Побережье Юкатана купалось в лунном сиянии. На белом песке, сплетя объятия, лежали Лорейн и Рэйл. Буря, омрачившая их отношения, умчалась прочь подобно природной буре, и теперь влюбленные наслаждались сладостным примирением. А в это время белоснежный прибой нежно лизал им ноги и пел бесконечную любовную песню.

Страстно прижимая подругу к груди, Рэйл чувствовал, как победно бьется его сердце при воспоминании о словах Лорейн, произнесенных на пороге смерти: «Я женщина капитана!» Она принадлежит ему, она его любит – разве не призналась она в этом всему миру?

Рэйл повернул к подруге смуглое лицо и провел ладонью по ее обнаженной руке, затем передвинулся к плоскому мягкому животу и задержался у шелковистого треугольника волос. Когда он заговорил, голос его дышал неподдельной любовью:

– Я не верил тебе, девочка, до сегодняшнего дня.

«Неужели ему понадобилось спасти меня от смерти, чтобы понять правду?» – подумала Лорейн, с улыбкой глядя на возлюбленного. Ее белая грудь мерцала в звездном сиянии, словно жемчуг. Раскрасневшаяся от любви, девушка несмело коснулась упругих бедер Рэйла и почувствовала, как напряглись его мышцы от этой ласки.

– Как ты стал контрабандистом? – неожиданно спросила она.

Он пожал плечами.

– В общем-то случайно. Однажды я наткнулся на солидную партию оружия и сразу понял, что это дело сулит немалую выгоду. Купив его, я отправился туда, где в нем испытывали нужду, и продал гораздо дороже.

– Неужели ты всегда промышлял только таким опасным товаром? – озабоченно спросила Лорейн.

– Нет, разумеется. Я торговал всем, что попадалось под руку, – пряностями, французскими винами, кружевом. Как-то я случайно обнаружил большую партию оружия у одной вдовы из Бордо. После смерти мужа она побоялась держать его в доме и с радостью от него избавилась. Я подумал, что в колониях ружья всегда в цене – для защиты от индейцев, например… – Шотландец на мгновение умолк, а потом решительно докончил: – Так я оказался в Род-Айленде.

– И совершил ошибку, – с грустью промолвила Лорейн. – Там ты встретил меня, а я расстроила твои планы. Если бы не это, ты нашел бы кого-нибудь из сторонников Моффатта, продал свой товар и уже давно плыл бы в Англию или еще куда-нибудь. А вместо этого твою шхуну прибило к дикому берегу, и теперь неизвестно, попадешь ли ты в Вест-Индию!

Рэйл внимательно посмотрел на нее, а потом произнес очень серьезно:

– Никакой ошибки не было, девочка. День, когда я тебя встретил, навсегда останется лучшим днем в моей жизни.

У Лорейн перехватило дыхание. В искренности его слов сомневаться не приходилось.

– Я хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда.

Лорейн спрятала лицо у него на груди. Ей не хотелось, чтобы Рэйл видел ее слезы.

– Я буду с тобой, – пообещала она тихо и мысленно продолжила: «Я останусь с тобой до тех пор, пока продлится наша любовь – а она будет вечной!»

Слившись сердцем, душой и телом, они снова занялись любовью. Это было восхитительно. На пустынном диком берегу их объединила чистая радость страсти, которая – в этом были уверены оба – не иссякнет никогда.

Перед тем как уснуть, Лорейн натянула сорочку. Матросы проснутся ни свет ни заря, и будет неловко, если они увидят невесту капитана обнаженной.

Запасшись всем необходимым, моряки приступили к ремонту судна. К берегу стягивались бревна, отовсюду слышался шум молотков – команда торопилась поскорей закончить работу. Лорейн занялась починкой парусов, но скоро Рэйл обнаружил мозоли у нее на руках и строго-настрого запретил прикасаться к парусине.

– Кстати, лес кишит москитами, – озабоченно добавил он. – Я приказал ребятам возвращаться в лагерь до темноты, если они не хотят, чтобы их съели заживо.

Лорейн с опаской взглянула на темные деревья. Как хорошо, что ей не надо туда ходить! Здесь, на берегу, москитов сдувал приятный морской бриз.

– Неужели он ни разу не пришел – тот молодой индеец, что метнул копье в Готье? – с любопытством спросила она.

– Нет, – ответил Рэйл. – Мы оставляли ему еду, как ты просила. И кое-какие товары, которые он смог бы обменять или продать и таким образом выбраться из этого проклятого места.

Лицо Лорейн омрачилось.

