Глава 17
В полусвете раннего утра Файфа грубо тряхнула госпожу за плечо. Та открыла глаза и прорычала:
— В чем дело? Солнце еще не поднялось, а ты меня будишь?
— Он сбежал! — сообщила Файфа.
— Сбежал? Кто?
И тут синие глаза Робены широко раскрылись.
— О чем ты, черт возьми? Как он мог сбежать? Этого быть не может!
— А его нет, — отрезала Файфа.
Робена задумчиво прищурилась.
— Наверное, ты или твой брат… — начала она.
— Конечно, нет! — вознегодовала Файфа.
— Но как? Как?!
— Кроватные столбики оказались не такими крепкими, как вы предполагали. Он сломал их, взял свою одежду и сапоги из сундука и скрылся.
— Ты оставила его одежду в той же комнате, где он лежал?
Робена спрыгнула с кровати и дала Файфе пощечину.
— Это не я, — пробормотала та, потирая щеку. — Это вы, госпожа. Вы заставили моего брата раздеть, Бейна, когда тот притащил его в дом. Меня там не было. Полагаю, вы так спешили увидеть его голым, что сунули его одежду в ближайший сундук, не подумав о том, что Бейн может сбежать.
— Раньше никто не сбегал от меня, — прошипела Робена, тяжело садясь на постель.
— Теперь лэрд все узнает, — дрожащим голосом пробормотала Файфа.
— Возможно… А возможно, нет.
— Бейн верен хозяину, — напомнила Файфа.
— Но он также очень горд, — покачала головой Робена. — И вряд ли захочет признать, что я его выпорола и подчинила своей воле. Ах как жаль, ведь у меня на него были такие прекрасные виды!.
— Но почему он вообще оказался здесь? — удивлялась Файфа. — У нас еще остались припасы, и он должен был приехать позже. А Рейф нашел его у новой могилы.
— Не знаю. И это не важно. Он ничего не знает о сэре Удолфе. Да и что он должен знать? Это его не касается.
— А если люди лэрда нашли лошадь сэра Удолфа? — предположила Файфа.
— Вероятнее всего, ее нашел какой-то путник и прибрал к рукам, — цинично бросила Робена. — Ты слишком треножишься по пустякам. Да, Бейн, возможно, вернулся в Данглис и каким-то образом объяснил, почему у него на руках кандалы, но сомневаюсь, что рассказал правду моему мужу. Да тот наверняка выгнал бы его с позором! Все знают, что Кольм безумно меня ревновал. Ревновал к мужчинам, которые мной восхищались. И ты воображаешь, что, если Бейн наберется храбрости и расскажет правду, Кольм ему поверит? Да он захочет сохранить свою должность, в Данглисе. Разве мужчины не стараются удержать то, что принадлежит им? Так что мы по-прежнему в безопасности. Однако я недовольна тем, что впереди нас ждет унылая долгая зима.
— Но сейчас только сентябрь, госпожа, — сухо заметила Файфа. — У вас еще будет время поймать в свою паутину какого-нибудь несчастного путника.
Лицо Робены просветлело.
— Да, ты права. У меня есть и другие планы. Я решила: пора мне забрать к себе дочь. Сэр Удолф рассказывал, что шлюха моего мужа растит Фиону, а мерзкое отродье даже зовет ее матерью. Я не позволю никакой другой женщине заботиться о моем ребенке. Если он не хочет, чтобы все узнали, что он многоженец, чтобы его ублюдок был публично объявлен незаконным, значит, отдаст мне мою дочь. Я заберу ее, и он будет держать рот на замке, иначе я все расскажу и про него, и про его ублюдков! И тогда у него не останется законного наследника.
— Миледи, здесь не место для девочки из хорошего дома.
— Она будет помогать тебе, — беспечно бросила Робена. — А если она хорошенькая, поможет мне заманивать путников в дом. В этом мире есть мужчины, предпочитающие очень молодых любовниц!
