Глава 17

Ванессе очень понравились скульптуры. Она внимательно осматривала каждую мраморную фигуру, ничуть не смущаясь наготой. Не мешало ей и то обстоятельство, что от большинства статуй сохранились лишь фрагменты.

– Поверить невозможно, что смотришь на произведения глубокой древности. Дух захватывает, правда? – обратилась она к мужу.

Эти слова оказались единственными. Виконт с интересом заметил, что супруга не заполняла время болтовней, а сосредоточенно изучала коллекцию. Правда, спустя некоторое время оказалось, что порою она переводит пристальный, критический взгляд со статуй на него самого. Виконт заметил это потому, что сам больше смотрел не на древнегреческие обломки – их он уже не раз видел, – а на жену.

Она надела розовое платье. Цвет мог бы выглядеть ужасно, но почему-то этого не случилось. Напротив, в розовом Ванесса казалась особенно женственной и хрупкой, а цвет лица приобрел нежную прозрачность. Да, сейчас можно было смело назвать ее очень и очень хорошенькой.

Разумеется, платье соответствовало самым строгим требованиям стиля, а причудливая маленькая шляпка воплощала новейшие модные веяния.

Однажды их взгляды встретились, и виконт вопросительно поднял брови.

– Все фигуры почему-то или белые, или серые, как будто древние греки и другие народы Средиземноморья были бледными. Но ведь это же не так, правда? Скорее всего изначально скульптуры были окрашены в яркие тона. Эти люди наверняка были смуглыми, как ты, только с бронзовым отливом: ведь они постоянно жили под ярким солнцем и выглядели еще красивее, чем в мраморе.

Эллиот спросил себя, не комплимент ли это и не хочет ли она назвать его красивым.

– А ведь все эти восхитительные изваяния – историческое наследие твоих предков, – заключила Ванесса, когда они выходили из музея. – Чувствуешь, как сердечные струны отзываются мелодичным звоном?

– Насколько мне известно, сердце – это орган, не снабженный струнами, – ответил Эллиот.

Вялая попытка отшутиться была вознаграждена широкой восторженной улыбкой.

– Но я никогда не забываю о греческих корнях, – добавил он уже серьезно.

– А в Греции бывал? – продолжала расспрашивать Ванесса.

– Только однажды, в раннем детстве. Мама возила нас с Джессикой в гости к деду и многочисленным родственникам. Мало что запомнил, кроме шумных и многолюдных семейных сборищ, яркого солнца и синей воды. Да, а еще помню, как заблудился в Парфеноне, потому что не послушался и ушел от мамы.

– Никогда не думал съездить еще раз? – поинтересовалась она, опираясь на руку мужа и поднимаясь в экипаж.

– Конечно, думал, – ответил Эллиот. – Но пока такая возможность была, откладывая путешествие на будущее, а после смерти отца набралось слишком много дел. А кроме того, в Греции очень неустойчивая политическая ситуация.

– Все равно необходимо съездить, – настаивала Ванесса. – Ведь твои родственники и сейчас там живут?

– Столько, что и сосчитать невозможно, – ответил виконт.

– Поедем вместе, – предложила Ванесса. – Устроим себе еще один медовый месяц.

– Медовый месяц? – удивился Эллиот. – Снова?

– Как те три дня в доме на берегу озера. Они ведь получились приятными, правда?

Три дня – это медовый месяц?

– Нельзя бросать поместья, – возразил виконт. – И непозволительно забывать о семнадцатилетнем мальчике, которому предстоит многому научиться в новой жизни и в новом статусе.

– А еще начинается светский сезон, – подсказала Ванесса, едва экипаж тронулся по Грейт-Рассел-стрит, – и необходимо вывозить в свет Мег и Кейт.

– Да, – согласился виконт.

– А еще тебе пора заводить своих детей.

– Да.

Эллиот искоса взглянул на жену. Она смотрела вперед и улыбалась.

– Оправдания недостаточно веские.

– Оправдания? – удивленно переспросил Эллиот.

– Время идет вперед, и родные, к сожалению, не молодеют. Твой дед еще жив?

– Да.

– Жизнь не ждет. Кажется, еще вчера я была девочкой, И вот уже скоро исполнится двадцать пять. А тебе почти тридцать.

– Можно сказать, стою на пороге старческого маразма, – заметил Эллиот.

– Сами не заметим, как доживем и до такого, – серьезно кивнула Ванесса. – Конечно, если повезет встретить старость. Так что надо жить и радоваться каждому мгновению.