– Жаль. Этот человек спас мне жизнь, и я бы хотела поблагодарить его.

– Вряд ли он думал о твоей жизни, – резонно возразил Рэйл. – Скорее хотел отомстить за смерть своей подруги.

– А что, если он не взял еду и вещи потому, что вы оставляли их на террасе Кастильо? Ведь для него это не просто крепость, а храм. Он мог решить, что они предназначены в дар богам…

– Хорошо, в следующий раз мы положим их на стену, чтобы он мог видеть их издалека.

Однако индеец так и не появился.

Ремонтные работы подходили к концу. Однако злой рок снова спутал все планы. К моменту, когда «Красотка» снялась с якоря, пятеро членов команды свалились в жестокой лихорадке. На четвертый день плавания, вернувшись с прогулки по палубе, Лорейн обнаружила, что ее любимый, стиснув зубы, мечется по каюте. Она с трудом уговорила его лечь и заботливо подоткнула одеяло.

– Я позову Андре.

– Не стоит, – возразил Рэйл. – Я сам справлюсь. Чего зря тревожить людей?

Но уже через несколько минут у него начался сильный жар.

Лорейн выскочила из каюты и наткнулась на Мактейвиша.

– Где доктор? – задыхаясь, вскричала она. – Рэйлу плохо – наверное, лихорадка. Он весь горит… А, вот и вы, Андре!

Она с надеждой вцепилась в руку француза. Однако когда тот попытался войти в капитанскую каюту, путь ему преградил пожилой шотландец.

– Держись от него подальше! – предупредил он с угрозой в голосе. – Я не позволю какому-то лекаришке пользовать нашего капитана. Ты уже однажды пытался его убить!

– Не говорите глупостей, Мактейвиш, – попробовал урезонить его Лестрей. – Я врач. Вы обязаны пропустить меня!

Выражение лица его противника не изменилось. Более того, он вытащил шпагу.

– Слушай, парень, если не хочешь, чтобы эта штучка вонзилась тебе между лопаток, отступись!

Лестрей всплеснул руками.

– В конце концов меня ждут другие больные, – пробормотал он и поспешно удалился, невзирая на мольбы Лорейн.

Врачевать Рэйла пришлось ей. Состояние больного постоянно менялось: то он дрожал от холода, так что чуть не падал с койки, то метался в жару, беспокойно ерзал по постели и просил пить. Лорейн покорно выполняла все просьбы Рэйла – обтирала разгоряченное лицо, поправляла подушку, подносила воду.

– Дракон, – вдруг пролепетал он заплетающимся языком, после чего впал в забытье.

Лорейн охватила паника: она решила, что он бредит.

– Ну что ты, родной, – заворковала она, словно разговаривала с ребенком. – Тебе просто показалось. Какие тут могут быть драконы? Лучше выпей воды. Тебе надо побольше пить, иначе жар не спадет.

Внезапно Рэйл сел на постели. Глаза его горели диким огнем.

– Она не может!.. Я убью его… Убью…

И снова в изнеможении откинулся на подушку.

Лорейн окончательно убедилась в том, что он бредит. Вечером до нее донеслось неясное бормотание Рэйла: «Лорейн, Лорейн…» Казалось, он умоляет ее о чем-то. Девушка обернулась и вдруг с ужасом поняла, что он произносит вовсе не ее имя, а призывает некую Лори-Энн. Повторив это слово несколько раз, шотландец страстно воскликнул:

– Выходи за меня! Обещаю, что это плавание станет последним!

«Интересно, кто она такая?» – недовольно подумала она.

Наутро она отправилась на поиски Мактейвиша, надеясь убедить его не чинить Лестрею препятствий и позволить осмотреть Рэйла. Однако шотландец остался непреклонен.

– Пока мы доплывем до Барбадоса, он умрет! – в отчаянии вскричала Лорейн. – Неужели вы это допустите?

– «Красотка» идет на Ямайку. Я так решил, – мрачно изрек Мактейвиш. – В Порт-Ройале полно докторов, не чета нашему.

– Но в тамошних водах водятся и пираты, которым ничего не стоит отнять ваше оружие, – напомнила Лорейн, надеясь хотя бы так заставить его изменить решение.

– Черт с ним, с оружием! – взорвался обычно невозмутимый Мактейвиш. – Все равно я не допущу, чтобы этот гнусный докторишка лечил моего любимца!

В искренности Тейва Лорейн не сомневалась – он был очень привязан к Рэйлу. К несчастью, глубина его привязанности не уступала упрямству. Она поняла, что у нее нет никаких шансов его переспорить и, желая переменить тему, спросила:

– Вы ведь давно знаете Рэйла?

