Глава 16

– Ваша комната – вверх по лестнице, мистер Делейни. Вторая дверь направо. Все ваши спутники устроены на ночь. Все необходимое вы найдете внизу, у задней лестницы.

Престарелая дама, сопровождавшая Коннела и благоухавшая запахами жимолости и увядших цветов, указала куда-то в сторону, и пламя свечи в ее руке затрепетало, создавая игру теней на высоких оконных створках.

Перехватив в левую руку сумку, в которой лежали его бритвенные принадлежности и свежая рубашка на утро, Коннел правой рукой взялся за перила. От его прикосновения перила, словно протестуя, заскрипели. Час был поздний, и сил на разговоры совсем не осталось. Коннел вздохнул и начал подъем по ступенькам, казавшимся бесконечной тропинкой на вершину узкой и высокой горы. В Гленмиде таких крутых лестниц не было, и к тому же он слишком устал…

Остановившись на несколько секунд, Коннел изобразил вежливую улыбку и сказал своей древней проводнице:

– Благодарю вас, миссис Дуглас.

– Вам нужна свеча, чтобы добраться? – Старушка посмотрела на Коннела сквозь роговые очки, стекла которых были такими толстыми, что глаза за ними казались огромными. – Хотя я не люблю давать свечи постояльцам, если сама могу проводить их до комнаты. Тем более что два года назад какой-то пьяный, болван поджег дом О’Нилов на Милк-стрит. Но вам, если хотите, я дам свечку. Если вы считаете, что она вам нужна.

– Нет, уверен, что и так прекрасно доберусь. Вторая дверь налево?

– Поскольку вам с утра пораньше надо быть на ярмарке, на рассвете моя сестра приготовит вам кофе и бисквиты, – сказала старушка, после чего направилась в сторону кухни, унося с собой крошечный источник света.

Оставшись в полной темноте, Коннел пробурчал:

– Значит, вторая дверь налево… – Он очень надеялся, что ему удастся поспать хотя бы несколько часов, чтобы завтра, когда потребуется, он смог бы действовать решительно и принимать верные решения. Бетани же спала по соседству, и ей, конечно же, тоже следовало хорошенько выспаться.

Коннел предполагал, что их с Джеком поселят в одном номере, и очень удивился, когда встретившая их по прибытии сухощавая дама сообщила, что в связи со «сложившимися обстоятельствами» они будут жить в отдельных комнатах. Им продемонстрировали «апартаменты», в которых предстояло остановиться на время ярмарки. Комнатушки эти были немного шире лестницы, по которой ему сейчас предстояло подняться. И очень трудно было повернуться в такой комнатке, не ударившись обо что-либо локтем или коленом.

Особенно сейчас, когда вокруг кромешная тьма.

Верный, как всегда, своему слову, Джеймс обеспечил не только их приезд и демонстрационную площадку на ярмарке, но и условия проживания. К сожалению, в это время спрос на комнаты в «Каррэ» резко возрастал, а поэтому условия проживания, были далеко не блестящими. Но с этим, вероятно, следовало смириться; главное – чтобы можно было преклонить голову и переодеться.

Поднявшись по лестнице, Коннел начал потихоньку продвигаться в темноте на ощупь. Через минуту-другую ему наконец-то удалось нащупать дверь, и, открыв ее, он шагнул внутрь. Остановившись, он немного постоял, чтобы глаза привыкли к темноте, и вскоре, заметил что-то похожее на свет, проникавший через единственное окно в комнате. Прошло еще немного времени, и глаза его стали различать смутные контуры некоторых предметов. Самым большим из них был, скорее всего, контур кровати. Коннел вытянул руку в сторону, и наткнулся на спинку стула, стоявшего у стены, рядом с дверью. А рядом находился умывальник. Что ж, очень хорошо.

Быстро сняв куртку и жилет, Коннел бросил их на стул и, шагнув к умывальнику, смыл с себя дорожную пыль. Затем прошел по комнате и присел на край кровати, чтобы снять ботинки. Кровать громко скрипнула, и тотчас же раздался громкий шепот:

– Кто здесь? Здесь есть кто-то?

