Глава 15

Первый день на новом месте

Кирилл открыл глаза и ужаснулся. В окно с незнакомыми шторами заглядывали сосновые ветки и верхушки каких-то кустов. Этот пейзаж ввел его в ступор.

Боясь шевельнуться, Булат скосил взгляд на стену. Он силился вспомнить, с кем накануне пил, неожиданно узнал обои и чертыхнулся. Это была первая ночь в новом качестве телохранителя и помощника жены Пекаря. Накануне ему приготовили комнату на первом этаже, где он и поселился.

Отставной офицер встал, посмотрел в зеркало, стоящее на комоде, тронул нижнее веко. От синяка осталась легкая тень. Практически незаметно. Вид из окна больше его не пугал. Дом, искусно вписавшийся в натуральный пейзаж, окружали сосны, ели и березы.

Дорожку, выложенную тротуарной плиткой, поливал из шланга усатый мужчина преклонного возраста. Булат уже знал, что Пекарь в начале лета приютил супружескую пару, бежавшую из Донбасса. Василий Сергеевич Бойко и его жена Елена Николаевна обосновались в небольшом строении, стоявшем в глубине двора. Они занимались садом, мелким ремонтом и уборкой. На них же лежала ответственность за двух ротвейлеров, которых на ночь выпускали во двор.

Кроме них в доме проживала еще горничная. Молодая девушка из Рязанской области обосновалась на третьем этаже, в такой же небольшой комнатке, как и у Булата.

Кириллу сразу стало ясно, что Пекарь кого-то боится. Дело не только в видеокамере, обнаруженной в вазе. Такие штучки можно найти в каждом втором доме или офисе современных бизнесменов. Булата впечатлил сам подход к обеспечению безопасности при устройстве домовладения.

Участок окружал трехметровый забор, за ним вилась спираль Бруно и зеленели плотные заросли крыжовника. Периметр был нашпигован самыми разными приборами, которые работали и от автономного питания. На каждом шагу стояли видеокамеры и датчики движения. Опасаясь подкопа, Пекарь не пожалел денег на специальные устройства, реагирующие не только на звук шагов, но и на подземные работы. Благо что в этом районе не было кротов, а то несчастным охранникам пришлось бы туго.

В довершение ко всему два ротвейлера, Туз и Кола. Для них были определены свои сектора, ограниченные стальной сеткой.

После преодоления всех этих вот оборонительных рубежей злодею пришлось бы встретиться с Бойко, у которого имелось отличное ружье. По сути, дав беженцам кров и работу, Пекарь получил самых преданных помощников.

Обходя вместе с хозяйкой владения Пекуновых, Булат все больше склонялся к мысли о том, что строительный бизнес и услуги охраны – не единственный источник их дохода. Скорее это прикрытие чего-то гораздо более масштабного. Конечно, владелец крупной строительной компании может себе позволить такой дворец. Но этот дом был не единственным. Кроме него и квартир в Москве Пекуновы имели недвижимость и за рубежом, где тоже были вынуждены содержать целый штат прислуги.

На фоне слов участкового о том, что Пекарь едва сводит концы с концами, это выглядело более чем странно. Булат ломал голову над этим вопросом отнюдь не из праздного любопытства или зависти. Он серьезно отнесся к своим новым обязанностям и хотел бы иметь представление о людях, за которых теперь отвечал.

На улице было свежо. Кирилл сбежал по ступенькам крыльца и быстрым шагом двинулся вокруг дома, за которым находились пруд и парк. Вдоль забора была проложена дорожка с синтетическим покрытием. Вечером Булат прошел по ней и навскидку определил, что ее длина составляет почти километр. Отличная штука для поддержания тела в тонусе.

Не особо напрягаясь, он пробежал пару кругов, зашел в спортзал, где позанимался на тренажерах.

Бассейн оказался занят. Булат стоял на середине лестницы и смотрел на Татьяну. Тихо играла музыка. По стенам в такт прыгали сотни зайчиков. Кириллу казалось, что в прямоугольной яме, облицованной лазуритом, нет воды, женщина просто летает. Красный купальник был словно нарисован на идеальном теле.

Он понял, что будет сейчас замечен, стал пятиться задом и услышал:

– Доброе утро!

– Здравствуйте! – Булат вытянулся как по команде «смирно».

Ему стало неудобно, словно его застали за подглядыванием в женской бане.

– Как спалось?

Не в силах ответить, он лишь кивнул.

