Глава 7
Юркий таракан

В дверь тихонько постучали. Генриетта вскочила, сорвала с носа очки и запихнула их вместе с «Индийским тантризмом» под диванную подушку.

– Войдите, – произнесла она с беспечным видом. Генриетте нужно было переодеться перед походом в театр, но она просто не могла оторваться от чтения книги Феликса.

Или от рассматривания экзотических гравюр, изображавших пары, занимающиеся любовью во всевозможных позах.

– Надеюсь, я тебе не помешаю, – прошептала Эстелла, проскользнув в дверь и закрыв ее за собой. Одета она была в ситцевый халат. – Мне нужно поговорить с тобой. – Ее голос, обычно такой веселый, дрожал от возбуждения.

– Что такое, дорогая? – Генриетта похлопала рукой по софе рядом с собой. Она никогда не видела Эстеллу в таком состоянии.

Эстелла присела на софу и повернулась к Генриетте.

– Это все та статуя.

– Статуя? – переспросила Генриетта.

– Это то, что Баклуорт хочет сделать со мной? – В голосе Эстеллы слышалась озабоченность.

– Ну, я так не думаю. – Генриетте трудно было представить себе лорда в столь рискованном предприятии. – Как сказала твоя мама: не все... не все... делают это... – Генриетта смущенно кашлянула. – Так.

Повисла пауза.

– Делают – что? – спросила Эстелла.

О Боже! Генриетта сглотнула. Ситуация была намного хуже, чем она воображала.

– Ты дебютантка, это твой первый сезон, – проговорила она голосом строгой няни. – Молодые люди ухаживают за тобой. И у тебя нет ни малейшего подозрения зачем?

На этот раз пауза затянулась надолго. Эстелла усердно, думала, нахмурив лоб.

– Чтобы жениться на мне, – наконец сказала она.

– Верно. А ты когда-нибудь задавалась вопросом, зачем мужчине нужна жена?

– Нет... Я не знаю. – Эстелла тряхнула кудряшками. – Мне кажется, есть что-то, чего я не знаю, но что известно всем остальным. Тебе, маме, Баклуорту. И еще эта ужасная статуя! Что тот мужчина делал с той женщиной? – Глаза девушки испуганно округлились.

– Он... – Боже. Генриетта выросла в сельской местности в Йоркшире. И очень хорошо знала, какие части одного существа подходят к соответствующим частям другого и зачем. Но Эстелла всегда жила в Лондоне. Откуда ей знать об этом? Тетя Филиппа, очевидно, планировала рассказать дочери об этом накануне свадьбы. – Забудь про статую, – по советовала Генриетта. – Она из другого времени и другого места. Обещаю, что Баклуорт и не подумает ни от одной женщины ожидать чего-то подобного.

– Вообще-то я даже не хочу, чтобы он меня целовал. – Эстелла поморщила носик. – Он пытался, ты знаешь, уж много раз. И если это то, к чему ведут поцелуи...

– Послушай, Эстелла. Когда ты встретишь свою настоящую любовь, то будешь говорить совсем иначе. Ты будешь дрожать от удовольствия, когда он будет целовать тебя. Ты захочешь обнимать его, даже лечь с ним в постель. Тебе будет хотеться этого так сильно, что ты не сможешь думать ни о чем другом. – Генриетта закончила и сморгнула. Она никогда не говорила ничего подобного за всю свою жизнь. Почему она была так уверена в этом?

Из-за Феликса?

Из-за капитана Кинкейда?

Невозможно.

– Это значит, что человек влюбился? – спросила Эстелла. Генриетта уверенно кивнула:

– Мне так кажется. Разумеется, есть еще и другие вещи. Но без страсти никак нельзя.

– Значит, я совершенно точно не влюблена в Баклуорта. – Озорное выражение появилось на лице Эстеллы. – И именно это ты чувствуешь по отношению к капитану Кинкейду?

Генриетта рассмеялась:

– Ах ты, бесенок! Нам обеим нужно переодеваться к театру, иначе мы опоздаем.

Дорога в театр была заполнена недовольными комментариями тети Филиппы по поводу капитана Кинкейда.

