Глава 13
Через два дня после обручения Бьянка рано утром отправилась в поместье Уэверли. На этот раз Элинор отпустила сестру одну, чтобы та имела возможность узнать будущих родственников, а кроме того, у матери и сестер жениха был опыт проведения свадьбы в поместье. Так что помощь Элинор им совершенно не требовалась.
Проводив Бьянку, она упаковала небольшую дорожную сумку, задвинула ее поглубже в шкаф и, чтобы не вызывать подозрений, занялась своими обычными делами. В назначенный час Элинор не спеша покинула дом, сказав Харрисону, что вернется завтра поздно вечером. Дворецкий поднял бровь, но удовлетворить свое любопытство не посмел.
Элинор быстро дошла до уединенного места свидания в Гайдпарке, не встретив никого из знакомых. Она подавила дурные предчувствия, связанные с их тайной договоренностью, и убедила себя, что готова к любым последствиям.
Сначала Элинор не увидела ни Себастьяна, ни его кареты. С тревогой оглядев три ближайшие дорожки, она уже собралась повернуть назад, когда вдруг заметила виконта, бродившего за дубовой рощицей.
Он словно почувствовал ее присутствие, с улыбкой повернулся, и его лицо осветилось такой радостью, что у нее замерло сердце. Элинор еще не успела обрести самообладание, как он бросил ее сумку на землю, схватил руки и поднес их к губам.
— Вы пришли.
Элинор нервно засмеялась:
— А вы сомневались?
— Да. — Себастьян обнял ее и поцеловал. Затем поцеловал еще раз и отстранился. — У вас не было проблем с уходом из дома?
— Нет.
— Ваше исчезновение никого не удивит?
— Я же не исчезла. Только сказала дворецкому, что вернусь завтра вечером. Никто не ждет меня раньше.
— А ваш отец?
Элинор опустила глаза.
— Большую часть времени граф проводит вне дома. Сомневаюсь, что он заметит мое отсутствие.
Себастьян выглядел озадаченным, что смутило и удивило ее. Она ожидала услышать какоенибудь легкомысленное замечание, но тщетно. Да и как объяснить, что отец не даст за нее и ломаного гроша?
К счастью, других вопросов не последовало, и они под руку направились к ожидающей их карете. Элинор подняла ногу, чтобы войти, но потом остановилась.
— Вы передумали, дорогая? — прошептал он ей на ухо.
Она покачала головой.
— Я вспомнила, что вы не переносите долгой езды в карете.
— Я поеду верхом. Конечно, преступление оставить вас одну, но мой желудок не позволит мне использовать это в своих интересах. Вы уверены, что согласны ехать в одиночестве? — спросил он, помогая ей войти.
— Думаю, так будет намного безопаснее, учитывая ваши проблемы с желудком. И похотливые намерения.
— Дерзкая плутовка. — Себастьян поцеловал ее в кончик носа. — Я чувствую себя отвергнутым.
Элинор со смехом откинулась на бархатные подушки. Вскочив в седло, он пустил лошадь галопом и быстро исчез из виду. Причем Себастьян выбрал другой путь. Очень разумно. Задернув шторки, чтобы сохранить анонимность, Элинор постаралась расслабиться. Но это было нелегко. Она задавала себе вопрос, правильно ли поступает, и остановилась на том, что побег с Себастьяном станет самым чудесным моментом ее жизни или величайшим несчастьем.
Боясь, что долгое путешествие даст ей слишком много времени для сомнений, Элинор вынула из сумки книгу стихов лорда Байрона. Но даже поэзия не помогала расслабиться понастоящему. Всякий раз, когда они попадали на запруженные экипажами улицы, Элинор опасалась, что сейчас дверца распахнется и она будет обнаружена.
Наконец экипаж выехал из Лондона, рядом снова появился Себастьян, и его присутствие успокоило ее. Карета была удобной, кучер умелый и внимательный. Отложив книгу, она закрыла глаза.
Прошло не так много времени, когда они вдруг остановились. Элинор посмотрела в окно, решив, что они подъехали к гостинице, но увидела большое здание из серого камня.
— Добро пожаловать в поместье Чезвик, миледи. — Себастьян помог ей выйти из кареты.
Перед ней высился средневековый замок, с годами обросший разными пристройками. В центре фасада было нечто вроде современного портика с колоннами, широкие мраморные ступени вели к наглухо закрытым дверям. Слуги что, не знали об их приезде?
