По прибытии в Йорктаун первый сюрприз подстерегал Лорейн уже в «Лебеде», гостинице, куда ей порекомендовали обратиться. Это было приземистое, побеленное известкой здание с двускатной крышей и широкими кирпичными трубами, которые, подобно гигантским лестницам, вздымались в небо по обе стороны дома. Как и большинство городских строений, «Лебедь» располагался на скале, откуда открывался великолепный вид на реку Йорк и многочисленные торговые суда в бухте.

Войдя в общий зал, Лорейн обнаружила там маленького, похожего на птицу мужчину в зеленом сюртуке, который старался посильнее нагрузить слугу, нескладного парнишку в засаленном фартуке. У того в руках уже было два ящика, но, как видно, птицеобразный человечек желал, чтобы весь его багаж был доставлен в порт за один раз, хотя парень всячески отбивался от этого поручения, ссылаясь на то, что его ждут на кухне.

Мужчина стоял к Лорейн спиной, и она не обратила на него внимания, тем более что к ней уже спешил хозяин гостиницы, седые волосы которого забавно контрастировали с румяными, как у ребенка, щеками.

– Надеюсь, у вас найдутся две свободные комнаты? – спросила она, подталкивая вперед своего спутника. – Это Джонни Сирс, а меня зовут…

– Лорейн Лондон! – воскликнул коротышка в зеленом сюртуке, оборачиваясь. – Не могу поверить, что это вы. Наконец-то!

Лорейн удивленно воззрилась на мужчину.

– Разве мы знакомы, сэр?

– Вы-то вряд ли меня помните… Сложи ящики в угол, паренек, и можешь идти. Да поосторожнее, слышишь?.. А вот я видел вас в Провиденсе. Вы тогда отправляли посылку матери, а мы с вашим отцом сидели в кабачке и… Впрочем, это не важно. В общем, он сказал, что вы его дочь.

В Провиденсе! Первым побуждением Лорейн было бежать сломя голову, но следующие слова незнакомца немного ее успокоили.

– Конечно, с тех пор вы несколько… округлились, но ваше милое личико, раз увидев, забыть нельзя. Любезный, принеси, пожалуйста, сидра – нам с мисс Лондон есть о чем потолковать. Этот мальчик – ваш родственник?

– Нет, – честно призналась Лорейн.

– Прекрасно! Послушай, парень… – Это относилось к слуге в засаленном фартуке, который все еще возился с ящиками. – Когда закончишь, отведи мальчишку на кухню и угости сидром. Наш разговор с мисс Лондон не предназначен для посторонних ушей.

Удивленный Джонни молча последовал за слугой, а не менее удивленную Лорейн человечек ухватил за рукав и поволок в дальний конец зала. Удостоверившись, что их никто не подслушивает, мужчина водрузил на трехногий стол небольшой кожаный сундучок и с сияющим видом воззрился на ничего не понимающую девушку.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь услышал то, что я сейчас скажу, – сообщил он, придвигаясь ближе. – Мисс Лондон, я разыскиваю вас уже несколько лет. Моя фамилия Николлс, Бенджамин Николлс. Ваш отец поручил мне…

Наконец-то Лорейн догадалась, что перед ней человек, которого Джонас Лондон много лет назад попросил сопровождать в Китай партию женьшеня, – рискованное предприятие, стоившее Араминте жизни!

В комнате воцарилось молчание.

– Вам удалось продать женьшень? – спросила Лорейн, поднося к губам кружку с сидром.

Николлс радостно кивнул:

– В том-то и дело! Причем за такую сумму, что вам и не снилось… – Он наклонился еще ниже и еле слышно прошептал: – Сто тысяч фунтов.

Лорейн чуть не поперхнулась.

– Но это целое состояние!

Николлс снова кивнул.

