Глава 12

Шагая к Боу-стрит, Рекс думал, что достаточно потрудился для страны и короля. Он делал достаточно и для своего отца, хромая по Лондону. Когда его оставят в покое, дадут возможность найти собственный путь?

Он его еще не нашел. И нельзя сказать, что ему не понравится считать овец и решать, что выращивать: кормовую свеклу или кукурузу. Он устал от того, что решения за него принимают другие. Да, он, как любой англичанин, охотно пошел в армию, стремясь доказать свою значимость и храбрость. А что, он должен был прожигать жизнь и растрачивать наследство на удовольствия, когда другие умирали, чтобы не допустить Корсиканца на британскую землю?

Ему не позволили сражаться.

Теперь хотят, чтобы он стал полицейской ищейкой. Население не доверяло новому полицейскому департаменту так же, как презирало шпионов. Светское общество считало сыщиков с Боу-стрит немногим лучше хорьков, которых выпустили переловить мышей.

Рекс отшвыривал тростью обрывки бумаги, валяющиеся на грязных лондонских улицах, и едва не споткнулся, услышав, как два клерка посмеиваются над ним, решив, что он пьян. Чтоб им пропасть!

Чего он действительно хотел, так это вернуться в Ройс-Холл и уплыть на своей лодке от всех: от тех, кто его жалел, волновался о нем, считал, что он растрачивает жизнь впустую. Нет, это ложь, которую он не мог сказать даже себе. На самом деле он хотел вернуться в Ройс-Хаус и удостовериться, что утренний разговор не ухудшил состояние мисс Карвилл. Она больна, а он был резок. Он должен извиниться и убедиться, что она в порядке. Если у нее все еще лихорадка, можно найти менее привередливого врача. Можно нанять горничных, если няня слишком стара. Чёрт, нужно помочь Дэниелу вернуть портреты ее родителей, которыми она так дорожит, если они принесут ей утешение. Возможно, нужно зайти в книжный магазин и купить последний роман, чтобы ей было что читать, пока она выздоравливает. Или она любит цветы?

Рекс снова споткнулся, когда сообразил, где блуждают его мысли. Он должен искать убийцу, а не выяснять, что мисс Карвилл нравится больше: розы или лилии.

Если цена информации – несколько часов игры в полисмена, пусть будет так. Гораздо лучше служить своей стране так, чем производить на свет уродцев, независимо от того, что думает Советник. Или его отец. Или няня Браун. Или Дэниел.

Рекс задавался вопросом: что думает сама мисс Карвилл?

Где они? Аманда вздремнула, потом заставила себя выпить чаю с бисквитами. Чтобы действовать, ей нужно набираться сил. Головная боль прошла, но заботы остались. Почему нет никаких известий? Ведь лорд Рексфорд и его кузен знают, как отчаянно она ждет новостей. Она не хотела быть неблагодарной, но не могла удержаться от беспокойства, что эти двое окажутся из тех, кого тетя Гермиона Холи называла шутниками. Шутка? Для нее это вопрос жизни и смерти.

Аманда отбросила недоверие. Лорд Рексфорд отнесся к ее ситуации так серьезно, что нарушил закон, рискуя своей военной карьерой. Мистер Стамфилд готов не только нарушать законы, но и окна взломать. Боже, а если их арестовали? Как она сможет объяснить леди Ройс, что ее сын в тюрьме? Кого попросить, чтобы его выручили из беды? Как утешить собаку виконта, которая улеглась у нее в ногах, печально глядя на дверь и жалобно поскуливая? Кто поможет Аманде, если лорд Рексфорд не сможет?

Она машинально дергала нитку на носовом платке, наполовину отпоров подшивку.

– Почему их нет? Они так давно ушли.

Она, должно быть, говорила громко, потому что няня подняла глаза от вязанья.

– Давно? Только час прошел, милочка.

В здании Уголовного полицейского суда было шумно и грязно. Люди там были не такие воспитанные, как те, с кем Рекс привык иметь дело. Никто не бросил свои дела и не кинулся ему помочь. Никто не встал и не отдал честь. Казалось, все заняты раскрытием преступлений. Если бы не ожидание, Рекс оценил бы трудолюбие сотрудников. Наконец его направили в дальний конец длинного зала.

Пока он шел мимо рядов карманников и проституток в отдельный закуток, где сидел друг Харрисона инспектор Димм, перед его глазами то и дело загорались красные сполохи лжи и полуправды. Перед дверью за обшарпанным столом сидел очень молодой помощник. Он велел Рексу постучать и войти. В крошечном кабинете стояли стол и два стула, до потолка громоздились папки с бумагами.

