Глава 10

Изобел была удивлена тем, как быстро все приготовились к отъезду. Не успела она решить, что из одежды взять с собой, как в дверь постучала Кристина и сказала, что ее служанка Брона уже упаковала почти все, что понадобится в дальнейшем.

– Я знала заранее, – гордо сказала Кристина, – что у тебя нет времени на сборы и что в Коламине ты вряд ли сшила себе новые платья, вот и позаботилась об этом. Платья ты сможешь примерить в Дуарте или Керкуолле – Брона и Мег поедут с нами и всегда будут к твоим услугам.

– Спасибо! – Изобел благодарно улыбнулась. – Вообще-то Адела сшила мне три новых платья в Коламине, но я не смогла захватить их с собой.

– Надеюсь, новые платья придутся тебе впору и ты будешь выглядеть настоящей невестой. А еще…

– Знаю-знаю. – Изобел усмехнулась. – Есть такая примета – если будешь на свадьбе в новом платье, станешь богатой… А ты, Кристина, оказывается, так же суеверна, как папа!

– Многие люди суеверны, особенно когда дело касается свадьбы. На нашей, например, тетя Юфимия велела Гектору положить серебряную монету в сапог. Тетя Юфимия обычно не суеверна, но тут…

– Можно подумать, – поцокала языком Изобел, – эта монета принесла ему счастье!

– Это как сказать. – Кристина на мгновение задумалась. – Поначалу в нашей с Гектором жизни бывало всякое, но за годы совместной жизни мы сумели-таки найти общий язык. Ладно, теперь к делу… Хотя я велела Броне позаботиться о твоих вещах, но не мешало бы тебе самой проследить, что она собирается упаковать, чтобы ничего не забыть. – Кристина потрепала Изобел по плечу: – Признаться, не ожидала, сестренка, что ты так быстро выскочишь замуж! – С этими словами она удалилась, чтобы еще раз проследить, всё ли служанки сделали как следует.

Сборы оказались недолгими, в основном благодаря Гектору, который всегда был легок на подъем и умел мобилизовать других. Не прошло и часа, как двенадцать кораблей с пассажирами на борту уже приготовились к отплытию.

Легкие, изящные галеры скользили по волнам, словно птицы, и в итоге путешествие заняло чуть меньше трех часов.

Когда галеры входили в небольшую гавань перед замком Дуарт, колокола расположенного неподалеку собора зазвонили к вечерне. Ветер почти стих, облака развеялись, уступая место полной луне, и залив казался исполненным тишины и покоя, а замок, стоявший на остром мысу там, где залив Малл соединялся с озером Лох-Линне и Ферт-оф-Лорн, в серебристом лунном свете представлялся отлитым из чистого серебра.

Несмотря на поздний час, гавань и склоны холмов кишели вооруженными людьми, а вход в устье реки охраняли боевые галеры. Из этого нетрудно было заключить, что хозяин и хозяйка замка все еще не спят.

Когда Гектор объявил Лахлану, что возникли новые обстоятельства, требующие обсуждения, тот только покачал головой.

– Пусть Майри отведет женщин наверх и устроит их там, – отрывисто сказал он, – а мы с тобой и с сэром Майклом уединимся в моем кабинете – там нас никто не потревожит. Надеюсь, вы уже поужинали?

– Да, перед отплытием, – ответил Гектор, и взгляд его встретился со взглядом Майкла. – Кстати, Изобел тоже должна присутствовать при нашем разговоре.

Лахлан посмотрел на Майкла, потом на Изобел и молча кивнул.

– Может быть, – робко спросила Майри, – мы все останемся послушать?

Лахлан переглянулся с братом.

– Нет, Майри! – отрезал он. – Лучше позаботься пока о ночлеге для гостей. Завтра утром некоторые из нас продолжат путь на север.

– Я думаю, – добавил Гектор, – нам понадобится не меньше чем целая флотилия!

Лахлан снова кивнул.

– Скажи нашим парням, – обратился он к жене, – чтобы были начеку, и найди кого-нибудь, с кем можно переслать вести в Ардторниш. Если твоя мать не захочет ехать с нашей флотилией, пусть скажет. Насчет нее я распоряжусь отдельно. Что? – повернулся он к Гектору, пытавшемуся что-то сказать.

