Глава 11

Каролину била дрожь.

В ее зеленом тайнике, где она провела в одиночестве уже много часов, стало прохладно. Вечерами в Лондоне бывало довольно свежо. Поцелуи Джеффри бесследно растаяли, и защитное тепло его объятий давно остыло.

Его последние слова, обращенные к ней, были: «Мне очень жаль». После этого он спустился вниз и исчез в доме. Сначала она подумала, что он сразу уедет, чтобы не откладывая заняться поисками богатой невесты. Между ними все было кончено. Он поставил точку в своих отношениях с «синим чулком», нарушившим спокойное течение его размеренной жизни. Однако, когда солнце скрылось за горизонтом, в библиотеке кто-то зажег лампу. Она заметила это, потому что какой-то мужчина подошел к окну и долго стоял там, вглядываясь в густую листву ее вяза.

Это был Джеффри. Без сюртука, со спутанными волосами, он потирал виски, словно хотел избавиться от нудной головной боли. Даже его галстук, это накрахмаленное чудо, стойко переносившее ее самые горькие рыдания, представлял плачевное зрелище и болтался на его шее, как недоваренная лапша. Граф выглядел взъерошенным, утомленным и бесконечно милым.

Он не бросил ее.

Не ушел, а остался с мистером Россом в надежде придумать хоть что-то для ее спасения.

Она должна была бы спуститься вниз, присоединиться к ним и постараться помочь, чем только может. Но впервые за двадцать один год своей жизни Каролина была вынуждена признать, что потерпела поражение. В этой области, судя по всему, Джеффри был подготовлен гораздо лучше ее и в ее подсказках не нуждался. Вот если бы речь шла об овцеводстве, тогда она могла бы дать ему совет. Но поскольку вопрос касался ткацкого производства в экономически отсталом Стаффордшире – предприятия, которое она с треском провалила, – ее вмешательство не требовалось. С этими мыслями Каролина сжалась в комок в своем убежище, в успокоительной колыбели ветвей своего любимого дерева.

Но теперь ей почему-то стало скучно и одиноко. И еще она поняла, что настала пора снова начать борьбу за свое будущее. За себя и Джеффри. Проведя с ним потрясающий час в зеленой гуще своей гавани, она пришла к выводу, что с Джеффри никто не может сравниться.

Что до брошенных им слов, будто он ее не любит и никогда не полюбит, то, что с него взять? Мужчины довольно часто ошибаются, особенно если речь идет о сердечных делах. Он повел себя глупо, и она обязательно скажет ему об этом.

С какой стати он стал бы сидеть с мистером Россом, если не ради того, чтобы найти способ, как им быть вместе? А для этого он должен ее любить.

Просто обязан.

Размышляя над этим, Каролина рассеянно терзала в руках яркий оранжевый листок. Однако она не могла не видеть и другого. Ее финансовая неудача вкупе с прямолинейным заявлением Джеффри давала богатую пищу для размышлений, заставляя ее сомневаться в собственном здравомыслии и правильности оценок.

А вдруг это правда? Вдруг он ее не любит?

Нет, заявила она себе твердо. Он любит ее. Любит.

Однако зерно сомнения не только укоренилось в ее душе, но и дало всходы. По этой причине она и предпочла скрываться от посторонних глаз.

– Каролина! Господи, девочка, это уже выходит за пределы всех мыслимых рамок! Невыносимый мистер Лутс уже час как откланялся. Пора бы тебе спуститься на землю.

Вздохнув, Каролина развела ветки в стороны и высунулась на зов тетки. Та стояла внизу, закутавшись в теплую шаль, но ветер безжалостно трепал ее собранные в замысловатую прическу волосы.

– Да, тетя Уин, я сейчас спущусь.

– Вот и хорошо. Я хочу, чтобы ты наконец мне все объяснила, дорогая девочка. Ты слышишь – все!

Каролина кивнула. У нее не было сил спорить с тетей. Она спускалась очень осторожно, боясь окончательно испортить и без того пострадавшее муслиновое платье.

– Ты не выйдешь замуж за этого сморчка, Каролина. Я ни за что не соглашусь на это. – Пронзительный голос миссис Хибберт, сорвавшейся на крик, вспорол вечернюю мглу.

– О каком сморчке идет речь?

– Не дерзи! – вспылила тетушка. – Я имею в виду мистера Лутса. Мне безразлично, что думает по этому поводу твой отец, но я ни за что не дам своего согласия.

– Не волнуйся, тетя.

– Я ему прямо так и заявила, а он погладил меня по голове и сказал, чтобы я была хорошей девочкой. Можешь себе представить?

Я – хорошая девочка! Какая наглость!

Каролина представила и поежилась.

– Я не могу допустить, чтобы этот мужчина вошел в нашу семью. Он... жаба!

Каролина спрыгнула на землю.

– Тетя Уин, что я слышу? Что за выражения? – Она удивленно вскинула брови.

Дама грозно вытянулась во весь свой внушительный рост.

– Я не желаю потворствовать столь вызывающему поведению!

– Конечно, тетя Уин, – ответила Каролина без колебаний, чтобы успокоить распалившуюся родственницу, хотя ее мысли были заняты совсем другим. Освещенное окно библиотеки, где работал Джеффри, притягивало ее взор.

– Тетя...

– Да? – Тетушка в это время заботливо укутывала плечи племянницы своей шалью.

– Скажи, лорд Тэллис способен на ложь?

