Глава 17
– Просто ушам своим не верю! – Министр Гамильтон ударил кулаком по столу. – Дэн, ты что, совсем с ума сошел?!
Дэн резко выпрямился.
– Можешь не беспокоиться за мой ум, Александр, с ним все в порядке. Я просто не могу запретить жене писать свои статьи. Эта работа слишком много для нее значит.
– А ты подумал о том, как они влияют на положение в Америке?
– Я указал Жаклин на некоторую резкость и подстрекательский тон ее заявлений. Но я ей полностью доверяю и знаю, что она сможет несколько умерить тон статей, не предавая своих взглядов.
– Ты ей доверяешь?! После всей ее лжи ты еще способен употребить именно это слово?!
– Да, доверяю!
Их взгляды встретились.
– Я могу положить конец деятельности Лэффи, предав огласке, кто скрывается под этим псевдонимом, – тихо сказал Гамильтон.
– Можешь... но не сделаешь этого. Если ты попытаешься, я сделаю все от меня зависящее, чтобы помешать тебе, – так же тихо ответил Дэн.
– Ты настолько ей веришь?
– Настолько я ее люблю.
Гамильтон медленно покачал головой:
– Я не понимаю любви, которая делает мужчину слабым.
– Не слабым, Александр, а цельным. И не слепым. Я знаю недостатки моей жены: видит Бог, я достаточно часто испытывал их на себе. Но я не стану отрицать и ее достоинств. Она прямая, принципиальная и, безусловно, предана своей стране.
– И тебе?
Дэн слегка улыбнулся:
– И мне. Хотя, кажется, не может еще с этим смириться.
Гамильтон задумался.
– Дэн, мы с тобой давно знаем друг друга.
– Да уж больше семи лет.
– Когда мы с тобой познакомились, я только что приехал из Нью-Йорка и вошел в состав конгресса. Я был не очень в себе уверен, потому что не видел вокруг себя единомышленников. Меня обзывали монархистом, тогда как я просто придерживался практической точки зрения на государственное устройство нашей страны. – Он улыбнулся, вспоминая те времена. – И однажды ты сам подошел ко мне и предложил свою поддержку.
– На меня тогда произвели большое впечатление твои искренние и убедительные доводы в пользу сильного национального правительства. Я сразу и полностью согласился с тобой.
– Но множество людей не доверяли моим высказываниям, и их по-прежнему еще достаточно.
– Тебе следовало бы знать, что на меня эти люди не оказали влияния. Я всегда придерживаюсь собственных взглядов на проблемы.
– Как и я. – Гамильтон поднял голову и устремил на друга ясный и решительный взгляд. – Если ты так доверяешь своей Жаклин, то быть по сему. Я не стану вмешиваться... если она не даст мне для этого повода.
Дэн приблизился к столу и протянул другу руку.
– Спасибо, Александр.
Гамильтон пожал ее.
– А тебе я сочувствую. – Его губы дрогнули в улыбке. – Твоя жена обладает редким очарованием, способным помочь забыть о ее ошибках!
Дэн открыто улыбнулся.
– Верно замечено, дружище! С твоего разрешения, пойду в контору, чтобы пораньше вернуться домой и вкусить это очарование.
Гамильтон смотрел вслед ушедшему Дэну и размышлял о сильном чувстве, овладевшем его другом. Он понимал, насколько это осложнила жизнь Дэна. Сам он никогда не женился бы на такой пылкой и неукротимой женщине.
Тем не менее Александр доверял инстинкту Дэна. Поэтому он и согласился с открыто высказанным убеждением Дэна, что Джеки неповинна в предательстве и что, работая в газете, она руководствуется честными и благородными целями. И все-таки Гамильтона сильно беспокоило влияние ее статей на настроение населения. Жаль, что она не может направить их на более...
Гамильтона вдруг осенило. И как он раньше до этого не додумался?!
Он поспешно уселся за стол, схватил перо и начал набрасывать записку.
– Вы хотели меня видеть, господин министр?
Джеки остановилась в дверях, дожидаясь приглашения войти. Получив записку от Гамильтона, она долго раздумывала, отозваться или нет на его просьбу срочно зайти к нему. В конце концов победило любопытство.
Гамильтон стремительно встал:
– Миссис Уэстбрук! – Он пошел к ней навстречу. – С вашей стороны очень любезно так быстро откликнуться на мою просьбу. – В его глазах поблескивали веселые искорки.