Робена громко рассмеялась, а Файфа содрогнулась. Она вовсе не желала вновь остаться бездомной, но почти мечтала, чтобы лэрд пришел и положил конец гнусному разврату госпожи.
— Я принесу ваш завтрак, — пролепетала она и поспешила прочь.
На границу пришла осень. Стоял октябрь, погода была прекрасной и необычной для этого времени года. Интуиция Робену не подвела. Из Данглиса никто не являлся. Она велела Рейфу следить за домом лэрда. Дочь в свои годы, несомненно, часто выезжает. Узнав привычки Фионы, Робена поскачет ей навстречу на отобранной у Бейна лошади и сама заберет дочь.
Робена улыбнулась. Да, этот план куда лучше! Она получит Фиону, а у Файфы появится помощница. Отродье быстро поймет, что больше она не любимица своего папаши.
Робена встала и принялась готовиться к новому дню. Она потеряла любовника, но его место рано или поздно займет другой, а тем временем ее будет развлекать Фиона.
Файфа пыталась остеречь свою госпожу:
— Вам здесь уютно и тепло. Вы в безопасности. У вас есть возможность брать себе любовников. Даже если вам удастся украсть дочь у мужа, он, несомненно, явится за ней, и на этот раз убьет неверную жену. Перед тем как нанять нас, он был совершенно с нами откровенен. И не убил вас только потому, что хотел честно сказать вашей семье, что его руки не обагрены кровью, хотя он имел полное право это сделать. Он опознал тело той несчастной нищенки, которую вы прикончили на пустоши и чью одежду забрали. Лэрд позволил ей пролежать там несколько месяцев, чтобы никто не мог точно сказать, чей это труп. Для всего мира вы мертвы. Он защитил вас и вашу семью от позора и предотвратил распрю между кланами.
— А мне хотелось бы, чтобы между Рамзи и Скоттами началась вражда, — фыркнула Робена. — Возможно, я дам отцу знать, что жива. И расскажу, как со мной обошелся Кольм. Посмотрю, что тогда начнется! Они вцепятся друг другу в глотки! Подумать только: все члены кланов будут сражаться и умирать за меня!
— Если будете продолжать в том же духе, госпожа, — предупредила Файфа, — лэрд наверняка убьет вас, и никто его не осудит. А потом спокойно женится на любовнице. Вы этого хотите? Разве не лучше постоянно держать топор над его головой и угрожать разоблачением?
— Но он не знает, что я держу этот топор, — раздраженно пробормотала Робена.
— Узнает, если вы похитите его дочь. Если он придет за ней и отберет девочку, всеравно станет понятно, что вы знаете его секреты. Повезло, что он не знает ваших. Не дразните его. Лучше оставьте ребенка в покое и не вмешивайтесь в его жизнь. Тогда и сами вы сможете жить как хотите. А уж после его смерти, если она случится, откроете все его тайны и обличите как многоженца. Тогда его ублюдки и так называемая жена останутся нищими и бездомными, а ваша дочь станет наследницей!
— Я хочу получить дочь сейчас! — заупрямилась Робена. — Не желаю слышать, как она называет матерью другую женщину!
В Данглисе царила счастливая атмосфера праздника. Избавившись от угрозы появления сэра Удолфа, семья лэрда была по-настоящему счастлива. Аликс больше не могла кататься верхом, но теперь, когда ей было позволено свободно гулять за стенами замка, иногда вывозила своего сына в тележке, запряженной пони, а Фиона ехала рядом. Иногда Аликс и Фиона гуляли по пустошам. Каждый такой день был для них особенным: очень скоро снегом заметет все окрестности.
Как-то в начале ноября Аликс и ее падчерица зашли довольно далеко, собирая на пустошах последние цветы и целебные растения, которые бережно укладывали в корзинку из ивовых прутьев.