Миссис Хибберт оторопело застыла и, повернув Каролину к себе, заглянула ей в лицо.

– Не думаю. Джеффри – самый достойный из всех молодых джентльменов. А почему ты спрашиваешь?

Каролина устремила взгляд в библиотечное окно. Порыв холодного ветра пробрал ее до костей, и у нее застучали зубы.

– Но он мог бы солгать, правда? Если бы решил, что его ложь послужит для спасения кого-то? Чтобы будущее не казалось таким уж беспросветным?

– Для спасения кого-то – от чего? – Миссис Хибберт нахмурилась и потащила племянницу к кухонной двери. – Думаю, он мог бы солгать, если бы попал в плен к Наполеону.

Представив Джеффри на войне, Каролина содрогнулась. Тетушка настойчиво тянула племянницу к дому. Но Каролина едва переставляла ноги, занятая размышлениями о человеке, сидевшем за ее рабочим столом. Подойдя к дому, она ясно увидела в окне его широкие плечи и голову, склонившуюся над столбцами цифр мистера Росса, заострившиеся черты его худощавого лица в мерцающем свете лампы.

Но времени разглядывать Джеффри у Каролины не было. Тетя нетерпеливо схватила ее за плечи и легонько встряхнула. По ее решительному виду Каролина поняла, что от ответа не отвертеться.

– И что же этот мальчишка тебе сказал?

Каролина взглянула тете в глаза в надежде найти в них столь необходимую ей сейчас поддержку. Ей было бесконечно трудно произнести эти слова, и ее голос был тихим, когда она высказала то, чего боялась больше всего на свете.

– Он сказал, что не любит меня. И никогда не сможет полюбить.

Тетя Уин прищелкнула языком.

– О Господи! А что ты сказала ему?

– Я назвала его напыщенным болваном.

В глазах старшей из женщин сверкнуло удовлетворение, но озабоченное выражение не сошло с ее строгого лица.

– И что случилось потом?

Каролина украдкой смахнула слезу, сделав вид, что откидывает упавшую на глаза прядь волос.

– Потом он поцеловал меня в лоб и ушел. Ах, тетя, почему он солгал?

Миссис Хибберт ответила не сразу, сначала она помогла племяннице поправить прическу. Ее прикосновения были нежными, материнскими, успокаивающими.

– А ты думаешь, что он тебя любит?

– Я... – Каролина запнулась. Образовавшийся в горле комок помешал ей договорить. Но она быстро овладела собой и расправила плечи. Она хотела знать правду. Любую, какой бы горькой она ни была. – Тетя Уин, ты просила Джеффри за мной поухаживать? Ввести в общество, сделать популярной?

Уинифред побледнела. Ее замешательство было самым лучшим ответом.

– Каро, дорогая...

– Не надо, не извиняйся. Я тебя не осуждаю.

– Дело в том, что...

– Ты искренне желала мне добра, – перебила ее Каролина, и к глазам ее вновь подступили слезы, но, переборов себя, она продолжила: – Джеффри, естественно, не мог отказать близкой подруге своей матери. Я все это отлично понимаю.

Но она солгала. Она уже ничего не понимала. Неужели Джеффри ухаживал за ней и играл роль ее кавалера лишь из чувства долга? Неужели он был с ней только из желания угодить своей матери и ее тете? А может, она все же ему нравится, может, он все же ее любит?

И уж конечно, он целовался с ней не по обязанности. Но что она вообще знала о поцелуях? Мужчины и до него пытались с ней заигрывать и допускать вольности, но они точно ее не любили. По словам тети, мужчины никогда своего не упустят. Подчиняясь неписаному закону, даже самые благородные из них стремятся украдкой сорвать у женщины поцелуй, а может, и два.

Возможно, Джеффри поступал, как все, и ничем от других не отличался. Единственная разница состояла в том, что она отвечала на его поцелуи. Более того, она спровоцировала его и на другие действия.

Неужели ее предположение верно? Каролина остановилась и тоскливо посмотрела на дерево. То, что произошло между ними там, служило лишь еще одним подтверждением ее ужасной догадки. Несколько недель назад она обманным путем заставила его лишить ее невинности. Теперь, когда непоправимое уже случилось и пути назад не было, она думала, что он охотно продолжит их отношения. Но Джеффри от нее отказался. Она приложила максимум усилий, лишь бы увлечь его, лишь бы он разделил с ней минуты блаженства, но он отказался!

Мог ли влюбленный мужчина устоять перед таким соблазном?

– Каролина! – услышала она резкий голос тетки, по всей видимости, обращавшейся к ней уже не в первый раз.

Часто моргая в надежде скрыть слезы, Каролина перевела взгляд на тетю и спокойно, как ей показалось, спросила:

– Что, тетушка?

Дама нахмурила брови и испустила тяжелый вздох.

– Идем в дом. Скоро ужин, а тебе еще нужно переодеться. Мы поговорим обо всем позже.

Каролина молча повиновалась. Не сговариваясь, женщины обошли библиотеку стороной и поднялись в комнату Каролины. Ей захотелось принять ванну, понежиться в ней подольше и все хорошенько обдумать. Но не успела она переступить порог спальни, как в парадную дверь громко постучали. Резкий звук гулким эхом разнесся по всему дому.

– О Господи! – простонала миссис Хибберт. – Должно быть, это Гарри.

Каролина вскинула на нее удивленный взгляд.

– Гарри? С какой стати? Что ему здесь делать? Тетушка Уин плотнее закуталась в шаль.