– А обязанности и чувство долга? К черту?

– Ни в коем случае. Но порою легче спрятаться за уже ставшими привычными обязанностями, чем открыться навстречу жизни.

– Прости, но разве ты не провела всю жизнь в Трокбридже и его окрестностях? – нахмурился Эллиот. – И вправе ли советовать мне бросить все и прыгнуть на первый же отходящий в Грецию пароход?

– Сейчас я уже не в Трокбридже, – спокойно возразила Ванесса. – Осмелилась переехать в Уоррен-Холл вместе с братом и сестрами, хотя прекрасно понимала, что ныряю в неизвестность. А потом осмелилась выйти замуж за тебя и нырнула еще глубже. Завтра меня представят королеве, а потом состоится первый бал Сесил, на котором необходимо ввести в свет Маргарет и Кейт. За этими последует еще тысяча подобных событий. Страшно ли мне? Еще как! Готова ли я делать то, чего от меня ждут? Абсолютно готова!

Эллиот упрямо поджал губы.

– Судя по всему, на первое время о поездке в Грецию можно забыть.

– Согласна. – Ванесса ослепительно улыбнулась мужу. – Потому что обязательства стоят стеной. Мне предстоит привыкнуть к мысли о том, что новая блестящая жизнь вовсе не означает полной и бесконечной свободы. И все же нельзя позволять обстоятельствам подчинить себя. И в самой ответственной, самой занятой жизни должны случаться радости.

Эллиот удивленно смотрел на жену. Откуда в ней столько жизнелюбия? Даже в первом браке со смертельно больным человеком она не разучилась радоваться окружающему миру. Право, где проходит граница, отделяющая радость от счастья?

– В ближайшем будущем, – заключила Ванесса, – мы выберем подходящее время, когда тебя не будут удерживать неотложные дела, а Стивен наконец сможет обойтись без постоянной опеки. Тогда и поедем в Грецию, чтобы навестить родственников и провести в чудесной стране еще один медовый месяц. А если к тому времени уже родятся дети, они просто поедут вместе с нами, и все.

Ванесса густо покраснела, очевидно, поняв непосредственный смысл собственных слов. Эллиот удивился: стоило ли краснеть после двух недель регулярных интимных встреч?

– Странно, экипаж останавливается, – удивилась Baнесса, глядя в окно. – Мы же еще не приехали домой!

– Зато приехали в кондитерскую Гантера, – пояснил Эллиот. – Сейчас угощу тебя мороженым.

– Мороженым? – изумилась она.

– Думаю, после целого часа, проведенного в окружении мраморных обломков, ты не откажешься подкрепиться, – предположил он. – Хотя, осмелюсь заметить, в музее тебе понравилось. Так ведь?

– Мороженое! – повторила Ванесса, так и не ответив на вопрос. – Не пробовала ни разу в жизни. Говорят, оно божественно!

– Нектар богов? – осведомился супруг, подавая руку. – Вполне возможно. Тебе судить.

Следующие полчаса виконт смотрел, как жена наслаждается лакомством, и думал о том, что даже роскошь и жизненные блага способны утомить. А Ванесса сосредоточенно, с отрешенным видом отправляла в рот маленькие кусочки воздушного десерта и, прежде чем проглотить, несколько секунд смаковала. Поначалу даже прикрывала глаза от удовольствия.

– Мм… – наконец пробормотала она, – разве бывает на свете что-нибудь более восхитительное?

– Хорошенько подумав, я готов назвать с дюжину вещей, столь же восхитительных. А вот более восхитительное? Нет, не знаю.

– О Эллиот! – воскликнула Ванесса, наклоняясь к мужу через стол. – Правда, утро выдалось чудесное? И я оказалась права: проводить время вместе необычайно интересно! Отличная идея!

Отличная идея?

Виконт представил, как прошло бы утро в клубе, и понял, что не понес невосполнимых потерь. А если признаться честно, ему даже понравилось!

Выходя из кондитерской, супруги встретили леди Хотон с племянницей в сопровождении лорда Битона.

Эллиот поклонился дамам и по-свойски кивнул Битону.

– О, леди Хотон, – проворковала Ванесса. – И мисс Флэксли! Вы тоже приехали полакомиться мороженым? А мы были в Британском музее, на выставке античной скульптуры, и вот мимоходом заглянули сюда. Чудесный день, не правда ли?

