айверли, — убежденно сказал Санчо. — Он никак не мог зайти в этот дом. Он не был у меня несколько месяцев, и тем не менее я очень ценю его как постоянного покупателя.
— Разумеется, — с сарказмом пробормотала блондинка.
— А я уверена, что это был он, — настаивала Мин. — Высокий, худой и в очках. Хотя выглядит сейчас он по-иному. Более элегантно. Его костюм больше соответствует моде, чем тот, что он носил, когда был у нас в деревне.
— Себастьян Айверли, по моему глубокому убеждению, — сейчас дама, несомненно, фыркнула, — никогда не выглядел элегантно и не был одет по моде. Это явно не он.
— Он один из ваших друзей? — спросила Диана.
— Ни в коем случае. К сожалению, он дружит с моим мужем. Единственный пункт, по которому наши мнения не совпадают. Мы просто никогда не говорим об этом господине. Но как я понимаю, вы знакомы с этим великим женоненавистником.
— Мы познакомились в Мэндевилле, в доме его дяди герцога. — Диана не упомянула об их недавней встрече, которая огорчила ее и сбила с толку. — Кстати, я здесь именно по его милости. Он заинтересовал меня рассказами о своей коллекции книг, поэтому когда на Саут-Молтон-стрит я зашла в мануфактурную лавку и увидела рядом книжную, решила заглянуть и сюда.
— Отлично! Я должна убедить вас вступить в Лондонское общество женщин-библиофилов. Нас еще так мало!
— Я никогда не слышала о таком обществе.
— Это совсем новая организация. Мы еще даже не провели собрание. Позвольте мне представиться. Я леди Чейз.
Диана взглянула на нее с еще большим любопытством. В прошлом сезоне только и разговоров было, что о женитьбе маркиза Чейза на вдовой лавочнице. Диана вспомнила, что при этом упоминалось убийство и книжная коллекция. Она не слишком интересовалась этой историей, поскольку была абсолютно не знакома с Чейзом, знаменитым и пользующимся дурной славой человеком из высшего общества.
— Очень приятно, леди Чейз. Я леди Фэншоу, а это моя сестра мисс Монтроуз.
Когда все трое сообщили о себе необходимые сведения, Минерва заявила, что ей скучно, она спросила мистера Санчо, нет ли у него интересных книг, записанных политиками. Он повел ее с собой поискать перевод «Государя» Макиавелли. Решив пока не беспокоиться, какое влияние окажет эта классическая книга на твердый характер Минервы, Диана продолжила разговор с новой знакомой.
— Расскажите о своем обществе.
— Несколько мужчин образовали группу коллекционеров книг и назвали ее клубом «Бургундия». Айверли отказал мне в приеме в клуб, как, кстати, и всем остальным женщинам, поэтому я решила организовать собственное к общество.
— Идея очень хорошая, но название крайне неудачное. «Лондонское общество женщин-библиофилов» звучит удручающе скучно. Название мужского клуба куда лучше. Полагаю, название объясняется тем, что на своих собраниях они пьют бургундское вино.
— Нет, они назвали клуб в честь одной рукописи.
В голосе леди Чейз прозвучали веселые нотки.
— Но и в честь вина тоже. Не сомневаюсь, они пьют его, и в немалых количествах. Кроме того, держу пари, темы их разговоров не ограничиваются книгами. Вы привлечете к себе больше соратниц, если расширите сферу обсуждаемых вопросов. Ну, скажем, «Общество книг, рукописей и шляпок». Все женщины обожают говорить о шляпах.
— Но мы намеревались быть серьезными.
— Если мы любим обсуждать моду, это не значит, что мы не можем быть серьезными, обсуждая книги. Подумайте о мужчинах и вине.
— Вы привели отличный аргумент. Но я тоже могу быть вам полезной. Я много знаю о книгах, но почти не разбираюсь в моде.
Диана критически осмотрела собеседницу. Действительно, маркиза, хотя и отличалась приятной внешностью, выглядела как-то неряшливо. Ее платье было в моде не менее двух лет назад, к тому же плохо на ней сидело, а волосы спадали на плечи, а если носишь шляпку, это всегда выглядит нелепо. Маркиза тоже оглядела Диану и отметила ее платье для улицы, сшитое из шелковой саржи, и накинутый на него жакет из темно-синего бархата с украшением из стриженой норки.
— Как вам удается, — со вздохом спросила она, — выглядеть так… элегантно? Пожалуй, это единственное слово, которым я могу охарактеризовать вашу внешность. Все — туфли, платье, перчатки, прическа — само совершенство. А я всегда выгляжу, словно только что вылезла из постели.
— Но вашему мужу это должно нравиться.
— Ему нравится. — Леди Чейз зло ухмыльнулась. — Но честно говоря, я бы предпочла показать себя миру женщиной, которую приятно видеть не только в стенах спальни. Вы должны открыть мне ваш секрет.
— Это просто. Я привыкла выглядеть хорошо, ничем не выделяясь. Разгадка заключается в одном слове: Шанталь. Моя служанка.
— Француженка?
— Француженка, которая весит шесть стоунов, одевается во все чёрное и страшна, как смертный грех. Но она очень умна, и я плачу ей такие деньги, что их хватило бы содержать армию небольшого государства.
— Как же можно отыскать такой бриллиант?
— Когда пал Бонапарт, мой покойный муж дал указание своему французскому деловому партнеру найти в Париже лучшую модистку. Она со мной вот уже пять лет, и я отбила невесть сколько попыток переманить ее. Только на прошлой неделе: потерпели неудачу две герцогини.
— Значит, пока она вам верна?
— Ей бы хотелось одевать герцогиню. — Диана скромно опустила глаза. — И я делаю все возможное, чтобы она могла удовлетворить свои амбиции.
— В самом деле? За вами ухаживает герцог? Кто же он?
— Наследник герцога. Маркиз Блейкни, кузен Айверли.
— Если он как-то связан с этим человеком, то он мне уже несимпатичен.
— Этому человеку он тоже несимпатичен.
Диана не смогла подавить приступ смеха, вызванный таким прямодушным выражением неприязни к Себастьяну со стороны новой приятельницы.
— В таком случае я не сомневаюсь, что это очень милый человек, — улыбнулась леди Чейз. — Он красив?
— Божественно. И так же божественно ухаживает.
— Следовательно, ничего общего с кузеном. Он коллекционирует книги?
— Почти уверена, что нет.
— У всех есть недостатки, — пожала плечами леди Чейз. — Но их можно устранить. Мой муж Кейн Чейз, до того как встретил меня, покупал книги только ради чтения.
— Я тоже думала, что книги нужны, чтобы их читать, пока мистер Айверди не рассказал мне о своей коллекции переплетов.
— Я признаю, что Айверли хорошо разбирается в редких изданиях, но в других случаях я не желаю слышать о нем. Лучше привяжите к себе вашего герцога.
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11