— Подожди, я немного отдохну, — попросила, тяжело дыша, Аликс — ее живот был уже очень велик. — Хорошо бы ребенок поскорее родился! Так хочется вновь почувствовать себя свободной!
— Может, посидишь, мама? — спросила Фиона.
Аликс сухо рассмеялась:
— О, Фи, если я сяду, то уж точно не встану, пока кто-нибудь, меня не поднимет.
— Да, он, должно быть, здоровенный парень! — хихикнула Фиона.
— Ты все время говоришь «он», — заметила мачеха.
— Это мальчик, ма. Я точно знаю. И Джеймсу будет с кем играть.
— Ты не хочешь младшую сестричку?
— Я уже слишком большая, и она не сможет стать мне подружкой, — пояснила Фиона. — Вспомни, мне уже почти девять. Но только постарайся, чтобы он не появился на свет в мой день рождения. Не хочу ни с кем делить свой праздник.
— Я уже попросила его об этом. Посмотрим, послушный ли он парень, — засмеялась Аликс.
Как же она любит эту девочку! За последнее время Фиона очень выросла. Поскольку в их жизни царят покой и порядок, она меньше подвержена сменам настроения. Учится держать себя в руках.
— Думаю, сегодня мы долго гуляли. Пора возвращаться, — сказала Аликс.
— Говорила тебе, возьми тележку. У тебя очень тяжелая корзинка, а ребенок должен родиться через каких-то пару недель!
— Ты говоришь в точности как Фенелла, — поддела Аликс.
Они пустились в обратный путь. Аликс шла медленно.
Фиона несла корзину. И вдруг сзади послышался стук копыт. Всадница обогнала их и загородила дорогу. Аликс немедленно толкнула девочку себе за спину.
— Это Фиона Скотт? — резко спросила незнакомка.
— С кем я говорю? — тихо спросила Аликс.
Поняв, что перед ней женщина, она немного успокоилась.
— А ты кто? — процедила та.
— Я жена лэрда Данглиса.
— Вернее, его шлюха! — ухмыльнулась незнакомка. — А это его дочь?
Фиона смело выступила вперед:
— Не смей обижать мою маму!
Женщина презрительно рассмеялась:
— Она не твоя мать! Это я твоя мать, глупое ты отродье!
— Мать, которая родила меня, мертва! — запальчиво воскликнула Фиона.
— Я не мертва, отродье! Твой отец запер меня в коттедже на пустошах вместе с двумя слугами, после того как я отказалась родить ему второго ребенка. Конечно, ты стала разочарованием для нас обоих, но что поделать! Когда я пожелала вернуться ко двору, твой отец отказался ехать, пока я не дам ему сына. Я пыталась сбежать от него, но он поймал меня.
Она повела лошадь вперед и, встав между Аликс и Фионой, взглянула на Аликс сверху вниз:
— Ты дала ему сына, потаскуха? И я вижу, твое брюхо опять раздулось! Но знай, его жена не ты, а я! Твои ублюдки не унаследуют ничего!
Наклонившись, она грубо дернула Фиону за длинные черные волосы и втащила в седло.
— Передай моему мужу, что я забрала свою дочь. Пока я жива, никакая шлюха не будет называться ее матерью и воспитывать ее.
Она натянула поводья, развернула лошадь и поскакала, не обращая внимания на девочку, которая визжала и брыкалась, пытаясь вывернуться из ее рук. При этом лошадь слегка задела Аликс. Та пошатнулась, но удержалась на ногах. Ей пришлось немного постоять на месте, чтобы прийти в себя. Она ничуть не сомневалась в правдивости слов этой женщины. Фиона характером пошла в отца, но лицом походила на эту женщину с ее шелковистыми волосами и ярко синими, слегка раскосыми глазами. Робена Рамзи жива, и она, Аликс Гивет, действительно шлюха лэрда, а ее дети — бастарды! Любил ли он ее? Или гак хотел сыновей, что пошел на все? Но какое это имеет значение? Она опозорена, а на ее детях лежит клеймо бастардов. Она никогда не простит Малькольма! Но сейчас важнее всего предупредить его о похищении Фионы! Остальное — потом.