– Когда появился этот противный Лутс, я так расстроилась, что...

– Неужели ты его позвала? Тетя Уин! Что, по-твоему, я должна ему сказать?

– Что мешает тебе его принять? – Уинифред в отчаянии заломила руки. – Я позвала его, подумав, что ты захочешь его видеть.

– Гарри – самый последний человек...

– Подожди. – Тетушка жестом остановила ее. Судя по ее виду, у нее появилась какая-то интересная мысль, потому что она вела себя довольно странно. Уинифред не мерила шагами комнату, не заламывала рук, не совершала других, свойственных ей телодвижений, а просто стояла, не шевелясь, сосредоточенно сдвинув брови. – А как насчет других джентльменов из круга твоих знакомых? – спросила она вдруг. – Может, кто-то из них хоть чуточку тебя интересует?

Прикусив губу, Каролина задумалась, поочередно припоминая всех господ, с кем она познакомилась в последние месяцы. Многие из них действительно вызывали ее любопытство, особенно те, кого она встретила благодаря Джеффри. Они были забавными, очаровательными или просто милыми. Ей нравилось с ними общаться, но никто из них не тронул ее сердца так, как Джеффри.

Со многими из них Каролина целовалась и по этой причине в правильности своих выводов не сомневалась.

– Пожалуй, нет, тетушка.

– Тогда мы снова возвращаемся к тому, с чего начали: к Гарри и Джеффри. Но я даже представить не могу этого ужасного...

– Не беспокойся, тетя Уин. За мистера Лутса я не выйду. Уинифред удовлетворенно кивнула:

– Вот и хорошо. Остается узнать, любит ли тебя Джеффри. – Изогнув бровь дугой, она посмотрела на племянницу. – Думаю, я правильно поняла – ты бы приняла предложение графа, если бы он попросил твоей руки?

Каролина покраснела. Она столько раз молила Бога наделить тетушку здравым смыслом, но даже в самых безумных мечтах не смела надеяться, что ее тетя способна подойти к проблеме так серьезно. А Уинифред тем временем спокойно и методично анализировала возможности Каролины, прикидывая в уме план дальнейших действий.

Сказать по правде, здравомыслие тетушки придало Каролине сил. Все надежды воскресли. Наконец, у нее появился близкий человек, который мог руководить ею, в то время как собственная беспристрастность навсегда ей изменила. Каролина вздернула подбородок.

– Да, тетя, я люблю его. – Она произнесла эти слова твердым голосом, без тени сомнения. Она любит Джеффри, и точка. Никто и ничто не сможет заставить ее разлюбить.

– Очень хорошо. – Миссис Хибберт поджала губы. – Правда, я не могу признать твой выбор благоразумным. С его-то плачевным состоянием финансов. Но ты никогда не искала легких путей. – Каролина хотела было возразить, но тетка продолжала свои рассуждения: – Нам следует выяснить, как относится к тебе граф. Впрочем, мы уже об этом говорили.

Каролина согласно кивнула. Этот вопрос волновал ее больше всего на свете, и она могла обсуждать его бесконечно.

– Самый лучший способ сделать это – вывести на сцену Гарри.

Каролина изумленно захлопала ресницами. Это не совсем соответствовало научному подходу, к которому она привыкла.

– Что ты хочешь сказать этим, тетя?

– Нужно, чтобы Гарри в присутствии Джеффри сделал тебе предложение! – Тетушка остановила на племяннице проницательный взгляд. – Скажи-ка мне вот еще что: правильно ли я поняла, что твое финансовое положение на сегодняшний день, мягко говоря, оставляет желать лучшего?

У Каролины засосало под ложечкой. Как ни было ей трудно произнести это слово, но она все же его произнесла: – Да.

– Что ж, в таком случае Гарри непременно проявит свой неприятный характер. Если Джеффри в самом деле тебя любит, то придумает какой-нибудь хитроумный способ, как избавить тебя от этого зануды.

У Каролины во рту пересохло – она не смела надеяться на чудо.

– Ты полагаешь, он сделает мне предложение?

– Или застрелит Гарри на дуэли. Тогда волей неволей ему придется на тебе жениться, дабы твоя репутация не пострадала, – продолжала тетушка оживленно. – И вам, безусловно, придется уехать на континент, но, думаю, тебе там понравится. – Тетушка широко улыбнулась. – Как бы там ни было, ты останешься с Джеффри.

Каролина даже разинула рот от удивления и не мигая смотрела на тетку. Как можно всерьез говорить о подобных вещах? Джеффри – и дуэль? Не говоря уже о трагической участи, отведенной бедному Гарри. От одной этой мысли у нее мурашки поползли по коже.

– Тетя Уин...

– Постарайся сделать так, чтобы Гарри держался с тобой самодовольно и напыщенно. Когда его заносит у меня всегда возникает желание отвесить ему подзатыльник. Уверена, что и на Джеффри это подействует так же. – Тетя немного помолчала: – Я прикажу Томсону проводить Гарри в библиотеку, чтобы он путался у них под ногами. К тому времени, когда мы с тобой спустимся вниз, Джеффри ради собственного спокойствия уже будет готов всадить ему пулю в лоб.

Каролина нервно теребила юбку. Она знала, что тетка бывает иногда чересчур прямолинейна и даже грубовата, но такой откровенной кровожадности она от нее не ожидала.

– Прошу тебя, тетя! Я не способна на такое коварство. Миссис Хибберт стремительно пересекла спальню и заключила Каролину в объятия.