– Честно говоря, я не сразу ей уступила, – возразила Джеки.
– В самом деле? – Он поцеловал ее руку. – В таком случае очень рад, что вы передумали.
– А в чем дело, господин министр? – Джеки высвободила руку и пристально посмотрела на Гамильтона. – В своей записке вы упомянули о том, что дело касается национальной безопасности. Зная, что вы разговаривали с Дэном, я делаю заключение, что мое появление здесь имеет отношение к этому разговору.
Гамильтон задумчиво потер подбородок, рассматривая красивую жену Дэна. Тот сказал, она очень открытая и прямая... Что ж, это бесспорно.
– Да, миссис Уэстбрук, мы с Дэном тут поговорили... И поэтому я вас и пригласил.
– В таком случае дело обстоит следующим образом: вам известно, что Джек Лэффи – мой псевдоним, а мне известно, что вы его терпеть не можете. При всем своем уважении к вам, сэр, если вы пригласили меня, чтобы убедить прекратить заниматься работой в газете, вы только напрасно потратите время.
С едва заметной улыбкой Гамильтон указал ей на кресло:
– Не угодно ли присесть?
Джеки настороженно взглянула на него и опустилась на стул. Гамильтон вернулся в кресло за письменным столом. Сплетя пальцы, он уперся в них подбородком и устремил на Джеки серьезный взгляд.
– Вы были со мной откровенны, и я отплачу вам тем же. Да, я действительно знаю, что вы и есть Джек Лэффи, хотя сначала поверил в это с трудом. Однако сейчас, разговаривая с вами, я чувствую, как быстро испаряется мое недоверие. Я пригласил вас вовсе не для того, чтобы запретить вам заниматься интересующим вас делом. Даже наоборот. Я хочу попросить вас, чтобы вы писали еще более противоречивые и возмущающие умы статьи, чем до сих пор.
– Я вас не понимаю.
– Миссис Уэстбрук... Могу я называть вас Жаклин? – Джеки кивнула, и он продолжал: – Так вот, Жаклин, не знаю, говорил ли вам Дэн о наших подозрениях.
– Вы считаете, что существует некий предатель, который снабжает англичан необходимой для них информацией. Исходя из приведенных Дэном доказательств, я с вами согласна. Однако этот преступник – не я и не мой отец.
– Я вас в этом не обвиняю, дорогая.
– В самом деле? Что же заставило вас изменить свое мнение? – саркастически поинтересовалась Джеки.
Гамильтон не мог не восхититься отвагой Джеки.
– Это Дэн заставил меня его изменить. Мы с вашим мужем, Жаклин, старые друзья. И он обладает удивительно тонким и безошибочным инстинктом.
– Я с вами согласна.
– Дэн совершенно убежден в вашей непричастности к предательству.
– Вам достаточно его слова?
И снова улыбка министра.
– Не совсем. Больше, чем его инстинкту, я доверяю инстинкту...
– Кого именно?
– Моему собственному. И во время нашей короткой беседы я убедился, что мой инстинкт говорит мне то же, что и Дэну.
– О!.. Понимаю.
– Я вас удивил?
Настала очередь Джеки улыбнуться.
– Нет, господин министр. Это не удавалось даже Дэну. – Заметив на лице Гамильтона понимающую усмешку, она покраснела и потупила взгляд.
Странно тронутый ее неожиданной застенчивостью, Гамильтон внезапно понял корни чрезмерной привязанности Дэна к своей молодой жене. В Жаклин волнующе соседствовали отвага и невинность, пылкость и женственность, которые сливались в неотразимый вызов для каждого мужчины, тем более для Дэна.
Желая ободрить Джеки, Гамильтон прибегнул к своей способности очаровывать собеседника и, встав из-за стола, с улыбкой приблизился к ней.
– Что касается причин, побудивших меня пригласить вас, буду с вами откровенным. Мне нужна ваша помощь, Жаклин.
– Моя помощь?
– Точнее, помощь Джека Лэффи.
Джеки искренне заинтересовалась.
– Какой именно помощи вы от меня просите? Гамильтон наклонился к ней с заговорщицким видом:
– Я хочу, чтобы вы помогли нам раскрыть предателя.
– Я? Но каким образом?