– Когда я возвратился в Род-Айленд и узнал, что ваши родители умерли, я счел своим долгом вас разыскать. Поиски эти были долгими и тщетными, пока я не встретил капитана Брайди. Он-то и поведал мне, что недавно видел вас на Бермудах и что вы собираетесь в Виргинию. Мисс Лондон, насколько мне известно, вы являетесь единственной наследницей вашего отца. Деньги в виде золотых монет находятся на «Матильде». На этом корабле я намереваюсь отправиться на Барбадос. Даже капитан судна не знает, что везет такую баснословную сумму. Деньги, разумеется, ваши, но… – Николлс украдкой оглянулся, чтобы удостовериться, что их никто не подслушивает, и продолжал: – Но я бы не советовал оставлять их в Виргинии. Сейчас здесь неспокойно. Поговаривают, что после окончания восстания крупные суммы могут подвергнуться конфискации. Будучи новичком в этих местах, вы рискуете обзавестись сомнительными друзьями и в результате потеряете все.

«Сомнительными друзьями я уже обзавелась», – с горечью подумала Лорейн.

– Что же вы мне посоветуете, мистер Николлс? – спросила сбитая с толку девушка.

– Я бы предложил воспользоваться ими там, где они дадут хорошую прибыль, – скажем, на одном из островов. Ходят слухи, что на Барбадосе можно быстро разбогатеть. Как вы слышали, я сам туда направляюсь. Мой корабль отплывает завтра.

Барбадос… Он может стать началом новой, необыкновенной жизни. Лорейн закрыла глаза, и ей представилась восхитительная картина – она едет в собственной карете, держа над головой изящный кружевной зонтик. Экипаж сворачивает на аллею, и перед ней возникает роскошный особняк, разумеется, ее собственный.

– Мистер Николлс… – нерешительно произнесла Лорейн, глядя на своего собеседника. Что он за человек? Умен, проницателен – несомненно. И достаточно честен, раз не поленился объехать полсвета, чтобы вручить ей золото, которое могло бы сделать его сказочно богатым. – Не хотели бы вы стать моим управляющим, купить подходящую плантацию на Барбадосе, обязательно на море и с большим красивым домом, и взять на себя заботу о моих делах, пока я сама туда не приеду?

– Пока сами не приедете? – удивленно повторил Николлс.

Лорейн задумчиво барабанила пальцами по столу. Сначала ей нужно выкупить у Оддсбада контракт и лишь потом начинать новую жизнь.

– Вам известны причины моего отъезда из Род-Айленда?

– Любовная ссора, – произнес он небрежно. – Ну и намучились мы, пока вас искали! Мне сказали, что отец оставил вас у Оддсбадов. Представьте мое потрясение, когда я узнал, что они оба погибли, а таверна сгорела дотла!..

Николлс сокрушенно покачал головой.

Лорейн начала лихорадочно соображать. Значит, Оддсбадов нет в живых. А если «Проворная лошадка» сгорела, то пламя сожрало и злополучный контракт… Итак, она свободна и может ехать куда хочет!

Только сейчас до нее дошло, что Николлс почему-то употребил слово «мы».

– С вами был еще кто-то? – спросила она.

– Молодой Дедуинтон, разумеется.

– Филипп? – ахнула Лорейн.

– Кто, кроме жениха, пустится в подобные поиски? – Николлс шутливо подмигнул.

– Но где же он? – оглядываясь, спросила она.

– Все еще ищет вас. Мы с ним прикинули, что вы скорее всего живете где-нибудь на побережье. Я расспрашивал о вас, посылая гонцов вплоть до водопадов на реке Джеймс, а Дедуинтон отправился на восточный берег, так как нам стало известно, что губернатор и все население Джеймстауна переместилось туда. Не огорчайтесь, милочка! – добавил добрый старик, похлопывая Лорейн по руке. – Ваш нареченный вернется через денек-другой.

Филипп – здесь! И ищет ее! Похоже, весь мир сошел с ума, и Лорейн начала опасаться за собственный рассудок.