Игнорируя неприятное ощущение внутри, Элинор потянулась, чтобы размять мышцы.
— Очень впечатляющая резиденция, — заметила она. — Вы тут выросли?
— Да. Но в зрелом возрасте проводил здесь не так много времени. Последний раз я приезжал сюда на похороны бабушки несколько месяцев назад.
Она сжала ему руку, но Себастьян отвернулся. Тут дверь открылась, вышел старый джентльмен, очевидно, дворецкий, и поклонился.
— Добрый день, лорд Бентон.
— А, Хиггинс. Ты позаботишься о багаже. И пусть отведут в конюшню мою лошадь. Ее нужно покормить и тщательно вычистить.
— Хорошо, милорд.
Элинор улыбнулась, когда дворецкий снова поклонился. Опустив глаза, он почтительно шел за нею, как будто не замечал ее. Грубость Себастьяна, который так и не представил ее, удивила Элинор. Может, он из тех аристократов, кто думает, что слуги не достойны внимания?
Мысли о дворецком были забыты, когда они вошли в холл с чернобелым мраморным полом и с роскошной лестницей с резными балюстрадами и перилами. Элинор никогда еще не видела ничего подобного.
— Горгульи на стойках перил — бабушкина идея, — объяснил Себастьян. — Она заказала их, когда пришла сюда как новобрачная. Они ужасны, верно?
— Готическая архитектура была очень популярна в ее время, — ответила Элинор, надеясь, что остальная часть дома будет выглядеть иначе.
Но, увы. Пока они шли в гостиную, она видела, что мебель везде прекрасного качества, правда, вышла из моды лет тридцать назад. Темные цвета создавали унылую, почти гнетущую атмосферу. Видимо, поэтому Себастьян так мало проводил времени в поместье.
Гостиная выглядела лучше. В камине весело потрескивал недавно разожженный огонь, пол закрывали толстые обюссонские ковры цвета слоновой кости. В тон им были портьеры из тяжелого бархата, но за ними Элинор увидела прекрасный сад с посыпанными гравием дорожками, идеально подстриженной живой изгородью и клумбами ярких цветов. Она почувствовала легкое возбуждение при мысли, что станет хозяйкой этого поместья, которое нетрудно будет превратить в удобный для нее и Себастьяна дом. Переставить мебель, сменить цвета, добавить ковры ярких тонов и произведения искусства.
Себастьян ушел отдать распоряжения насчет чая и быстро вернулся.
— Боюсь, у меня плохие новости, — огорченно сказал он. — Викарий уехал в Шропшир к больной матери. Говорят, он вернется только завтра к вечеру.
Значит, сегодня они не смогут пожениться, как планировали. Убеждая себя не принимать это близко к сердцу, Элинор глубоко вздохнула.
— Печально слышать о неприятностях викария. Я буду молиться о скором выздоровлении его матери.
— После чая мы пойдем в деревню. Я пошлю слугу заказать вам комнату в местной гостинице, а потом сам устрою вас. Для приличия одна из горничных вас проводит. А Джеймс, мой старый надежный человек, будет спать за вашей дверью. Вы не можете остаться здесь без компаньонки.
Элинор закусила нижнюю губу.
— А кто узнает?
— Слуги.
— Я уверена, они преданы вам. — Себастьян молчал, и она продолжила: — Во всяком случае, будут держать язык за зубами, чтобы не потерять место. Кроме того, завтра появится викарий, мы поженимся по специальному разрешению, и это уже не будет иметь значения.
— Можно бежать в ГретнаГрин, — предложил Себастьян.
— Я не собираюсь бегать по всей Англии, как преступник от закона, — сказала Элинор. — Мы договорились пожениться в вашем поместье. Я хочу остаться здесь.
Она связала себя с этим человеком и, несмотря на скандальность положения, не хотела оставлять его. Даже на одну ночь.
— Вы уверены?
— Да.
— Я бы переночевал в конюшне. — Себастьян вдруг усмехнулся. — Но я чихаю от сена.
Она улыбнулась. Ей было приятно сознавать, что он в конце концов просто человек, как и все другие.
Подали чай. Его принесла экономка, пожилая женщина со связкой ключей на поясе.
— Благодарю, миссис Флорид. Мы с леди Элинор сами обслужим себя.
Экономка медлила, глядя на Себастьяна, затем кивнула и пошла к двери. Но вдруг остановилась.