Инспектор Димм был стар и не пытался выглядеть моложе. Остатки волос седые, на руках темные возрастные пятна, лицо изрезано морщинами. Тело от хорошей еды и долгого сидения потеряло форму.

Димм снял со стола ноги в носках, вытащил изо рта незажженную трубку и поднялся поприветствовать Рекса. Услышав имя визитера, еще не прочитав письмо Харрисона, инспектор уже сиял как мальчишка, получивший в подарок на Рождество пони. Глаза его светились, и Рекс подумал, что Димм радостно потер бы руки, если бы они не были заняты трубкой и письмом.

– Я надеялся, что он сможет убедить вас, – сказал сыщик, предложив Рексу эль и стул, который поспешно освободили от бумаг. – Кладите все на пол и извините меня за босые ноги, милорд. Или капитан? Это все от того, что я долгие годы бегал по улицам.

– Рексфорд, – сказал Рекс, не желая допускать фамильярности.

Димм заметил холодок в голосе гостя.

– Похоже, Харрису пришлось выкручивать вам руки.

– Вы говорите о Харрисоне?

– У него много имен, много врагов и, слава Богу, много способов решать проблемы.

– Его способы не всегда честные. – Иначе Рекса сейчас бы здесь не было.

– На его плечах груз ответственности за весь мир, как он может волноваться о незначительных деталях?

Это многое сказало Рексу о гибком отношении Димма к правосудию и соблюдении законности. Инспектор, отыскав под бумагами очки, читал письмо Харрисона. Рекс тревожился, что у него появился еще один начальник, который считает, что цель оправдывает средства.

Спросив позволения, Димм зажег трубку и, попыхивая, раскуривал ее. Потом довольно вздохнул.

– Я чертовски рад, что вы пришли, капитан. Мы завалены работой. Преступники, кажется, начинают превосходить численностью блюстителей закона.

– Меня интересует один частный случай…

Димм положил очки на стол.

– Он говорит, что доверял вашим результатам. Я всегда твержу моим стажерам, что блюститель закона должен иметь гибкий ум, учитывать каждую мелочь, смотреть на факты с разных сторон и доверять собственной интуиции. Ведь никакого объяснения человеческой интуиции нет? И способа доказать, что она работает – тоже. Но теперь вы привнесете научный подход в свои армейские исследования. Факты и числа не лгут, а? Все черным по белому.

– Не совсем так, но близко.

– Превосходно. Мир – лучшее место для новых наук.

Наука? В волшебстве видения правды нет никакой науки. Оно просто есть. Но Рекс был избавлен от необходимости лгать.

– В письме сказано – ни с кем не обсуждать вашу работу.

Слава Богу!

– Майор Харрисон, или мистер Харрис, считает, что шпионы и убийцы повсюду. И они могут расправиться с новой наукой.

– Гм… Он, возможно, прав, если бы честность можно было измерить, как время. Есть люди, существование которых зависит от правды.

– Или от сокрытия ее. – Рекс подумал о руководителе шпионской сети.

Димм сменил тему:

– Знаете, мое начальство не одобряет, когда из подозреваемых выбивают показания.

Значит, инспектор слышал сплетни о том, как Рекс добывал военные секреты врага. Рекс полагал, что в Великобритании не найдется человека, который бы не слышал о страшных Инквизиторах.

– И я тоже.

– Вот и хорошо. Поскольку мы поладили, давайте посмотрим, чем вы можете нам помочь. Тогда и решим, как лучше использовать ваши достижения.

Димм вызвал своего помощника Кларенса и велел привести Прохвоста Нейта. Пока они ждали, инспектор Димм объяснил, что Кларенс один из его внучатых племянников.

– Дьявол меня забери, если я помню, чей он сын. У меня стажируется немало родственников. Работа на Боу-стрит дает им заработок, и мне не приходится самому платить за их стол и квартиру. Кроме того, я всегда говорю: если хотите, чтобы работу сделали хорошо, привлекайте родственников. Во всяком случае – заслуживающих доверия.

Отец Рекса это одобрил бы. Из вежливости и некоторого любопытства Рекс спросил инспектора, большое ли у него семейство.

– Всех и не упомню, но нет худа без добра. Ни одно воскресенье не обходится без приглашения на ужин. Нет такого дня, чтобы чей-нибудь щенок не спал на моей кровати. Постоянно кто-то из девочек выходит замуж или рожает. И все всегда ждут подарков. А у вас?