– Я знаю, милая. А зачем, по-твоему, у тебя есть я? Впервые в жизни я наконец почувствовала себя матерью.

– Но...

– И пожалуйста, не забудь прикинуться кроткой. Мужчинам нравится покровительствовать беззащитным женщинам.

Каролина растерянно воззрилась на тетушку.

– Но ты же постоянно твердишь, что терпеть не можешь жеманных девиц!

Миссис Хибберт уперла руки в бока.

– Ты совершенно права. Но я не мужчина. Как ты думаешь, зачем женщины изображают из себя дурочек? Чтобы доставить удовольствие этим болванам, которых мы называем джентльменами.

– Но...

– Помолчи и положись на меня. – С этими словами Уинифред распахнула дверцы ее платяного шкафа.

– А теперь нам нужно подыскать для тебя платье, которое заставило бы Гарри возмутиться, а Джеффри – сжимать кулаки.

– Тетя Уин! – потрясенно вскричала Каролина, и щеки ее залил горячий румянец.

Но коварная дама только хмыкнула.

– Каро, ты, если не ошибаюсь, выросла в деревне. Наверняка ты видела, как два оленя-самца дерутся из-за самки.

Каролина опустила голову. Молодым дамам, даже «синим чулкам», не положено было знать о подобных вещах.

– Вообще-то, – уклончиво ответила она, – я проводила много времени с отцом, помогая ему в химических опытах.

Тетя пожала плечами и принялась изучать содержимое шкафа, нетерпеливо перебирая платья.

– Тогда баранов. Хряков. Лягушек, в конце концов! Впрочем, это все не важно, дорогая. Тебе сегодня представится возможность воочию увидеть двух мужчин, скрестивших шпаги. Поверь мне, более комичного зрелища в жизни не бывает. – Оторвавшись от своего занятия, тетка повернулась к Каролине и широко улыбнулась. – Мне очень нравится быть женщиной. Это дает уникальную возможность лицезреть причуды мужской породы. Будь внимательной и присматривайся ко всему. С годами это тебе ой как пригодится. – Она ласково привлекла Каролину к пышной груди. – Иди сюда и помоги мне подыскать для тебя подходящий наряд.

Каролине пришлось согласиться. Собственного плана у нее не было, и она решила на этот раз всецело довериться тетушке. Единственное, на что она была сейчас способна, это оказать помощь в выборе своего туалета.

После непродолжительных раздумий дамы остановились на платье из атласа насыщенного бирюзового цвета. До сих пор Каролина его не надевала, приберегая до того-дня, когда ей будет позволено сменить белый цвет на любой другой. Платье, мерцавшее в сиянии свечи подобно драгоценному камню, красиво облегало изысканные формы Каролины и издавало при каждом ее движении нежное шуршание. Взглянув на себя в зеркало, Каролина с трудом поверила, что видит там собственное отражение.

– Знаешь, тетя, это уже чересчур! Как бы с Гарри не случился удар.

– Этого я и добиваюсь. – Миссис Хибберт с довольным видом кивнула. – А теперь пошли. Нам нужно ответить на ряд вопросов.

Прикусив губу, Каролина сделала глубокий вдох, что было непростой задачей в столь обтягивающем платье. Она чувствовала себя необычно, словно оказалась в чужом теле. Ее представление о себе не вязалось с тем чувственным образом неотразимой красавицы, который она увидела в зеркале. И, безусловно, у нее не было призвания к интригам или обману. Она была безмолвным призраком, сторонним наблюдателем, не имевшим ни малейшего отношения к странным событиям, которые должны были развернуться на ее глазах.

Пребывая в состоянии легкого шока, она выплыла в коридор и с пленительной грацией направилась к лестнице. На губах ее играла таинственная, слегка злорадная улыбка.

У Джеффри болели глаза, словно в них попал песок. Боль не проходила даже тогда, когда он опускал веки. Однако эти неприятные ощущения были цветочками по сравнению с пульсирующей болью, раздиравшей виски. Он не мог разрешить финансовые вопросы собственной семьи. Но это? Это больше походило на распутывание узла с завязанными глазами да еще при помощи одной руки!

Кто, интересно, обучал эту девицу бухгалтерии?

Скорее всего никто. Его ставили в тупик маленькие аккуратные столбцы и строчки с непонятными буквами, не имевшими смысла. Вроде: Mg, Са, Fe2. Что это означает? Но это был сущий пустяк по сравнению со списком инвестиций, в котором подводные корабли и летательные аппараты представлялись наименьшим злом. Самое ужасное, что в этом списке были имена мужчин и женщин, которым она неизвестно зачем отдавала деньги и при этом считала подобные поступки не благотворительностью, а вложением капитала.

Джеффри вздохнул и потер усталые глаза. Он, безусловно, мог бы попробовать разобраться с головоломкой ее финансов, мог бы привести их хотя бы в относительный порядок, если бы не этот напыщенный индюк Гарри. Этот идиот постоянно путался у него под ногами и совал нос в дела, в которых ни черта не смыслил, и назойливо зудел над ухом, как какой-нибудь навязчивый шмель.

Вдруг Джеффри замер и, затаив дыхание, прислушался. Гарри, только что бубнивший что-то о своих собаках, тоже почему-то замолчал, словно проглотил язык.

Комната погрузилась в мертвую тишину.

Она была здесь.

Джеффри распрямился и расправил плечи. Этот лавандовый запах он узнал бы из тысячи. По странной тишине, воцарившейся в библиотеке, он догадался, что с ее появлением что-то изменилось.

