Часть V
ОБРАТНАЯ СТОРОНА ЛУНЫ

Подняв все паруса, подгоняемая теплым течением Гольфстрим, «Красотка», выйдя из Юкатанского пролива, ходко продвигалась вдоль островов Драй-Тортугас в направлении Флоридского пролива. Погода способствовала путешествию, но, к сожалению, не могла столь же благотворно повлиять на отношения Рэйла и Лорейн.

Хотя шотландец уже полностью оправился от болезни, она продолжала держаться от него на расстоянии. Молодой человек недоумевал, в чем причина такого поведения – ведь он обещал Лорейн, что не даст ее в обиду. Ему и в голову не приходило, что Лорейн убеждена: Рэйл стремится к своей бывшей пассии Лори-Энн.

Матросы разбрелись по улицам поселка, а влюбленная парочка направилась к небольшой крытой соломой гостинице, стоявшей на берегу реки. Не успели молодые люди усесться за стол, как появился хозяин с бутылкой дешевого вина. Наполнив стаканы, Рэйл спросил:

– Есть ли новости из Виргинии?

Пока хозяин задумчиво жевал губу, обдумывая ответ, к столу подошла разбитная девица – очевидно, служанка.

– Новости – хуже не бывает! – презрительно фыркнув, заявила она. – Да и чего ждать, если наш губернатор Беркли вдруг женился на бабенке вдвое моложе себя? Как говорится, седина в бороду, а бес в ребро! Теперь ему все равно, пусть хоть со всей виргинской колонии снимут скальпы. Главное – свое удовольствие получить! Ну разве я не права, Куинси?

– Пол, утихомирься, – попытался урезонить ее хозяин. – Не забывай, что леди Фрэнсис, несмотря на свою молодость, была женой прежнего каролинского губернатора, Калпепера, – к несчастью, ныне покойного.

Пол снова фыркнула:

– Да Фрэнсис Калпепер обычная…

Остаток фразы расслышать не удалось – Куинси кашлянул и этим заглушил мнение служанки о леди Фрэнсис. Смущенно улыбаясь, хозяин пояснил:

– Пол знакома с половиной матросов, которые заходят в нашу гостиницу, так что она в курсе всех новостей.

– И все же каковы эти новости? – повторил свой вопрос Рэйл.

– Между сторонниками губернатора и поселенцами идет война. Во главе поселенцев стоит молодой сорвиголова по имени Бэкон.

– Бэкон, Бэкон… – задумчиво протянул Рэйл. – Сдается, эта фамилия мне знакома.

– Вероятно, вы имеете в виду полковника Натаниэла Бэкона. Молодой человек – его племянник и наследник. Его тоже зовут Натаниэл.

– Говорят, отец его жены проклял дочь за то, что она вышла за молодого Бэкона, – встряла вездесущая Пол.

– Из-за того, что он беден? – участливо спросила Лорейн.

– Из-за того, что он сумасброд! – отрезала служанка.

– Как раз с деньгами у молодого Бэкона все в порядке, – со вздохом пояснил хозяин гостиницы. – Два года назад он появился в Виргинии с изрядной суммой в кошельке и тут же купил две плантации: одну возле водопадов, а вторую – в излучине реки Джеймс, где сейчас и живет.

– В излучине? – мгновенно встрепенулся Рэйл.

– Ну да. Так местные жители называют место, где река Джеймс петляет по низине. Говорят, у молодого Бэкона роскошный дом, хотя, конечно, ему далеко до особняка губернатора на плантации «Веселый ручей».

Куинси хотел добавить, что губернатор Беркли ведет двойную игру – осуществляет законную власть и в то же время торгует с индейцами, – но из осторожности промолчал, заметив, что Пол уже навострила уши.

– Ну-ка посмотри, что нужно тому джентльмену в углу, – распорядился он. – Он уже битых полчаса стучит кружкой о стол, пытаясь привлечь твое внимание.