– Только отец и два кузена.

– И жены нет?

Блеск в глазах старика напомнил Рексу французских солдат, стрелявших в него.

– Пока нет. Я был на войне.

– Совершенно правильно. К чему оставлять бедную женщину волноваться? А матушка?

Рекс отрицательно покачал головой. Он не считал графиню членом семьи и сомневался, что ее это будет беспокоить.

Димм, должно быть, неправильно истолковал его жест.

– У моей обожаемой жены, царствие ей небесное, тоже было много братьев и сестер. Так что у меня нет недостатка в новых работниках.

Не успел Рекс поправить Димма, как молодой Кларенс возвратился с маленьким мужчиной в стоптанных ботинках и драной шерстяной куртке. Его руки за спиной были скованы наручниками. Димм указал Рексу на угол комнаты.

– Нейт, я задам несколько простых вопросов и хочу, чтобы вы ответили честно.

– Я это сделал.

– Черт побери, Нейт, я еще не задал вопрос. Вы вломились на склад на Донегол-стрит?

– Да, сэр, я.

За спиной Нейта Рекс отрицательно покачал головой. Мужчина солгал.

– А как насчет ограбления дома лорда Пекенхама?

– Это тоже моя работа. Забрал целый мешок серебра – тарелки, чайный сервиз, ложки.

Перед глазами Рекса замелькали красные пятна. Он не понимал, почему человек признавался а преступлениях, которых не совершал.

– Потому что иначе он окажется на улице, – объяснил Димм после того, как Нейта увели, – в холоде, голоде и постоянной опасности, исходящей от других обитателей улицы. Он является раз в неделю, признается в каком-нибудь преступлении, о котором пишут газеты. Мы его кормим, позволяем спать в пустой камере. Никакого вреда здесь нет.

Но много доброты! Рекс расслабился.

– Значит, я прошел испытание?

– Думаю, это было слишком легко. Кларенс, приведите Баттса.

Следующий подозреваемый был не чета Нейту. Это был хмурый докер, весь в татуировках. Он плюнул под ноги Димму, когда инспектор спросил, убил ли он своего напарника.

– Нет.

Рекс, мгновенно поняв, что Баттс лжет, сделал вид, будто внимательно изучает подозреваемого. Димм помогал ему, задавая новые вопросы:

– Как получилось, что ящик упал на лестницу, когда по ней шел ваш напарник?

– Откуда я знаю? Меня там не было.

Снова ложь.

Потом Димм по собственному почину спросил:

– Вы убили сэра Фредерика Холи?

– Нет, черт побери, зачем он мне? Он ведь не спал с моей женой. Вы мне это дело не пришьете. Все знают, что его убила его падчерица.

Теперь он говорил правду, и Рекс пожалел, что не увидит, как Баттса повесят за убийство напарника.

Когда почти признавшегося Баттса увели, Димм спросил:

– Девчонка… то есть эта леди действительно его убила?

– Нет.

– Вы уверены?

– Как в первородном грехе.

– Хорошо. Я могу отдать вам свидетельские показания и улики, как только закончу с другими делами. Хотите помочь?

Несмотря на стремление вернуться к мисс Карвилл, Рекс решил, что хочет. Даже заинтересован в том, чтобы помочь инспектору. Димм согласился с его суждениями о двух следующих подозреваемых, потому что выводы Рекса соответствовали уликам и его собственным догадкам, но сыщик был ошеломлен.

– Я в свое время всякое повидал, но это выше моего разумения. Конечно, я не могу никого обвинить на основании ваших слов.

– Я хотел бы, чтобы вы вообще меня не упоминали.

– Я даже не признаюсь, что слушал вас. С таким же успехом я мог бы сказать, что консультировался с гадалкой. Чтобы довести дело до суда, мне нужны улики, но теперь область поиска сильно сужается. Не нужно тратить время на других подозреваемых и выслушивать нищих вместо того, чтобы искать реальных воров. Харрис прав, вас очень удобно иметь под рукой. Еще час?

Рекс остался в дальнем углу и, услышав правду, поднимал вверх большой палец и опускал его, когда отвечающий лгал. Время от времени он заглядывал в свои записи, чтобы если уж не выглядеть ученым, то придать своему деду официальность. Он сделал бы те же самые заключения, не видя лиц подозреваемых. Но инспектор Димм притворился, что верит в рассказ о научных исследованиях, и Рекс изображал, что у него есть собственная система. Эксперимент его захватил.

