Глава 23
Колин возился с веревками, пытаясь втащить пушку на повозку. Для модели эта штука была чертовски тяжелой.
— Эй вы! Не прикасайтесь ни к чему! — Стоя на повозке, Колин отгонял близнецов от ящиков, сложенных пирамидой. — Оставьте все на своих местах!
— А что в них? — спросил один из мальчиков.
— Фейерверк для завтрашнего вечера. Не прикасайтесь к ним, даже не дышите на них. Они целую неделю добирались сюда из Лондона.
— А мы можем вам помочь?
— Нет.
Колин стиснул зубы. Фейерверком он должен был удивить всех. Это его личный вклад в общее дело. Он собирался запустить фейерверк собственноручно, чтобы доказать Брэму, что он, Колин, действительно обладает кое-каким талантом. Но сначала следовало управиться с шедевром сэра Льюиса Финча. Проклятая пушка…
Колин снова взялся за веревку и, качнувшись на пятках, потянул ее изо всех сил. Быть ответственным за артиллерию не так уж просто. Приходилось поднимать очень много тяжелых вещей. А погрузка этой штуковины… Ох, проклятая пушка!
— А какой он, этот фейерверк? — спросил один из близнецов.
Тут Колин заметил, что Финн убрал солому с ящика. И в тот же миг мальчик рванул за шнур. Фейерверк взорвался с резким хлопком, а затем появилось облачко дыма.
— Не вышло, — сказал Руфус с усмешкой. — Попробуй другой.
— Я же сказал: ни к чему не прикасаться! — прорычал Колин.
Он вдруг увидел, что Диннер с громким блеянием спасается бегством. Дрожащий от страха ягненок ринулся под забор, служивший границей с садами Саммерфилда.
— Смотрите, что вы натворили! Вы напугали проклятую овцу, а ведь знаете, что Райклиф безумно ее любит.
— Нам найти его? — спросил Финн.
— Нет, мне придется сделать это самому. Теперь он вас боится.
Колин спрыгнул с повозки, утер рукавом лоб и, перебравшись через забор, оказался в огороде, где росли овощи и травы для специй. Ягненок же пронесся между двумя грядками с репой, пролез под второй забор и выбежал на делянку, граничившую с лугом.
— Диннер! — крикнул Колин, погнавшись за ягненком. — Диннер, вернись сейчас же!
Он добрался до центра поля и остановился, чтобы отдышаться. Затем осмотрелся, но ягненок словно сквозь землю провалился.
— Диннер, где ты?! — заорал Колин.
На сей раз на его крик ответили. Причем от этого ответа даже земля задрожала. Увидев, что на него несется нечто большое и темное, Колин в растерянности заморгал. А потом вдруг понял, что это не овцы, а…
То были огромные коровы, удивительно быстрые. И вид у них был весьма угрожающий. При этом стадо надвигалось прямо на него.
Колин сделал несколько шагов назад.
— Подождите, — пробормотал он, поднимая руки. — Я не имел в виду вас.
Но коровы, по-видимому, не слышали его объяснений, хотя у них были довольно большие уши. Или это рога?
Колин повернулся и побежал к забору.
«Дурак, законченный идиот», — проклинал он себя. И действительно, только идиот мог пойти на пастбище в сумерках, крича «Диннер!» во всю мощь своих легких.
— Ненавижу деревню, — бормотал Колин на бегу. — О Боже, как я ненавижу деревню…
Тут он вдруг понял, что оказался не у деревянного забора, а перед живой изгородью.
— Ненавижу! — заорал Колин, продираясь через терновник. — Мерзкие твари!
Наконец он снова оказался в садах Саммерфилда — весь грязный и ободранный, но, к счастью, не растоптанный.
Глядя на живую изгородь, Колин принялся очищать свою одежду. И тут он вдруг почувствовал легкий шлепок по затылку. Он резко развернулся, вслепую отмахиваясь рукой.