– Лахлан и Майри, – торжественно произнес Гектор, – прежде чем вы пошлете вести в Ардторниш, я должен объявить, что наша Изобел приняла предложение сэра Майкла. Учитывая слабое здоровье его светлости и то, что на коронации сэра Генри Изобел лучше присутствовать в качестве законной жены, я счел, что чем раньше состоится венчание, тем спокойнее нам будет.

– Верно, – согласилась Майри, – законный брак избавит всех от щекотливого положения, дающего пищу для сплетен, и я рада, Изобел, что ты все-таки приняла решение.

– Если они обвенчаются перед поездкой, – сказал Гектор, – то это должно произойти либо в Ардторнише, либо здесь, в Дуарте. Надеюсь, священник его светлости любезно согласится…

– Отличное решение, – одобрительно кивнул Лахлан. – Пойди, дорогая, – обратился он к жене, – пошли кого-нибудь в Ардторниш и прикажи слугам позаботиться о том, чтобы нас во время разговора не беспокоили. – Он снова посмотрел на Гектора. – Ну а что Маклауд? Он уже знает о предстоящей свадьбе?

– Нет, но, думаю, мы по пути заедем в Гленелг.

Не успела Изобел подумать, что Лахлан и Майри восприняли весть об их свадьбе слишком по-деловому, как она уже сидела между Гектором и Майклом в комнате, в которой Лахлан обычно принимал своих многочисленных осведомителей, а иногда вел переговоры с друзьями и союзниками Макдоналда.

Лахлан сел во главе стола.

– Вы, возможно, слышали, – негромко начал он, – что здесь в округе объявились какие-то незнакомцы. По крайней мере несколько галер стоят в западном конце пролива около Мингари.

– Разумеется, слышали. – Гектор кивнул. – Сэр Майкл собирался плыть на запад, боясь, что враги могут поджидать его в засаде, но я решил, что ему лучше не проезжать мимо Святого острова; вот почему мы все приехали сюда.

Изобел заметила, что близнецы снова переглянулись. Возможно, Лахлан сомневался, все ли детали поведал ему Гектор. Однако он произнес лишь:

– Ты правильно сделал, Гектор, что привез сэра Майкла сюда!

– Разумеется! – ответил тот.

– Сначала я думал, – обратился Лахлан к Майклу, – что смогу и один разобраться с непрошеными гостями, но поскольку ваши враги считают, что вы якобы незаконно владеете каким-то имуществом Римской церкви, которое должно быть ей возвращено, я решил дождаться вашего прибытия, в надежде, что вы хотя бы немного посвятите меня в курс дела.

– Я постараюсь, сэр. Действительно, некоторые люди считают, что моей семье принадлежит нечто, отнятое у церкви.

– Если я вас правильно понял, вы и понятия не имеете, что это может быть?

– Ни малейшего, сэр. Я знаю лишь, что эта таинственная история – дело далекого прошлого. Мой отец завещал нам свято хранить семейные секреты от посторонних; он говорил, что это завещал ему его великий отец. Клянусь, господа, я поведал вам все, что знаю, хотя мой отец не одобрил бы даже того, что я поделился с вами столь малым.

– Мы польщены вашим доверием, сэр, и клянемся, что все услышанное нами не коснется ничьих ушей. Кстати, если я правильно понял вас, сэр, секрет как-то связан с вашим дедом?

– Да, насколько я знаю, но в чем он состоит, мне неизвестно. Моему брату, готов поклясться, известно не больше.

– Вы уверены? В конце концов, сэр Генри старше вас, и главный наследник вашего отца именно он…

– Согласен, сэр, но если бы он что-то от меня скрывал, я бы это почувствовал. Я знаю Генри – он не умеет врать, поверьте.

– Что ж, ясно, – задумчиво произнес Лахлан. Угадывая ход его мысли, Изобел спросила:

– Ты, должно быть, подумал о своем отце, Лахлан? Я, кажется, говорила тебе, Майкл, – обратилась она к жениху, – что Йен Даб интересуется разными историческими делами. Возможно, он что-то знает и о секрете вашей семьи, и, может быть, даже больше, чем все мы, вместе взятые.