– Это просто невозможный молодой человек! – возмущалась она. – Человек, не соблюдающий правила хорошего тона. Настоящая леди не должна обращать на него ни малейшего внимания. А то вы его только поощряете. Эта ужасная статуя служит прекрасным тому доказательством. Прислать такую вещь! Каково?! – Тетю Филиппу всю передернуло. – Генриетта, ты всего лишь два раза поговорила с ним, и он уже считает себя вправе... – Она погрозила указательным пальцем девушкам, сидящим на противоположном сиденье. – Вы обе будете стараться избегать его любой ценой.

Когда женщины прибыли в театр, тетя Филиппа зорко огляделась вокруг – а вдруг от куда-нибудь покажется капитан? Заводя свое маленькое стадо в ложу, она подозрительно огляделась, как будто сзади на них мог напасть кровожадный волк.

Зал был набит людьми высшего света, прихорашивавшимися и болтающими о том о сем. Генриетта устроилась в бордовом бархатном кресле, нащупав рукой книгу в вышитом бисером ридикюле. Если пьеса окажется скучной, Феликс ее спасет.

Она заметила своего брата Джеймса в ложе напротив и широко улыбнулась. Они с Джеймсом всегда были очень близки, но вот уже несколько недель Генриетта его не видела. У него был маленький дом в городе рядом с офисом «Херон энд Бич трейдинг энтерпрайзиз», где он сам служил юрисконсультом. Генриетта помахала брату, и через несколько минут он вошел в их ложу вместе со своим фатоватым другом Эллиотом, графом Монтегю. С недавних пор молодые люди стали неразлучны, к большому неудовольствию Монстра.

Молодые люди поприветствовали тетю Филиппу и обняли Генриетту и Эстеллу.

– Хорошо, что вы пришли, – объявил Эллиот. – Говорят, эта постановка «Ричарда Второго» – просто чудо.

Джеймс, стройный молодой человек с темными волосами, нежно улыбнулся своей младшей сестре.

– Знаешь, когда мама написала, что ты сбежала из дома к тете Филиппе, я ужасно обрадовался. – Он нагнулся и прошептал Генриетте на ухо: – Я с тобой, Генриетта. Не дай отцу выдать тебя за этого чертового священника.

– Мисс Перселл, – обратился к Генриетте Эллиот, растянув улыбку до ушей, – барон Уэсли Тидфил только что сказал мне, что его друг, капитан Кинкейд, просто сходит по вас с ума.

– Да? – удивилась Генриетта, почувствовав, как екнуло сердце.

– Право, лорд Монтегю, – тетя Филиппа демонстративно поджала губы, – с нас такого рода сведений уже достаточно.

Эллиот улыбнулся и пожал своими узкими плечами. Молодые люди пообещали заглянуть как-нибудь вечером и ушли.

Глядя вслед удаляющимся юношам, Генриетта вдруг поняла, что именно может быть одним из мотивов, побуждающих ее отца выдать дочь за Туакера. Отцу было известно, что Джеймс вряд ли когда-либо женится и заведет детей. Возможно, отец пообещал Туакеру сделать его наследником вместо Джеймса.

А Туакер? Как мог он быть таким грубым и отчаявшимся, чтобы пытаться принудить женщину выйти за него? Генриетта содрогнулась и, хотя в театре было тепло, поплотнее закуталась в кашемировую шаль. Возможно, Туакеру хватило обещания титула эсквайра, чтобы забыть обо всех приличиях. Каким бы скромным он ни был, это был все же титул, которого Туакеру, как младшему из нескольких сыновей, от своего отца не унаследовать. К тому же к титулу прилагались обширные земли и дом в Йоркшире. Если Генриетта выйдет за него замуж, он будет кое-чем обладать.

Нет. Это абсурд. Даже Туакер не стал бы жениться только из жадности.

С грустью Генриетта поняла, что Монстр вполне мог бы лишить Джеймса, своего единственного сына, наследства. Джеймса, который по закону должен был однажды стать сквайром Перселлом. Ее глаза наполнились слезами.

– А твой отец и его марионетка тоже здесь, – заметила тетя Филиппа, глядя в театральный бинокль, и указала на места в партере. Туакер сидел прямо, одетый во все черное, рядом с похожим на жабу отцом Генриетты (его темно-зеленый пиджак лишь подчеркивал это сходство). Туакер пристально осматривал ложи, явно выглядывая кого-то.