Неожиданно ей пришло в голову, что интерес Филиппа легко объяснить. Романтика тут ни при чем. Теперь она – богатая наследница, и молодой человек пустился вдогонку за деньгами, а не за утраченной любовью! Лорейн вспыхнула от негодования. Как бы ей хотелось сбить с молодчика спесь!

– Вы уверены, что Филипп вернется так скоро? – уточнила она.

– Ну, самое позднее – через три дня, поскольку именно через три дня в Род-Айленд отправляется «Ящерица» – судно, на котором мы сюда прибыли. Молодой человек заранее купил обратный билет.

– А он знает, что я теперь богата?

– И да, и нет, – усмехнулся Николлс. – Я сказал, что везу вам тысячу фунтов. Что касается всей суммы, полагаю, вы предпочтете сами сообщить ему о ней.

Тысяча фунтов… Деньги, конечно, немалые, но вряд ли Филипп пустился бы в путь ради такой суммы. Теперь дело представилось Лорейн в ином свете.

– Скажите, мистер Николлс, Филипп намеревался отправиться на юг до того, как вы прибыли в Род-Айленд?

– Нет, мы покупали билеты вместе, после того как узнали от капитана Брайди, где вас искать.

Итак, Филипп явно не торопился. У Лорейн на языке вертелась еще тысяча вопросов, но она благоразумно сдержалась.

План созрел в мгновение ока.

– Я последую за вами на Барбадос на ближайшем же судне, – решительно заявила она. – Только, если можно, оставьте мне немного денег на проезд и карманные расходы. И еще… – Она смутилась. – Всю жизнь я прожила в бедности. Теперь же, когда мои денежные обстоятельства изменились, я, вероятно, смогу войти в круг самых знатных, образованных и зажиточных жителей Барбадоса. Не могли бы вы не распространяться о моем прошлом? Скажем, представить меня никому не известной богатой наследницей, чьими делами вам поручили заниматься лондонские адвокаты?..

Старичок подмигнул.

– Можете на меня положиться. По правде говоря… – Он смущенно кашлянул. За время путешествия Филипп произвел на Николлса не слишком благоприятное впечатление, и честный старик посчитал себя не вправе скрывать подобное обстоятельство. – Я нарочно сказал молодому Дедуинтону, что ваше наследство исчисляется всего тысячей фунтов. Не советую и вам посвящать его во все подробности. Так будет лучше!

– Но почему? – удивилась Лорейн.

Николлс заерзал на стуле.

– Плоховато он разбирается в делах. Еще в Род-Айленде он заключил несколько весьма сомнительных сделок на покупку земли. Впрочем, в качестве вашего супруга он станет единовластным хозяином всего наследства, вернее, той его части, которую вы ему доверите!

– Пока что Филипп моими деньгами не распоряжается! – упрямо вздернув подбородок, напомнила Лорейн. – И плантацию я собираюсь купить на свое имя… А что, если нам испытать его, мистер Николлс? Окажите мне услугу – напишите ему записку и объясните, что в качестве моего мужа он будет обязан оплатить все мои долги, даже те, что сделаны до свадьбы.

В проницательных глазах дельца зажегся лукавый огонек.

– Вы хотите заставить молодого человека поверить, что задолжали больше, чем тысячу?

– Совершенно верно.

– Прекрасный план! – одобрил Николлс. – Это вынудит парня обнаружить свои истинные намерения. Я сейчас же напишу Филиппу. Кажется, мне начинает нравиться роль вашего управляющего, мисс Лондон!

На следующий день Николлс уехал. Лорейн была рада, что осталась. О, она сумеет отомстить неверному любовнику! Ее глаза грозно блеснули, когда она представила, как запустит когти в Филиппа. Скорей бы наступило завтра!

Завтра наступило, однако Дедуинтон не появился.