Девица неохотно удалилась, а Куинси пустился в подробный рассказ о том, что происходит в Виргинии. Свое повествование он начал с краткой предыстории. После резни, устроенной индейцами в 1622 и 1644 годах, когда почти все белое население было уничтожено, на многострадальной виргинской земле наконец воцарился хрупкий мир. Однако в последние годы индейцы вновь активизировались, в основном вдоль западной, наиболее дикой границы территории. Поселенцы, страдавшие от их набегов, громко требовали войны. Под предлогом сохранения мира губернатор Беркли запретил всякую торговлю с местными жителями, не забыв, однако, сделать исключение для себя и своих приспешников, которые и так уже изрядно нажились, обманом выманивая у туземцев дорогие меха.

Ситуация продолжала ухудшаться. Спасаясь от своих врагов, индейцев племени сенека, свирепые сускеханноки снялись с насиженного места и двинулись на юг, где объединились с пискатавэями из Мэриленда. Отряд численностью в тысячу человек, состоявший из белых обитателей Мэриленда, осадил лагерь туземцев, однако не смог выкурить их оттуда. Тогда мэрилендцы обратились за помощью к своим соседям-виргинцам, и вскоре на место боевых действий прибыли войска под командованием полковника Джона Вашингтона. Скорый на расправу, полковник Джон с ходу приказал убить шестерых индейских вождей. Пытаясь загладить вину за это досадное рукоприкладство, жители Виргинии и Мэриленда предложили заплатить за убитых солидную дань, однако возмущенные сускеханноки отказались. Более того, в наказание за злодейство, учиненное над их вождями, индейцы, сметая все на своем пути, двинулись вдоль Потомака в верховья реки Джеймс.

Доведенные до отчаяния поселенцы, лишившиеся крова, оплакивавшие родных и с ужасом ожидавшие, что следующей жертвой могут оказаться они сами, бросились искать достойного лидера и вскоре действительно его нашли. На эту роль как нельзя лучше подошел бесстрашный молодой выпускник Кембриджского университета Натаниэл Бэкон. Отряд из нескольких сот плантаторов и колонистов победнее, вооруженных до зубов и рвущихся в бой, в один прекрасный весенний день вдруг появился на плантации Бэкона в излучине реки Джеймс и стал умолять молодого человека возглавить поход. Двадцативосьмилетний Натаниэл, отвага которого порой граничила с безрассудством, не стал отказываться. У него с индейцами были личные счеты – несколько дней назад от их рук погиб его управляющий. Так обаятельный молодой плантатор, наделенный даром красноречия и страстный сторонник прав личности, превратился в харизматического лидера, способного повести за собой массы.

Услышав этот рассказ, Рэйл изумленно вскинул брови.

– Вы хотите сказать, что в момент кризиса губернатор Беркли вообще не выставил никакого войска? – недоверчиво спросил он.

Куинси усмехнулся:

– Не станет же он рисковать торговлей с индейцами, приносящей ему немалую выгоду! Леди Фрэнсис вряд ли это одобрит. А их роскошный особняк на плантации «Веселый ручей» военные действия не затронут…

– И каково сейчас положение дел?

– Поселенцы провозгласили молодого Бэкона генералом, губернатор же объявил его мятежником и послал триста вооруженных всадников для его захвата.

– Неужели Беркли повернул войска против поселенцев, а не против туземцев? – снова удивился Рэйл.

– Именно так. Однако когда отряд прибыл на плантацию, Бэкона и след простыл. К тому времени он уже отправился на юг в сопровождении шестидесяти воинов и начал успешные действия против индейцев. Вскоре люди Бэкона стали испытывать нужду в провизии и в людях, и Натаниэл решил вернуться. По возвращении он обнаружил, что сускеханноки выстроили форт на островке посередине реки Роанок. Завязалось сражение, длившееся два дня и закончившееся убедительной победой Бэкона. Силам сускеханноков был нанесен сокрушительный удар. Но какова, вы спросите, была награда?! – патетически воскликнул Куинси. – Губернатор не поленился отправить гонца на плантацию Бэкона. Ему вменялось в обязанность объявить Элизабет Бэкон, что, как только ее мужа поймают, его тут же повесят!

– Так и случилось?

– Не могу сказать. Это было самое последнее известие из Виргинии.