Джеффри повернулся, его глаза округлились, а сам он предпринял безуспешную попытку встать.

Каролина была голой! Нет, голой она, конечно, не была, но было бы лучше, если бы была. Она предстала перед ним в платье, откровенно подчеркивавшем все ее прелести: высокую божественную грудь, узкую талию, а юбка, ниспадая элегантными волнами, обрисовывала длинные, красивые ноги. Господи, он давно знал, что под белыми одеждами скрывается тело, способное свести мужчину с ума, но не мог даже представить, что когда-нибудь увидит Каролину в наряде, способном столь откровенно выставить напоказ ее обольстительные формы.

Джеффри оторопело созерцал эту красоту. Кинув косой взгляд на других мужчин, находившихся в библиотеке, он увидел, что и они тоже испытывают сходные чувства. Бедный мистер Росс стоял, разинув рот, и откровенно пожирал Каролину взглядом, полным немого обожания, смешанного с вожделением, что столь типично для юнцов его возраста.

Что касается Гарри, то вид Каролины привел его в ярость.

– Господи, Каролина! – вскричал он, побагровев от праведного негодования. – Ты что, не в своем уме? Немедленно поднимись наверх и надень платье, более соответствующее твоему возрасту.

Джеффри даже поежился, увидев, как затвердело от этих слов лицо Каролины. Судя по всему, его высказывание, мягко говоря, пришлось ей не по душе. Уверенный, что Каролина немедленно даст отпор этому надменному ослу, Джеффри расслабился и скрестил на груди руки, приготовившись насладиться предстоящим спектаклем, но его ожидания не оправдались.

– Конечно, Гарри, – покорно сказала она. – Я сию минуту переоденусь.

Ее ответ настолько поразил Джеффри, что он едва не упал со стула. Озадаченный ее поведением, он изумленно уставился на удивительное видение. Перед ним, бесспорно, была Каролина. Она по-прежнему была той дерзкой, несгибаемой женщины, которая с некоторых пор занимала все его мысли. Но сейчас по причине, которую он не мог себе объяснить, она круто изменила свое поведение. Каролина стояла, смиренно опустив руки и глядя в пол, как провинившийся ребенок.

Джеффри покосился на Гарри, чтобы узнать, как тот воспринял неожиданную кротость Каролины, и едва не рассмеялся. Лорд Бертон от удивления вытаращил глаза. Похоже, эта хитрюга хорошо знала, как следует приводить в чувство подобных зануд. Однако заносчивый щенок вскоре оправился от шока, громко лязгнув зубами, сомкнул челюсти и напыжился еще сильнее, желая придать себе недостающую значительность.

– Очень хорошо, Каро. Пожалуйста, одевайся впредь более скромно. Я же просил тебя не слушать тетку. Она оказывает на тебя дурное влияние.

– Да, Гарри. – Самозванка в обличье Каролины безвольно повернулась, чтобы выйти, но тетушка была начеку и тут же преградила ей дорогу. Взяв племянницу за руку, она легонько подтолкнула ее вперед.

– К сожалению, дорогая, – проворковала она довольным тоном, – на эти условности у тебя нет времени. У нас гости. Уверена, они понимают...

– Напротив, я ровным счетом ничего не понимаю, миссис Хибберт! – взвился Гарри. Победа над Каролиной придала ему уверенности.

– Что ж, я на это и не рассчитывала, – обронила тетка как бы между прочим и сделала шаг вперед. – Но если вы наберетесь терпения, Каролина вам все объяснит. Да, дорогая? – Вдруг она взмахнула рукой и небрежно сбросила со стола бухгалтерские книги и бумаги. Такой откровенной хитрости Джеффри еще не видел.

– О Господи! – воскликнула она в притворном ужасе. – Каролина, дорогая, пожалуйста, собери все это.

Каролина все еще маячила в дверном проеме, чувствуя себя очень неловко. Рассыпанные по полу предметы были от нее далеко, да и присутствующие здесь джентльмены вполне могли бы сделать это сами. И она, с трудом сдерживаясь, бросила на тетку сердитый взгляд.

– Но, тетя Уин...

– Пожалуйста, собери бумаги, Каролина.

– Пожалуйста, позвольте мне, – пропищал неестественно высоким голосом мистер Росс. Он шустро вскочил на ноги, но миссис Хибберт грубо усадила его на место. Джеффри видел, как бедный парень поморщился, испытав на своем плече силу дамской ручки. Но к его чести следует сказать, что бедняга не произнес ни звука.

Джеффри, хмуря лоб, пытался уразуметь тайный смысл этого маленького спектакля. Но просветление наступило лишь в тот момент, когда Каролина послушно опустилась на колени и принялась собирать разбросанные бумаги. При виде этого зрелища во рту у него пересохло.

Платье Каролины по моде того времени имело глубокий вырез, причем настолько глубокий, что, когда она наклонилась, ее восхитительная грудь предстала его взгляду во всей своей ослепительной красе. Он, правда, уже имел счастье лицезреть ее раньше. Он даже прикасался к этим волшебным частям ее тела, и не просто прикасался, но и вытворял с ними самые невообразимые вещи. Однако открывшаяся его глазам картина поразила его подобно удару молнии. При каждом движении Каролины ее роскошные формы эротично колыхались. Сияя в свете свечей кремовой кожей, они то вжимались в корсаж при вдохе, то опадали при выдохе так, что он видел их темно-розовые вершины.