Генриетта невольно сжалась и отпрянула назад.

– Надеюсь, сюда они не пойдут! – резко проговорила тетя Филиппа. – Бог видит, как я хотела бы избежать сцены.

Свет в зале погас, вспыхнули огни рампы, и спектакль начался. Хотя зрители, казалось, этого не заметили. Они болтали и ходили друг к другу в ложи, не обращая ни малейшего внимания на мелодраматические речи, произносимые на сцене. Даже обещание поединка на шпагах и несколько живых лошадей, переминающихся с ноги на ногу, не могли привлечь их внимания.

Генриетта была благодарна судьбе, что Монстр и его Миньон не могут ее видеть.

– Привет, капитан. – Не привыкший к разного рода формальностям, лорд Питер Тиллингем протянул свою мясистую руку Брендану вместо того, чтобы поклониться, и провел его в свою ложу. Дочь лорда сидела рядом, широко улыбаясь. Брендан задумался, не достанет ли она сигарету из пухлого ридикюля и не зажжет ли ее прямо здесь.

– Вы должны приехать в Брайтвуд-Холл, капитан, – проговорила мисс Тиллингем. – Мы только что узнали, что наша чемпионка, Кемблширская Гроза, родила замечательную кобылку. – Даже театральный наряд девицы был отделан по-особенному: обилие украшений из шнура и медных пуговиц создавало впечатление конской сбруи.

– Да, приятель, приезжай к нам, – вторил дочери лорд Питер, ударив Брендана по плечу. – Мы покажем тебе, чем мы живем.

– Лошадей? – Брендан вспомнил милую гнедую кобылку, проигравшую его черной.

– Вам понравится там, капитан. Ну скажите, что приедете, – взмолилась мисс Тиллингем. Лорд Питер повернулся к дочери:

– Знаешь что, Джесс? Думаю, пора нам опять влиться в вихрь развлечений. Почему бы не устроить званый вечер? Такое импровизированное событие, знаешь ли. А то Лондон становится несколько скучным в эти дни.

– Папа! Это замечательная идея. Давай! – обрадовалась мисс Тиллингем.

Брендан заметил, что отец и дочь смотрят на него, словно ожидая чего-то.

– Замечательная идея, – согласился он и при этом струпом представлял себе, во что ввязывается. Обычно Брендан старался любой ценой избегать участия в вечеринках и балах.

– Вы полюбите там все, – прошептала мисс Тиллингем ему на ухо. – Я сама познакомлю вас с нашей программой по разведению.

Первый акт закончился, занавес опустился, и в зале зажегся свет. Генриетта, ослепленная им, заморгала. Ей нужно сбежать в дамскую комнату, прежде чем Монстр заметит ее.

– Сюда идет Баклуорт, – весело сообщила Эстелла, толкнув Генриетту в бок своим острым локотком.

Спенсер Баклуорт вошел в ложу и почтительно поклонился:

– Миссис Хэнкок, можете ли вы оказать мне честь, позволив сопровождать вашу дочь и племянницу в фойе за угощениями.

Тетя Филиппа ничего не сказала и лишь недовольно нахмурила брови.

– Ну пожалуйста, мама. Нельзя же запирать Генриетту и выкидывать ключ от комнаты только потому, что какой-то мужчина в нее влюбился.

– Двое мужчин, – заметила тетя Филиппа недовольно. – Двое весьма неподходящих мужчин.

– Я буду защищать мисс Перселл, не щадя жизни. – Баклуорт вытянулся в струнку, его мальчишеское лицо вдруг стало серьезным.

– Ладно. Идите и веселитесь. – Тетя Филиппа снисходительно улыбнулась. – Но, Баклуорт, вы несете личную ответственность за любые неприятности. Вы должны защищать девушек от этого отвратительного Туакера и ненормального Кинкейда.

Юноша под руку со своими юными спутницами прошествовал в фойе.

Лорд Баклуорт стал проталкиваться сквозь толпу к столику с угощениями, а Генриетта и Эстелла остались скучать у колонны.

– И, вот мы снова служим украшениями стены, – простонала Эстелла.