– Ах, леди Лингейт, – улыбнулась леди Хотон, хотя, как правило, делала это нечасто. – День действительно замечательный. Вы знакомы с моим племянником, лордом Битоном? Сирил, позволь представить тебе леди Лингейт.

Ванесса сделала книксен и любезно улыбнулась молодому франту.

– Очень рада знакомству. А вы уже встречались с виконтом Лингейтом, моим супругом? – Она весело рассмеялась. – Зачем спрашивать, конечно, встречались!

– Должна заметить, Лингейт, что женское население Лондона предалось коллективному трауру, – сообщила леди Хотон. – А вам, милочка, едва откроется сезон, предстоит выдержать немало завистливых взглядов. И поделом! Украли самого завидного жениха.

Ванесса рассмеялась.

– Мой брат тоже в городе, – обратилась Ванесса к Битону. – Ему всего семнадцать и недавно он стал новым графом Мертоном. Уверена, милорд, Стивен будет рад познакомиться с более опытным молодым джентльменом.

– С нетерпением жду встречи, мэм, – с польщенным видом поклонился тот.

– Будете завтра вечером на балу в Морленд-Хаусе? – поинтересовалась Ванесса. – Если позволите, я представлю вам брата. А планируют ли приехать ваши спутницы?

– Не пропустим ни за что на свете, – заверила леди Хотон, в то время как племянник снова поклонился. – Не сомневайтесь, леди Лингейт, соберется весь бомонд.

– Вижу, ты уже успела завязать несколько полезных знакомств, – поддразнил Эллиот, когда они сели в экипаж и поехали домой.

– Твоя мама постоянно возит меня с собой, – пояснила Ванесса, – и я старательно запоминаю, как кого зовут. Признаюсь, удается не всегда, но леди Хотон и мисс Флэксли, к счастью, остались в памяти.

– Выходит, ты прекрасно обходишься и без меня, – сделал вывод супруг.

Ванесса повернулась и посмотрела с очевидным недоумением.

– Но, Эллиот! – воскликнула она. – Это же всего-навсего знакомые! А твоя мама, Сесил, Мег, Кейт и Стивен – всего-навсего семья! А ты – мой муж. Разница огромная!

– Разница в том, что мы вместе спим? – лукаво уточнил Эллиот.

– Ах ты, глупый! – засмеялась Ванесса. – Да, разница именно в этом. Потому что «это» и означает нашу близость. Полную и абсолютную близость.

– И все же, – напомнил Эллиот, – тебе не нравится, когда я вхожу без стука. И ты потребовала права на уединение – даже от меня.

Ванесса вздохнула.

– Да, поведение может показаться противоречивым, – согласилась она. – Но дело в том, что двое все равно не могут слиться воедино, как бы близки они ни были. Да это и не нужно. Один из них умрет раньше другого – что тогда? От второго останется лишь половина, а это ужасно. Нет, каждый из нас должен оставаться отдельной личностью, а для этого необходима возможность побыть наедине со своими мыслями и переживаниями. И все же брачные отношения остаются самыми близкими, а близость не появляется внезапно, над ней надо работать. Но результат достоин усилий. Какая досада жить рядом, но врозь, когда можно радоваться жизни вместе!

– Да, заметно, что ты немало об этом думала, – удивленно вставил Эллиот.

– Да, думала много. И знаю, что такое счастливый брак. – Ванесса отвернулась к окну и добавила так тихо, что Эллиот едва расслышал: – А еще знаю, что такое самый счастливый брак.

Откуда взялась эта тема? И как он вообще впутался в эти туманные рассуждения?

Становилось ясно одно: жена не позволит уйти в сторону и вести собственную жизнь, построенную по образцу холостяцкой вольницы.

Она твердо решила его осчастливить, черт возьми.

И порадовать.

В чем бы ни заключалась разница между этими понятиями.

Экипаж остановился у парадного подъезда.

– Эллиот. – Ванесса легко дотронулась до рукава. – Спасибо за чудесное утро, за музей и за мороженое. Было так интересно!

Лорд Лингейт поднес затянутую в перчатку руку к губам.

– Спасибо, что согласилась поехать.

Глаза Ванессы засветились лукавством.

– После ленча можешь заниматься собственными делами. Я поеду по магазинам с Мег и Кейт. И Сесил собирается с нами. Так что, думаю, не стоит приглашать еще и тебя. Встретимся за обедом?