– Мой отец сейчас здесь, в Дуарте. – Лахлан поднялся из-за стола. – Он глава клана Гиллианов. Признаюсь, Майкл, я сегодня уже говорил с ним о вашем деле, и, возможно, он сможет вам помочь. Не волнуйтесь – ему вы можете доверять так же, как нам. А сейчас, с вашего позволения, я позову его.

Майкл молчи перевел взгляд с озабоченного лица Гектора на не менее серьезного Лахлана. События начали развиваться не по его сценарию, и хотя ему это не очень нравилось, он был не прочь узнать наконец, что же это за семейный секрет, о котором никто ничего не знает.

– Я буду рад послушать сэра Йена, – спокойно произнес он.

Выйдя за дверь, Лахлан приказал слуге пригласить Йена Даба, и Майкл, улучив момент, положил под столом руку на бедро Изобел. Та невольно вздрогнула, но на лице ее не отразилось ни малейшего волнения.

Почему она не стала его отталкивать? Уж не флиртовала ли она подобным образом с другими мужчинами? Майклу вдруг вспомнилось, как игриво смотрела Изобел на Хьюго во время их первой встречи, но он постарался подавить в себе глупую ревность. В конце концов, флирт с Хьюго был невинным и несерьезным, и вряд ли Изобел из тех, кто находит удовольствие в соблазнении мужчин. Девушки, которые, как Изобел, больше всего ценят собственную свободу, как правило, не любят этого.

Рука Изобел коснулась руки Майкла, и в тот же момент в комнату вошел Йен Даб.

Приветствуя престарелого джентльмена, все привстали. Быстрая походка и гордая стать Йена совершенно не вязались с его сморщенным лицом и белыми волосами. Он был худощав и ни ростом, ни шириной плеч не мог сравниться со своими сыновьями, но по всему чувствовалось, что, несмотря на годы, он еще может дать иному молодому сто очков вперед.

– Папа, – уважительно произнес Лахлан, – разреши представить тебе сэра Майкла Синклера – того самого джентльмена, о котором, если помнишь, я говорил тебе сегодня утром.

– Помню-помню! – Старик покачал головой, потом крепко пожал руку Майкла и улыбнулся. – Отличная пара для нашей девочки! Вы ведь владелец замка Рослин, если я не ошибаюсь, и внук сэра Уильяма Синклера, который вместе с сэром Джеймсом Дугласом и Робертом Логаном принимал участие в неудачной попытке перевезти сердце Роберта Брюса в Иерусалим?

– Да, я имею честь быть его внуком, сэр.

– А по-моему, перевезти сердце Брюса в Иерусалим пытался отец сэра Генри, – не удержавшись, заметила Изобел. – И еще он вместе с Брюсом принимал участие в битве при Баннокберне…

– Нет, Изобел. – Майкл снисходительно улыбнулся. – Генри родился через пятнадцать лет после смерти Брюса и моего деда. Мой отец умер, когда Генри было тринадцать.

– Многие делают подобную ошибку, – кивнул Йен. – Когда кто-то знаменит, ему часто приписывают подвиги, которых он не совершал. Так уж устроен человек – он падок на славу. Впрочем, ошибка эта вызвана еще и тем, что отца сэра Майкла, как и деда, звали Уильям.

– Мой отец тоже был неплохим воином! – не без гордости произнес Майкл.

– Да, как и его отец и дед, – согласился Йен Даб. Казалось, он хотел еще что-то добавить, но произнес это не раньше, чем посмотрел на Лахлана, затем на Гектора и, наконец, на Майкла.

– Может быть, вы хотите обсудить кое-что со мной наедине?

Майкл колебался. Он кинул взгляд на Гектора – если он согласится, не сочтут ли это невежливым?

– В конце концов, это ведь секрет Майкла, не так ли? – неожиданно проговорила Изобел. – Может быть, сэр Йен действительно поможет что-то прояснить? Я считаю, Майкл имеет право узнать это первым, до того как узнаем все мы.

Судя по выражению лица Гектора, ему это предложение не слишком понравилось, но тут Йен произнес тоном, не терпящим возражений:

– Я желаю поговорить с сэром Майклом наедине.

– Согласен, но мне хотелось бы, чтобы Изобел тоже присутствовала при разговоре, – настойчиво произнес Майкл.