– Не совсем, – ответила Генриетта, хитро улыбаясь. – Если мы и украшаем стены, то не в одиночестве – нас со всех сторон окружают поклонники.

Эстелла усмехнулась:

– Насколько же лучше было в старые времена, когда ни один из молодых людей еще не заметил нас.

Девушка вздохнула, вспоминая то благословенное время.

– Если не ошибаюсь, лорд Баклуорт обратил на тебя внимание на первом же балу и с тех пор ни разу не оставлял тебя одну.

– О Боже! Не оборачивайся, вон Туакер! И он идет сюда! – Эстелла испуганно схватила Генриетту за руку. – Не бойся, Я сумею спровадить его отсюда. – Она сделала движение рукой как будто смахивала надоевшее насекомое.

Генриетта заставила себя улыбаться. Туакер и впрямь выглядел как таракан. Как только он подошел достаточно близко, Эстелла яростно прошипела:

– Убирайтесь! – И даже занесла руку, в которой держала розовый ридикюль, словно намереваясь ударить его.

Туакер с ненавистью взглянул на нее:

– Я не собираюсь никуда уходить, потому что желаю поговорить с моей невестой.

– Я не ваша невеста, сэр, – сухо ответила Генриетта. Туакер принял суровый вид.

– Клянусь всем, что есть законного на земле и святого небе вы моя невеста. И скоро ты будешь согревать своим телом мою постель и носить в себе плод, порожденный мной.

– Никогда!

– Ах, как приятно видеть вас здесь, мисс Перселл, мисс Хэнкок, – раздался вдруг рядом мужской голос.

Все трое обернулись на голос и увидели капитана Кинкейда, облаченного во все черное. Он учтиво поклонился и улыбнулся.

Генриетта вдруг вся вспыхнула, а сердце ее забилось сильнее. Вспомнив присланную ей золотую статую, она смущенно потупила взор.

– А вы, должно быть, молодой человек, – преподобный Сесил Туакер, о котором говорят все в обществе? – спросил капитан Кинкейд. – Из дебрей Йоркшира?

– Уверен, сэр, что никто обо мне не знает.

– Ну тогда, – Брендан коротко кивнул, – капитан Кинкейд, к вашим услугам.

Генриетта смотрела на капитана, открыв рот. Он только что подмигнул Эстелле или ей показалось?

– Вообще-то все вас знают, Туакер, – продолжал капитан Кинкейд. – Да всего несколько минут назад старик Хорсфорд, вон он там стоит, сказал мне: «Не преподобный ли это Туакер из Лейдиз-Филд в Йоркшире? Священник, который пытается навязать себя невинной молодой девушке? Тот, который собирается жениться, если нужно, даже силой, на прекрасной мисс Генриетте Перселл?»

Лицо Туакера побагровело.

– Как смеете вы, нахальный ирландский выскочка... – Капитан Кинкейд тихо рассмеялся:

– Вы, должно быть, один из тех людей, кто, как терьер, не осознает своего маленького роста и слабости.

– Убирайтесь отсюда, или я...

– Или вы – что? – Капитан Кинкейд с вызовом скрестил руки на груди и сделал шаг вперед. – Многие бордер-тeрьеры окончили свою жизнь в зубах того животного, на которого накинулись.

Туакер отступил назад и наткнулся на колонну. Он смерил Генриетту взглядом и проскрипел:

– Я поговорю с тобой позже, Гетто.

– Честно говоря, преподобный, – спокойно заметил капитан Кинкейд, – я так не считаю. Мне кажется, мисс Перселл не склонна принять ваше щедрое предложение руки и сердца. – Брендан подошел к Туакеру и посмотрел на него с презрением.

Генриетта как завороженная следила за тем, как Туакер весь сжался, резко повернулся и смешался с толпой.

– Просто замечательно! – воскликнула Эстелла. – Вы наш герой! – Она бросила строгий взгляд на кузину. – Не правда ли, Генриетта?

Генриетта коротко кивнула:

– Разумеется. Спасибо, капитан. Только боюсь, что он вернется.

– Возможно. – Брендан слегка пожал плечами. – Но по крайней мере не сегодня.

Генриетта чувствовала взгляд его ярко-голубых глаз на своем лице, но не могла заставить себя посмотреть на него. Эта статуя...