– Если мы с Дэном рассуждаем правильно, наш заговорщик украл из моего кабинета документы, касающиеся позиции, которую должна была занять американская сторона во время переговоров Джея с англичанами. Видимо, Гренвилл увидел эти бумаги до приезда Джея, и вследствие этого позиция Америки была серьезно ослаблена.
– Понимаю.
– А если предатель узнает, что теперь мы составляем совершенно новый перечень пунктов для переговоров, готовим полностью пересмотренный документ, который будет тайно доставлен Джею в течение ближайших двух недель?
Джеки сосредоточенно размышляла.
– Но если это так, то вы должны держать эту информацию в строжайшем секрете!
– Да, безусловно. Но ведь, кажется, Джек Лэффи каким-то таинственным образом узнает самые тщательно охраняемые тайны нашего правительства?
Джеки молча раздумывала над этим утверждением.
– Я начинаю понимать вас. Новый документ на самом деле вовсе не готовится, так ведь?
– Совершенно верно.
Джеки вскинула на него взволнованный взгляд.
– Значит, вы хотите, чтобы я написала статью, содержащую ложную информацию, в надежде, что это спровоцирует предателя на какие-то действия?
– Вот именно! Вы можете туманно намекнуть, что я составляю для Джея крайне важный документ и что его содержание никому, кроме меня, не известно.
– Но этот намек может поставить вас в крайне опасное положение, – заметила Джеки.
– Возможно. – Гамильтон пожал плечами. – Но если это поможет схватить предателя, то я готов рискнуть.
– Значит, я обману своих читателей, – пробормотала Джеки.
– Но с какой целью? Чтобы защитить страну, Жаклин! Разве ее безопасность не стоит того?
Она посмотрела в его горящие патриотическим пылом глаза, вспомнила о Дэне и о себе. В конце концов, не так уж многое их разделяет, подумала она. Ведь какими бы разными средствами они ни пользовались, цель у них была одна и та же.
– Ну, что скажете, Жаклин?
– Я согласна. – Она решилась без колебаний и сожалений. – Да, господин министр, я это сделаю.
– Нет! – Дэн стремительно заметался по спальне. – Нет, ты не станешь это делать!
Джеки укоризненно взглянула на него и обмакнула перо в чернильницу.
– Разумеется, сделаю. – И она вернулась к писанию.
– Жаклин... – В два шага он оказался рядом и рывком поставил ее на ноги. – Да ты представляешь, как это опасно? А что, если предатель, которого ты пытаешься вывести на чистую воду, узнает, что ты и Джек Лэффи – одно и то же лицо, и подумает, что у тебя есть информация, на которую ты намекаешь? Что тогда? – Дэн резко встряхнул ее. – О чем только думает Александр!
– О нашей стране. – Джеки высвободилась из рук Дэна и попыталась урезонить его: – Дэн, я должна это сделать... Неужели ты не понимаешь? Не только ради Америки, но и ради моего отца. До тех пор, пока мы не узнаем, кто на самом деле является предателем, на нашей семье будет лежать тень подозрения.
– Но это же нелепо! – закричал Дэн. – Я знаю, что ты невиновна, и этого достаточно! Тебе нечего доказывать, Жаклин, нечего!
– Спасибо тебе, – тихо сказала она, и нежное выражение смягчило ее серьезное лицо. – Твоя вера в меня... для меня это очень важно. Но я должна сделать это для себя.
– Черт побери! – в отчаянии вскричал Дэн, готовый любой ценой защитить ее от опасности.
– Дэн, ну как ты не понимаешь? Наконец-то мне представился случай совершить невероятно важное дело – неслыханное для женщины!– По лицу Дэна она угадала, что задела его. – Мне ничто не грозит, – заявила она, стараясь себя в этом убедить. – А вот кто действительно может оказаться в опасности, так это министр.
– Все равно мне это не по вкусу.
– Я знаю, но обязана это сделать. Ты ведь обещал не вмешиваться в то, что я пишу. Помнишь?
– Помню, – хмуро ответил Дэн.
– И что же?
Дэн мысленно чертыхнулся. Он опять оказался в тупике. Если он позволит Джеки выполнить этот возмутительно легкомысленный план, ее жизнь окажется под угрозой. Но если запретит ей участвовать в плане поимки шпиона, если отречется отданного ей обещания, то разрушит хрупкое доверие, которого он добился с таким трудом.
От безвыходности своего положения он снова выругался.
На губах Джеки играла улыбка женщины, сознающей свою победу.