– С тех самых пор, когда он, еще сопливый мальчишка, жил на конюшне, а его отец – в особняке, не желая признавать сына, – последовал мрачный ответ.

Лорейн была поражена. Значит, Рэйл – незаконнорожденный?

– А мать? – продолжала она. – Неужели?..

– Его мать была служанкой в господском доме, там и родила Рэйла. Когда хозяин женился, он отослал ее прочь. Ну, разумеется, он изредка навещал любовницу. И не просто навещал… Через некоторое время у нее появился второй ребенок, тоже сын. Вскоре бедняжка умерла, а дети очутились на улице без гроша в кармане. Рэйл был смышленым мальчишкой, но слишком юным для того, чтобы пойти в подмастерья, а его братец… О нем сроду никто слова доброго не сказал! Новая хозяйка не желала видеть под своей крышей ни того, ни другого и сумела склонить мужа на свою сторону. Так ребята оказались на конюшне. Я зубами скрежетал от гнева, когда видел, как они обращаются с моим любимцем! Вечно ему доставалось за проступки Рори – так звали младшего. Я бы с радостью взял паренька к себе юнгой, но Рэйл и слышать не хотел о том, чтобы расстаться с Рори. Говорил, что обязан заботиться о нем, иначе тот совсем свихнется. А для двоих у меня места не было…

– И что же было потом? – поинтересовалась Лорейн.

– Отец Рэйла умер, и его жена тут же выгнала из деревни незаконнорожденных сыновей мужа. Тут уж я взял его с собой в море. В то время я служил первым помощником на «Вереске».

– А его брат?

– Рори? Он стал работать на ферме. К морю у него не было тяги.

– Но почему Рэйл не выбрал, подобно вам, торговый флот? Как он стал контрабандистом? – продолжала допытываться Лорейн.

Этот вопрос удивил ее собеседника.

– Так «Вереск» как раз и промышлял контрабандой, девочка.

– Значит, вы научили его этому ремеслу, Тейв?

Шотландец приосанился.

– Точно.

Лорейн горестно вздохнула и после непродолжительной паузы рискнула задать вопрос, который мучил ее со вчерашнего дня:

– Вы не знаете, кто такая Лори-Энн?

– Лори-Энн Маклод? – уточнил Мактейвиш. – Еще бы мне не знать! – Он даже сплюнул от негодования. – Никудышная девица, вот что я тебе скажу!

– Значит, она вам не нравилась… А что она собой представляла?

Мактейвиш метнул на собеседницу недовольный взгляд.

– Стройная, рыжеволосая. А глаза такие, словно она постоянно смеется над тобой!

«Ну и, разумеется, рот, созданный для поцелуев!» – мысленно докончила Лорейн. Неужели она обречена вечно соперничать с рыжеволосыми красавицами? Сначала Лавиния Тодд, теперь Лори-Энн Маклод!

– Из ваших слов я поняла, как Лори-Энн выглядела. Но что она была за человек?

– Дикая и необузданная. Вроде тебя. И такая же красотка!

– Это, случайно, не ее портрет? – поколебавшись, спросила Лорейн, вытаскивая из-за корсажа золотой медальон.

Шотландец даже не удостоил его взглядом.

– Ну да. Малыш купил его специально для нее – собирался преподнести, когда вернется из плавания. А портрет она сама ему подарила.

Значит, Рэйл лгал, утверждая, что оригинал ему незнаком!

Лорейн со вздохом вернула безделушку на прежнее место. При первой же возможности она избавится от проклятого медальона!

– Рэйл говорил, что просил Лори-Энн выйти за него замуж.

– Ага. И она согласилась, – подтвердил Мактейвиш.

– Почему же они не поженились?

– Я же говорю – она была никудышной девчонкой! – взорвался он. – Море ей сроду не нравилось. Она взяла с Рэйла обещание, что это будет его последнее плавание, а когда он вернулся, оказалось, что в его отсутствие эта вертихвостка преспокойно вышла замуж и уехала в Америку!

– И Рэйл последовал за ней? – с замиранием сердца спросила Лорейн.

– Еще чего! – презрительно фыркнул ее собеседник. – Для этого у парня достаточно здравого смысла!

– И где же сейчас Лори-Энн?

– Наверное, до сих пор живет в излучине реки Джеймс – если, конечно, не сбежала от мужа с любовником. С нее станется! – свирепо глядя на Лорейн, промолвил Мактейвиш. – Она разбила мальчику сердце, а такие раны медленно заживают. Я не потерплю, чтобы это снова случилось!