Женский голос с хрипотцой был сонным, и в нем звучала тревога. Удивительно знакомый и бесконечно дорогой голос, а запах, исходивший от этой женщины, казалось, проникал в самое сердце Коннела.

– Бетани, ты?

– Да.

– Это я, Коннел.

Может, он ошибся дверью? Или сестры Дуглас догадались воплотить в жизнь его желание? А может, Бетани пришла сюда, желая видеть его?

– Дорогая, что ты здесь делаешь?

Коннел почувствовал, как под ним зашевелились простыни и одеяло, а пружины матраца жалобно скрипнули, когда Бетани села в постели. В темноте Коннел смог различить лишь расплывчатые контуры ее фигуры.

– Миссис Дуглас прислала меня сюда. Она сказала: вторая дверь налево.

Она сказала ей «налево»? Значит, он ошибся? Да, вероятно, ошибся.

– Все правильно, дорогая. Выходит, я просто ошибся.

– А-а-а… понятно.

Ее улыбка овеяла теплом душу Коннела. Ему следует немедленно встать и убраться за дверь. Быстро, пока еще кто-нибудь не обнаружил его ошибку. Но Коннел чувствовал, что ему ужасно не хочется уходить. Хотелось остаться… хотя бы на несколько минут, А еще лучше – забраться под одеяло и оставаться в постели Бетани всю ночь.

– Дорогая, мне следует извиниться за ошибку. И за то, что побеспокоил тебя.

– Не надо.

– Мне следует уйти…

– Останься.

Потянувшись к Бетани, он заключил ее в объятия – такую теплую и такую восхитительную.

– Коннел…

Бетани произнесла его имя с легким придыханием, от чего он окончательно потерял голову. В следующее мгновение Коннел крепко прижал ее к себе и губы их слились в страстном поцелуе. В эти мгновения Коннел чувствовал, что ему хочется одного: оставаться с этой женщиной как можно дольше – оставаться всю жизнь.

– О Коннел, – прошептала Бетани, когда поцелуй их прервался.

Он обнял ее еще крепче, губы их снова слились в поцелуе.

В течение последних двух недель Коннел пытался серьезно поговорить с Бетани. Рассказать о том, что поместье находится под угрозой краха, а ему, возможно, придется принять в создавшихся обстоятельствах очень важное решение. Но всякий раз, оказываясь с ней в одной комнате, или просто при мимолетной встрече, он удерживался от разговора, потому что надеялся: все как-нибудь устроится и ему удастся справиться с трудностями.

Если только, завтра день будет удачным, если завтра ему удастся заполучить достаточное количество заказов для расчета с кредиторами и для спасения Гленмидских конюшен, он, Коннел, непременно попросит руки Бетани. Ох, слишком уж много этих «если», слишком уж много…

«Я знаю, что ты за человек…» Кажется, так сказала Бетани во время их встречи в новых конюшнях. И еще она сказала, что он человек, достойный уважения. Коннел был сражен прямотой и откровенностью этой женщины. Оказывается, нечестивец в глазах Бетани был человеком, достойным уважения!

И Коннелу отчаянно хотелось быть именно таким, каким его считала Бетани. Хотелось быть мужчиной, способным дать ей счастье. Но что, если он не сможет обеспечить ей достойную жизнь, а жить им придется тем не менее вместе? Что, если завтра он потерпит поражение и не сможет заключить столько сделок, сколько требуется для того, чтобы успокоить кредиторов?

Увы, действительность грубо ставила его на место именно здесь и сейчас, когда он сидел на постели Бетани, держа ее в объятиях, целуя ее… Господи, неужели он действительно потерпит поражение? Если так, то его едва ли можно назвать достойным уважения человеком.

«Вивиан может стать ключом к твоему спасению… Все могло быть гораздо хуже…» – прозвучали у него в ушах слова Джеймса, и Коннел невольно содрогнулся.

Что ж, если завтра он действительно потерпит поражение, если будет вынужден последовать плану Джеймса и жениться не на Бетани, а на Вивиан Браун, жениться ради спасения Гленмидских конюшен, то это только лишний раз докажет, что Бетани в нем ошиблась и он, Делейни, именно такой, каким его считают, то есть совершенно недостойный уважения. В глазах Бетани он станет лжецом и предателем.