Задыхаясь, она перешла мостик и ввалилась во двор с громким криком:
— Найдите лэрда! Оседлайте его лошадь! В погоню, люди Данглиса! В погоню!
Навстречу выбежал Бейн, и Аликс почти свалилась ему на руки.
— Госпожа! Госпожа, что случилось? И где мистрис Фиона?
— Ее украла жена лэрда! — выдохнула Аликс.
Бейн оцепенел.
— Но это вы жена лэрда, — возразил он.
Аликс взглянула в его широкое честное лицо:
— Нет. Я его шлюха. А жена, на которой он женился десять лет назад, явилась из того ада, в котором ныне обитает, и украла Фиону. Верните мою… его дочь!
Из дома выскочил Малькольм.
— Что стряслось? — с тревогой крикнул он.
Аликс пронзила его яростным взглядом. Ей хотелось убить его на месте, но теперь не время давать волю гневу. Сначала нужно спасти Фиону от этой ужасной женщины и привезти домой; в Данглис.
— Твоя жена напала на нас и похитила Фиону.
Он не потрудился что-то отрицать или объяснять и повернулся к Бейну:
— Сука не могла далеко уйти.
— У нее была лошадь, — бесстрастно сообщила Аликс и, не взглянув на мужа, ушла в дом.
Бейн пожал плечами: очевидно, это была его лошадь.
— Мы поедем вдвоем, — решил лэрд. — Нельзя, чтобы это вышло наружу, иначе Рамзи скоро постучатся в мою дверь, горя жаждой мести. Дьявол!
Из конюшни выбежал мальчишка, ведя в поводу огромного жеребца лэрда и такого же мерина Бейна. Мужчины вскочили в седла, и лэрд приказал, чтобы после их отъезда мост сразу же подняли, а ворота заперли.
— Грабители украли мистрис Фиону, — объяснил он. — Мы с Бейном поскачем за ними и вернем мою дочь, а вы получше стерегите дом.
Они выехали на пустошь.
— Она наверняка направилась к своему коттеджу, — заметил Малькольм.
Бейн кивнул.
— Робена знает, что будет, если она восстанет из мертвых, — продолжал лэрд. — Я предупредил ее: если она не станет вести себя прилично, я запру ее в подземелье старой башни у Данглис-Уотер. Возможно, это следовало сделать с самого начала, но мне претила сама мысль о том, что кто-то будет обитать в этой сырой и темной дыре.
— Вам нужно было придушить жену, когда вы застали ее с Черным Йеном, — отрезал Бейн. — Он уже запачкал ее своими ласками, и, кроме того, я думаю, Рамзи обманули вас, когда отдавали Робену в жены. В жизни не видел столь своевольной и упрямой особы, как леди Робена. Но до сих пор она покорялась вашей воле.
— Я не мог убить ее, Бейн. Даже когда увидел, что она сделала с тем несчастным созданием, которое зарезала, чтобы замести следы. Она женщина и подарила мне дочь. Но теперь я убью ее, когда поймаю. Иного выхода нет. Так что получается, что я не солгал Рамзи семь лет назад. Благодарение Богу, они никогда не узнают правды.
— А что вы сделаете с Файфой и ее олухом-братцем? Вы были с ней откровенны, и, если убьете леди, все может выйти наружу.
— У них будет выбор: остаться в коттедже или уйти. Если они уйдут, я дам им денег, чтобы они смогли начать новую жизнь. Я не стану убивать Робену у них на глазах, так что они никогда не узнают, что с ней случилось. Подозреваю, это будет только на руку Файфе. Она женщина практичная.