Следующий шлепок пришелся ему в лицо. И тотчас же вспышка боли ужалила его ободранную щеку.
— О Господи, что это?! — воскликнул Колин.
Он поднял руки, защищаясь от повторных ударов.
— Вы злодей! — раздался женский голос. — Вы лживый пес!
Колин опустил руки, чтобы разглядеть нападавшую даму. Это была средняя сестра Хайвуд. Брюнетка. Кажется, Мириам. Или Мелисса?
Во всяком случае, эта леди еще несколько раз ударила его.
— Что вы делаете? — пробормотал Колин, отступая.
Он споткнулся о клумбу с ромашками и с трудом удержался от падения в кусты роз.
А дама гналась за ним и громко кричала:
— Я хочу вызвать вас на дуэль!
— Дуэль?.. Но почему?
— Я знаю все о вас и миссис Ландж! Вы… — Она запнулась. — Вы мне никогда не нравились! Надеюсь, вы это знаете. Я всегда знала, что вы ничтожный субъект и хам. Но теперь моя мать и сестры будут страдать. Вы обманули их надежды.
Ах, так вот о чем речь… Его заставляли ответить за… но за что именно? Неужели за флирт?!
— У Дианы нет ни отца, ни братьев, которые могли бы защитить ее честь. Поэтому защищать ее — мой долг! — Она еще раз ударила его по лицу. — Назовите своих секундантов.
— О Боже, перестаньте! Я не собираюсь принимать ваш вызов. Не будет никакой дуэли.
— Почему? Потому что я женщина?
— Нет. Потому что я видел, как вы, старые девы, обращаетесь с пистолетом. Вы пристрелите меня на месте. — Колин зажал ладонью переносицу. — Леди, послушайте, успокойтесь. Я не прикасался к вашей сестре. Никоим образом.
— Возможно, вы не прикасались к ней никоим образом, но вы обманули ее.
— Обманул?.. Возможно, я танцевал и флиртовал с ней немного, но я флиртовал с каждой молодой особой в этой деревне.
— Нет не с каждой!
Колин остановился, ошеломленный. Потом с усмешкой проговорил:
— А… так вы ревнуете?
— Какой абсурд! — быстро ответила дама и на секунду отвела глаза.
Колин с ухмылкой погрозил ей пальцем.
— Нет, вы ревнуете, леди. Я флиртовал с каждой молодой особой в деревне, но не с вами. И вы завидуете.
— Я не завидую, я просто… — Она с трудом улыбнулась. — Я просто хочу, чтобы вам было больно. Потому что вы причинили боль моей сестре.
Колин ненадолго задумался, потом сказал:
— Послушайте, Мелинда, все совсем не так. Поверьте, вы довольно красивая девушка…
— «Довольно красивая»?! — Она закатила глаза и тяжело вздохнула. — Сэр, что это за комплимент такой? И меня зовут не Мелинда.
— Ну… не довольно красивая, а… Вы очень искренняя. А если бы вы…
— Замолчите! Все говорят одно и то же!
— Все говорят — что?
— Про очки, например. Говорят, что если бы я их сняла, то стала бы просто прекрасной.
— Что за глупость? Я даже не собирался этого говорить, — солгал Колин.
— Я знаю, что вы лукавите. Вы лжете так же легко, как дышите. Но мы говорим сейчас не о моих чувствах. Речь идет о том, что вы безжалостно воспользовались Дианой.
— Уверяю вас, у меня и в мыслях не было воспользоваться вашей сестрой. Ни безжалостно, ни как-либо иначе. И я принес извинения за все то, что произошло в кондитерской.
— О да, вы принесли извинения весьма красиво. Вы заставили всех считать вас порядочным человеком. Это единственное, что вас волновало. А затем вы завязали дружбу с… замужней женщиной.
Колин вздохнул. У него сейчас не было времени для такого разговора. Ему нужно было подготовить фейерверк, установить пушку и поймать ягненка.