– Спасибо, Дэн. – Она привстала на цыпочки и поцеловала его в крепко сжатые губы. – Я понимаю, меня не назовешь примерной женой, – призналась она, – но я попытаюсь стать примерной... в будущем.
Несмотря на тревогу, Дэн не мог не улыбнуться.
– И каким же образом? Она обвила его шею руками.
– Когда это испытание останется позади, я постараюсь исполнять роль настоящей жены, о чем ты так мечтаешь.
Он обнял ее за талию.
– Ты меня заинтриговала. И что же ты задумала?
– Как – что? Конечно, научусь у Греты печь пироги с клубникой!
Дэн посмотрел на ее задорное лицо и сразу посерьезнел. Джеки, в свою очередь, испытующе смотрела на Дэна.
– Не волнуйся, Дэн, со мной все будет в порядке. Я тебе обещаю.
Но ни обещание Джеки, ни ощущение рядом ее теплого гибкого тела не могли успокоить волнение Дэна. И в последующие дни предчувствие чего-то плохого ни на минуту его не оставляло.
В темноте ночи одинокая фигура женщины незаметно проскользнула в пустой переулок. Она остановилась, быстро огляделась и, никого не заметив, поспешила дальше. Затем снова остановилась и стала ждать.
Из густой тени деревьев появился мужчина и тихо к ней приблизился.
– Моника? – прошептал он.
Моника откинула с головы капюшон и посмотрела на Томаса сверкающими в темноте глазами.
– Кто же еще! Чего ради ты вызвал меня в такую глухую ночь?
Томас нахмурился, но не стал обращать внимание на ее неприязненный тон. Он сунул ей газету и чиркнул спичкой, чтобы она могла разобрать слова.
– Прочти это.
Моника нетерпеливо выхватила у него газету и стала читать. Затем подняла на него изумленный взгляд:
– Что это значит?
– Только то, что там сказано. Как видишь, Гамильтон готовит новые инструкции для переговоров Джея.
– Но какие еще вопросы он думает поднять на переговорах?
– Откуда мне знать, черт возьми?! – Томас ткнул пальцем в статью Лэффи: – Ты же сама видела. Единственный, кому известно содержание этой инструкции, – это сам Гамильтон. – Он взволнованно взъерошил волосы. – Вопрос в том, как добыть у него эту информацию.
Моника нахмурилась, нервно постукивая ножкой. Она уже приготовила донесение в Париж, где описывала внутреннее положение в Америке как очень напряженное и близкое к взрыву и сообщала о безуспешных переговорах в Англии. Ничто не сможет теперь остановить Монику на ее пути к цели... Ничто!
– Нужно действовать. – Она решительно сжала губы. – Но не можем же мы опять проникнуть в кабинет Гамильтона. Это слишком рискованно!
– Что же делать? Нам позарез необходим этот документ! И больше никто...
– Нет, есть еще кое-кто! – прервала его Моника и улыбнулась.
– Кто?
– Тот самый человек, который так любезно предоставил нам это сообщение... Джек Лэффи!
– Ты думаешь узнать все у нее... у Жаклин?!
– Нет, это ты будешь ее допрашивать!
– Я? Но как я смогу...
Моника отмахнулась от его возражений.
– Я слишком хорошо знакома с Жаклин, Томас. Она сразу меня узнает. А вот ты встречался с ней только один раз... у нее на свадьбе. Если ты получше замаскируешься, например, в мой капюшон, Жаклин никогда не догадается, кто ты такой.
– Еще и маскироваться?! – Томасу стало страшно.
– Да. – Моника взяла его за руку и горячо заговорила: – Ты не можешь оставить меня сейчас, cheri! Ведь успех так близко!
Томас судорожно вздохнул.
– Но она жена Дэна. Я не хочу причинить ей вред.
– А этого и не нужно... Ты должен просто убедить ее. – Видя замешательство Томаса, Моника решила прибегнуть к более действенным мерам. Оглянувшись, она схватила Томаса за руку: – Идем, mon amour! Пойдем ко мне и... поговорим. Ведь мы сможем с тобой договориться, не так ли? – Она одарила его многообещающей улыбкой.
Томас колебался, пытаясь сохранить остатки воли и самоуважения, но, как всегда, не нашел в себе сил устоять перед соблазном. В руках Моники он становился ее послушной марионеткой, и знал это.
Кивнув, он схватил ее за руку и увлек за собой.
– Знаю, Виски, знаю, ты хочешь есть.