– Договорились, – ответил Эллиот и импульсивно добавил: – Может быть, пообедаем пораньше? Вечером тебе наверняка захочется отправиться в театр. В «Друри-Лейн» дают «Двенадцатую ночь» Шекспира. У меня там абонирована ложа, так что Мертон и сестры смогут присоединиться.

– О Эллиот! – Лицо Ванессы вспыхнуло восторгом столь искренним, что виконт на мгновение растерялся. – Ничего чудеснее даже представить невозможно! И как мило с твоей стороны пригласить моих родственников!

Эллиот заметил, что не сводит глаз с жены и до сих пор сжимает ее ладонь.

Да, розовый цвет ей чрезвычайно к лицу.

Всего лишь пару месяцев назад бал в Трокбридже казался вершиной ожиданий, подумала Ванесса, устраиваясь в ложе виконта Лингейта. И вот теперь всем им предстояло увидеть знаменитую пьесу Шекспира в великолепном лондонском театре «Друри-Лейн». А завтра ожидались сразу два волнующих события: визит к королеве и светский бал.

И все это лишь начало.

Иногда Ванессе казалось, что сейчас она проснется в своей комнате в Рандл-Парке.

Театр постепенно наполнялся нарядной публикой: джентльмены в строгих, стильных костюмах и дамы во всем блеске нарядов и драгоценностей. Приятно было сознавать собственную причастность к изысканному обществу. Ванесса блистала не меньше остальных: на груди сверкал и переливался бесчисленными гранями невероятных размеров бриллиантовый кулон с цепочкой из белого золота – подарок мужа. Перед отъездом в театр Эллиот достал его из бархатного футляра и молча застегнул на шее. И теперь, в какую бы сторону Ванесса ни повернулась, драгоценный камень сиял, отражая яркий свет люстр.

– Даже без пьесы вечер получился бы запоминающимся, – заметила Кэтрин. Обращалась она к Сесил, однако слова услышали все, кто сидел в ложе.

– Да, очень интересно, – с энтузиазмом согласилась та, обмахиваясь веером и с любопытством разглядывая партер.

Свекровь объяснила Ванессе, что партер обычно занимали свободные джентльмены, поскольку оттуда было удобнее рассматривать дам. Опытная светская львица оказалась права. Молодые леди – во всяком случае, Маргарет, Кэтрин и Сесил – немедленно ощутили на себе мужское внимание. Некоторые дерзкие повесы даже подносили к глазам театральный бинокль. Мег и Кейт надели новые платья и обе предстали в голубых тонах: Кейт – в светлом, а Маргарет – в более темном, почти синем. Обе выглядели невыразимо прелестными, равно как и Сесил в белом атласе.

Ванесса повернулась к сидящему рядом супругу и светло улыбнулась.

– Не сомневалась, что девочки привлекут всеобщее внимание, – призналась она. – Я говорю о Кейт, Мег и Сесил. До чего же хороши!

Она держала в руке веер. Эллиот взял ее свободную руку, положил на свой рукав и прикрыл ладонью.

– А ты разве не так же очаровательна? – спросил он.

Ванесса рассмеялась.

– Конечно, нет, – весело ответила она. – К тому же я замужняя женщина и никому не интересна.

Виконт взглянул удивленно:

– Даже мужу?

Она снова засмеялась:

– Право, вовсе не напрашивалась на комплимент. Но если тебе так хочется…

– С сиянием во взоре и в этом чудесном изумрудном платье ты похожа на улыбку весны.

– О, браво! – восхитилась Ванесса. – А сейчас добавишь, что так же выглядят все присутствующие здесь дамы?

– Ничего подобного, – возразил виконт. – Никто, кроме тебя.

Улыбка слегка побледнела, и на мгновение Ванесса ощутила непонятное томление.

Но в это мгновение внимание к себе привлек брат Ванессы.

– О, смотрите! – воскликнул Стивен восторженно. С момента приезда в театр он пребывал в радостном возбуждении. – Здесь кузен Константин!

– Где? – в один голос поинтересовались Кейт и Сесил.

Стивен показал на ложу напротив. Ванесса посмотрела и действительно увидела Константина Хакстебла в компании нескольких леди и джентльменов. Он тоже их заметил и поприветствовал улыбкой и взмахом руки, одновременно слегка склонив голову, чтобы лучше слышать то, что говорит сидящая рядом дама. Та тоже в упор смотрела на их ложу.

Ванесса улыбнулась в ответ и помахала веером.