— Леди, я не понимаю, к чему наш разговор? Я говорю, что не собираюсь делать предложение. Ни вашей сестре, ни кому-либо еще.
— Хм… Я никогда бы не позволила вам на ней жениться.
— Тогда чего же вы хотите?
— Правосудия! Я хочу, чтобы вы всегда отвечали за свои поступки, а не снимали с себя ответственность, прячась за красивыми фразами.
«Ну, теперь понимаете? — хотел сказать Колин. — Вот почему я избегаю вас». Казалось, что эти очки позволяли ей видеть его насквозь.
— Звучит очень знакомо. Вы прямо как мой кузен, — сказал он. — Надеюсь, вы не собираетесь обработать меня тем же способом, что и его.
Дама призадумалась.
— Хм… Какая превосходная идея.
Быстрым и точным движением руки она вскинула свою сумочку и отправила ее в полет.
Колин вздрогнул — и как раз вовремя. Потому что ему удалось получить удар в плечо, а не в голову. И все же плечо ужасно заныло.
— Черт возьми, что у вас в сумке? Камни?
— А что же еще?
Действительно, что же еще?.. Как он мог забыть про эту нелепую одержимость геологией? Мерзкая гарпия!
— Знаете, Марисса…
— Минерва!
Она подняла руку, чтобы замахнуться другой сумочкой, также заполненной камнями.
Но на сей раз Колин был готов. Быстрым, как молния, движением он схватил Минерву за запястье, развернул и притянул спиной к своей груди. Затем обвил рукой ее талию. Ее очки свалились с переносицы и упали в траву.
Она попыталась высвободиться и закричала:
— Отпустите меня!
— Не сейчас. Вы наступите на свои очки, если не перестанете бороться.
Но действительно ли он хотел, чтобы она перестала? С того места, где стоял Колин, можно было смотреть прямо в лиф ее платья. И он увидел, что с ее грудью произошли удивительные перемены. Исчез холодный алебастр — осталась лишь теплая и весьма соблазнительная плоть. Да, она выглядела очень даже неплохо…
— Тише… — Он прикоснулся губами к ее уху. Волосы девушки пахли жасмином, и этот аромат кружил ему голову, путая мысли. — Успокойтесь, дорогая.
— Я не хочу успокаиваться! Я хочу дуэль! — Она извивалась в его объятиях, а в нем запульсировало желание, что было ужасно. — Сэр, я требую сатисфакции.
«Да, верно, — подумал Колин. — Она из тех женщин, которые требуют сатисфакции. Даже в постели». И еще она потребовала бы честности, обязательств и преданности — всего того, чего он не желал давать.
Вот почему он должен позволить ей уйти.
— Стойте спокойно, или вы их сломаете.
Колин нагнулся, чтобы поднять очки в металлической оправе, упавшие в заросли плюща. Очистив их от грязи и мха, он посмотрел сквозь них на лунный свет, проверяя, нет ли на стеклах царапин.
— Они целы?
— Да.
Девушка попыталась выхватить очки, но он удержал их. А она, споткнувшись, упала ему на грудь. Когда же посмотрела на него, моргая, ее ресницы затрепетали, как опахало. А ее язык пробежал по влажным губам.
О Боже! Для типичного «синего чулка» у нее чертовски страстные губы. Сочные, пухлые, с красной каймой. Как две половинки зрелой сладкой сливы.
Колин откашлялся и пробормотал:
— Знаете, а они правы. Вы действительно совершенно другая без очков.
— Правда?
— Да. — Он надел очки ей на переносицу, а дужки убрал за уши. Затем пальцем приподнял ее подбородок, чтобы рассмотреть поближе лицо. — Нет, так, пожалуй, все-таки лучше.
Она взглянула на него сквозь круглые стекла и пробурчала:
— Сэр, вы ужасный человек. Я презираю вас.
— Именно так, малышка. — Зная, что это досадит ей, Колин коснулся кончиком пальца ее носа. — Теперь вы видите все очень ясно.