Джеффри не волновало, что умная тетушка все это специально подстроила. Им безраздельно владела только одна мысль. Он был готов отдать все, лишь бы снова ощутить в своих руках эту мягкую, податливую плоть. Целовать ее, ласкать, теребить языком...

– Господи, – проворчал Гарри. – Каролина, ты что, совсем стыд потеряла? – Он, судя по всему, прекрасно понимал, что происходит, хотя имел не самую выгодную точку для наблюдения.

Каролина подняла на тетку вопросительный взгляд. Она выглядела растерянной. Джеффри едва не застонал. Она, кажется, даже и не подозревала, что творилось в этот миг с мужчинами. Ее мысли были сосредоточены на бухгалтерских книгах и бумагах, которые она собирала, скрупулезно расправляя и раскладывая в должном порядке листочки, испещренные колонками цифр.

Всего несколько часов назад он сжимал ее в своих объятиях. Он так хотел обладать ею тогда, словно от этого зависела его жизнь. Он и сейчас сгорал от страсти.

– Вставай, Каро! – прорычал Гарри. – Порой ты проявляешь удивительную тупость.

Джеффри заметил выражение отчаяния, промелькнувшее на лице Каролины. Другая женщина на ее месте заплакала бы от обиды, а она лишь на мгновение смежила ресницы, темной тенью полоснувшие по ее бледным щекам, и больше ни единым жестом не выдала своих эмоций. Она открыла глаза и поднялась. Ее движения были безыскусными и грациозными. Каролина держалась так, будто заслужила эту грубость.

При мысли об этом Джеффри охватила ярость, и он стиснул кулаки, мечтая проучить напыщенного осла. Но он не мог этого сделать. Во всяком случае, сейчас. Не придумав ничего лучше, Джеффри перегнулся через стол и, пригвоздив Гарри к месту немигающим взглядом, прошипел:

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы обращались с дамами в этой комнате с должным почтением. – Его тихий голос прозвучал угрожающе и произвел должный эффект.

В комнате воцарилась мертвая тишина. На мгновение.

Гарри, не обладая большим умом, решил высказать свое мнение:

– А я буду вам весьма признателен, если вы не будете ни во что встревать. Я вообще не понимаю, почему вы без конца суете нос в дела моей невесты. И поверьте, мне это действует на нервы. Впредь я больше не потерплю вашего вмешательства.

Джеффри почувствовал, как внутри закипает гнев. Его мышцы напряглись, а сжатые кулаки сами взмыли вверх. Он огляделся, оценивая обстановку. Сейчас он выскочит из-за стола и как следует взгреет Гарри.

Но Каролина опередила его, быстро встав между ними. Задрав подбородок, она смерила лорда Бертона сердитым взглядом.

– Я тебе не невеста, Гарри, – сказала она.

До слуха Джеффри донесся разочарованный вздох миссис Хибберт.

– Мы, конечно, не объявляли о помолвке, – взорвался Гарри, – но...

– Но надеюсь, – продолжила Каролина, – ты от меня откажешься, после того как я кое-что тебе скажу.

В комнате вновь повисла тишина. Но из-за оглушительного шума в ушах Джеффри не услышал бы даже грохота пронесшейся под окном кареты. Нет, она не может признаться в этом Гарри! Не может! Кроме Гарри, здесь ведь еще находятся миссис Хибберт и мистер Росс. Ведь не станет же она им всем докладывать, чем они занимались на этом распроклятом дереве! Или что делали у него дома. Она не способна на это.

А вдруг?

Ее репутация будет навеки испорчена! И ему придется жениться на ней. Его совесть и честь потребуют от него именно этого.

Шум в ушах стих так же быстро, как и возник. Долг превыше всего, обреченно подумал Джеффри. Он будет вынужден на ней жениться.

И вдруг тяжелый груз, все это время пригибавший его к земле, свалился с плеч, и он почувствовал необыкновенную легкость во всем теле. Мысль, что он женится на Каролине, почему-то его обрадовала, и впервые за много лет он понял, что это и есть счастье. Джеффри едва не рассмеялся.

– Я совершила одну глупость, Гарри, – снова заговорила Каролина. И хотя она произнесла эти слова тихим голосом, они прозвучали как набат.

У Джеффри губы расползлись в улыбке.

– Я вложила деньги в фабрику и все потеряла до последнего пенни. Единственный способ для меня выжить – выйти замуж. Я знаю, что ты мечтал разводить лошадей и рассчитывал в связи с этим на мое приданое. Но теперь я должна погасить им свои долги. – Каролина опустила глаза, сделав вид, что рассматривает руки, и у Джеффри от ее несчастного вида защемило сердце. Он знал, что она таким образом пытается скрыть слезы. – Мне очень жаль, – прошептала она чуть слышно.

Джеффри сник. Каролина не раскрыла их секрет, и он не обязан на ней жениться. Сразу забыв о правилах хорошего тона, он тяжело рухнул на стул, хотя дамы в комнате стояли.

Она ничего им не сказала.

И он не должен на ней жениться.

И снова Джеффри ощутил, как на его плечи навалилась непомерная тяжесть. I

– Все, Каролина? – спросил Гарри с нажимом. – В фабрику?

Она кивнула.

Джеффри было бы легче, если бы она притворялась. Она была никудышной обманщицей, и ее ложь он мог распознать за милю. Он видел, как страдала Каролина из-за постигшей ее неудачи, как мучилась из-за того, что не сумела стать его богатой избранницей, к чему так настойчиво стремилась.