Йен недовольно фыркнул.

– Воля ваша, сэр, – наконец сказал он. – В конце концов, Изобел ваша будущая жена, но я бы на вашем месте поостерегся – такие секреты не для женского уха. Дело даже не в том, что она может случайно проболтаться; если ваши враги узнают, что вашей жене известны ваши секреты, это может быть для нее опасно.

– Позволю себе не согласиться с вами, сэр. Я склонен считать, что для моей жены будет безопаснее, если она все узнает. К тому же я уже поклялся Изобел, что у меня впредь не будет от нее секретов.

– Хорошо, – изрек Йен после минутной паузы, – пусть так и будет. А вы оба свободны, – обратился он к сыновьям.

Не говоря ни слова, Лахлан и Гектор поднялись и вышли. Изобел задумчиво посмотрела им вслед.

– Ты удивлена, что они ушли? – поинтересовался Йен.

– Да, сэр. Я не думала, что они уйдут, а мне позволят остаться.

– Напрасно. Я по-прежнему глава клана Гиллианов, хотя и передал несколько лет назад кое-какие из моих полномочий Лахлану. И запомни – я позволил тебе остаться только потому, что так хочет Майкл.

– Сэр, – напрямую заговорил Майкл, – вы правда знаете, что ищут мои враги?

Йен вдруг закашлялся и потом долго не мог отдышаться.

– Прежде чем ответить на этот вопрос, сэр, – произнес он наконец, – я хотел бы, чтобы Изобел знала: отец сэра Майкла, а также его дед были не простыми воинами. Они были рыцарями-тамплиерами, следовательно, очень хорошими воинами. Полагаю, сэр, – обратился он к Майклу, – вы и сэр Генри тоже тамплиеры?

Фраза Йена прозвучала для Майкла как удар грома.

– Ордена тамплиеров больше не существует, – холодно ответил он. – Этот орден был распущен еще задолго до моего рождения, и к тому же я не воин, а мирный человек.

Тут Йен заговорщически подмигнул:

– Со мной ты можешь не лукавить, сынок, если только ты не скрываешь что-то ради безопасности своей будущей жены. Но не ты ли сказал, что не собираешься держать от нее никаких секретов?

Майкл инстинктивно кинул взгляд на Изобел.

– Разумеется, я не собираюсь от нее ничего скрывать, – недовольно произнес он, – и все же я не имею чести быть тамплиером! Мой дед точно был им, о чем гласит надпись на его могиле в Рослине, мой отец – тоже, благодаря чему он, как вы совершенно верно сказали, являлся отличным солдатом. К сожалению, я не успел перенять его выучки – отец умер, когда мне исполнилось пять лет.

Йен подозрительно покосился на него, но Майкл уже успел достаточно прийти в себя и не отвел взгляда. В конце концов, он не произнес ни одного слова неправды и не нарушил клятву, данную Изобел.

Изобел внимательно наблюдала за обоими. Судя по всему, старик явно не верил Майклу, хотя тот был вполне искренен. О рыцарях-тамплиерах она уже кое-что слышала – леди Юфимия или сам Йен Даб иногда упоминали их, рассказывая о преданиях былых времен, но сведения эти были очень скудными.

Йен Даб пересел за противоположный конец стола и смерил Майкла пристальным взглядом.

– Возможно, я ошибаюсь, сэр, – не спеша произнес он, – но мне все-таки кажется, что ваше таинственное сокровище связано именно с историей ордена тамплиеров.

– Да ведь этот орден не существует вот уже семьдесят лет! – недовольно воскликнул Майкл. – Когда-то папа римский обвинил тамплиеров в ереси, орден распустил, а его членов приказал арестовать…

– Эти аресты происходили в первую очередь во Франции, по приказу короля Филиппа Красивого, – кивнул Йен. – К тому времени Филипп уже успел добиться смещения двух неугодных ему пап, а третий стал его марионеткой… Но уничтожить орден тамплиеров Филиппу так и не удалось, хотя он очень этого хотел. Настоящая причина заключалась в том, что Филипп задолжал ордену большую сумму денег и не хотел их отдавать. В результате с его подачи папа объявил тамплиеров еретиками…

– Послушайте, сэр… – запротестовал Майкл, но Йен перебил его:

– В Шотландии тамплиеров никогда не преследовали просто потому, что папские буллы, запрещающие орден, здесь так и не были обнародованы. Да и будь они обнародованы, это бы ничего не поменяло. Согласитесь сами: власть папы здесь, на Островах, невелика, и она еще больше сократилась после того, как за год до этих булл его святейшество отлучил Роберта Брюса от церкви.