– Не хотели бы вы прогуляться со мной, мисс Перселл? – спросил Брендан.

– Да, – обрадовалась Эстелла, – иди, Генриетта. Я подожду тебя здесь.

– Боюсь, это невозможно, капитан. Моя тетя запретила...

– Не беспокойся о маме, – настаивала Эстелла. – Я прикрою вас. – Она хитро улыбнулась. – Опять.

Генриетта строго взглянула на кузину:

– Ты что, забыла его подарок? Его щедрый подарок? – Капитан в недоумении посмотрел на Генриетту, заметив на себе ее злой взгляд.

– Мой подарок? – спросил он и сдвинул брови. Неужели он еще, кроме всего прочего, притворщик и лжец, подумала Генриетта, а вслух спросила:

– Вы хотите сказать, что ничего не знаете о статуе? – Брендан прислонился к колонне со скучающим видом и покачал головой.

Генриетта зло сжала зубы. Он такой хороший актер, что ему следовало пойти на сцену.

– Возможно, он не знает о статуе, – прошептала Эстелла. – Может быть...

Именно в этот момент вернулся лорд Баклуорт с двумя бокалами миндального ликера. Увидев капитана Кинкейда, он произнес, запинаясь:

– Знаете, вам лучше удалиться до тех пор, пока миссис Хэнкок не успокоится. Она почему-то очень злится на вас.

Капитан Кинкейд ничего не ответил и лишь вопросительно взглянул на Генриетту. Их глаза наконец-то встретились, но она нахмурилась и поспешно отвернулась. Даже не попрощавшись, капитан резко развернулся и ушел.

Баклуорт буквально раздувался от гордости за себя.

– Так-то лучше. Больше он не вернется.

Генриетта поспешила подавить в себе странное чувство сожаления.

– Вам нравится пьеса, мисс Хэнкок? – поинтересовался Баклуорт, глядя на Эстеллу с обожанием.

– Очень, а вам? Как вы ее находите?

– Сцены фехтования просто потрясающие.

– Согласна. – Эстелла кивнула. – Мне нравятся мужчины, умеющие обращаться со шпагой.

Генриетта недовольно посмотрела на кузину. Она уже чувствовала, куда та клонит. Но Эстелла делала вид, что не замечает взгляда кузины.

Баклуорт нервно переступил с ноги на ногу.

– Вам нравится фехтование? – Эстелла широко открыла глаза.

– Я обожаю фехтование.

– Я. и сам умею довольно неплохо фехтовать, – заявил Баклуорт, раскачиваясь на каблуках вперед-назад. – Возможно, вы позволите мне когда-нибудь продемонстрировать свои умения?

– О-о-о! – Эстелла всплеснула руками. – Как бы я хотела увидеть, как вы фехтуете!

«Одна из хороших вещей, которые ты получаешь, живя в Англии, это французское шампанское», – подумал Брендан.

Сделав небольшой глоток, он задумался над тем, почему встреча с мисс Перселл и этим женоподобным Туакером так его взволновала. Брендан непроизвольно сжал свободную руку. Ему не хотелось бы бить человека, который в два раза меньше по росту, но этот священник просто напрашивался.

– О! – раздался удивленный голос девушки, столкнувшейся с Бренданом. Он помог ей восстановить равновесие, окинул быстрым взглядом ее белокурые локоны, голубые глаза и лицо, как у фарфоровой куклы. – Прошу прощения, сэр, – проговорила девушка, смущаясь.

– Не стоит, – ответил Брендан.

Юная красавица потупила взгляд и осталась стоять на месте. Казалось, она и не собиралась никуда уходить.

– Эмили, вот ты где, – послышался голос молодого человека, возникшего рядом. Он выжидающе посмотрел на Брендана. – Сэр! А вы?..

– Капитан Кинкейд, – представился Брендан, гадая, что тут происходит.

– А! – Молодой человек бегло окинул оценивающим взглядом фигуру Брендана. Должно быть, он остался удовлетворен увиденным, поскольку сказал: – Лорд Нортгемптон. Позвольте представить вам мою сестру, мисс Эмили Нортгемптон.