А как он хотел, чтобы она стала его женой!

Но она все потеряла и теперь должна была расхлебывать кашу, которую сама же и заварила. Глядя на нее, нетрудно было понять, каких усилий ей стойло сохранять самообладание. Пока Гарри собирался с мыслями, Каролина ждала его ответа, распрямив спину и гордо откинув голову. В эту минуту Джеффри больше всего на свете хотелось подойти к ней, заключить в объятия и расцеловать, заставив забыть обо всех горестях и печалях. Но он не имел права вмешиваться. Этот миг принадлежал лорду Бертону. Сейчас Гарри предстояло заложить основы фундамента, на котором будут строиться их будущие супружеские отношения. Джеффри должен был оставаться в стороне и молчать, хотя испытываемые им душевные муки толкали его на активные действия.

Борясь с раздираемыми его сомнениями, он сцепил пальцы и положил руки на колени. «Ты не будешь в это вмешиваться, – приказал он себе. – Ты будешь только наблюдать».

Раздраженно хлопая по ладони перчатками, Гарри нервно мерил комнату шагами.

– Взбалмошная, «синий чулок», да к тому же бедная как церковная мышь! Меня в деревне поднимут на смех, не говоря уже о Лондоне.

Джеффри, услышав это, поморщился. Он видел, как напряглась Каролина. «Бери с нее пример, – приказал он себе. – Молчи. Она лучше тебя знает, как держаться с этим напыщенным ослом. По крайней мере с ним она не попадет в долговую тюрьму».

– Вот что происходит, когда позволяешь женщине заниматься мужскими делами, – продолжал Гарри. – Подумать только – фабрика! Одному Господу известно, на какие еще сумасбродные проекты ты выкинула свои деньги.

Джеффри сжал зубы. Всего несколько часов назад он сам бросил Каролине в лицо похожее обвинение. Но выслушивать то же самое из уст какого-то надутого болвана... Нет, это уже слишком! Он не понимал, как Каролина могла выносить эту пытку.

Что касается его терпения, то оно было уже на пределе.

– Мне следовало бы спохватиться раньше. Зато теперь я знаю, что в будущем не должен спускать с тебя глаз. Отныне ты без меня не потратишь ни единого пенни.

Каролина вскинула подбородок.

– Но это были инвестиции, Гарри, – возразила она тихим, но твердым голосом. – К овцеводству это не относится. Ты же знаешь, что в этом вопросе никто лучше меня не разбирается.

Лорд Бертон остановился перед Каролиной.

– Ничего этого, моя девочка, я не знаю, – прошипел он. – Я ровным счетом ничего не знаю. Ну и дела! Интересно, что скажет по этому поводу мой отец? Страшно представить! – Он совершил по комнате еще один круг. – Нам лучше поскорее пожениться, пока он не приказал мне послать тебя на все четыре стороны.

Каролина побледнела. Но что послужило причиной ее испуга – страх перед будущим свекром или необходимость связать себя узами брака с этим напыщенным хлыщом, – определить было трудно.

– Так ты... ты все еще хочешь на мне жениться?

– Видишь ли, Каро, я не могу бросить тебя в такую минуту. Я обещал, и чтоб мне провалиться, если это для тебя не лучший выход. – Метнув в нее еще одну молнию, он круто повернулся. – И прошу тебя не забывать об этом.

– Да, конечно, – ответила она рассеянно, едва шевеля губами.

Джеффри задумчиво смотрел на Каролину, очень ясно представляя ее будущее. Она уже сейчас выглядела как человек, потерпевший поражение. Ее плечи поникли, а пальцы нервно сжимались и разжимались у пояса. Она сразу осунулась, потускнела, словно жизненные силы внезапно ее покинули. Ее вызывающий наряд стал теперь неуместным и сейчас, казалось, существовал отдельно от своей хозяйки. Его пышный блеск лишь подчеркивал ее отчаяние.

Что станет с ней через пять лет? Через десять? Через двадцать? Каролина не относилась к числу женщин, кто наслаждается мелочными обидами и склоками. «Она не станет вымещать зло на других, нет, она скорее замкнется, уйдет в себя, отгородившись от внешнего мира защитной стеной, и будет тихо умирать от удушающей боли, пока не превратится в иссохшую старуху, утратив все приметы той яркой личности, какой была раньше. Ее ждала участь блеклого, безвольного, безропотного создания, и одна мысль об этом приводила Джеффри в ярость.

И тут словно в ответ на его мысли в разговор вступила миссис Хибберт. Ее громкий, четкий голос, обращенный к нему, был проникнут надеждой:

– Есть ли другой путь, Джеффри? Наверняка вы могли бы предложить Каролине какой-нибудь выход.

Он почти уже произнес эти слова. Он едва недоделал ей предложение. Любой вариант был бы для Каролины лучше, чем этот Гарри и уготованная ей судьба, если они поженятся.

Но в этот момент Джеффри вспомнил о долговой тюрьме. Он однажды побывал там, много лет назад, когда расплачивался с отцовскими долгами. Он видел там и женщин. Они содержались в отдельном отсеке. Жены, матери и дочери, доведенные до глубокой нищеты, в омерзительно грязном тряпье. Одни попали туда за карточные долги, другие – в силу обстоятельств, от них не зависящих, третьи не могли рассчитаться с кредиторами. Но все они несли на себе печать безысходности. Особенно его отец, вид которого потряс его до глубины души.

