Лорейн проснулась от боли в скуле и долго не могла понять, где находится. Под ней был тощий тюфяк, а над головой висела тусклая корабельная лампа.

Она огляделась. Вначале ей показалось, что она каким-то чудом очутилась на «Красотке», и лишь потом заметила, что вместе с ней в каюте находится еще с полдюжины женщин.

– Где я? – спросила девушка, морщась от боли.

Толстуха, стоявшая к ней ближе всех, резко обернулась:

– С пьянчужками вроде тебя порядочные леди не разговаривают!

– Что?! – не веря своим ушам, воскликнула Лорейн. – Да я в жизни не напивалась! Ответьте, прошу вас, как называется этот корабль?

– Не обращай на нее внимания, Полли, – посоветовала толстой даме ее подруга, худышка в платье из коричневой тафты.

Только сейчас Лорейн заметила, что спала в одежде.

– Ты на «Ящерице», девочка, – раздался спокойный голос из угла. – Мы плывем в Род-Айленд.

Теперь Лорейн вспомнила, что произошло вчера вечером. Значит, этот подлец Филипп увез ее с собой? Она чуть не задохнулась от гнева.

– Меня похитили! – вскричала несчастная.

Это известие было встречено издевательским смехом обеих дам, которые и не подумали помочь Лорейн, когда та, спотыкаясь, пыталась выбраться на палубу. В конце концов ей это удалось. Она огляделась. Над головой трепыхались белые паруса, а вокруг, насколько хватало глаз, простирался безбрежный океан.

– Где капитан? – воскликнула Лорейн, обводя судно безумным взглядом. – Он должен немедленно высадить меня на берег!

Появление на палубе столь странной особы вызвало смятение среди пассажиров, которые начали собираться вокруг Лорейн.

– Говорю вам, меня похитили!

Неожиданно в толпе возник Филипп. Оттирая взволнованных путешественников, он наконец добрался до Лорейн и схватил ее за руку.

– Что ты им наговорила?

– Я сказала правду! – сердито закричала она, пытаясь высвободиться. – Вчера ты силой увез меня из Йорктауна!

За спиной Филиппа появился невысокий, крепко сбитый мужчина с бородой.

– Что здесь происходит? – спросил он густым басом.

Филипп обернулся, не выпуская Лорейн.

– Это дело касается только меня и моей служанки, капитан, – произнес он раздраженно.

– Я не его служанка! – запротестовала та, почувствовав в капитане союзника. – Он лжет!

– Вчера вы утверждали, что эта девушка – ваша невеста и что она выпила лишнего, празднуя ваш приезд. Теперь же говорите, что она – ваша служанка. Которой из двух историй я должен верить?

– Обеим! Ни одной! – хором воскликнули спорящие.

– Я докажу правдивость своих слов! – с пафосом провозгласил Дедуинтон и, порывшись в карманах, извлек на свет сложенную вчетверо бумагу. – Вот контракт, переданный мне прежним хозяином девушки, неким Оддсбадом. Все подписи на месте.

Он торжественно протянул документ капитану.

Тот внимательно прочел его, затем поднял глаза на Филиппа.

– Кажется, все в порядке, – со вздохом признал он.

– Этого не может быть! – воскликнула Лорейн. – Оддсбад клялся, что ни за что меня не продаст!

А вот этого говорить не следовало. Из ее слов вытекало, что она все-таки была служанкой. Хор сочувственных голосов, еще недавно поддерживавший юную красавицу, быстро смолк. Замечание Лорейн вызвало презрительную улыбку на лице Филиппа.

– И все же он тебя продал – после того, как ты сбежала, – с издевкой произнес молодой человек. – Тогда-то я и отправился на поиски.

Лорейн попыталась спасти положение.

– Я могу выкупить свой контракт! За время, которое мне осталось быть в услужении, я заплачу золотом!

Капитан задумчиво почесал бороду. Случалось, что мужчина, вознамерившийся жениться на служанке, выкупал ее контракт, но то, что предлагала юная незнакомка, не вписывалось ни в какие правила.

– А у вас есть золото? – спросил он.

– Нет, но я достану!

– Девица лжет, – хладнокровно вмешался Дедуинтон. – Она действительно получила небольшое наследство, но успела не только промотать деньги, но и наделать долгов. Когда мы встретились, она как раз пыталась удрать от кредиторов. Если бы не я, сидеть ей сейчас в долговой тюрьме!

– Не могла же бедняжка голодать и спать под забором! Еда и кров стоят недешево, – послышался ласковый женский голос, и Лорейн узнала в говорившей даму, которая недавно ответила на ее вопрос относительно «Ящерицы».