– Кузен приехал в Лондон, – заметила она, обращаясь к мужу. – Его здесь принимают?

– Несмотря на рождение вне закона? – уточнил виконт. – Конечно, какие сомнения? Он сын прежних графа и графини Мертон и был воспитан соответствующим образом. На его имени нет ни пятна, ни тени. Просто он не может пользоваться привилегиями старшего сына и наследника, и больше ничего.

– А средствами он располагает? – не удержалась от вопроса Ванесса. – В смысле наследства?

– Отец его обеспечил, – ответил виконт. – Не богато, но вполне прилично.

– Что ж, приятно слышать, – заключила Ванесса. – Этот вопрос постоянно меня тревожил, особенно после того, как мы толпой оккупировали Уоррен-Холл и фактически выставили за порог прежнего обитателя.

– Кон не пропадет. Всегда найдет способ с комфортом устроить собственную жизнь, – жестко ответил Эллиот. – Не стоит беспокоиться и уделять этому человеку излишнее внимание.

– Но он же наш кузен! – горячо возразила Ванесса.

– О родственных отношениях лучше забыть, – порекомендовал виконт, – а его самого безопаснее игнорировать.

Ванесса нахмурилась.

– Если не приведешь достаточно уважительную причину, – заявила она, – то можешь не надеяться. Игнорировать джентльмена лишь потому, что ты его ненавидишь, я не намерена. Почти уверена, что уважительной причины не существует.

Эллиот осуждающе покачал головой. Однако в эту минуту зал затих в ожидании начала спектакля.

Настроение Ванессы резко упало. Скорее всего вечер безвозвратно испорчен. Ее ладонь все еще лежала на рукаве Эллиота, под его ладонью, но тепла почему-то не ощущалось. Ванесса невольно спросила себя, не на публику ли рассчитан красивый жест.

Она перевела взгляд на Маргарет. Сестра с дежурной улыбкой смотрела на сцену. С первого дня в Лондоне Мег ни на минуту не переставала улыбаться. Выражение приклеилось к лицу подобно не слишком удачной карнавальной маске. Что скрывалось под ней, можно было только предполагать. Личных разговоров сестра старательно избегала.

А потом началась пьеса.

Ванесса слегка наклонилась к бархатному барьеру ложи и всей душой погрузилась в волшебный мир Шекспира. Она не заметила, что крепче сжала руку мужа, как не заметила и того факта, что Эллиот смотрел в ее сторону чаще, чем на сцену.

И только когда занавес опустился, оповещая об антракте, Ванесса откинулась на спинку кресла и вздохнула.

– О, доводилось ли вам видеть что-нибудь прекраснее? – обратилась она ко всем, кто сидел вокруг.

Было ясно, что четверым из присутствующих видеть что-нибудь прекраснее не доводилось. Впечатления требовали выхода, а потому все заговорили одновременно, горячо и восторженно. Даже улыбка Маргарет сейчас выглядела искренней.

И лишь виконт сидел молча, не принимая участия в обсуждении.

– Полагаю, – обратилась к мужу Ванесса, – ты уже видел тысячу подобных спектаклей и давным-давно пресытился.

– Пресытиться хорошим театром невозможно, – возразил Эллиот.

– А этот хороший? – на всякий случай поинтересовалась авторитетным мнением Кэтрин.

– Хороший, – подтвердил виконт. – И я полностью согласен со всем, что услышал. Если хотите, можно выйти прогуляться и размять ноги перед началом следующего акта.

Просторный холл оказался заполнен нарядной публикой.

Эллиот представил спутников нескольким знакомым, и Ванесса с радостью отметила, с каким живым интересом те приветствовали Стивена, едва узнав, что за красивый юноша приехал вместе с виконтом Лингейтом. Действительно, даже в блестящем окружении молодой граф Мертон выглядел ярким, сияющим и неотразимым. И очень юным. Дамы взирали на него, не скрывая благосклонного интереса.

Внезапно в праздничной толпе появился Константин. Чтобы поприветствовать кузенов, он, должно быть, бегом преодолел половину прогулочной галереи. Его держала под руку та самая леди, которая сидела рядом в ложе. Ванесса с интересом заметила, что спутница выглядела очаровательно, а фигурой могла сравниться даже с Мег.

– А, кузены! – воскликнул мистер Хакстебл, едва оказавшись достаточно близко, чтобы быть услышанным. – Приятная встреча!