Слушая рассказ Куинси, Лорейн всей душой сочувствовала несчастным колонистам. Еще в Род-Айленде она убедилась, каково это – жить в постоянном страхе, что ночью в поселок явятся индейцы и перебьют всех от мала до велика.

– Как проходит ваше плавание? – закончив рассказ, вежливо осведомился хозяин.

– В целом неплохо. С «Красоткой» особых хлопот нет, – ответил Рэйл и мысленно добавил: «Чего не скажешь о другой красотке». Он не мог понять, чем вызвана перемена в поведении Лорейн.

Как только цистерны были заполнены водой и матросы вернулись на борт, шхуна снялась с якоря.

– Что бы ты сделал, если бы узнал, что восстание в Виргинии закончилось победой поселенцев? – неожиданно спросила Лорейн.

– Починил бы мачту в Чарлстоне и отплыл на Барбадос, – сухо бросил Рэйл.

Этот ответ ее удивил. Неужели он хочет доказать, что в Виргинию его влекут не чары прежней любовницы, а желание продать оружие? От этой мысли ее настроение сразу улучшилось.

– Интересно, что сейчас творится в Виргинии? – задумчиво произнесла она.

– Вряд ли ситуация изменилась к лучшему, – буркнул Рэйл.

К сожалению, его пророчество оказалось верным. Воспользовавшись отсутствием Бэкона, губернатор Беркли объявил о выборах в органы местного самоуправления, которые не проводились в течение четырнадцати лет. Уловка не удалась – округ Хенрико тут же выдвинул Бэкона и его заместителя капитана Круза в качестве своих представителей.

Опасаясь, что в столице территории, городе Джеймстауне, его вряд ли ждет теплый прием, Натаниэл вместе с сорока своими союзниками тем не менее отправился туда на шлюпе, однако вскоре был схвачен людьми губернатора. Молодого человека препроводили в здание ратуши и, принудив встать на колени, заставили прочесть заранее составленное признание вины. Выслушав Бэкона, Беркли публично простил его. Из этого эпизода Натаниэл извлек хороший урок – он понял, что с губернатором шутки плохи. Воспользовавшись безлунной ночью, молодой человек улизнул из города и отправился на свою плантацию, где собрал несколько сот сторонников, с которыми незамедлительно выступил на Джеймстаун.

На мирной зеленой лужайке перед зданием ратуши разыгрались бурные события. Люди Бэкона заняли не только форт, но и паром. Окружив ратушу двойной цепью своих стрелков, Натаниэл потребовал официальных полномочий для борьбы с индейцами.

Видя, что тридцать его людей и четыре пушки бессильны против превосходящих сил мятежников, взбешенный губернатор Беркли выскочил из ратуши. Разорвав на себе фрак, он демонстративно подставил под пули грудь, облаченную в белоснежную плоеную сорочку.

Как ни соблазняла сторонников Бэкона перспектива всадить пулю в этого беспринципного человека, разум взял верх над эмоциями. За происходящим с интересом наблюдали члены городского совета, высунувшиеся из окон верхнего этажа. Неожиданно бэконовские стрелки направили ружья прямо на них. Услышав щелканье затворов, робкие законодатели завопили в один голос, что Бэкону следует даровать то, о чем он просит. Законодательное собрание объявило войну индейцам, а губернатор Беркли подписал указ, согласно которому генерал Бэкон назначался главнокомандующим и ему давалось право сформировать войско численностью в тысячу человек.

Но и на этот раз мирная передышка оказалась короткой.

Из района, который Бэкон не успел очистить от индейцев, дошли жуткие слухи – восемь белых поселенцев были подвергнуты пыткам и сожжены заживо. Узнав об этом, амбициозный молодой лидер призвал под свои знамена еще полторы тысячи человек, намереваясь нанести туземцам ответный удар, но тут стало известно, что губернатор со своим войском готовится выступить против самого Бэкона. Разъяренный таким предательством, Натаниэл двинулся к Джеймстауну, но трусливый Беркли успел вовремя улизнуть на безопасный восточный берег, и теперь противоборствующие стороны разделяли воды Чесапикского залива.