Филипп обернулся.

– К вашему сведению, это были карточные долги. Подумать только, просадить в карты целое состояние!

– Неправда! – вскричала Лорейн. – Я выдумала эту историю, чтобы отомстить ему. В Род-Айленде он дурно обошелся со мной…

Окончить фразу не удалось – Филипп отвесил ей звонкую затрещину.

– Мерзкая лгунья! Сейчас ты у меня отведаешь кнута!

– На моем судне не принято бить женщин, – громоподобным басом вмешался капитан. – Вас, кажется, зовут мисс Лондон? Именно это имя значится в контракте.

– Да, сэр, – прошептала Лорейн.

– Так вот, мисс Лондон, с вами будут обращаться так же, как с остальными пассажирами. Спать вы будете в женской каюте, а когда вздумаете подняться на палубу, я гарантирую, что к вам отнесутся с должным уважением. – Обернувшись к Филиппу, капитан добавил с плохо сдерживаемой яростью: – Подозреваю, молодой человек, что вы ведете нечестную игру. Должен предупредить – если это так, вы предстанете перед властями, как только мы достигнем Провиденса.

Дедуинтон побледнел. Он понимал, что с капитаном шутки плохи. Не найдя достойного ответа, молодой человек поспешил убраться восвояси.

Толпа пассажиров, еще недавно плотным кольцом окружавшая Лорейн, быстро растаяла. Остался лишь капитан. Глядя на девушку, он задумчиво крутил ус.

– У вас действительно достаточно золота, чтобы откупиться от этого человека? – напрямик спросил он. Лорейн со вздохом кивнула. – Кстати, кем он вам доводится?

– Когда-то был всем, – призналась она, – теперь никто. Он стал искать меня, услышав про наследство. А когда узнал, что денег нет, ударил так, что я потеряла сознание, и привез сюда…

– Но от вас сильно пахло бренди, – мрачно напомнил капитан. – Ваш спутник сказал, что вы слишком бурно отпраздновали встречу.

– Еще одна ложь! Он нарочно облил меня!

– Что и говорить, история запутанная. До прибытия в Род-Айленд нам вряд ли удастся ее прояснить. А пока, как я и обещал, с вами будут обращаться так же, как с другими пассажирами.

Однако женская половина обитателей «Ящерицы» придерживалась иного мнения. Дамы решили, что все и так ясно, и дружно отвернулись от Лорейн.

Страдая от того, что с ней обращаются, как с прокаженной, Лорейн старалась больше бывать на палубе. Время тянулось нестерпимо медленно. «Ящерица» вяло барахталась на волнах, а когда ветер стихал, казалось, и вовсе останавливалась. В плохую погоду пассажиры обычно сидели по своим каютам. Так продолжалось два дня. На третий небо прояснилось, и все радостно высыпали на палубу. Филипп вышел вместе со всеми и обнаружил, что Лорейн уже здесь. Увидев своего мучителя, она демонстративно повернулась к нему спиной. Дедуинтону это не понравилось.

– Ты – моя служанка. Как ты смеешь показывать мне спину?

– Я всегда буду так поступать. Ты мне противен!

Взбешенный этой дерзостью, молодой человек занес руку, чтобы ударить Лорейн, но тут вмешался капитан. Он предупредил драчуна, что если тот посмеет прикоснуться к девушке хоть пальцем, остаток пути ему придется проделать в кандалах.

– Ты околдовала его, – злобно прошипел Филипп.

– Если я колдунья, то ты – дьявол! – сверкая глазами, парировала она. – Отпусти меня, и я найду деньги, чтобы от тебя откупиться!

– Представляю, как ты их найдешь – продавая свои прелести направо и налево! – насмешливо отозвался он.

Побледнев от такого оскорбления, Лорейн бросилась на обидчика с кулаками, но Филипп успел перехватить ее руку.

– Не вздумай звать на помощь, иначе пожалеешь! Не забывай, что отныне я твой хозяин!

«Как я могла любить такого мерзавца?» – с тоской подумала Лорейн.

– По крайней мере на этой шхуне ты мне не хозяин! А возможно, никогда им не будешь!

С этими словами Лорейн поспешила к капитану.

– Я бы рад помочь вам, мисс, – признался тот, – но ведь бумаги в порядке… А раз Дедуинтон действительно купил вас, я ничего не могу поделать.

– Даже если они поддельные, доказать это невозможно, – с горечью сказала Лорейн. – Мой прежний хозяин погиб от рук индейцев.