Но нельзя говорить сейчас о возможном поражении, нельзя говорить Бетани такие вещи, сжимая ее в объятиях. Уж лучше подождать до завтра, а потом… Коннел невольно вздохнул, подумав о том, что рано или поздно рассказать придется.

Вероятно, ему следовало давно уже рассказать все Бетани, рассказать всю историю своей многолетней задолженности. Бетани и Росс заслуживают лучшего положения, чем то, в котором оказались, приехав сюда. Годами он жил в долг, урезал свои расходы и экономил на всем с единственной целью – накопить денег, и выкупить любимые конюшни с условием, что дальнейшее их развитие сможет давать прибыль, чтобы компенсировать начальные издержки. Но приезд Бетани с Россом подстегнул инвесторов, и они потребовали возврата займа раньше времени. Сможет ли он сказать… хотя бы часть правды, сказать так, чтобы Бетани не возложила всю вину на себя? Будет, ли она смотреть на него теми же глазами, что сейчас, когда поймет, что он вполне может разрушить ее жизнь так же, как в свое время Финн?

Вопросы эти ледяным душем: охладили страсть Коннела и тяжелой глыбой легли на душу.

Он не мог допустить, чтобы Бетани винила себя за его, Коннела, ошибки. Вначале финансовый крах конюшни потерпели из-за пристрастия дяди Бреннана к азартным играм. А теперь, его собственная опасная игра могла привести к тому, что они опять потеряют конюшни, на этот раз уже навсегда. Приезд Бетани с сыном, возможно, и осложнил ситуацию, но Бетани была здесь ни при чем, она вела себя безупречно и заслуживала лучшей участи.

– Знаешь, милая, мне сегодня ночью надо как следует отдохнуть. Завтра очень важный день. Тебе, тоже не мешает отдохнуть. Прости за вторжение, за то, что напугал тебя.

Коннел сгреб со стула свою одежду и открыл дверь, чтобы направиться в свободную комнату напротив.

– Спокойной ночи, Коннел. – В голосе Бетани было столько грусти, что он едва не вернулся к ней.

– Спи спокойно, дорогая.

– Тетушка Бриджет, я действительно не могу привыкнуть к такой ширине, – проговорила Бетани, осматривая свое бледно-желтое кашемировое платье. – Не уверена, что смогу благополучно спуститься с лестницы теми мелкими шажками, которых требует такой покрой.

Бриджет еще раз придирчиво осмотрела трехслойную юбку.

– Да, действительно… Вот эти складки, если бы я не пощупала их собственными руками, я вряд ли приняла бы за настоящие. Но не беспокойся, ты выглядишь замечательно, айшон. Приятно видеть тебя в доетойном наряде Давненько такого не было.

Коннел настоял на том, чтобы они потратили часть средств, выделенных на поездку, на покупку тканей. С их помощью Бетси и Бриджет отреставрировали дорожные платья и кое-что другое, необходимое для поездки. Как ни странно, но Вивиан сдержала свое слово и прислала очаровательное бальное платье.

– Тетушка Бриджет, ты сегодня тоже выглядишь необыкновенно привлекательной. Тебе очень идет этот синий оттенок. Правда, мне кажется, что особый блеск придает тебе сияющее в твоих глазах счастье.

Бриджет покраснела. По пути в «Каррэ» Джек ехал верхом рядом с их экипажем и развлекал всевозможными историями о привидениях. Коннел же в основном проводил время в обстоятельных беседах со своим старшим конюхом Лаки Тависом. Он тщательно избегал общения с Бетани – и тогда, когда они останавливались, чтобы расправиться с содержимым продуктовой корзины, приготовленной для них Дженной, и даже тогда, когда она пристально смотрела на него. Такое поведение Коннела ужасно расстраивало Бетани, расстраивало и приводило в отчаяние.

Тихо постучавшись, в комнату вошла одна из сестер Дуглас с запиской. Престарелые сестры были очень похожи, и Бетани ни за что не могла отличить одну от другой. Пожилая дама откашлялась.