– Может быть, власть и невелика, – согласился Майкл, – но сейчас нам с Изобел не до долгих экскурсов в историю. Мы должны успеть обвенчаться прежде, чем поплывем на север, а мои враги уже поджидают меня в засаде. Возможно, вы знаете, что они ищут?

– Сокровища, разумеется! – невозмутимо ответил Йен.

– Это и так ясно! – не выдержала Изобел. – Вопрос в том, какие сокровища.

– Помимо того, – неторопливо ответил Йен, – что тамплиеры считались едва ли не лучшими за всю историю человечества воинами, в их руках была самая крупная банковская сеть в мире. Тамплиер мог положить деньги на счет в Англии или Шотландии и без проблем снять их со счета где-нибудь в Палестине – так что ему не приходилось, отправляясь в дальний путь, тащить с собой наличность. Тамплиеры могли позволить себе такое удобство, потому что их общины контролировали не только собственные богатства, но и большую часть всех богатств мира.

– Но ведь они были еретиками… – Изобел вдруг осеклась и покосилась на Майкла. С подобными заявлениями надо быть поосторожнее, подумала она, ведь его отец и дед тоже принадлежали к ордену.

– Настоящей причиной преследования являлся отнюдь не этот мотив, – назидательно заметил Йен. – Причина, о которой идет речь, – большие кредиты, которые тамплиеры одалживали сильным мира сего, к примеру, Филиппу Французскому, который потом не захотел отдавать долг. На тот момент, когда орден был распущен, Филипп так манипулировал папой Климентом, словно тот был не человеком, а куклой. Филипп также распорядился об аресте всех членов ордена во Франции и приказал своим людям захватить парижскую казну тамплиеров. Но казна вдруг куда-то исчезла вместе с большинством членов ордена. Огромный флот тамплиеров, базировавшийся в Ла-Рошели, тоже исчез.

– И куда же они все исчезли? – Йен улыбнулся:

– Никому об этом не известно.

– Никому? – Изобел вскинула голову. – Но вы-то, разумеется, это знаете, сэр!

– Увы, – старик развел руками, – я тоже не знаю. Хотя… Когда я был ребенком, мой отец служил комендантом замка Тарберт. Однажды в туманную ночь, вместо того чтобы лечь спать, я убежал к озеру и увидел там несколько весьма странных кораблей: они скользили по волнам бесшумно, словно привидения, вслед за буксирами. Мой отец знал об их прибытии, но я решил выяснить о них побольше. Однако на следующее утро, когда взошло солнце, корабли пропали, словно их и не было. Я спросил у отца, что это за корабли, но он сказал, что ни о каких кораблях слыхом не слыхивал, да еще и наказал меня за то, что я самовольно удрал из дома…

– И куда же они исчезли?

– Разрази меня гром, если я знаю! Тебе, полагаю, известно, что я много лет изучал документы, относящиеся ко временам Роберта Брюса…

– Да. – Изобел кивнула.

– Я покажу вам кое-какие из этих документов, сэр. – Йен повернулся к Майклу: – О парижской казне тамплиеров в них говорится весьма туманно, но все же можно понять, что ваш дед был назначен Энгусом Огом, отцом его светлости, ответственным за переправку казны в Шотландию. К тому времени Энгус Ог уже имел власть над многими островными кланами, особенно на юге острова Скай. Стоило в этих водах хоть чему-то произойти, как об этом весьма скоро становилось известно Энгусу – точно так же, как сегодня Лахлан собирает сведения для его светлости благодаря сети агентов. Наверняка Энгус Ог знал о появлении в этих водах таинственных кораблей: для того, чтобы попасть в озеро Лох-Тарберт, они могли пройти не иначе, как по проливу Айла, как раз мимо Финлаггана, главной резиденции Энгуса. Если бы он был против, он не пустил бы их в Лох-Тарберт.