— И собой недурна, — усмехнулся Бейн.
— Нечасто ты говоришь о женщине в таком тоне, старый дружище.
— Она хорошая девушка, милорд. Когда старший брат, наследник ее отца, выгнал их, она не бросила Рейфа, потому что сам он о себе заботиться не может. Она вполне способна найти работу для себя, но кто бы стал приглядывать за ним? Я ею восхищаюсь.
— Ты и сам хороший человек, Бейн, — усмехнулся лэрд. — Разве не так?
Бейн пожал плечами, вспоминая часы, проведенные в плену у Робены Рамзи. В самом конце, когда она лежала под ним, он испытал определенное удовольствие оттого, что сумел овладеть злобной сучонкой. Но о ее смерти он не пожалеет!
Мужчины направились в сторону коттеджа Робены. Наконец они увидели впереди всадницу и пришпорили коней.
Робена услышала стук копыт, но не обернулась. Девочка, едва не потерявшая сознания, перестала сопротивляться, но лошадь замедлила шаг, и Робена, грязно выругавшись, отпустила поводья. Ничего не поделаешь. Нельзя же, чтобы проклятая скотина пала прямо под седлом!
— Па! Ма! — всхлипнула Фиона.
— Заткнись, глупое отродье! Я твоя мать, и если ты этого не понимаешь, я изобью тебя до смерти! — прошипела она, яростно дергая девочку за длинные волосы — точное подобие ее собственных волос.
Фиона тихо вскрикнула.
Лэрд и Бейн поравнялись с Робеной. Малькольм смотрел на женщину, бывшую когда-то его женой. Все еще красива, но было что-то порочное в очертаниях ее рта, а в прекрасных темно-синих глазах читались жестокость и беспощадность.
— Верни мою дочь, Робена, — тихо, но властно приказал Малькольм.
— Нашу дочь, Кольм, — возразила она.
— Ты с рождения отвергла ее, а когда и вовсе бросила, утратила право называться матерью. Фиона только моя дочь.
— Она называет твою шлюху мамой! Думаешь, я позволю, чтобы ее растила эта английская тварь с бледной рожей?! Да еще называла матерью?
— Аликс была куда лучшей матерью, чем ты. И проводила с ней куда больше времени. Бейн, возьми Фиону.
Но Робена заставила лошадь попятиться.
— Ни с места! — приказала она Бейну.
— Семь лет назад я пощадил тебя, Робена. Но больше этому не бывать, — бросил лэрд. — Я предупреждал: если ты ослушаешься меня, брошу тебя в подземелье старой башни.
— Ты никогда этого не сделаешь и не получишь Фиону! — завопила Робена и, развернув лошадь, ударила в ее бока каблуками.
Бедное животное, испугавшись, рванулось вперед и исчезло из вида вместе с визжавшей наездницей и Фионой.
— Какого черта… — пробормотал растерянный лэрд.
— Подождите, милорд, подождите! — закричал Бейн и, спрыгнув с коня, медленно пошел вперед.
— Господи! — ахнул он, когда земля едва не ушла у него из-под ног. Оказалось, что он стоял на краю крутого обрыва, у подножия которого бурлила река. — Здесь нужно идти пешком. Скорее, милорд. Скорее!
И он стал спускаться вниз.
Малькольм последовал его примеру. Вскоре они оказались у трупа искалеченной лошади, придавившей и Робену, и девочку. Мужчины постарались как можно быстрее сдвинуть в сторону мертвое животное. Шея Робены оказалась сломанной. Очевидно, она погибла при падении. Оба дружно перекрестились и принялись освобождать Фиону. Слабый стон свидетельствовал о том, что девочка еще жива. Бейн взял ее на руки, и они сталй подниматься наверх. Там лэрд сел на лошадь и протянул руки Бейну. Тот положил на них девочку. Она открыла глаза, улыбнулась, прошептала «па», и глаза ее вновь закрылись. Воздух со свистом вырывался из горла. Застывшее личико было бледным.