Генриетта сказалась больной, чтобы не сидеть в ложе во время второго акта. Устроившись на обитой скамье в дамской комнате, она вытащила из ридикюля свои очки и «Индийский тантризм».

Тантризм, читала она, это религиозный культ эротизма. Существует множество древних храмов богинь плодородия, где разыгрывались оргии между добровольными последователями этой религии. Англичане обычно считают своей заслугой то, что им удалось привести эту религию к гибели, хотя Феликс Блэкстон не был уверен, насколько успешны оказались их попытки в этом направлении..В восточной части Индии все еще существовали подпольные группы, исповедующие тантризм.

Интересно, откуда Феликс знал об этом?

Генриетта пролистывала книгу, и тут ее взгляд задержался на одной иллюстрации. Она внимательно изучила ее, а затем глубоко вздохнула.

Никаких сомнений быть не могло: это та самая статуя, которую Генриетта получила этим утром.

В подписи к иллюстрации говорилось о том, что статуя является сокровищем, принадлежащим разрушенному храму в Ассаме. А ведь это был как раз тот район, где еще совсем недавно путешествовал капитан Кинкейд. Популярное место.

Обычно монахи хранили статую под замком и выставляли на всеобщее обозрение лишь два раза в год во время особых церемоний. Ее возраст оценивался примерно в четыре сотни лет, а в переводе на деньги она была бесценна.

Мог ли капитан Кинкейд украсть столь ценный объект из храма в Индии и провезти ее в Англию? И если он все это сделал, то почему он послал статую ей?

Конечно, Генриетта почти не знала капитана. Но то немногое, что ей было известно, заставляло ее усомниться в том, что он был способен на кражу. Капитан казался слишком безыскусным, слишком положительным. И возможно, еще не слишком умным. Разумеется, он игрок и распутный человек, но он очаровательный игрок и распутник. Совсем не такой человек, которого можно было бы заподозрить в краже.

Генриетта вновь принялась рассматривать иллюстрацию статуи. Не следовало ей этого делать. От мысли о капитане Кинкейде, застывшего над ней в подобной позе, ее бросило в дрожь.

О Боже! Генриетта поспешно перелистнула страницу.

В этот момент в комнату с шумом и хохотом влетели три разнаряженные девушки. Двух из них Генриетта узнала. Это были близняшки Нортгемптон, Аманда и Эмили. Они заполнили комнату своими звенящими и полными уверенности голосами. Генриетта надеялась, что они ее не заметят. Красота девушек могла разбить сердце любого мужчины, и, к сожалению, они знали это. Кто-то когда-то внушил им мысль, что красота позволяет с презрением относиться к тем, кому не так повезло с лицом и фигурой.

Девушки начали толкаться, пытаясь отвоевать себе немного места у огромного зеркала, висевшего на стене напротив скамейки. Они болтали о кавалерах и обсуждали планы своих будущих побед. В комнате стало нечем дышать от зависти и розовой воды.

– Ты заметила, как этот потрясающий капитан Кинкейд подошел прямо к Эмили? – захихикала Аманда Нортгемптон, приглаживая свои белокурые локоны. – Если бы я не была уже просватана, то ни перед чем бы не остановилась, чтобы заполучить такого мужчину. Хотя еще ничего не потеряно – быть может, так я и сделаю, – и она игриво ущипнула свою сестру за щечку.

– Прости, дорогая, но Торпу это ни капельки не понравится, – ехидно заметила Эмили и, достав из сумочки хрустальный флакон с духами, принялась обильно поливать свою белоснежную грудь.

– Действительно! – воскликнула третья девушка, пухленькая, в желтом платье, больше похожая на служанку. – Капитан просто без ума от тебя.

Эмили хмыкнула:

– А тебе-то откуда знать? Честное слово, я бы хотела затащить его в постель. Это было бы просто блаженство.

Эмили мечтательно посмотрела на свое отражение в зеркале и тут только заметила Генриетту.

– На что ты уставилась? – грубо спросила она. Генриетте показалось, что перья в прическе Эмили встают дыбом.

– Так, ничего особенного, – спокойно ответила Генриетта.

Эмили подлетела к Генриетте и, нагло глядя ей в глаза, спросила:

– Разве ты не то украшение у стены?