– Но подобное происшествие наверняка осталось бы в народной памяти – в легендах, песнях бардов… Однако легенды о нем молчат. Стало быть, Энгус Ог тогда принял эти корабли без огласки, – заключил Майкл.

– Известно лишь, – продолжал Йен, – что Роберт Брюс часто обращался за помощью в военных делах к шотландским тамплиерам, в том числе и к членам вашей фамилии. За все это время ни один тамплиер-шотландец так и не был казнен. Причина как раз в том, что Брюс был отлучен от Римской церкви, а значит, не обязан исполнять ее приказы.

Изобел недоверчиво покачала головой. Что же за казна была у ордена?

– Тамплиеры, как вы сказали, обладали большей частью всех богатств мира, – задумчиво произнесла она. – Какой же флот нужен, чтобы все это увезти?

– Флот у тамплиеров тоже был немаленький. – Йен усмехнулся. – Если верить документам, в Ла-Рошели находилось восемнадцать кораблей, остальные плавали по свету, выполняя различные задания ордена. В порт приписки, разумеется, они так и не вернулись.

– Тогда куда же они исчезли? – удивилась Изобел.

– Корабли тамплиеров обеспечивали перевозки товаров, которые мы экспортируем в разные страны. В первую очередь это нефть, которая вот уже много веков используется по всей Европе как масло для церковных церемоний. В настоящее время, – Йен пристально посмотрел на Майкла, – эти перевозки обеспечивают корабли, принадлежащие семейству Синклеров.

– И все же с какой стати тамплиеры решили спрятать сокровища на Островах? – Изобел повернулась к Майклу: – Разве твой дед жил на Островах?

– Нет, он жил в замке Рослин, в Лотиане, в десяти милях к югу от Эдинбурга.

– В то время англичане контролировали часть Шотландии – от Эдинбурга на юг, – спокойно заметил Йен. – Это потом Брюс прогнал их… Вот почему в тот момент безопаснее было спрятать сокровища на Островах, чтобы потом перевезти их в глубь страны.

Майкл вздохнул.

– Насколько я понял, сэр, – обратился он к Йену, – в дошедших до вас документах вы так и не нашли ничего о том, где спрятаны сокровища?

– Увы, нет. Ну а вы, сэр? Во всяком знатном семействе хранятся многочисленные документы – грамоты о предоставленных титулах, земельные купчие и прочее… Неужели вас это никогда не интересовало?

– Разумеется, вы правы. – Майкл кивнул. – Мы с Генри досконально изучили все, что есть в Рослине. Признаться, ничего особенного мы не нашли: купчая на замок, грамота о пожаловании баронского титула, брачный договор моей матери, несколько постановлений баронского совета… Генри, помимо прочего, еще и барон Рослина, – пояснил он специально для Изобел, – мой же титул – владелец замка Рослин. По сути дела, это просто красивые слова, да и к тому же титул за мной не останется. Когда у Генри родится мальчик, титул перейдет к нему.

Йен улыбнулся:

– Когда ваш брат официально станет графом Оркни, вы получите новый титул. Если я правильно понял, это часть договора, который Генри заключил с королем Шотландии.

Майкл кивнул.

– Что еще за договор? – заинтересовалась Изобел. Поскольку Майкл молчал, вместо него ответил Йен Даб:

– Сэр Генри приобретет множество привилегий, которые, по сути, сделают его принцем. У него будет право чеканить собственную монету и вершить суд в своем округе. Что до сэра Майкла, то он, как потенциальный наследник, будет носить титул «лорд Майкл Синклер из Рослина».

– Для меня это не имеет значения, сэр, – сказал Майкл. – Пока у Генри нет сыновей, главный его наследник действительно я, но рано или поздно сын родится… К счастью, у меня нет особого желания становиться графом Оркни…

– Ты прав, парень, – Йен прищурился, – эти титулы очень почетны, но они накладывают много ответственности, так что с ними не захочешь никакого почета… К тому же, поскольку на этот титул была куча претендентов, норвежский король обещал его лишь тому, кто согласится на беспрекословное подчинение ему, да в придачу еще и затребовал за этот титул такую сумму, которая не каждому богачу по карману.