— Прошу прощения, миледи. Персонал и я хотели бы поздравить вас и его светлость с предстоящей свадьбой. Мы все надеемся, вы будете очень счастливы.
Элинор расслабилась. Видимо, Себастьян уже всем объявил, что она его невеста. Или сказал комуто одному. Элинор по опыту знала, что сплетни между слугами распространяются со скоростью лесного пожара.
— Спасибо за добрые слова, миссис Флорид, — улыбнулась она. — Я жду знакомства с персоналом и уверена в нашей слаженной работе в будущем.
Широко улыбнувшись, экономка сделала реверанс и покинула комнату. Элинор занялась чаем и протянула Себастьяну полную чашку.
— Это было весьма неожиданно, — заявил он, помешивая молоко. — Клянусь, она улыбалась нам, как любящая бабушка.
— Свадьбы заставляют женщин любого возраста вести себя немного легкомысленно.
— Миссис Флорид уже лет шестьдесят. Ей пора бы остепениться.
— Я думаю, в ее устах доброе пожелание прозвучало очень мило.
Себастьян фыркнул. Элинор наполнила свою чашку, отказываясь продолжать спор. За едой она задавала ему вопросы о поместье, детских годах. Он с готовностью отвечал, заставив ее громко смеяться, когда описывал, как в пять лет пытался стать разбойником с большой дороги.
— Ваша соседка действительно отдала свое изумрудное колье? — спросила Элинор.
— Вместе с сережками. — Он улыбнулся, глаза у него весело блестели от воспоминаний. — Я был очень свирепым вором, знаете, горячим и решительным.
— Верю.
Себастьян засмеялся.
— Я помню, в какой восторг привел меня этот успех. Чтобы похвастаться добычей, я сразу побежал к матери. Она чуть не упала в обморок, узнав, что я натворил. Конечно, меня тут же заставили вернуть драгоценности. В качестве наказания мать велела моему домашнему учителю отшлепать меня, но после этого плакала больше, чем я. А бабушка меня защищала, настаивая, что моя мать должна гордиться таким отважным сыном с богатым воображением. Леди Гейтли, моя беспомощная жертва, была очень добра. Она затем даже призналась, что сочувствует мальчику, оставшемуся без отца.
— Вы были маленьким, когда умер ваш отец?
— Практически младенцем. Я совсем его не помню.
— А ваша мать?
Себастьян окаменел.
— К несчастью, ее смерть до сих пор жива в моей памяти, хотя я был тогда мальчишкой.
Элинор понимала его состояние, так как и сама в восемь лет осталась без матери. Она молча гладила его по руке, пока не почувствовала, что он расслабился.
— А кем вы хотели стать после разбойника с большой дороги?
— Пиратом, конечно. У них дружная команда, и вина за непристойное поведение делится на всех поровну. Я пополнил свой отряд новобранцами из деревни, и мы составили план нашего первого нападения.
— Но поместье окружено сушей, — возразила Элинор.
Он засмеялся:
— Для компании мальчишек, склонных к проказам, это несущественные детали.
Рассказав ей несколько пиратских историй, Себастьян встал.
— Я попрошу миссис Флорид отложить ужин на час, чтобы у вас было время принять ванну. Думаю, вы с удовольствием смоете дорожную пыль.
«Только если вы присоединитесь ко мне», — вдруг подумала Элинор. Но застенчивость не позволила ей произнести эти бесстыдные слова. Она решила, что впереди у них целая ночь, когда они разделят постель. К счастью, Себастьян не заметил, как она покраснела, он вел ее по широкой лестнице наверх, затем вдоль узкого коридора и остановился у закрытой двери.
— Это будет ваша спальня.
Элинор подняла бровь. Конечно, ради приличия ей нужна собственная комната, но спать там без Себастьяна она не собиралась.
— А где ваша комната?
Он указал на последнюю дверь в противоположной стороне коридора.
— Я сплю с запертой дверью. И рекомендую вам сделать то же самое.
— Никогда бы не подумала, что жизнь в Чезвике опасна. В нашем доме слуги не запирают входных дверей, не говоря уже о внутренних. — Она попыталась улыбнуться.
Себастьян очень странно вел себя. Он как будто все время собирался ей чтото сказать. Чтото относящееся к делу, чтото важное, но почемуто все медлил.
— Опасность бывает разной, Элинор. Вы должны это помнить.
— С вами я чувствую себя в безопасности.
Холодная маска официальности на его лице заставила Элинор вздрогнуть.