– Записку только что доставили для миссис Делейни. Девочка, которая принесла записку, уже ушла, – сообщила миссис Дуглас, передавая листок Бетани. – Кроме того, вам оставил сообщение ваш муж, – добавила она.

– Мой муж? – переспросила Бетани, разворачивая письмо от Вивиан.

– Да, с рассветом он отправился на ярмарочную площадку. Он просил передать вам, что вы увидитесь на ярмарке.

Разумеется, миссис Дуглас имела в виду Коннела.

– Мистер Делейни мой шурин, – сказала Бетани. – Двоюродный брат моего мужа.

– Что ж, тогда понятно, почему вы заняли разные комнаты. – Высохшее личико миссис Дуглас просияло. – А моя сестра посчитала, что вы в интересном положении, поэтому мистер Делейни вынужден входить в ваши деликатные обстоятельства. Но я решила, что у вас очередная размолвка и вы выгнали его из своей постели.

Бетани не знала, что на это ответить. Вежливо улыбнувшись, она сказала:

– Выходит, и вы, и ваша сестра ошиблись, миссис Дуглас. Видите ли, мы с мистером Делейни просто родственники, не более того.

Ах, если бы миссис Дуглас только знала, как ей хотелось, чтобы Коннел остался в ее комнате прошедшей ночью! Впрочем, ей ужасно этого хотелось постоянно, каждый вечер.

– Очень жаль. – Миссис Дуглас покачала седой головой. – Увы, правда, как правило, гораздо скучнее того, что говорят люди. А мы так разволновались, когда узнали, что в нашем доме остановится нечестивец. Мы были уверены, что узнаем несколько очень интересных историй… Но оказалось, что кузен вашего мужа думает только о своих лошадях. Ни малейшего намека на скандальное поведение за всю прошедшую ночь. Тем не менее моя сестра не теряет надежду и делает ставку на сегодняшний бал.

И тут вдруг Бетани увидела на полу, рядом с умывальником, какую-то… деталь одежды. В следующее мгновение она сообразила, что это не что иное, как жилет Коннела, который он, очевидно, уронил, когда уходил накануне ночью. «Наверное, скандала все-таки не избежать», – подумала Бетани. Стараясь не смотреть на жилет, она принялась читать записку.

– О Господи, тетушка Бриджет! Оказывается, миссис Браун хочет встретиться с нами через четверть часа. Ты готова?

– Мне надо лишь надеть шляпу и перчатки:

– Одевайся быстрее, а я пока еще раз проверю, все ли взяла. Встретимся внизу. – Бетани постаралась задвинуть ногой злополучный жилет чуть дальше под умывальник и принялась выпроваживать старушку из комнаты. – Вы уж нас простите, миссис Дуглас.

– Да, конечно. Я приду прибрать в вашей комнате сразу после того, как мы с сестрой выпьем утренний чай. Сестра просто жить не может без чашки утреннего чая, и ей не важно, какая в это время погода – дождь или светит солнце. К счастью, сегодня солнечный денек, как раз для торгов.

Бетани бросилась к жилету. Конечно же, Коннел не мог отыскать его в темноте во время своего поспешного ухода. От жилета пахло лошадьми и свежескошенной травой. Плотно свернув жилет, Бетани затолкала его в свою дорожную сумку. Затем, подхватив шляпу и перчатки, поспешила к Бриджет.

Менее всего Бетани хотелось провести этот день в обществе Вивиан Браун, прогуливаясь по улицам или по ярмарке. Но их поездку финансировал Джеймс Кэри, поэтому Бетани никак не могла отказаться от приглашения его кузины.

Облаченная в синее мексиканское платье из гренадина и пепельного цвета жакет, с черной бархатной лентой поперек груди, по лестнице спускалась Вивиан, протомившая Бетани и Бриджет почти часовым ожиданием. Все это время Бриджет ворчала по поводу шикарной обстановки жилища Вивиан, гораздо более богатого и комфортабельного, чем их с Бетани приют.

– Бет, дорогая, как же я рада вновь видеть тебя и твою тетю! – воскликнула Вивиан. – Но могу поклясться, я назначала встречу на одиннадцать.

– Вивиан, сейчас половина двенадцатого. Миссис Браун изобразила удивление.