Малькольм послал капитана вперед, чтобы предупредить об их приезде и открыть ворота, а сам пустил лошадь шагом, держа раненую дочь на руках.
Аликс и Фенелла уже ждали. Бейн взял Фиону у хозяина из рук и, следуя указаниям женщин, внес девочку в дом. Когда лэрд вошел в зал, он никого там не увидел.
— Где моя дочь? — спросил он у ошеломленного Айвера.
— Маленькую госпожу отнесли в ее спальню.
В глазах управителя стояли слезы.
— Она сильно покалечена? Я послал за священником.
Ледяная рука сжала сердце Малькольма. Взбежав по лестнице, он ворвался в комнату Фионы. Белая как снег девочка лежала на постели. Рядом сидела Аликс, держа маленькую руку. Фенелла сидела по другую сторону. Платье девочки было мокрым и грязным, как и ее личико.
— Почему вы ее не переодели? — яростно прошептал лэрд.
Аликс подняла глаза, но ничего не ответила.
— Мы не смеем дотронуться до нее. Она вся покалечена, — прошептала Фенелла.
Остальное было понятно без слов. Фиона умирала. Ее маленькое тельце было раздавлено весом лошади. Все кости переломаны, а внутренности превратились в кровавое месиво. Ей уже не поможет ни один врач. Но при звуках отцовского голоса она приоткрыла глаза и прошептала:
— Па…
Он немедленно оказался рядом и сжал маленькие ручки.
— Я здесь, мое милое дитя, — выдохнул он, стараясь сдержать слезы. — Мне так жаль, Фи, Так жаль, что я не смог уберечь тебя.
— Любите… друг друга, — прошептала Фиона. — Люби… Мою… ма. Я… её люблю…
— Я люблю Аликс, девочка, — заверил он. — Люблю твою ма.
Фиона с трудом повернула голову и взглянула на Аликс.
— Передай… братьям… что я… их… любила… — выдавила она и закрыла глаза.
Малькольм поднял голову.
— Я очень тебя люблю, — : сказал он Аликс.
Та поднялась с кровати и, повернувшись к нему, отчеканила:
— Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделал с нашими детьми.
Она медленно вышла из комнаты, а Малькольм, никого не стесняясь, зарыдал. Потрясенная скорбью господина, Фенелла удалилась. Сердце ее разрывалось от горя, но голова была куда яснее, чем у хозяев. Спустившись в зал, она увидела Айвера.
— Маленькая госпожа мертва, — с трудом выговорила она.
Вбежавший в зал отец Дональд услышал ее слова и перекрестился.
— Где она? — спросил он.
— Я вас отведу, — сказала Фенелла.
Они поднялись наверх, и Фенелла показала комнату, где лежала девочка. Оттуда по-прежнему доносились звуки рыданий.
Фенелла ушла, а отец Дональд переступил порог, шагнул к постели и, помазав лоб Фионы елеем, встал на колени и начал молиться. Закончив молитвы, он поднялся и подошел к безутешному отцу:
— Пойдемте, милорд, нам нужно поговорить. Женщины позаботятся о Фионе.
Он увел лэрда вниз, в его комнату, усадил и, налив виски в две рюмки, сел напротив:
— А теперь, милорд, расскажите, что случилось.
— Я виновен в смерти дочери. Мне следовало бы убить Робену, когда я застал ее со своим братом, — глухо пробормотал лэрд.
— Но мы уладили дело с Робеной много лет назад, — удивился священник. — Разве вы не отослали ее? Как она оказалась на ваших землях?
— Я отослал ее из дома. Если бы я отправил ее к семье, начались бы бесконечные неприятности. Она опозорила семью, и родные не приняли бы ее. И тогда началась бы вражда между кланами. На границе и без того неспокойно. Не хватало развязать новую войну — из-за женщины. И куда бы она пошла? У меня не хватило духу, несмотря на ее пороки, выбросить ее на улицу. Одному Богу ведомо, что бы с ней случилось.