Когда он допрашивал французских офицеров и связных во время Пиренейской кампании, ему приходилось угрожать пленным, потом убеждать их кричать, будто их мучают, чтобы никто не подумал, что они охотно выдают военные секреты. Когда Рекс объявлял, что знает, когда они лгут, или грозил напустить на них Дэниела, пленные в ужасе крестились. Вскоре за кузенами закрепилась такая репутация, что узников уже не надо было долго уговаривать.

У лондонских преступников было меньше ума и чести. Их ложь была более замысловатой, но мало кто додумывался отказаться отвечать. Многие из подозреваемых были виновны, и Димм быстро придумал, как использовать выводы Рекса. Тем, кого Рекс уличил во лжи, инспектор говорил, что есть свидетели преступления. И если подозреваемые признаются в содеянном, то он похлопочет, чтобы их отправили на флот, а не в суд, где их шансы почти равны нулю.

Рекс не слишком радовался тому, что такие головорезы окажутся на флоте.

– Адмиралы умеют справляться с упрямцами, а крепкие мужчины им сейчас нужны. Что касается преступников, то у них гораздо больше шансов выжить на флоте, чем в петле, в плавучей тюрьме или по дороге на каторгу в Австралию.

Димм и Рекс разобрали целую кучу дел, пополнив личный состав военного флота его величества и сэкономив казенные деньги, которые пришлось бы потратить на судебные разбирательства. Димм засадил своих племянников и зятьев за дела, в которых никто не признался. Инспектор был потрясен.

– Мы за три часа сделали больше работы, чем за неделю.

– Уже три часа прошло?

– Да, мне пора домой, на обед. Но вы, конечно, сначала захотите все выяснить о собственном деле.

Инспектор велел Кларенсу найти пистолет в комнате, где хранились вещественные доказательства.

– На пистолете были свежие следы пороха, и дежурный офицер объявил, что это определенно орудие убийства. К сожалению, больше этим никто не занимался. Леди отрицала свою вину – вы видели, что все это делают, виновные и безвинные, – но обвинитель лично прибыл на Боу-стрит и был удовлетворен уликой и свидетельскими показаниями. Всем известно, что убитый и обвиняемая ненавидели друг друга. Обвинитель сказал, что не собирается затягивать дело. Он не хотел, чтобы публика видела в этом инциденте что-то кроме внутреннего семейного спора, и еще меньше, чтобы люди думали, что можно, убив человека, избежать проблем.

– Она не совершила ничего противозаконного.

– Я вам верю. У меня есть интуиция и к тому же дочери и племянницы. – Димм написал несколько имен и вручил листок Рексу. – Вот адреса слуг, правда, я не знаю, чем они теперь могут помочь.

– Поговорю с ними, чтобы составить впечатление о сэре Фредерике, узнать, кто оказался в выигрыше.

– И кто говорит правду?

– Точно.

– Хорошо, если вы придете завтра, я постараюсь получить ордер на обыск и доступ к счетам.

– Спасибо. А я взамен могу посвятить несколько часов борьбе с преступностью, если пожелаете.

Димм снова зажег трубку.

– Буду счастлив вас видеть! Вы не намереваетесь опубликовать результаты ваших экспериментов? Как-нибудь можно научить молодежь вашим методам?

– Боюсь, Что нет. – Рекс жалел, что не может ничего объяснить.

Димм выпустил облачко дыма.

– Я наблюдал за вами. Вы даже не смотрели им в глаза. Говорят, что глаза – зеркало души. Я могу определить хладнокровного убийцу по зрачкам, но никогда не делал этого так быстро и уверенно, как вы.

– Главное не глаза, а голос. И цвета.

– Вы, должно быть, провели колоссальные исследований, – сказал Димм с едва заметной тоской и значительной дозой недоверия в голосе. – Благослови вас Господь!

В Ройс-Хаус Рекс возвращался в приподнятом настроении. Он едва замечал раненую ногу и не обращал внимания на то, видит ли кто-нибудь его хромоту. Зайдя в ближайший книжный магазин, он поинтересовался, что нынче читают леди, и купил две книги, чтобы мисс Кар-, вилл могла выбрать. Потом он купил ей розы и фиалки, поскольку не мог решить, что лучше. Теперь у него были подарки, информация, поддержка двух очень разных, но могущественных людей и орудие убийства.