Глава 4
Гвин стояла в небольшой уединенной комнате, соларе, на третьем этаже, глядя на рыцаря, сопроводившего ее сюда и уже собиравшегося уйти. Он указал ей на поднос с едой и кувшин с вином:
– К вашим услугам, миледи, и для вашего удобства.
Она возразила, что если бы имелись в виду ее удобства, то, возможно, ей было бы лучше остаться в собственных покоях.
Он ответил:
– Сейчас вам там лучше не быть, миледи. Лорд Гриффин… обставляет их заново.
Да, думала она, когда рыцарь с поклоном вышел из комнаты, он обставляет ее комнаты заново… то есть отбирает. В какие бы слова это ни было облечено, смысл оставался тот же самый: он собирается их отнять. Он отбирал у нее главную башню замка и старался уничтожить все следы пребывания там дочери ненавистного ему де л’Ами. Когда все будет закончено, ее отсюда выведут, несмотря на ее сопротивление.
– Все они одинаковы, – огрызнулась она вслух и чуть не вскрикнула, когда из-под ее кровати появилась голова Дункана, ее юного пажа.
– Дункан! – зашептала она яростно. – Что ты здесь делаешь?
– Миледи! – отозвался он шепотом, выползая из своего укрытия с такими предосторожностями, будто шел по следу оленя, опасаясь его спугнуть. – Мне надо было повидать вас.
Она поспешила к нему и, опустившись на колени, провела рукой по его голове и тонким рукам в поисках ран.
– Монстры! Почему они ранили тебя, если я открыла ворота?
– Миледи! – пробормотал он умоляюще, высвобождаясь из ее рук. – Я не ранен. Я пришел помочь.
Она присела на корточки.
– Помочь, Дункан? Как, ради всего святого, ты мне поможешь?
Его худенькое лицо стало еще уже за последние три месяца, особенно по сравнению с тем, каким оно было, когда он вместе со своей сестренкой прибыл к воротам Эверута как беженец, жертва войны, спасая свою и ее жизнь. И вот теперь он был здесь и серьезно смотрел на нее, воображая, что в свои десять лет может ей помочь, в то время как весь ее мир распался на части.
– Я могу присматривать за тем, миледи, кого вы прячете в подвале.
Рот Гвин изумленно открылся:
– Что ты сказал?
Он смущенно смотрел на нее.
– Я видел, миледи, как вы туда спускаетесь не менее трех раз в день. Однажды я видел, как вы несли туда поднос с едой, и последовал за вами.
– Почему?
– Я подумал, что однажды вам может потребоваться помощь, потому что заметил, что никто не знает, что происходит. Когда возвращались оттуда, вы казались такой печальной. И я подумал, что вы так одиноки.
Она подалась вперед и крепко обняла мальчика, потом отстранилась и сказала тихим, но ясным голосом:
– Ладно, Дункан, возможно, это отличная мысль. Ты умеешь держать язык за зубами?
– Я могу быть тихим как мышь.
– И будешь следовать моим указаниям?
– Вернее, чем монах.
– Но ты не сможешь выходить оттуда, Дункан. Тебе придется оставаться там до тех пор, пока… – Голос ее прервался. – Пока я не скажу. Возможно, это продлится недели. Возможно, месяцы.
– Леди Гвин, я готов вытерпеть это, если требуется. Она положила руку ему на плечо и кивнула с серьезным видом.
– Быть по сему, Дункан. В таком случае ступай в подвал. Вот ключ.
Она выпростала мешочек из своих юбок и протянула ему маленький золотой ключик.
– Ты узнаешь помещение, в котором он находится, по ужасному висячему замку в форме головы дракона. Я спущусь вниз, как только смогу, чтобы проверить, все ли в порядке, и забрать ключ. А теперь, – продолжала Гвин, – подождем несколько минут, пока страж отойдет подальше, и можешь отправляться прямиком в подвал.
– Да, миледи.
Он помолчал.
– Вы его видели, миледи?
– Видела ли я… Кого?
– Его.
Гвин тряхнула своими своевольными кудрями, пропитанными запахом дыма и пыли, и они рассыпались по плечам. Она холодно посмотрела на Дункана.
– Кого?
– Со-ва-а-жа! – сказал Дункан, произнеся второй слог имени как один долгий, лениво растянутый звук.
– Язычника?
Она тяжело плюхнулась на кровать. О Господи! Даже звук его имени вызывал в ней бурление пламени. Она смотрела на Дункана с несчастным видом.
– Да. Я его видела.
– Я тоже, – ответил Дункан шепотом. – Он великан.
– Да, – согласилась Гвин, отводя глаза.
– Огромный как гора.
Дункан помолчал.
– Мы теперь в безопасности?
Гвин медленно выдохнула. В безопасности? Все зависит от того, как понимать безопасность.
Нет, она никогда не будет в безопасности рядом с человеком, чье присутствие зажигало огонь в ее крови и умеряло безумную боль в сердце; с человеком, оказавшимся сейчас между ней и несчастным королевским сыном, чье обессилевшее тело она пыталась вернуть к жизни и ожидающей его короне Англии.
Она улыбнулась, глядя в серьезное и встревоженное лицо Дункана.
– Все будет хорошо, Дункан. Можешь мне поверить.
– Я верю! – отозвался он счастливым криком.
Несколькими минутами позже она открыла дверь, оглядела коридор и сделала мальчику знак. Он поспешил скрыться из виду.
Гвин подошла к окну и оглядела двор замка. Все было спокойно. Преданных слуг не тащили к воротам или в подвалы. Рыцарей де л’Ами не выстроили в ряд в поле и не заставили маршировать через мост. Вытягивая шею, она отмечала, что солдат, выходящих маршем из замка, вообще не было видно и не было никаких признаков насилия над людьми, не пожелавшими присягнуть на верность новому лорду.
Как странно!
– Гвиневра!
Она стремительно обернулась. Он стоял здесь – высокий и статный на фоне раскрытой двери.
Гвин оказалась наедине с ним и со стуком своего бешено бьющегося сердца.