– Я видела, как вы бегали по парку. Не стала вам мешать. Хотя с шести до половины седьмого там мое время.

– Дорожка длинная, на ней может уместиться много людей, – решил пошутить он.

– Я предпочитаю одиночество. – Татьяна в два взмаха оказалась у лестницы.

Ее голос искажался эхом, и Булат спустился вниз.

– Поплавать решили? – Она вцепилась в никелированный поручень.

– Угадали, – подтвердил он.

– Я не предупредила вас вчера. – Татьяна стала выбираться на борт бассейна. – Эта не ваша территория.

– Почему? – Кирилла задело это заявление. – Могу справку показать, что здоров.

– Не в этом дело. Просто бассейн – это что-то вроде зубной щетки. И вообще, сегодня вы залезли в мой бассейн, завтра – в постель…

– Да как вы подумали?.. – Он растерялся и ткнул себя пальцем в грудь. – Я к вам?..

– Действительно, что-то я много о себе возомнила, – с долей иронии сказала Татьяна. – Извините. Спасибо, что не добавили: «Размечталась».

– Каждое утро я начинал с того, что добегал до спортивного комплекса, плавал, а потом возвращался домой, – соврал Булат, стараясь быстрее уйти от взволновавшей его темы. – И не собираюсь отказываться от привычки вести здоровый образ жизни в угоду капризам богатой дамочки. Не нравится, честь имею! Сегодня же соберу вещи, и до свидания!

– Насчет того, куда и зачем вы по утрам бегали, я наслышана. – Татьяна насмешливо посмотрела ему в глаза, взяла со скамейки халат. – До магазина и обратно. По поводу прощания тоже не могу вас обрадовать. С вами заключен договор, и вы должны выполнять его условия.

– Позвольте, я нигде не расписывался! – возмутился Кирилл. – Более того, даже не читал ничего подобного.

– Вы офицер, – продолжала она наступать. – В России привыкли доверять больше не бумаге, а слову. Поэтому устное соглашение, заключенное между моим супругом и вами, можно считать нотариально заверенным документом.

– Понятно. – Булат расстроился и не заметил, как она постепенно подошла совсем близко.

– Но раз уж мой муж постарался сделать ваш статус совершенно непонятным, то я не против ваших тренировок, только прошу не занимать мое время.

– Премного благодарен, – сказал Булат и отправился в свою комнату.

Там он принял контрастный душ, оделся, уселся в кресло и включил телевизор.

Легкий стук в дверь заставил его оторвать взгляд от экрана.

– Войдите!

На пороге возникла горничная.

– Татьяна Юрьевна просит вас на завтрак.

– Меня?

– Да. – Девушка отчего-то покраснела и опустила взгляд в пол.

Когда Булат поднялся на террасу, Татьяна стояла у перил. Посреди огромной площадки с колоннами, подпиравшими крышу, стоял стол, накрытый на две персоны.

– Если вы пригласили меня, чтобы съесть, то простите, – проговорил Кирилл.

Женщина вздрогнула и развернулась. Тонкие брови взлетели на середину лба.

– За что?

– Я жесткий!

– Я не каннибал. Просто не люблю есть одна.

Разговор они продолжили уже за столом.

– Настя сказала, что вы смотрели новости?

– Ну да, а что, у вас цензура? – Он отрезал кусочек мяса и отправил в рот. – Или это тоже не моя территория?

– Что интересного? – проигнорировав шутку, спросила она.

– Все по-старому, – ответил Кирилл, закусывая свекольным салатом. – Про отъезд вашего мужа сообщили.

Она улыбнулась.

– А если серьезно?

– На Украине фашисты наступают, а наши обороняются. – Он вздохнул. – Как сводки с фронтов в сорок первом.

– Даже не верится, что в наши дни такое происходит.

– Надеюсь, ваш супруг со своей армией не туда отправился? – Булат подцепил вилкой кальмара, который неожиданно свалился на стол.

– Он точно не доброволец. – Татьяна опустила взгляд. – Почему люди так хотят убивать себе подобных, что едут ради этого в другую страну?

Булат незаметно наколол упрямого моллюска.

– А она не другая. – Он отправил кальмара в рот. – Когда-то была одна страна, единое государство.

– Действительно. – Женщина грустно улыбнулась. – Я еще застала эти времена. Даже успела побывать октябренком.

– Как это мило, – вырвалось у него.

– Вы прямо как тургеневский герой заговорили, – восхитилась она.

– Они зачастую сентиментальные, а я этим не страдаю.