– Что ж, в таком случае мы опаздываем. И нам следует поторопиться, а то наши мужчины начнут о нас беспокоиться.

Бетани весьма сомневалась в том, что хоть кто-то заметит их отсутствие.

– Прежде всего, я надеюсь, они слишком заняты, чтобы обращать на нас внимание.

– Ну и ладно, – надула губки Вивиан. – Морин, гости устали ждать. Подай, пожалуйста, мою шляпу и сумочку.

– Слушаюсь, мэм. – Девушка сделала глубокий реверанс.

– Морин превосходно укладывает волосы. – Вивиан с улыбкой тронула свою прическу; ее великолепные волосы, аккуратно уложенные от висков, были немного завиты на концах, свободно падавших на плечи. – Если хочешь, смогу упросить, ее сделать что-нибудь и с твоей прической перед сегодняшними празднествами.

– Ты очень добра. Но может быть, мы решим это после посещения ярмарки?

Вивиан взяла у служанки широкополую шляпу, украшенную такими же, как и платье, лентами, и пару черных перчаток. Промурлыкав слова благодарности, она водрузила шляпу на голову и завязала тесемки кокетливыми бантами. Бросив последний взгляд в висевшее, в холле зеркало, она покосилась на Бетани:

– Что ж, пойдем. Джеймс оставил нам брошюрку, по которой мы сможем ориентироваться на ярмарке.

Они стали пробираться по улицам, городка, ведущим к месту, где были расставлены ярмарочные палатки. Бриджет взяла на себя роль проводника, но шла так быстро, что ее спутницам пришлось не спускать с нее глаз, чтобы не потерять в многоликой толпе.

Вивиан оказалась весьма забавной спутницей: она ни на минуту не умолкала, говорила же главным образом о модах и о магазинах модной одежды, которых в городе в период проведения ярмарки появилось великое множество.

– И о чем только она думала, когда покупала эту шляпу? – Вивиан перевела взгляд на проходившую мимо даму. – Я имею в виду, что наряжалась она, как пить дать, у модистки в каком-нибудь провинциальном городишке. Но даже если она думала, что три павлиньих пера и розовые рюши – это все, чего ей недоставало, то они могли бы по крайней мере предложить ей посмотреться в зеркало.

– Ты слишком категорична, Вивиан.

– Ну спасибо, Бет. – Миссис Браун посмотрела на собеседницу, и Бетани показалось, что в глазах ее вспыхнули какие-то зловещие огоньки – точно также она смотрела на Росса, когда приезжала с Джеймсом в Гленмид.

К величайшему удивлению Бетани, поиски ярмарки доставляли ей немало удовольствия, особенно забавляли комментарии Вивиан относительно встречавшихся им дам. Бетани указала глазами на проходившую мимо них женщину в шляпе из пурпурного вельвета и с фиолетовыми розочками.

Вивиан усмехнулась и, понизив голос, изрекла:

– Фиолетовый котелок.

Бетани пришлось прикрыть рот ладошкой, чтобы не расхохотаться. Когда речь шла о безвкусице в одежде, в остроумии Вивиан не было равных.

Зайдя за угол, они были ошеломлены открывшимся перед ними многоцветием палаток, знамен, повозок, вагончиков и прочего. И все это оглушительно шумело и грохотало, а из котлов, где варились сосиски и картофельный суп, поднимался густой пар. Тут же тушилась рыба и готовились многие другие блюда.

– Удивительно! – воскликнула Бетани.

– Да, действительно… – подтвердила тетушка Бриджет.

Вивиан окинула взглядом ярмарку, потом сказала:

– Давайте подумаем, как нам лучше добраться до нашей площадки. Похоже, наших мужчин поблизости нет. Действительно, где же они?

– Кажется, Джеймс написал номер в верхнем углу карты, – вызвалась помочь Бетани. – Надпись должна быть в районе, где находится палатка Гленмида, – продолжала она, указывая пальцем на примечание – «Номер 17-8».

Бриджет тоже осмотрелась, потом взглянула на карту и досадливо сморщилась. Бетани с Вивиан также уставились на карту, но так и не поняли, в какую сторону им надо идти.