– Тогда вам остается только одно – по возможности не ссориться с этим парнем. А впрочем, есть еще один выход… – Он подмигнул собеседнице: – Найдите кого-нибудь, кто выкупит вас у Дедуинтона.

«Мне казалось, что я уже нашла такого человека, – печально подумала Лорейн. – Рэйла Камерона…» От этой мысли ее настроение окончательно испортилось.

Осень предстала перед путешественниками во всем великолепии, когда шхуна «Ящерица», достигнув берегов Новой Англии, вошла в залив Наррагансетт. От обилия красок рябило в глазах. Малиновые листья соседствовали с алыми и желтовато-коричневыми, среди которых попадались лимонно-желтые и золотистые. С моря Род-Айленд казался настоящей землей обетованной…

К сожалению, только казался. «Ящерица» подошла ближе, и взору открылась душераздирающая картина – голая земля с торчащими кое-где остовами труб. Это было все, что осталось от домов.

– Индейцы сожгли Провиденс! – раздался пронзительный женский крик.

– Похоже, что так, – угрюмо согласился капитан. – Рано или поздно это должно было случиться.

Уцепившись за поручень, Филипп вглядывался в берег.

– Проклятие! – вскричал он голосом, похожим на рыдание: на месте винокуренного завода, принадлежавшего отцу Лавинии Тодд, остались одни руины.

Лорейн не могла отказать себе в удовольствии поиздеваться над Филиппом.

– Кажется, приданое Лавинии изрядно уменьшилось, – произнесла она фальшиво-сочувственным тоном.

Дедуинтон резко обернулся.

– Попридержи язык, а не то я свяжу тебя, как курицу, и суну в рот кляп!

Он выполнил свою угрозу: на землю Род-Айленда Лорейн ступила в сопровождении своего мучителя, который одной рукой крепко держал ее за локоть, а в другой сжимал длинную веревку. Как только они покинули «Ящерицу», Дедуинтон демонстративно связал ей руки.

Кучка людей на пристани наблюдала это постыдное зрелище, и, к счастью, только они были его свидетелями. Провиденс, некогда процветающий город, являл собой картину полного опустошения. Многочисленные постройки лежали в развалинах, лишь кое-где высились обгоревшие остовы труб – молчаливое свидетельство того, что еще недавно здесь обитали люди. Правда, места пожаров были в основном очищены от обломков, и на некоторых даже началось новое строительство, но Лорейн, потрясенная увиденным, этого не замечала. Она осознавала только одно – Провиденса в прежнем виде больше не существует.

С уст тех, кто сошел на пристань, срывались не только стоны, но и недоуменные вопросы. Как такое могло случиться?

Война, которая в июне вихрем пронеслась по Массачусетсу и Коннектикуту, в конце концов добралась и до нейтрального Род-Айленда. Его жители даже не удосужились выставить ополчение. В конце концов, рассуждали они, свою землю они давно выкупили у индейцев. Не станут же те бесчинствовать там, где к ним всегда относились дружелюбно! Особую приязнь к туземцам демонстрировал губернатор Роджер Уильямс: даже выучил их язык. Однако это не повлияло на судьбу Провиденса – город был сожжен дотла. Пострадала и губернаторская резиденция…

Путы надежно стягивали запястья Лорейн. От них тянулась длинная веревка. Филипп сошел с пристани и зашагал по Портовой улице, таща за собой Лорейн, словно собаку на привязи. Прохожие провожали их изумленными взглядами, но ей было уже все равно. Ее беспокоило только одно – как бы не упасть. Молодой человек вдруг развил такую скорость, что Лорейн с трудом поспевала за ним.

– Куда ты меня тащишь? – задыхаясь, спросила она. – До фермы твоих родителей далеко. Ты что, намерен добираться туда пешком?

– Теперь это моя ферма, – не оборачиваясь, бросил Филипп, – но от нее ничего не осталось. Я надеялся, что мне удастся ее восстановить…

«На мои деньги», – с горечью подумала Лорейн.

Чтобы не отстать от Дедуинтона, Лорейн приходилось почти бежать. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались обгоревшие трубы, похожие на горестно вздернутые руки. Участки земли, которые еще недавно были ухоженными огородами и садами, лежали в запустении. В какой-то момент Лорейн догадалась, куда они направляются, – к дому Лавинии Тодд.

Они свернули в переулок, и от неожиданности она остановилась. «Ей всегда везло», – с горечью подумала девушка. Весь Род-Айленд превратился в огромное пепелище, однако дом ее соперницы остался цел и невредим.