После завтрака Лорейн решила прогуляться. Стоя на вершине утеса, она любовалась кораблями, стоявшими на якоре в порту. На одном из них Филипп прибыл в Йорктаун и на нем же намеревается завтра вечером отплыть в Род-Айленд. Интересно, на каком? Она спросила проходившего мимо мужчину, которое из судов называется «Ящерицей», и тот указал на небольшую двухмачтовую шхуну.

Лорейн долго ее разглядывала. Когда-то одна мысль о том, что за ней приехал Филипп Дедуинтон, преисполнила бы ее восторгом. А сейчас она сама удивлялась своему равнодушию. Бросив последний взгляд на «Ящерицу», Лорейн решила возвратиться в город. В воздухе уже чувствовалась осень. Скоро листья изменят свой цвет и начнут опадать. Это будет великолепное зрелище – каскад алых, золотисто-желтых и бурых листьев на фоне красных труб и белых домиков, которые словно стадо овец взбирались до середины городских холмов. Вокруг них располагались ухоженные садики, в которых кое-где еще цвели розы.

Приятное местечко! В таком городке она когда-то мечтала поселиться с Рэйлом, растить его детей, наполнить его жизнь покоем и счастьем… При мысли о том, что этому не суждено сбыться, у Лорейн заныло сердце.

Понурив голову, она побрела обратно в гостиницу, машинально съела обед и вдруг отчаянно пожалела, что не уехала вместе с Николлсом. По крайней мере теперь ее не терзали бы мысли о неверном шотландце! Вчера она была одержима единственным желанием – отомстить Филиппу, но почему-то сегодня мысль о мести уже не доставляла такого удовольствия.

К вечеру она начала жалеть и о соглашении, которое заключила с Джонни Сирсом.

– Хозяин говорит, что вы получили наследство! – возбужденно выпалил паренек, вбегая в комнату Лорейн.

– Ну да. Что-то около тысячи фунтов, – небрежно подтвердила она.

Она попросила Джонни исполнить одну ее деликатную просьбу, а в ответ пообещала дать немного денег, чтобы он смог посмотреть петушиные бои. Джонни не заставил себя долго упрашивать.

Лорейн провела беспокойную ночь – ей мешали уснуть мысли о Рэйле, однако наутро встала с ясной головой. К черту Филиппа! В йорктаунской бухте находится судно из Бристоля, которое скоро отправится на Ямайку. На нем-то она и уедет. Перебраться с Ямайки на Барбадос не составит труда.

Приняв решение, Лорейн повеселела. Она долго прихорашивалась перед зеркалом, потом позавтракала и направилась в порт, чтобы договориться о своем отъезде с капитаном судна.

Возвратившись в гостиницу, Лорейн приняла горячую ванну и поспала пару часов, затем торопливо оделась, намереваясь спуститься вниз. Только сейчас она почувствовала, что проголодалась.

Приподняв подол розовой юбки, она сбежала по ступеням… и от неожиданности резко остановилась. Перед ней стоял Филипп Дедуинтон, такой же красивый и импозантный, каким был в Род-Айленде. Густые каштановые волосы обрамляли загорелое лицо, а темные глаза с улыбкой смотрели на девушку.

– Лорейн!

Он шагнул вперед, нетерпеливо обхватил ее за плечи, потом слегка отодвинул от себя, как бы желая удостовериться, что это в самом деле его бывшая возлюбленная, и снова прижал к груди.

Лорейн оказалась не готова к такому приему. Она попыталась высвободиться, чувствуя, как гулко колотится сердце.

– Я две недели колесил по всему Аккомаку! – воскликнул молодой человек. – А вернувшись, узнал от хозяина, что все это время ты провела в его гостинице!

Итак, Хиггинс с блеском сыграл свою роль, но теперь эта ложь показалась ненужной. Сейчас она выложит Филиппу правду – и прогонит навсегда.

– Нет, Филипп, я… – начала она.

Полагая, что «нет» означает, что он должен перестать ее обнимать, Дедуинтон послушно разжал руки.