Она кинула взгляд на своих подруг, ища у них поддержки. Летти решительно кивнула:

– Это мисс Генриетта Перселл. Всего-навсего дочь сельского сквайра.

– Вы только посмотрите на эти очки. Боже правый!

– Она помолвлена с этим маленьким отвратительным священником. Тем, что появляется на каждом собрании в последнее время.

– Преподобный Сесил Туакер. – Эмили прищурилась:

– Я припоминаю, что и во время других светских событий вы забивались в угол и читали книгу.

– Ты бы тоже начала так делать, если бы тебя повсюду преследовал этот жалкий священник, – заметила Аманда.

– Я бы не позволила каким-то жалким поклонникам преследовать меня, – продолжила Эмили. – Они бы не посмели. Я не удостою и взглядом человека, если он не красив и не богат как паша.

– Как капитан, – захихикали девицы.

– Да. Как этот замечательный капитан Кинкейд.

– Вам следует быть поосторожнее с подобными людьми, – посоветовала Генриетта. – Он слишком опытен для вас и много повидал.

Эмили разинула рот от изумления.

– Вы смеете советовать мне? – Она расхохоталась, и звук этот был совершенно не похож на тот пустой звенящий звук, который она издавала в присутствии мужчин. – Позвольте заметить вам кое-что, мисс Перселл. Вам не справиться с таким человеком, как капитан Кинкейд, поэтому можете выйти и за священника. Такому мужчине, как капитан, нужна женщина совершенно особого сорта.

– Правда? – спросила Генриетта, медленно снимая очки. – И что же это за особый сорт женщин, мисс Нортгемптон?

Эмили презрительно усмехнулась и склонила голову набок:

– Ему нужна настоящая женщина. Женщина, при виде которой мужчины сходят с ума. Женщина, которая может удовлетворить все его желания.

– Что же он, по-вашему, животное? – снова спросила Генриетта. – Даже у капитана наверняка есть не только физические потребности.

– Откуда вам это знать? – Аманда начинала злиться. – Книжный червь, веснушчатая дочка сквайра.

Она подлетела к Генриетте, выхватила у нее из рук книгу и перекинула ее Летти, та бросила книгу Эмили. Генриетта резко вскочила на ноги:

– Отдайте!

Эмили лишь рассмеялась в ответ и, наугад открыв книгу, замерла. Глаза ее полезли на лоб. Эмили удивленно похлопала ресницами и посмотрела на страницу.

– Черт возьми! Что это?

Две другие девушки подошли к ней. Уже вскоре все трое жадно рассматривали детально прорисованные иллюстрации, торопливо листая страницы.

Генриетта выхватила книгу из рук Эмили и тоном знатока добавила:

– Это книга об индийском тантризме, и я уверена, что после стольких лет, проведенных на субконтиненте, капитан Кинкейд очень хорошо знаком с этой практикой. И любая хрупкая английская розочка, желающая удовлетворить все его желания, может обнаружить, что взялась за задачу, которая ей не по силам.

– В дальнейшем, капитан Кинкейд, вам следует держаться подальше от моей племянницы. Она слишком наивна и неопытна, чтобы общаться с людьми вашего сорта. – Филиппа Хэнкок сделала паузу.

Брендан проклинал себя за то, что не рассчитал время. Он хотел покинуть театр до того, как закончится пьеса, но в это время откуда ни возьмись появилась миссис Хэнкок.

– А Эстелла, она всего-навсего ребенок, она тоже ее видела, – продолжила Филиппа. – А один лишь вид этой... этой вещи может на всю жизнь отпугнуть ее от мужчин.

Брендан не знал, с чего начать.

– Я прошу прощения, мадам, но я понятия не имею, о чем вы говорите.

– Как смели вы послать эту отвратительную статую в мой дом?

– Статую?

– Этого языческого идола.

Брендан в недоумении смотрел на миссис Хэнкок.

– Я не посылал в ваш дом никакого языческого идола. Вы должны мне верить.

– А с какой стати я должна вам верить? Я едва вас знаю. Ваше родство с мисс Темпл – единственная ниточка, спасающая вас от изгнания из общества. А что касается вашей золотой статуи, то будьте добры прийти завтра же утром и забрать эту грязную вещь из моего дома. – Филиппа смерила Брендана суровым взглядом, губы ее побелели от злости. – И это будет последний раз, когда вы подойдете близко к моей племяннице.