Добротное каменное строение располагалось среди величественных кленов. Дом поражал своим помпезным фасадом, который венчал фронтон – настоящее архитектурное чудо. Даже столь обыденная деталь, как дымовая труба, несла на себе отпечаток оригинальности – ее украшали пилястры. Хотя Лорейн ни разу не удостоилась чести присутствовать на знаменитых вечеринках, которые давались здесь с большим размахом, она много слышала и о них, и о самом доме.

Знаменитый особняк. Роскошное обиталище Элиейзера Тодда и его семейства…

При появлении парочки дверь распахнулась, и на пороге появилась Лавиния Тодд в лиловом люстриновом платье и туго накрахмаленном фартуке из белого батиста.

– Какое счастье, что ты вернулся, Филипп! – воскликнула она и упала в его объятия.

Не выпуская веревки, он обнял Лавинию.

– Я так по тебе соскучился! – признался он.

Эта патетическая сцена вызвала невольную усмешку на губах Лорейн, а уже через несколько минут ее силой поволокли туда, где она много раз мечтала побывать, но по собственной воле. Интерьер дома не уступал его внешнему виду. Стены были обшиты дубовыми панелями, края которых венчали изящные завитки. Над мебелью, выполненной из местных пород дерева, явно трудились умелые руки. Пол устилали дорогие ковры ручной работы. Как ни странно, никого из членов семейства Тодд поблизости не наблюдалось.

Мисс Тодд, обрадованная неожиданным появлением возлюбленного, не сразу обратила внимание на то, что он пришел не один.

– Что это значит? – спросила она, заметив соперницу. – Почему она здесь?

– Представь себе, – насмешливо отозвалась Лорейн, – Филипп так меня обожает, что обошел полсвета, лишь бы отыскать свою любимую! И даже для верности привязал веревкой, чтобы я не сбежала…

Услышав эти дерзкие слова, Лавиния побелела. На взгляд Лорейн, за последнее время внешность соперницы изменилась к худшему: некогда роскошные густые волосы утратили свой блеск, щеки ввалились. Лишь карие глаза, как и прежде, сверкали неукротимой яростью.

– Попридержи язык, не то отведаешь кнута! – обрушился на насмешницу Филипп.

– И все-таки для чего ты привел ее сюда? – настаивала Лавиния.

И снова Лорейн опередила молодого человека:

– Я же говорю – Филипп настолько потерял голову от любви, что выкупил у Оддсбада мой контракт. А потом поехал на юг, чтобы…

Докончить фразу ей не удалось – взбешенный Дедуинтон с такой силой рванул веревку, что девушка рухнула на пол.

– Хватит врать, мерзавка! – прорычал он, со злобой пиная распростертое тело, и, обернувшись к невесте, принялся сбивчиво объяснять: – Дело в том, что Оддсбад проиграл мне значительную сумму. Не имея наличности, он упросил меня взять контракт Лорейн в качестве векселя. Потом, как ты знаешь, его убили, а бумага осталась у меня. Теперь Лорейн стала моей собственностью, а поскольку она сбежала, мне ничего не оставалось, как начать ее разыскивать.

– Но почему, найдя, ты ее не продал? – возмущенно вскричала Лавиния. – В доме полно народу – соседи, оставшиеся без крова, хлынули к нам, как саранча! Целыми днями они бродят по пепелищу, надеясь отыскать хоть что-нибудь из домашнего скарба, но к вечеру вернутся. Что они подумают, увидев тебя и эту девицу? Ты не должен был приводить ее, Филипп! Ну зачем ты это сделал?..

«Интересно, как негодяй вывернется на этот раз?» – подумала Лорейн.

– Лавиния! – патетически воскликнул он, беря невесту за руку. – Мой дом разрушен. У меня не осталось ничего, кроме голой земли. Я обязательно построю для нас новое жилище – с помощью твоего приданого, – но больше мне нечего тебе предложить… Вот я и подумал – пусть эта девушка будет моим свадебным подарком. Разве ты не мечтала об этом – иметь в услужении не глупую деревенскую простушку, которая двух слов связать не может, а настоящую горничную, обученную тому, как прислуживать знатной госпоже? Мы ведь с тобой хотели жить шикарно. Неужели ты не помнишь?

«До чего же он речист!» – не могла не восхититься Лорейн.

Взор Лавинии потеплел.

– А вдруг мне захочется ее продать? – на всякий случай спросила она.

– Со временем мы так и сделаем, – лениво отозвался жених. – А пока поучи-ка ее покорности – с помощью кнута, если пожелаешь.

Лорейн в ужасе закрыла глаза.