– Нам нужно просто у кого-нибудь спросить, – сказала наконец Вивиан. – Мы не собираемся торчать здесь весь день. Полагаю, тут можно найти человека, который покажет нам верную дорогу.

– Прошу прощения, леди. Надеюсь, вы не сочтете мое вмешательство чрезмерной дерзостью. Вы разрешите предложить вам помощь?

Низенький пожилой джентльмен в старомодном, но безукоризненно сшитом сюртуке снял шляпу и поклонился. Рядом с ним стояли еще два джентльмена; один из них, судя по всему, являлся сыном старика, второй же был совсем юнец. Эти двое также поклонились.

– Меня зовут Клемент Сойер, это мой сын Таддиус, а это – внук Андерсон. – Акцент выдавал в мистере Сойере американца. – Леди, осмелюсь спросить… Скажите, вы пытаетесь определить местонахождение какой-то определенной группы? Или же просто осматриваете ярмарку?

– Нет-нет, нам нужны вполне определенные палатки. – Бетани, стоявшая ближе всех к мистеру Сойеру, вручила ему карту. – Гленмидские конюшни. Кажется, они находятся под этим номером, но мы не можем найти его ни в одном из списков.

– Так вот, дорогая, в чем ваша проблема. Дело в том, что печатники все напутали. В результате многие палатки оказались на карте совсем не на своих местах. Но к счастью, мы как раз знаем, в каком месте находятся Гленмидские конюшни. Не так ли, парни?

– Но, отец… – В голосе Таддиуса Сойера звучала тревога.

– Не суетись, Тэд. Я всего лишь предлагаю, помощь этим очаровательным леди. Я же не пытаюсь навязать им свой товар, верно? Мы просто разговариваем.

Таддиус с сомнением посмотрел на родителя, однако промолчал.

– Ах, господа, нам не хотелось бы вас стеснять, – проговорила Вивиан томным голосом, – но любая помощь с вашей стороны была бы оценена по достоинству. К тому же следует учесть то обстоятельство, что все мы здесь соотечественники.

– Мы недавно очень внимательно ознакомились с подробной информацией именно об этих конюшнях, – продолжал мистер Сойер. – На ярмарке только и разговоров, что о Гленмидских конюшнях, по крайней мере, среди тех, кто покупает лошадей. Такие замечательные, и прекрасно составленные родословные… Поверьте, мы будем счастливы, проводить вас туда.

Клемент Сойер одарил сына и внука выразительным взглядом, исключавшим какие-либо возражениях их стороны.

– Но доктор… – нерешительно пробормотал внук.

– Доктор сказал, что в поездке я не должен волноваться, вот и все. Но со мной все будет в порядке, молодой человек.

И сына, и внука Клемент Сойер укротил своей железной аргументацией, и скорее всего точно так же он мог убедить в своей правоте всякого, кто встречался на его пути. Бетани имела возможность удостовериться в этом уже через несколько минут.

– И ничто не принесет мне большего спокойствия, чем возможность прогуляться в обществе трех очаровательных леди, – продолжал старик. – Не окажете ли мне честь, мисс… – Он предложил Бетани руку.

Оглянувшись, Бетани обнаружила, что Вивиан уже успела взять под руку Таддиуса Сойера, а тетушка Бриджет приняла предложенную ей руку внука.

– Миссис… миссис Делейни. Благодарю вас, мы согласны.

– А-а-а, понятно. – Лицо мистера Сойера просияло. – А у владельца Гленмидских конюшен, случайно, не такая же фамилия? Он что, ваш муж?

Медленно пробираясь к цели своего путешествия, они очень приятно проводили время, разглядывая представленные на продажу образцы повозок и всевозможных экипажей, как новых, так и уже повидавших виды. Посетителей было очень много, и они при всем желании не могли бы идти быстрее.

К радости коннозаводчиков, каждому из них была выделена огороженная канатами площадка с тентом, где могли укрыться от зноя и непогоды лошади. Площадки эти служили также прекрасной защитой от напора толпы.