– Пойдем скорее! – нетерпеливо воскликнул он. – Я приказал подать обед в отдельную комнату. Там мы сможем спокойно поговорить. «Ящерица» отплывает завтра на рассвете.

С этими словами молодой человек взял Лорейн за руку и повел в небольшую уютную столовую, где обычно обедали те, кто желал уединения.

На столе, покрытом белой льняной скатертью, уже стояли два прибора. Как только молодые люди уселись, улыбающаяся служанка внесла громадное блюдо с жареной дичью. Пока она хлопотала, Филипп не проронил ни слова, однако не спускал глаз с Лорейн. Но вот дверь за служанкой захлопнулась. Молодой человек схватил Лорейн за руку и с чувством проговорил:

– Я очень дурно обошелся с тобой…

– И в самом деле дурно, – не стала отрицать она.

– Я вернулся в «Проворную лошадку» на следующее же утро, везде искал тебя. Хотел попросить прощения…

– Я прощаю тебя, Филипп, – холодно произнесла Лорейн, отдергивая руку. – Может быть, приступим к еде? Корабль ведь ждать не будет.

– Я вижу, что ты все еще меня не простила, – сказал Дедуинтон, уязвленный ее тоном.

– А ты ждал, что прощу? – с вызовом спросила она.

– Да нет, пожалуй. Но все же надеялся… Я все время думал о тебе, Лорейн. Твое лицо стояло у меня перед глазами…

– Возможно – за исключением тех минут, когда ты думал о Лавинии Тодд и когда у тебя перед глазами стояло ее лицо.

– Как ты можешь так говорить? – воскликнул оскорбленный Филипп.

– Да очень просто. – Она пожала плечами. – Я намеревалась многое сказать тебе, но сейчас мне вдруг расхотелось. Перейдем к делу. Как я понимаю, Николлс рассказал тебе о моем наследстве?

– Да. Надеюсь, ты не думаешь, что я искал тебя из-за каких-то жалких денег?

– А что еще я могла подумать, если ты бросился за мной вдогонку, как только узнал о тысяче фунтов?

– Это неправда! Я искал тебя и до этого, просто с ног сбился! И только повстречав капитана Брайди, узнал, где ты находишься…

– А тут очень кстати объявился мистер Николлс, и вы принялись искать меня вдвоем.

– Ну да! – как ни в чем не бывало подтвердил Филипп.

– Хозяин не сказал тебе, чем я занимаюсь? – спросила Лорейн, принимаясь за еду. – Играю в карты на деньги.

– Сказал, – нехотя буркнул он.

Лорейн усмехнулась. Хиггинс ее не подвел!

– Расскажи, как возник пожар в «Проворной лошадке»? – попросила она. – Миссис Оддсбад всегда неосторожно обращалась с огнем. Муж постоянно журил ее за это, но она…

Филипп округлил глаза.

– Так ты ничего не знаешь? От поселка ничего не осталось. В одну ночь индейцы выжгли все.

– Не может быть! – ахнула Лорейн.

– Сгорела не только таверна, но и другие дома. Вскоре после твоего отъезда «король Филипп» развязал настоящую войну. Тебе повезло, что ты вовремя улизнула! Основной удар туземцы нанесли в воскресенье, когда люди возвращались из церкви. Были убиты все Маколди, семейство Пейнов, Мэри Уикхем, Мэтью Стокс… Всех не перечислишь. Пока несчастье не коснулось Провиденса, однако большая часть Новой Англии объята пожаром войны. И конца ей не видно…

Услышав эти страшные известия, Лорейн невольно содрогнулась.

– А твои родственники? – со страхом спросила она.

– Погибли. Все до единого. Наш дом сгорел дотла вместе с надворными постройками. Урожай погиб. Скотина разбежалась. Я сам уцелел лишь потому, что в тот злополучный день отправился искать место для нашего будущего домика.