Губернатор клялся, что еще вернется. Чтобы воспрепятствовать этому, молодой Бэкон захватил несколько кораблей, и вскоре они уже патрулировали весь залив, не позволяя неприятелю покинуть свое убежище. В то же время сам Натаниэл с основным отрядом мятежников бросился вдогонку за индейцами. Вернулся он с победой, но ряды его войска сократились до ста пятидесяти человек, поскольку многие фермеры предпочли вернуться к своим полям и пастбищам, как только непосредственная угроза миновала.

Этим плохие новости не исчерпывались. Добравшись до округа Хенрико, молодой человек узнал, что в его отсутствие Беркли все-таки выбрался из Аккомака, обманом захватив «флотилию» мятежников, и засел в Джеймстауне, имея в своем распоряжении тяжелую артиллерию и тысячу воинов. Методы вербовки, к которым прибегал губернатор, отличались поистине королевской щедростью: он сулил рекрутам освобождение от налогов, обещал отдать в их распоряжение огромные богатства и клялся, что слуги из числа повстанцев, которые примкнут к его войску, получат свободу.

Измотанный бесконечными боевыми действиями и вероломством противника, Бэкон утратил чутье военачальника. Вместо того чтобы дать себе передышку, а заодно поднакопить свежие силы, молодой человек безрассудно бросился на штурм Джеймстауна, имея в своем распоряжении немногочисленный отряд. Как ни странно, маневр увенчался успехом. Ничего не подозревавший губернатор был застигнут врасплох, и ему пришлось в спешном порядке прятаться за городскими стенами.

А в это время шхуна «Красотка» двигалась на север. До сих пор Рэйл не предпринимал попыток вернуть расположение Лорейн. После перенесенной лихорадки он похудел и, чтобы восстановить силы, даже днем спал по нескольку часов.

– Не представляю, что нас ждет в Джеймстауне, – мрачно признался он Лорейн. – Пока мы уладим дела с ремонтом, тебе, наверное, было бы безопаснее побыть на шхуне.

«Чтобы так и не узнать, для чего он приехал в Виргинию – продавать оружие или ради своей ненаглядной Лори-Энн Маклод? Ну нет!» – твердо решила девушка.

– Я предпочла бы пойти с вами, – произнесла она небрежным тоном.

– Хорошо, – так же небрежно бросил Рэйл.

«Красотка» миновала мыс Хаттерас, обогнула Норфолк и вошла в устье реки Джеймс. Вступив на землю Джеймстауна – это произошло 13 сентября, – матросы с удивлением обнаружили, что город осажден.

В воздухе ощущалась напряженность. В те времена население Виргинии составляло всего сорок тысяч человек, и, как показалось Лорейн, все они сейчас находились в столице. Повсюду сновали вооруженные солдаты, на которых покрикивали усталые офицеры. Под приветственные возгласы толпы на пороге ратуши появился губернатор, одетый весьма импозантно. На мгновение его взор остановился на Лорейн, и она почувствовала себя неуютно под этим проницательным взглядом.

Пока они пробирались сквозь толпу, Рэйл обратил внимание на частокол, которым было обнесено устье реки, и пушки, держащие его под обстрелом.

– Губернатор не желает, чтобы его застали врасплох, – объяснил прохожий в ответ на вопрос Камерона. – Он поклялся, что повесит Бэкона и его сторонников.

– Тогда ему придется повесить каждого десятого, – вмешался второй прохожий, – поскольку почти все поселенцы сочувствуют молодому Бэкону.

Услышав эти слова, Лорейн в смятении обернулась к Рэйлу.

– Если губернатору надоела осада, почему он не сделает попытки прорваться? Ведь его войско намного превосходит силы Бэкона!

– Пожалуй, я знаю почему, – задумчиво промолвил Рэйл. – Взгляни!

Вдалеке возводилось еще одно фортификационное сооружение. На песчаной косе в спешном порядке насыпали мощный земляной бруствер. Над ним развевались лоскуты белой ткани.

Лорейн прищурилась, пытаясь рассмотреть, что там происходит. Вначале ей показалось, что это мятежники машут белыми флагами, но вскоре она поняла, что белые лоскуты – это фартуки.

– Но ведь там женщины! – с негодованием вскричала она.