Тетушке Бриджет потребовалось совсем немного времени, чтобы расшевелить Сойера-внука; она принялась играть в ту же игру, в которую играют с детьми все женщины на свете, – стала рассказывать Андерсону страшные истории о привидениях.

Верная своей натуре, Вивиан в мгновение ока очаровала Таддиуса Сойера. Вне всяких сомнений, миссис Браун принадлежала к типу женщин, расцветающих пышным цветом, стоит им оказаться в обществе мужчин. Как ни странно, Бетани тоже держалась непринужденно. Беседуя со своим спутником, она узнала, что он коннозаводчик из Мэриленда, приехавший в Ирландию в надежде приобрести нескольких жеребцов для улучшения породы своих лошадей, И больше всего мистер Сойер хотел приобрести принадлежавшего мистеру Делейни белого жеребца Тигана.

– Не думаю, что вам удастся уговорить мистера Делейни продать именно этого жеребца, мистер Сойер. Предлагаемая вами сумма значения не имеет. Тиган нужен мистеру Делейни для улучшения породы. Возможно, он сможет отправить вам одного из жеребят, когда те появятся.

Мистер Сойер ухмыльнулся и пожал Бетани руку.

– Вы мне нравитесь, миссис Делейни. Может, для вас это и новость, но у вас душа настоящего торговца лошадьми. Да-да, мадам, настоящего торговца лошадьми. – Тут мистер Сойер остановился. – С искренним сожалением должен сообщить вам, что наш путь окончен.

Бетани настолько была поглощена разговором, что не сразу сообразила, о чем речь. Осмотревшись, она увидела Коннела и Лаки Тависа, беседовавших с каким-то незнакомым мужчиной. Коннел был сдержан и очень спокоен. Заметив Бетани, он молча кивнул ей, затем снова повернулся к собеседникам. Судя по всему, речь шла о кобыле, которую Лаки держал под уздцы.

Закончив разговор, Коннел обратился к Бетани:

– А мы уже потеряли всякую надежду вас увидеть. – Он радостно улыбнулся, и у Бетани от этой улыбки потеплело на сердце.

Обратив свое внимание на Клемента Сойера, Коннел проговорил:

– Рад вас видеть, сэр. – Он обменялся с почтенным джентльменом рукопожатием. – Позвольте спросить вас, о каком торговце лошадьми шла речь в разговоре, конец которого мне удалось подслушать?

Мистер Сойер весело рассмеялся:

– Я говорил с этой молодой леди. С миссис Делейни. Она пытается заинтересовать меня жеребятами, которых еще только планируется получить от белого красавца, пленившего мое сердце. Вам следует взять ее в компаньоны, поскольку она знает толк в бизнесе.

– Пока рано…

Правильно ли она его расслышала?

– Я уже сказал вам, мистер Сойер, что Тиган не продается. Ни за какие деньги.

Клемент Сойер посмотрел на сына, поглощенного беседой с Вивиан Браун.

– Все продается, если цена правильная. Весь фокус в том, чтобы отыскать доверчивого чудака, согласного на эту цену.

– Что ж, спасибо, что доставили нам наших дам. Полагаю, они тоже стали жертвами известной опечатки на карте. Я вообще поражаюсь, как кто-то смог найти к нам дорогу.

– На ярмарке только и разговоров, что о вас, мистер Делейни. Все знают, что ваши племенные лошади – одни из лучших в Ирландии.

Бетани высвободила руку из руки своего проводника.

– Еще раз благодарю вас, мистер Сойер. Ума не приложу, чем бы отплатить за вашу услугу.

– А будете ли вы сегодня вечером на балу? – поинтересовался коннозаводчик из Америки.

Бетани кивнула, и мистер Сойер одарил ее обворожительной улыбкой; было совершенно очевидно, что в дни своей молодости он пользовался у женщин немалым успехом.

– Не могли бы вы обещать мне один танец? – Старик бросил выразительный взгляд на сына и добавил: – Или хотя бы посидите со мной немного и выпейте лимонада.

Бетани улыбнулась:

– С удовольствием, сэр. Какой танец вы предпочитаете?

– Дорогая, а ты не забыла, что первый танец ты обещала мне?

Коннел взял Бетани за руку, и сердце ее подпрыгнуло в груди.