– Мне бы тоже этого не хотелось, Тейв, – вздохнула Лорейн и решила сделать последнюю попытку: – Но сейчас меня волнует его тело, а не сердце. Прошу вас, позвольте доктору Лестрею осмотреть Рэйла, иначе он умрет!

– Мой малыш не умрет! – загрохотал упрямец, выпрямляясь во весь рост. – Его и ножом резали, и шпагой кололи, в него дважды стреляли, а он все жив. Так неужели я позволю какому-то паршивому французику прикончить моего любимца?

Поняв, что все ее усилия тщетны, Лорейн решила вернуться в каюту. Итак, медицинской помощи Рэйл не получит. Придется справляться самой.

В полдень Лорейн снова отправилась на поиски Мактейвиша и обнаружила, что неподалеку от шхуны появился торговый корабль под английским флагом. Первый помощник и судовой врач яростно спорили о чем-то.

– Уверяю вас, никто не рискнет подняться на судно, охваченное лихорадкой! – горячился Лестрей.

– Если у них есть врач, они его пришлют, – угрюмо возражал шотландец.

Вскоре над водой поплыл его густой бас:

– Вы можете прислать врача? Наш капитан повредил ногу, а своего доктора у нас нет.

– Какая отвратительная ложь! – негодующе воскликнул Лестрей.

– Прошу вас, Андре, молчите! – взмолилась Лорейн.

От торгового судна отделилась лодка и направилась к «Красотке».

– Слава Богу! – выдохнула Лорейн.

Не помня себя от радости, она помчалась к Рэйлу.

– К тебе идет врач! – возбужденно сообщила она, однако больной ее не услышал. Он снова беспокойно заметался по кровати, время от времени лепеча что-то невразумительное. «Дракон… дракон», – удалось разобрать Лорейн. А потом, более отчетливо: «Сундук… монах…»

И тут Лорейн осенило. Да не «дракон», а «флакон»! Очевидно, монах-испанец дал Рэйлу флакончик с каким-то снадобьем, и теперь эта склянка находится у него в сундуке. Она метнулась к сундуку и, пошарив в ящике, нашла то, что искала.

– Монах дал тебе это? – нетерпеливо спросила она, возвращаясь к больному.

– Да, – подтвердил Рэйл, на этот раз более отчетливо. Он протянул руку к склянке, но тут же снова в изнеможении откинулся на подушку. – Это настойка хины…

В каюту вошел Мактейвиш в сопровождении доктора, бойкого улыбчивого толстяка. С неожиданным для такого коротышки проворством доктор поклонился Лорейн и перевел взгляд на Рэйла. Лицо его мгновенно стало серьезным.

– Лихорадка?

– Вот именно, – угрюмо кивнул пожилой шотландец. – Наш капитан очень нуждается в ваших услугах.

Лорейн торжественно предъявила флакон.

– Настойка хинного дерева! Ее дал Рэйлу испанский монах.

Лицо доктора просветлело.

– Так у вас есть хина? Отлично! В таком случае есть и надежда! – с энтузиазмом воскликнул он и тут же влил в пациента солидную порцию. – На судне имеются другие больные?

– Не такие тяжелые, – безапелляционно заявил Мактейвиш, выхватывая драгоценный флакон, и Лорейн поняла, что он не намерен делиться содержимым с матросами. – Не соблаговолите ли выпить со мной стакан вина, доктор?

– Охотно, – согласился тот.

Втроем они уселись за стол. Доктор оказался словоохотливым человеком. Вскоре его собеседники узнали, что судно, с которого он прибыл, зовется «Цаплей» и следует из Филадельфии на Ямайку. По пути они делали остановку в Йорктауне, и тут выяснилось, что вся Виргиния охвачена восстанием. Некий плантатор по фамилии Бэкон, разгневанный индейскими выступлениями в излучине реки Джеймс, вопреки воле губернатора возглавил вооруженных колонистов, которые намерены расправиться с непокорными туземцами. Исход дела трудно предугадать. Ясно одно – если колонисты не погибнут от рук индейцев, губернатор их точно не пощадит. При этом известии Мактейвиш метнул тревожный взгляд на Рэйла.

К ночи жар спал, и капитан наконец обрел нормальный вид.

– Пришли ко мне Тейва, девочка, – слабым голосом попросил он.

Выполнив его поручение, Лорейн не сразу вернулась в каюту. Было так приятно хоть немного подышать свежим воздухом! Вскоре на палубе появился Мактейвиш. Глаза его сверкали от ярости. Удивленная Лорейн поспешила назад – ей хотелось выяснить, что так разгневало шотландца. Однако Рэйл безмятежно спал, и она решила не будить его.