Грета уже скоро вернется.
Джеки отдернула портьеру и в третий раз за утро выглянула из окна гостиной. Грета никогда так не задерживалась, ведь скоро наступит время обеда... если только из-за плохой погоды. Джеки напрягала зрение, стараясь разглядеть людей на улице сквозь тонкую пелену дождя.
«Кажется, дождь стал потише, – подумала она. – Всю прошлую неделю постоянно шли дожди с грозами, хочется увидеть чистое небо!»
Сидящий у ног Джеки Виски громко мяукнул и облизнул усы, напоминая, что уже одиннадцать часов, а обычно его кормят гораздо раньше.
Джеки тяжело вздохнула.
– Знаешь, дружок, ты стал слишком избалованным! Еще недавно ты был уличным попрошайкой, а теперь живешь как король. И при этом жалуешься на любое неудобство. – Джеки вспомнила необычные обстоятельства своей встречи с Виски. – А ведь в тот раз я могла уйти и оставить тебя на разъяренного Дэна. Ты слишком напился и не смог бы защититься. Одному Богу известно, что сделал бы с тобой Дэн! И где бы ты тогда был сейчас?
Виски только невозмутимо облизывал лапки.
– Ты испорченный и неблагодарный котенок, вот ты кто!
В это время раздался стук в дверь. Джеки вскочила на ноги.
– Должно быть, у Греты руки заняты. А у Стиверса сегодня свободное утро. Пойду впущу ее. – Джеки поспешила к двери, обогнав Виски. – Наконец-то ты вернулась, Грета! – радостно воскликнула она, распахивая дверь. – Я уже стала беспокоиться... – Слова застряли в горле Джеки, когда внутрь ворвался человек в капюшоне. Он быстро захлопнул за собой дверь и направил на нее дуло пистолета. – Кто вы такой? Что вам нужно? – храбро заявила Джеки, хотя сердце у нее отчаянно заколотилось и она инстинктивно отпрянула назад.
Продолжая угрожающе надвигаться на Джеки, неизвестный ничего не ответил, сверля ее из-под капюшона темными мрачными глазами.
– Если вам нужны деньги, забирайте все и убирайтесь вон! – выкрикнула Джеки, стараясь скрыть охвативший ее страх.
– Мне нужны не деньги, а вы, – прохрипел ворвавшийся.
– Я?! – «Надо же было, чтобы именно сегодня Дэн решил поработать в конторе! И Греты все нет!»
– Именно вы! – Незнакомец навел на нее дуло пистолета.
Джеки постаралась овладеть собой. С минуты на минуту должна вернуться Грета. Если ей удастся задержать мужчину...
Как будто прочитав ее мысли, незнакомец покачал головой:
– Нет, мы немедленно уходим отсюда. Слышите, немедленно!
– Куда? – проговорила она онемевшими губами.
Мужчина положил палец на курок:
– Скорее!
Вдруг он вздрогнул, услышав яростное хриплое шипение. За спиной Джеки он увидел напряженно сгорбившегося черного котенка. В следующее мгновение, растопырив когти, Виски взвился в воздух и вцепился в ногу незнакомца.
Извергая хриплые яростные проклятия, незнакомец стал отдирать Виски.
– Не бейте его! – закричала Джеки и схватила разъяренного котенка.
– Тогда унесите его прочь! – свирепым шепотом приказал ей похититель.
Мозг Джеки отчаянно работал в поисках выхода. На негнущихся от страха ногах она отнесла Виски в гостиную, держась спиной к незнакомцу.
– Успокойся, Виски, – громко сказала она, поглаживая его взъерошенную шерстку. – Все хорошо. – Она быстро оглядела комнату в поисках какого-нибудь предмета, который можно было использовать как оружие. Но ничего не подворачивалось, а сопротивляться сильному вооруженному мужчине было просто глупо.
Взгляд Джеки упал на ее платье. Стараясь делать это незаметно, она вытянула ленточку из отделки рукава и быстро обмотала ее вокруг шеи котенка, уверенная, что незнакомец не обратит на нее внимания, но что она не останется незамеченной для Дэна. Котенок вырвался и удрал с оскорбленным видом.
Джеки медленно повернулась к похитителю:
– Ну вот, больше котенок не заставит вас волноваться.
– Идите! – Незнакомец нетерпеливо указал на дверь. «Господи, где же Грета?» Покачиваясь, Джеки двинулась вперед, делая вид, что вот-вот свалится в обморок.