Отец Дональд со вздохом покачал головой:
— У вас слишком доброе сердце, милорд. Значит, вы поселили ее в коттедже с двумя слугами, и только Бейн несколько раз в год привозил им припасы. Он знал, кто там живет?
— Да. Мне пришлось ему сказать, но он хранил мой секрет.
— Он знал, что епископ из Сент-Эндрюса дал вам развод, расторгнув брак с Робеной Рамзи? — продолжал священник.
— Да, он знал, что мой брак с Аликс вполне законен.
— Так почему же Робена выбрала именно этот момент, чтобы похитить Фиону? — недоумевал священник.
— Она мирно жила на пустоши целых семь лет. Не знаю, почему она вдруг возмечтала получить дочь, которую всегда отвергала. Я совершенно сбит с толку, — признался лэрд. — Правда, она узнала об Аликс. Робена всегда была очень ревнивой.
— Поговорите с Файфой. Может, она прольет свет на это дело, — посоветовал священник. — Как вы собираетесь поступить с ней и Рейфом?
— Они могут жить в коттедже, поскольку исполняли свой долг и заботились о Робене. С ней было нелегко. Но убить Фиону…
Он едва не расплакался. Да, мужчины не плачут о женщинах, но Пресвятая Богородица! Она была его дочерью! Никогда больше он не увидит ее смеющегося личика, не услышит веселого визга. Никогда больше она не поцелует его…
— Где тело Робены? — спросил священник, которому тоже хотелось заплакать.
— Там, где она погибла. И пусть гниет на дне пропасти!
— Мы с Бейном похороним ее. Пусть больше никто об этом не знает. Завтра поезжайте в коттедж и поговорите с Файфой и Рейфом. Они могут знать, что привело Робену в такое состояние. А теперь идите к жене и утешьте ее, ибо Фиона была ей такой же дочерью, как и вам. Должно быть, встреча с Робеной оказалась для нее огромным потрясением.
— Большим, чем вы думаете, святой отец. Я не считал нужным рассказывать Аликс всю правду. — Малькольм виновато покраснел. — Да и Робене ничего не говорил о разводе. Она так и считала себя моей законной женой. Можно только гадать, что она наговорила Аликс. Теперь та уверена, что я двоеженец и что ее дети запятнаны позором незаконного рождения.
— Иисусе! Мать Мария и Иосиф! — ахнул отец Дональд. — Поверить не могу, что у вас хватило глупости промолчать о разводе! Да уж, прекрасно представляю, что она наговорила Аликс. Вы круглый дурак, Малькольм Скотт! Идите найдите жену и успокойте ее! А когда все уляжется и придет в нормальное русло, явитесь ко мне — я наложу на вас покаяние. Нужно подумать, как наказал бы вас Господь за жестокое бездумье и несправедливость по отношению к этой милой верной молодой женщине, ставшей вашей женой. Идите с Богом!
Малькольм немедленно отправился на поиски Аликс. И нашел ее в зале, куда уже принесли тело дочери. Его жена и Фенелла обмывали маленькое тельце. Не в силах совладать с собой, он молча наблюдал за ними. По его лицу рекой текли слезы. Женщины, рыдая, обряжали Фиону в новое платьице из алого бархата, сшитое Аликс в подарок к девятому дню рождения, до которого девочка не дожила.
Потом они заплели длинные косы и уже хотели уложить девочку в простой деревянный гроб, принесенный Бейном, но лэрд выступил вперед, осторожно взял у них Фиону и положил в гроб, который стоял на высоком столе. Фенелла молча принесла четыре медных подсвечника и расставила их по обе стороны от гроба и на каждом его конце. Аликс положила Фионе на грудь последние осенние цветы и осторожно погладила ее лицо.