Последовали радостные приветствия, среди которых, разумеется, не звучал голос виконта. Лорд Лингейт лишь сухо, скованно поклонился.

Сесил взвизгнула от восторга и мгновенно повисла на свободной руке галантного джентльмена.

– Константин! Как хорошо, что вы здесь! Смотрите не забудьте о моем дебютном бале! Завтра вечером в Морленд-Хаусе. Вы обещали мне танец.

– По-моему, Сесил, – с улыбкой возразил Константин, – это я умолял вас о танце. Смотрите не забудьте оставить мне хотя бы один. Без сомнения, молодые кавалеры не дадут передохнуть, так же как кузине Кэтрин.

Он улыбнулся Кейт и даже фривольно подмигнул.

– Леди Лингейт, мисс Хакстебл, мисс Кэтрин Хакстебл, мисс Уоллес, Мертон, – продолжал Константин, – позвольте представить вам миссис Бромли-Хейс. А ты, Эллиот, кажется, уже знаком.

Последовал обмен любезностями, поклонами и книксенами. Ванесса подумала о том, что спутница Константина – замужняя дама. Или, возможно, вдова. Как бы там ни было, а они составляли потрясающе красивую пару.

– Лорд Мертон, примите мои поздравлений по случаю вступления в наследство. А вас, леди и лорд Лингейт, поздравляю с заключением брака. Желаю всевозможного счастья.

Голос звучал низко, музыкально. Дама улыбалась Эллиоту и томно обмахивалась веером. Ванесса подумала, что подобная красота, должно быть, приносит массу побед и преимуществ.

– Послушайте, – вступил в беседу Стивен, – доводилось ли вам видеть более впечатляющий спектакль?

Обсуждение возобновилось и продолжалось до звонка, возвестившего, что пора возвращаться в ложи.

Ванесса отметила, что Эллиот больше не взял ее за руку. Глаза его стали холодными и жесткими, словно кремень, а губы гневно сжались. Пальцы нервно барабанили по бархатному подлокотнику кресла.

– Как мы должны были поступить? – тихо спросила Ванесса. – Игнорировать собственного кузена, когда тот специально разыскал нас, чтобы поздороваться?

Эллиот посмотрел на жену.

– Я не произнес ни единого слова упрека, – заметил он.

– А произносить ничего и не нужно, – возразила Ванесса, раскрывая веер и пытаясь хоть немного освежить горящее лицо. – Все и так ясно. Что бы подумала миссис Бромли-Хейс, откажи мы в приветствии и в любезной беседе?

– Понятия не имею, – пожал плечами виконт. – Не способен предугадать чужие мысли.

– Она вдова? – полюбопытствовала Ванесса.

– Да. Но вообще-то замужние дамы нередко появляются в обществе в сопровождении не мужей, а других джентльменов.

– Неужели? – немедленно отреагировала Ванесса. – Означает ли это, что мне следует завести близкое знакомство с каким-нибудь услужливым молодым человеком и тем самым избавить тебя от обузы сопровождать жену в музей, кондитерскую, театр и другие заведения?

– А кто сказал, что это обуза? – Лорд Лингейт убрал руку с подлокотника и, повернувшись, посмотрел Ванессе в глаза. Потом снова устроил ладонь Ванессы на своем рукаве и ласково погладил. – Уж не пытаешься ли ты затеять очередную ссору?

– Предпочитаю видеть тебя раздраженным, а не безразлично-холодным, – с улыбкой пояснила Ванесса.

– И что же, я пребываю всего лишь в двух настроениях? Других не случается? – осведомился Эллиот. – Бедная Ванесса! И как же тебе удастся сделать такого человека счастливым? Или обеспечить ему комфорт? Я уж не говорю об удовольствии!

Эллиот смотрел тем же тяжелым, обжигающим взглядом, который Ванесса чувствовала на себе в спальне. Взглядом из-под полуопущенных век. Ванесса внезапно ощутила волнение.

– О, непременно найду способ, – заверила она, слегка склонив голову, чтобы можно было говорить шепотом. – Я чрезвычайно изобретательна.

– Понятно, – тоже шепотом ответил виконт, и в этот момент занавес поднялся и начался второй акт.

Но Ванессе уже не удалось погрузиться в волшебный мир так же глубоко, как до антракта. Эллиот слишком нежно и в то же время настойчиво поглаживал тыльную сторону ее ладони и пальцы – каждый по очереди.

Прикосновения невероятно возбуждали. Отчаянно хотелось оказаться с ним в постели.