В свете считали, что его отец сломал шею, упав с лошади. Но Джеффри догадывался, что на самом деле все обстояло не так просто. По его глубокому убеждению, отец, измученный каким-то недугом, подхваченным в тюрьме, отправился на верховую прогулку с заранее намеченной целью покончить жизнь самоубийством. Совершая тот головокружительный прыжок, он наверняка знал, что свалится с лошади, и, возможно, надеялся упасть в реку. Купание в холодной воде в его ослабленном состоянии неминуемо закончилось бы воспалением легких. К счастью, Господь проявил милость и избавил беднягу от такой участи. В результате граф сломал шею.

Разве мог Джеффри допустить, чтобы Каролина испытала в будущем нечто подобное? Он не смог бы жить спокойно, зная, что сам довел ее до этого. С Гарри она, по крайней мере, избежит этой незавидной судьбы. Став женой лорда Бертона, она даже получит титул. С ним ей не придется умирать с голоду, и оголтелые кредиторы не будут ломиться в ее дом.

– Джеффри? – повторила миссис Хибберт. – Вам нечего предложить в качестве альтернативы?

Джеффри поднял голову, но вместо открытого навстречу надежде лица и прекрасных, исполненных ожидания глаз он увидел седую, изможденную женщину в долговой тюрьме.

– Я... – Слова застряли в горле, не давая ему дышать. – Я...

– Выходите за меня! – Все вздрогнули, даже Джеффри, когда мистер Росс сорвался с места и упал на колени у ног Каролины. – Будьте моей женой!

Джеффри помрачнел. У мальчишки от напряжения и овладевших им эмоций просто сдали нервы. Но его никто не остановил, когда он схватил Каролину за руку и, сжимая ее пальцы, бормотал пылкие слова любви.

– Я боялся говорить об этом раньше, мисс Вудли, но вы не представляете, как сильно я вас обожаю. Все эти годы я днем и ночью думал и мечтал о вас.

Гарри застонал.

– Да, я знаю, вы были для меня недостижимы. Но, мисс Вудли, я хорошо зарабатываю. Мистер Луге платит мне довольно приличное жалованье. У нас могли бы быть дети.

Миссис Хибберт ахнула.

– Я усердно копил деньги. Я...

– Замолчи, щенок! – рявкнул Гарри.

Мистер Росс замолчал на полуслове, забыв закрыть рот. Его взгляд, как у перепуганного насмерть кролика, метался между Гарри и Каролиной. Лицо лорда Бертона раздулось и покраснело от гнева, а Каролина выглядела ошарашенной.

Гарри решительно шагнул к нему.

– Убирайся отсюда, подхалим! Она моя невеста!

Джеффри ожидал, что молодой поверенный, поджав хвост, бросится наутек, как и подобает трусливым грызунам. Но он всех удивил. Выпрямившись и расправив плечи, он с достоинством выдержал наскок джентльмена, слегка превосходившего его годами и комплекцией, и после секундной паузы изрек:

– Она не обязана выходить за вас замуж, если не захочет. Я в отличие от вас высоко ценю ее совершенства.

«Гип-гип ура!» – с горечью подумал Джеффри. Мистер Росс обратил к Каролине свои большие» честные, глаза, светившиеся неподдельным чувством.

– Я буду боготворить вас, мисс Вудли. Вы будете ходить в золоте, я буду целовать ваши ноги, я...

– О Господи! – громко простонала миссис Хибберт и рухнула как подкошенная на соседнюю кушетку. Джеффри видел, как затряслись ее плечи, но не мог сказать отчего – то ли от истерики, то ли от сентиментальных переживаний, к которым, как он заметил, она была предрасположена.

– Глупости! Чушь! – завопил Гарри с новой силой. Но мистер Росс и ухом не повел, продолжая говорить вещи, разившие театральщиной. Эта сцена могла бы иметь ошеломляющий успех на подмостках лучших лондонских театров.

Поверженная в шок этим спектаклем, Каролина стояла не шевелясь, как маленький островок спокойствия и благоразумия в этом океане безумства. Ее не трогали ни трясущаяся челюсть, ни взрыв бурных эмоций Гарри, ни пылкие признания Росса. Выражение ее лица, устремленного на Джеффри, сказало ему больше любых слов.

Она любит его.

Он понял это, когда они сидели на ее дереве. Но сейчас это открытие с новой силой потрясло его душу и заставило смириться.

Она его любит. Она любит его со всей глубиной и зрелостью молодой девушки. Она любит его со всей страстью женщины, предложившей ему свое сердце, – женщины, с детства занимавшейся хозяйством отца, женщины, которой хватило отваги исследовать страсть и брак с научным рвением, достойным лучшего применения. Она так сильно его любит, что готова пройти через любые, самые абсурдные испытания в надежде услышать от него предложение руки и сердца. Наконец-то он понял это.

Она его любит.

Но он не мог ответить ей взаимностью, не ввергнув оба их семейства в пучину нищеты. Он не имел на это морального права. В этом не было ни логики, ни смысла. Но самое главное, это противоречило его понятию чести, что бы там ни говорило ему сердце.

По этой причине он поступил так, как был обязан поступить. Так, как требовала его честь.

Пока мистер Росс, домогаясь Каролины, все еще стоял перед ней на коленях, а Гарри, возбужденно размахивая руками, неистовствовал, распаляясь с каждой минутой все сильнее, Джеффри схватил шляпу и, не прощаясь, ушел.