— Ягненочек… — окликнул ее лэрд.
Аликс повернулась, и при виде скорбного лица мужа весь, ее гнев вдруг улетучился. Она знала, как сильно Кольм любил дочь, и, когда он раскинул руки, не колеблясь, шагнула к нему. Он лгал ей, обездолил ее детей, но они оба любили Фиону. Сейчас время траура. Не упреков.
— Я не предавал тебя, ягненочек. Не опозорил нашего сына и того малыша, что сейчас у тебя в чреве. Пойдем, посиди со мной у огня, и я все объясню.
Он взял ее за руку и повел к очагу.
— Когда Робена изменила мне, я хотел убить ее, но не смог. И поместил ее в уединенном коттедже, на пустоши. Тогда же отец Дональд обратился к епископу Кеннеди из Сент-Эндрюса с просьбой развести меня с женой. Сам король просил за меня епископа. Развод состоялся. Но я ничего не сказал Робене, потому что не хотел больше ее видеть. Только через два года я сумел изгнать из памяти ту сцену, когда застал ее с братом. О ней заботились, но никуда не выпускали. Она украла ту лошадь, на которой приехала сегодня. Я не обманывал тебя, Аликс. Я был свободен. Неужели ты могла поверить, что я настолько бесчестен? Тыj моя возлюбленная жена, и наш сын не бастард, да и все остальные будут законными детьми.
— Я прощаю тебя, Кольм, — тихо всхлипнула Аликс.
— Ты прощаешь меня? — поразился он. — Но за что?!
— За то, что не сказал мне правды до свадьбы и совершил грех умолчания, — объяснила она. — Не считаешь же ты меня настолько глупой и неспособной выслушать правду?
Он не отрываясь смотрел на ее темные, влажные от слез ресницы.
— Мне не хотелось обременять тебя столь неприятной историей, — пробормотал он. — Никогда не думал, что ты встретишься с Робеной Рамзи. Этого не должно было случиться.
— Но случилось, — заметила Аликс. — И может, вы утаили еще что-то, господин? Нет ли каких других сюрпризов, с которыми мне придется столкнуться? В конце концов, не настолько я хрупка и слаба!
— Ты самая сильная женщина из всех, которых я когда-либо знал! И действительно простила меня, ягненочек, за грех умолчания?
Он улыбнулся ей и нежно коснулся губами ее губ.
— Да, Кольм, простила, — сказала Аликс, целуя его. — Ты моя любовь и моя жизнь.
В этот момент в животе толкнулся ребенок, и она тихо рассмеялась.
— Он уже готов появиться на свет.
— Он? Но откуда такая уверенность?
— Фиона сказала, что я ношу еще одного сына. Уверена, что она знала… — прошептала Аликс, снова целуя его.
Чутье не подвело Фиону. В последний день ноября родился ее брат, Эндрю Скотт. Джентльмен с первых часов своей жизни, он подождал, пока пройдет день рождения сестры…
Весной лэрд, его жена и сыновья пришли на церковный двор деревушки Данглис, где лежала Фиона, и увидели, что из теплой земли поднялись цветы и покрыли всю могилу девочки, хотя все остальные захоронения еще оставались голыми.
— Наша дочь счастлива и в полной безопасности, — запинаясь, объявил Малькольм Скотт.
— Она всегда будет с нами, Кольм. Ее последним желанием было, чтобы мы жили счастливо и в любви, — прошептала Аликс.
Джеймс цеплялся за ее юбки, а Эндрю довольно гулил у нее на руках.
— Так и будет, ягненочек, — пообещал лэрд Данглиса. — Так и будет.
Два года спустя в первый день мая Аликс принесла мужу дочь, которую назвали Фионой, в честь девочки, которую они потеряли. Со временем в доме вновь стал раздаваться девический смех.
Недолгий мир на границе продолжался…
notes