— Ужин попадут в восемь часов, — хрипло сказал он. — Я сам провожу вас в столовую.
— Я буду готова, — ответила Элинор, но он уже повернулся и ушел.
Проклятие, он чуть не потребовал, чтобы она уехала, пока еще не слишком поздно. Борясь с желанием, кляня себя за угрызения совести, которые могли все испортить, Себастьян направился к конюшням.
Хотя грумы уже почистили, накормили и напоили его лошадь, он снова взял щетку. Он почти надеялся, что Элинор согласится на комнату в деревенской гостинице, но ее отказ не удивил его. Она верила, что он сдержит обещание и женится на ней. Верила, что она в безопасности.
Да, свою роль он сыграл прекрасно. Элинор так влюбилась в него, что потеряла разум. Тогда почему он не упивается сладостью победы, которая уже близка? Со вздохом отвращения Себастьян швырнул щетку в угол стойла. Как ему пережить эту ночь под одной крышей с Элинор, находясь почти рядом с ее комнатой?
Ужинали они в напряженном молчании. Хотя слуги не ожидали приезда хозяина, еда была хорошо приготовленной и обильной. Элинор вежливо благодарила слугу после каждого блюда и хвалила мастерство кухарки. Но ела очень мало.
Себастьян вообще игнорировал еду, зато много пил и в конце концов приказал слуге оставить графин на столе рядом с ним. Время от времени он по собственной инициативе доливал ее бокал, но Элинор лишь изредка делала небольшой глоток.
Он удивлялся, почему к ней еще не вернулся ее разум, почему она не сомневается в отсутствии викария, который должен был совершить их брачную церемонию. Ведь она умная, проницательная женщина, у нее должны были возникнуть подозрения.
— Уже поздно, — сказал он. — Думаю, вы очень устали. Я велю Джеймсу проводить вас до спальни.
— Я лучше подожду вас. — Она соблазнительно улыбнулась.
Слава Богу, что они тут не одни, иначе бы он дал волю своему желанию, посадил бы ее на колени и целовал до беспамятства. Тихо выругавшись, он осушил бокал, встал изза стола и направился к двери.
— Себастьян, подождите!
Удивленный слуга быстро отодвинул тяжелый стул, помогая Элинор подняться. Больше всего Себастьяну хотелось поскорее уйти отсюда, но хорошие манеры возобладали. Он не мог позволить, чтобы женщина шла за ним, как преданная собака, поэтому нехотя остановился и протянул ей руку.
Элинор крепко сжала ее и наклонилась так близко к нему, что он мог заглянуть в вырез ее платья. Искушение, которому было почти невозможно сопротивляться. Тем не менее он заставил себя отвести глаза. По дороге он прилагал все усилия, чтобы не замечать Элинор. У двери ее спальни он слегка покачнулся. Черт возьми, не надо было так много пить. Зная, что ни к чему хорошему это не приведет, Себастьян попытался сразу втолкнуть Элинор в комнату.
— Спокойной ночи.
— Вы не собираетесь поцеловать меня на ночь?
Он мысленно выругал себя за глупость. Естественно, она ждала знака любви, верила, что завтра станет его женой. Он быстро и крепко поцеловал ее.
— Вот! А теперь еще раз спокойной ночи, Элинор!
Она потянулась к нему, но Себастьян избежал ее объятий.
— Должна ли я ждать вас в моей спальне? — напрямик спросила Элинор.
Проклятие, что же делать? Он медленно покачал головой.
— Мы пока еще не муж и жена.
— Но скоро будем. Пожалуйста, останьтесь ночью со мной.
— Я не могу, — с трудом выдавил он.
— Почему?
«Потому что я забочусь о тебе. Потому что мои чувства выходят за рамки плотского желания. Потому что ты заслуживаешь намного большего, чем я способен тебе дать. Потому что я использую тебя, чтобы отомстить твоему отцу, возможно, даже убить его».
— Мы поговорим об этом утром, — хрипло произнес он. — Спокойной ночи, дорогая.
Себастьян повернулся и ушел. Он должен был чувствовать гордость за свое благородное поведение. А чувствовал себя ужасно. Расстроенным, злым, даже немного подавленным.
Хотя он привез сюда Элинор, чтобы вызвать скандал, он не воспользуется ее уязвимостью. Одной ночи, проведенной в этом доме без компаньонки, было достаточно, чтобы погубить ее. Но еще и оскорбить Элинор, лишив ее девственности, он не мог.