– Вот пусть у Генри и болит голова, – усмехнулся Майкл, – а мне своих забот хватает. На данный момент моя главная забота – пресловутые сокровища. Вы можете рассказать мне еще что-нибудь о нем, сэр?

Словно размышляя о чем-то, Йен Даб пожевал губами и наконец произнес:

– Наверняка есть люди, которые знают об этой истории больше меня, но молчат. Молчать их вынуждает память о могучем влиянии Энгуса Ога и Брюса, которая еще жива, а также клятва верности его светлости. Если хотите, сэр, мы можем пройти в мою комнату, и я покажу вам документы. С некоторых из них я сделал хорошие копии, которые готов подарить вам. И все же мне кажется, сэр, если вы всерьез намерены искать ответ – ищите его в Рослине. Вряд ли вы найдете что-нибудь в Кэтнессе – это имение стало собственностью вашей фамилии как приданое вашей матери и, стало быть, во времена вашего деда не имело отношения к семье.

Майкл повернулся к Изобел:

– Ты тоже хочешь посмотреть эти документы?

Изобел отрицательно замотала головой: на нее и так свалилось чересчур много информации. Из того, что сказал Йен о знатности Майкла, она заключила, что ее прежнее представление было не совсем верным. Сам по себе факт, что Майкл – брат человека, которому предстоит стать норвежским принцем, был ей по большому счету безразличен. Даже разговоры о баснословных богатствах Генри не волновали Изобел – если брат Майкла богат, то это еще не значит, что богат он сам… Да она выходит замуж за Майкла не ради денег. Впрочем, если Майкл, а вслед за ним и его дети могут унаследовать титул принца – это все-таки не игрушки…

Изобел знала, что не должна скрывать от Майкла свои опасения, и чем раньше она о них скажет, тем лучше; Майкл по-прежнему оживленно обсуждал с Йеном Дабом содержание документов, и ей не хотелось их прерывать.

Изобел поднялась из-за стола.

– С вашего позволения, я хотела бы удалиться. Желаю вам спокойной ночи. Завтра, судя по всему, нам предстоит долгий и трудный день…

Мужчины тоже встали.

– Я провожу тебя до спальни, – сказал Майкл. – А с вами, сэр Йен, мы, надеюсь, продолжим разговор позже, в вашем кабинете.

– Не беспокойся, Майкл, – Изобел улыбнулась, – я знаю, где моя спальня. Когда мы останавливаемся в Дуарте, я обычно сплю в одной спальне с тетей Юфимией.

– Все равно я провожу тебя. – Майкл повернулся к Йену: – Потом, как только я вернусь, мы продолжим.

– Хорошо, – Йен кивнул, – я подожду. – Он подмигнул Изобел. – А ты спи спокойно. Если Лахлан обещал позаботиться о твоей свадьбе, значит, она состоится завтра же, вскоре после того, как ты встанешь.

– Не сомневаюсь, сэр. – Изобел сделала реверанс, после чего Майкл бережно взял ее под руку. Изобел вдруг задумалась о том, когда именно Майкл из человека, который во всем уступал ей, превратился в настоящего мужчину.

Когда они дошли до второго этажа, лестница стала уже, и идти пришлось друг за другом. Изобел пошла вперед. Добравшись до спальни, которую она делила с леди Юфимией, девушка взялась за ручку двери, но Майкл вдруг остановил ее.

– Подожди, – тихо произнес он. – Может, ты скажешь мне, чем так огорчена?

– Я думаю, – прошептала Изобел, – нам не стоит здесь разговаривать. Во-первых, нас может услышать леди Юфимия, во-вторых, тебя ждет Йен Даб.

– Йен Даб терпелив, а что до леди Юфимии, то она смотрит уже десятый сон – я даже отсюда слышу, как она храпит. Так что же тебя настолько расстроило?

– Ерунда, ничего особенного… – Изобел не знала, как объяснить Майклу свои сомнения так, чтобы он ее правильно понял, и в то же время не выдать секреты своей семьи.

Внезапно она почувствовала, как краска приливает к ее лицу.

– Придумай ответ поубедительней, красавица! – Майкл усмехнулся. – Я же чувствую – что-то явно не так! Не хочешь говорить правду – сочини по крайней мере такую ложь, в которую бы я поверил.