– Золотая статуя? – переспросил Брендан, понемногу начиная что-то понимать. Мрачное предчувствие охватило его.

– Вы прекрасно знаете, о какой статуе идет речь.

– И кто-то прислал ее в ваш дом в качестве шутки? – Филиппа презрительно фыркнула:

– Капитан, никто не посылает золотые статуи стоимостью в десятки тысяч фунтов в качестве шутки.

Беттина Ратледж не могла не слышать, как миссис Хэнкок отчитывает Брендана. Удивительно, чего только не наслушаешься, стоя за колонной в холле, в то время как в зале идет второй акт. Беттина растянула губы в улыбки, довольная тем, что бранят Брендана. Так ему и надо.

– Ой! – вскрикнула она, когда кто-то наступил ей на ногу. – Смотрите, куда идете, идиот неуклюжий... О! Простите пожалуйста, преподобный Туакер. – Беттина изобразила на лице некое подобие улыбки.

– О нет, простите вы меня.

– А вы озорник, подсматриваете здесь, как беднягу капитана Кинкейда отчитывает этот сержант в юбке. – Беттина ехидно усмехнулась.

Туакер побледнел:

– Вы не понимаете. Я не смотрел... я просто... – Беттина выпятила нижнюю губу.

– Вы прячетесь за колонной. Не пытайтесь сделать вид, что не шпионите.

Туакер провел рукой по лысеющей голове.

– А что вас так заинтересовало в этой перебранке, мисс?..

– Мисс Беттина Ратледж. Меня это интересует, поскольку я – законная невеста капитана Кинкейда.

– Правда? – Туакер сделал руками неуловимое движение.

Беттина кивнула.

– Но он исчез и опять попал в беду.

– И это часто с ним случается?

Беттина приблизила свои губы к уху священника и прошептала:

– Постоянно, преподобный отец.

Туакер отскочил, как будто ее дыхание было дыханием ада и его ухо могло превратиться в уголек и отвалиться. Он ухватился за колонну, чтобы сохранить равновесие.

– А вы, как я слышала, помолвлены с мисс Перселл, – сказала Беттина.

Туакер немного успокоился.

– Да. Она причинила много боли мне и своему отцу, мисс Ратледж.

– Прошу вас, простите меня, если я причиню вам еще больше боли, но не кажется ли вам, что мой Брендан и ваша мисс Перселл могут быть?.. – Беттина слегка кашлянула, прикрыв рот веером.

– Могут быть – что? – переспросил Туакер, непонимающе глядя на нее.

– Близкими друзьями, – добавила Беттина. Туакер потер ухо.

– Не думаю, что моя невеста позволит кому-либо... – Беттина рассмеялась:

– Это просто ощущение, которое у меня возникло.

Она выглянула из-за колонны. Брендан уже ушел, скорее всего чтобы забыть о своих проблемах за картами, а миссиc Хэнкок спешила вверх по лестнице.

Допивая свой бренди, Беттина подумала, заинтересовало бы миссис Хэнкок известие, что ее наивную и неопытную мисс Генриетту Перселл видели в Ист-Энде ранее тем же днем. Без сопровождения.

Генриетта зажгла две свечки, поместив их по обе стороны стола. Как обычно, она не могла заснуть. Когда она вытянулась на перьевом матрасе сразу по возвращении из театра, то почувствовала себя опустошенной. Но стоило ей закрыть глаза, как странно волнующие образы тут же возникли перед её мысленным взором. Все смешалось – лицо капитана Кинкейда, тантрическая статуя, иллюстрации из «Индийского тантризма».

Генриетта ненавидела капитана Кинкейда, но обожала Феликса. Так почему же она постоянно их путала?

Сочинение миссис Неттл

Генриетта вычеркнула два последних предложения с такой силой, что капельки чернил разлетелись в разные стороны. Почему же ее рыцарь выглядел таким похожим на этого невозможного капитана Кинкейда? Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Вечер был утомительным. Встреча с Монстром, не говоря уже о перепалке с Миньоном, достаточно напугала ее. Глубоко вздохнув еще раз, Генриетта вновь принялась писать.