Последняя фраза была явной ложью, и Лорейн это почувствовала. Теперь стало ясно, для чего Филиппу деньги. Лишившись крова, скота и зерна, он прельстился тысячей фунтов, которая позволила бы ему поправить положение, а заодно заняться земельными спекуляциями…

Беседу молодых людей прервал Хиггинс.

– Извините, я забыл передать вам записку от мистера Николлса, – сказал он, протягивая Филиппу сложенную вчетверо бумагу.

Все шло по плану, придуманному Лорейн. Что и говорить, Хиггинс проявил себя незаурядным актером!

Филипп прочел записку, и лицо его омрачилось.

– Что это значит? Николлс предупреждает, что мне придется отвечать за твои долги… Ты не знаешь, что он имеет в виду?

– Не обращай внимания. Как ты знаешь, я увлекаюсь карточной игрой, а подобная профессия предполагает взлеты и падения.

– Прошу тебя, выражайся яснее! Неужели за две недели ты промотала все свое наследство? Этого не может быть!

– Не понимаю, почему ты так расстроился, – с невинным видом изрекла Лорейн. – Мои долги тебя не касаются.

– Все, что касается тебя, касается и меня, – веско произнес молодой человек.

В этот момент на пороге появился Джонни Сирс.

– Там внизу джентльмен, с которым вы давеча играли, – шепотом сообщил он. – Говорит, что за вами еще пятьдесят фунтов.

– О Боже! – в притворном испуге воскликнула Лорейн. – А ты не мог бы от него отделаться, дружочек? Скажи, что я уехала в Аккомак или еще куда-нибудь…

– Попытаюсь, – кивнул Джонни.

Филипп побледнел.

– Так это правда? Ты действительно спустила в карты все свое наследство?

– И даже вышла за рамки этой суммы, – подтвердила она. – Но это временная неудача, уверяю тебя! Жизнь картежника не всегда течет гладко. К сожалению, удача от меня отвернулась…

– Значит, денег у тебя нет?! – не веря своим ушам, воскликнул Филипп.

– К несчастью, нет, – подтвердила Лорейн. – И это все меняет между нами, не так ли?

– Это меняет только одно, – процедил он. – Я не могу жениться на тебе сейчас…

Он вдруг размахнулся и изо всех сил стукнул Лорейн по лицу. Удар был таким мощным, что она упала бы, если бы Филипп не подхватил ее. Хрупкая фигурка в шелковом розовом платье безвольно поникла в его объятиях.

Раздумывать было некогда. Даже если пареньку удалось избавиться от одного обманутого игрока, кто знает, скольким еще Лорейн задолжала? Да и хозяин вряд ли выпустит его из гостиницы. Разве что…

Словно по наитию, Филипп вытащил фляжку с бренди, щедро окропил лицо и волосы Лорейн, потом налил немного бренди в ложбинку между грудями, удостоверившись, что влага пропитала корсаж. Довольно ухмыльнувшись, негодяй подхватил на руки свою безжизненную ношу, от которой за версту несло алкоголем, и постарался сделать так, чтобы левая щека девушки, покрасневшая от удара, прижалась к его груди.

– Мне надо торопиться, чтобы успеть на корабль, – озабоченно сообщил он хозяину, спустившись вниз.

– А что случилось?

– Видите ли, моя подруга, к несчастью, пьет запоем. Поэтому мы и поссорились, – понизив голос, объяснил Филипп.

От Лорейн и в самом деле так разило бренди, что Хиггинс легко поверил в эту небылицу.

– Надеюсь, у вас нет к нам претензий? – продолжил молодой человек. – За жилье и ужин я заплатил заранее…

В этот момент из кухни донесся звук падающего тела, а затем громкие крики. Дверь распахнулась, и в щель просунулось чье-то испуганное лицо.

– Мег и кухарка снова сцепились! Пойдемте скорее, хозяин! Надо их разнять…

Изрыгая проклятия, Хиггинс устремился на кухню. Когда он вернулся, Филиппа в гостинице уже не было.