– Вот именно, – угрюмо подтвердил первый прохожий. – Жены сторонников губернатора, захваченные в плен этим негодяем Бэконом. Он прекрасно понимает, что у его маленького войска нет шансов победить, вот и решил действовать так подло! Он нарочно заставляет несчастных разгуливать взад и вперед в качестве живого щита, а сам тем временем продолжает строить баррикаду. Без нее наша артиллерия расправилась бы с ним в два счета.

– Весьма хитроумный план, – с иронией изрек Рэйл. – Я бы до такого не додумался. Но как Бэкон рассчитывает на победу, не имея собственных пушек?

– Говорят, он с минуты на минуту ждет подкрепления.

Лорейн посмотрела на белые фартуки. Разглядеть их не представлялось возможным, но зато легко можно было представить негодование женщин, вынужденных выступать невольными пособницами мятежников против собственных мужей! Интересно, подумала она, нет ли среди заложниц леди Фрэнсис, супруги губернатора?

Изумлению Лорейн не было бы предела, узнай она, что среди тех, кто в этот солнечный день шагал по баррикаде, размахивая белым фартуком, была Лори-Энн Маклод. Всякий раз, когда она встречалась с кем-нибудь из своих подруг по несчастью, та окидывала ее ледяным взором.

Лори-Энн, высокая красивая женщина, была создана для жизни в этих диких краях и, хотя родилась в Шотландии, лишь в Америке смогла полностью раскрыть свою индивидуальность. В лесах и в прериях она вела себя так же бесстрашно, как самый отважный из мужчин-поселенцев.

Ее огромные синие глаза лучились весельем при взгляде на захваченных в плен леди, которые дефилировали по насыпи, намеренно обходя стороной непокорную шотландку. Широко улыбаясь, Лори-Энн наслаждалась от души.

– Почему бы вам не снять шляпу? Тогда мужчины Джеймстауна увидели бы ваше лицо и поняли, что вы не из нашей компании, – предложила полная дама в ситцевом платье. Ее настолько утомила ходьба, что она обливалась потом.

Лори-Энн рассмеялась:

– А что, если меня узнает ваш муж, достопочтенная супруга члена городского совета? Как бы ему не пришло в голову застрелить вас, чтобы поиметь меня! Ну же, леди, живее! – насмешливо пропела шотландка. – Покажите джентльменам Джеймстауна, что хотя в постели от вас уже давно мало проку, вы еще не разучились ходить!

Этот пронзительный клич болью проник в сердца несчастных женщин.

– Я больше не вынесу! – взмолилась одна. – Кто посмеет стрелять, даже если мы покинем эту противную баррикаду? Уж, во всяком случае, не наши мужья в Джеймстауне! Да и насчет мятежников я сомневаюсь, хотя они силой приволокли нас сюда и заставили маршировать…

Цепь «воинов» в белых фартуках была готова дрогнуть. Назревало дамское восстание, а мужчины, с лихорадочной поспешностью возводившие баррикаду, и не подозревали об этом.

Снова раздался громкий голос Лори-Энн:

– Мужья могут и не поднять на вас оружие, разве что вы надоели им в постели. Возможно, вас пощадят и люди Бэкона. А вот я, если вы перестанете ходить по баррикаде, не пощажу никого!

С этими словами шотландка извлекла из-под фартука пистолет и для убедительности помахала им перед носом изумленных дам.

– Если вы думаете, что я не умею обращаться с этой штучкой, то ошибаетесь! Я собственноручно прикончила двух индейцев, покушавшихся на мою жизнь…

Фартучное воинство испуганно зароптало.

– Пошли, Гортензия, – шепотом позвала подругу пухлая дама в ситцевом платье. – Эта жуткая особа может и вправду нас застрелить!

– Вот именно! – со смехом подтвердила Лори-Энн. – Хотя, конечно, мне не хотелось бы пускать оружие в ход, разве что кто-то из вас попытается бежать…

Подавленные услышанным, дамы нехотя повиновались. Сама же Лори-Энн лихо вышагивала рядом со всеми, и только пистолет, спрятанный под фартуком, отличал ее от остальных участников галантного марша.