Первое, что она услышала утром, были слова Лестрея:

– Мактейвиш окончательно сошел с ума. Мы плывем не туда!

Только сейчас она заметила, что солнце светит справа, хотя ему полагалось быть слева.

– А вы не спрашивали Мактейвиша, почему он изменил курс? – встревожилась Лорейн.

Француз пожал плечами.

– Он сегодня в таком настроении, что от него лучше держаться подальше.

– Тогда я спрошу Рэйла! – решительно заявила она и направилась в каюту.

– Мы изменили курс, – сообщила она. – И никто не знает почему.

– Я знаю. Курс изменен по моему приказу.

– И куда же мы идем?

– В Виргинию. Там началось восстание, следовательно, можно продать оружие.

Значит, он слышал, о чем говорил доктор с «Цапли»!

– А я думала, ты спал, – тихо произнесла Лорейн.

– Нет, я обдумывал, как нам быть, – послышался спокойный ответ. – И как только придумал, позвал Тейва.

Слухи об изменении маршрута мгновенно распространились по шхуне. Дерри Корк воспринял это сообщение с энтузиазмом. Ему вторили Хелст и остальные члены команды. Лишь судовой врач придерживался другого мнения.

– Капитан Камерон, – официальным тоном обратился он к Рэйлу, – мы не можем этого сделать. Кажется, вы забыли, что при встрече с капитаном Брайди я заверил его, что мы плывем в Виргинию. Не исключено, что по прибытии мадемуазель Лорейн схватят и препроводят в Род-Айленд!

– Он прав! – встревожилась Лорейн.

– И все же иного выхода у нас нет, – настаивал Рэйл. – Шхуна нуждается в серьезном ремонте, а его можно осуществить лишь в Джеймстауне. В своем теперешнем виде, да еще в сезон штормов, «Красотка» не в состоянии пересечь Карибское море.

– Но когда мы покидали Мексику, вы об этом не думали! – резонно заметил Лестрей.

– Тогда я еще не знал о восстании в Виргинии. Теперь же у нас появилась отличная возможность сбыть оружие: плантаторы – люди богатые. – Он повернулся к Лорейн. – Не волнуйся, девочка, я не дам тебя в обиду, – заверил он, обнимая ее за плечи.

Та лишь покачала головой. Ей вдруг показалось, что они повернули на север вовсе не для того, чтобы продать оружие или починить шхуну. Их единственная цель – найти женщину по имени Лори-Энн Маклод. Женщину, которая в свое время предала Рэйла, но в которую он по-прежнему влюблен…

Поспешно отвернувшись, чтобы скрыть набегающие слезы, Лорейн вцепилась в поручень.

– Что вы думаете обо всем этом, малютка? – вкрадчиво спросил Андре.

– Я считаю, что это отвратительно! – выпалила она и бросилась прочь, оставив француза в полнейшем недоумении.

Вечером она деревянным голосом объявила Рэйлу, что, поскольку он еще не оправился от болезни, ему следует спать одному.

– Чепуха, – отрезал тот. – Мы будем спать вместе. Места хватит обоим!

Только сейчас он обратил внимание на ее воинственно вздернутый подбородок и негромко спросил:

– Насколько я понял, причина в том, что мы изменили курс?

– Да! – с вызовом ответила Лорейн.

Рэйл почесал в затылке.

– Я понимаю, дорогая, что подвергаю тебя риску, но я должен попасть в Виргинию.

И у него хватает наглости признаваться в этом! Лорейн затрясло от ярости.

– Я не нуждаюсь в твоих объяснениях! – закричала она. – Мне все равно, для чего ты плывешь в Виргинию. Но с этого дня ты будешь спать один!

– Как хочешь, – спокойно отозвался Рэйл. – Ложись на кровать, а я устроюсь на полу.

– Какая неслыханная щедрость!

– Ты нуждаешься в отдыхе больше моего, – не замечая ее язвительного тона, продолжал шотландец. – И потом, я многим тебе обязан – ведь это ты нашла флакон.

«Ну разумеется! – с горечью подумала Лорейн. – Я оказалась рядом как нельзя кстати – спала с тобой, ухаживала, пока ты болел… А теперь, когда все в порядке, ты ринулся в погоню за своей старой любовью!»

Бросив на Рэйла негодующий взгляд, она прошествовала к кровати и твердо решила, что отныне будет флиртовать с Андре Лестреем.