Очевидно, ее игра выглядела убедительной, потому что мужчина вдруг грубо схватил ее за руку:
– В чем дело?
– Я... – Джеки слабо провела рукой по лбу. – Вы... вы меня испугали... Я едва... – Колени у нее подогнулись.
Проклиная все на свете, мужчина потащил ее к буфету и стал поспешно искать спиртное. Удерживая Джеки одной рукой, другой он выхватил бутылку виски и налил его в стакан.
– Вот, выпейте! – приказал он.
Джеки приняла у него стакан и сделала большой глоток, но поперхнулась и сильно закашлялась.
Мужчина напряженно оглянулся и вдруг понял намерение Джеки. Он схватил ее за локоть и снова поднял пистолет к ее лицу:
– Нечего тянуть время! Живее!
Джеки охватила паника. Времени у нее уже не было, а Грета так и не появилась. Что же делать?
Уголком глаза она увидела сидящего в коридоре Виски, который облизывался, уставившись жадным взглядом на стакан со спиртным, который держала в руке хозяйка. Джеки осенила идея... Последняя надежда!
Повернувшись и сделав вид, что подчиняется приказу похитителя, она разжала пальцы, и стакан упал на пол и разбился, обрызгав виски все вокруг, включая платье Джеки.
Последнее, что успела заметить Джеки перед тем, как незнакомец вытолкал ее из дома, был Виски, который осторожно крался в гостиную, не отводя взгляда от лужи виски... а потом вдруг поднял голову и проводил горящими зелеными глазами Джеки, против воли покидающую дом.
– Добрый вечер, гepp Уэстбрук. – Грета встретила Дэна в дверях, приняла от него плащ и тут же вручила ему стакан с бренди. – Я вижу, дождь наконец прекратился.
– Да, слава Богу! – Дэн взял у нее стакан. – Хотя на улице стоят такие лужи, что я едва добрался до дома.
Грета встряхнула мокрый плащ Дэна.
– Ваш плащ насквозь промок! Вы можете заболеть! Сейчас принесу вам еще бренди. – Она быстро двинулась к кухне.
– Спасибо, Грета, – остановил ее Дэн. – Достаточно и одной порции. – Он невольно улыбнулся про себя. С тех пор как две недели назад Джеки вернулась из Гринхиллса, экономка стала по-прежнему проявлять к нему повышенное внимание и заботу.
Со стаканом в руке Дэн шел по коридору.
– Скоро будет готов обед, Грета?
– Как только захотите вы и фрау Уэстбрук.
Дэн окинул взглядом холл, затем перевел его на лестницу:
– А что, Жаклин отдыхает?
– Нет, сэр, фрау Уэстбрук еще не вернулась.
– Как это не вернулась? Откуда?
– Но я не знаю, сэр.
– Что значит «не знаете»? – Дэн встревожился. С момента опубликования статьи Лэффи Джеки обещала ему не выходить одна из дома.
Грета нахмурилась:
– Я была на рынке, герр Уэстбрук, когда ваша жена ушла.
– Черт побери! – Дэн треснул по стене кулаком, так что Грета вздрогнула. – Куда она могла пойти в такую погоду?
– Извините меня за смелость, герр Уэстбрук, – заявила Грета, вся ощетинившись, – но я считаю, что вы слишком беспокоитесь о ней и без причины волнуетесь. Я знаю фрау Уэстбрук с детства, и у нее нет обыкновения сообщать кому бы то ни было о своих намерениях.
Дэн почти не слышал ее, встревоженный дурными предчувствиями.
– Во сколько вы вернулись с рынка?
– Кажется, вскоре после одиннадцати. Я задержалась из-за дождя.
– То есть около одиннадцати?! – Дэн взглянул на часы и побледнел. Было почти пять вечера. Джеки отсутствовала уже почти шесть часов. – Она не оставила никакой записки?
– Нет, сэр.
– А где моя карета?
– В каретном сарае. Она весь день там стоит. Значит, Гринхиллс исключается.
Дэн сунул стакан в руки Греты.
– Вы куда, герр Уэстбрук? – поспешая за ним, спросила Грета.
– Поеду к Джорджу Холту, – спускаясь на тротуар, бросил через плечо Дэн. – Если Жаклин придет домой раньше меня, заприте ее в доме и никуда не выпускайте!