Никогда еще Изобел не чувствовала себя так неловко под взглядом Майкла; и все же сказать всю правду она – Бог свидетель – не могла.

Взгляд Майкла продолжал удерживать ее взгляд, словно в неком невидимом замке, и душа Изобел разрывалась от чувства стыда. Наконец она хрипло проговорила:

– Просто… просто все получилось как-то уж очень быстро! Я сама не ожидала, что наша свадьба состоится так скоро. Дело даже не в предстоящем путешествии. Если Гектор или Лахлан поступят по-своему, то мы поплывем с целой флотилией, окруженные толпой родственников, гребцов и всякого рода охранников. Вот только я боюсь, что ты не хочешь жениться на мне. Не обманывай себя – ты знаешь, что не хочешь! Ты так же считаешь, что тебя вынудили вступить в этот брак, как и я…

Неожиданно Майкл сгреб ее за плечи, и Изобел невольно поморщилась – ее синяки еще не совсем зажили. Почувствовав это, он ослабил хватку, но рук не разжал.

– Этот ответ не лучше первого, – спокойно произнес он. – Мы обвенчаемся, как только здесь появится священник. Лично я не собираюсь ни отменять венчание, ни позволять тебе его отменить, если только ты не назовешь мне серьезную причину, почему я должен это сделать. То, что ты сказала, я не считаю серьезной причиной, так что поторопись, иначе Генри может оказаться в беде.

– Генри в беде? Каким же образом? Уж наверняка у него достаточно охраны…

– Уолдрона никакая охрана не остановит.

– Уолдрон сейчас сидит в засаде на другом конце пролива! Пока он там, он нам не опасен – тем более если Лахлану все известно.

– На самом деле нам известно только то, что там в засаде его галеры, а вот где он сам, неизвестно. К тому же Уолдрона всегда хорошо принимают в Кэтнессе, как, впрочем, и в Рослине.

– С какой стати? – Изобел была не на шутку удивлена.

– Он все-таки мой родственник, хотя и незаконнорожденный. – Майкл перешел на шепот. – К тому же он любимчик моей матери и всегда умел к ней подольститься. Признаться, прежде я не думал, что Уолдрон может чем-то угрожать Генри. Про сокровища нашей семьи я сам почти ничего не знал и только сегодня кое-что услышал от Йена. Кроме того, когда Уолдрон напал на меня, он не упоминал о церемонии Генри и лишь требовал от меня сказать, где «они», – а я не имел даже малейшего понятия про это самое «они»… И вот выясняется, что речь идет об огромных сокровищах… Чем больше размеры сокровища, тем больше это усложняет дело. К тому же Йен сказал, что, кроме Генри, есть и другие претенденты на этот титул…

– И Уолдрон – один из них?

– Согласно букве закона он не может претендовать на титул, потому что принадлежит к французской ветви нашей семьи и к тому же незаконнорожденный. Однако наша мать – кузина норвежского короля, а первая жена Уолдрона…

– Так сейчас у него вторая?

– Да. Так вот, первая его жена была дочерью этого самого короля. Они поженились еще очень юными, но вскоре после свадьбы она умерла. Теперешнюю жену Уолдрону также подыскал норвежский король…

– Но все это не будет иметь никакого значения, как только сэр Генри примет титул…

– Я тоже считаю, что пытаться помешать получению моим братом этого титула бесполезно – дело уже давно решено. И все же Уолдрон, похоже, всерьез верит, что воля Бога состоит в том, чтобы он всегда получал все, что ему заблагорассудится. Если ему втемяшится в башку стать графом Оркни, он постарается добиться этого любыми средствами – либо шантажом, либо силой.

Голова Изобел кружилась, и она решила вернуть разговор к тому, с чего он начался.

– Даже если и так, я думаю, твой брат сможет себя защитить, а мы…

– А мы, – перебил ее Майкл, – поговорим утром. Тебе надо как следует выспаться, а я не хочу упускать шанс узнать от Йена побольше о тайнах моей семьи.

Девушка хотела что-то возразить, но рука Майкла проворно легла на ручку двери, и не успела Изобел опомниться, как оказалась в спальне, после чего Майкл снаружи закрыл за ней дверь.

Изобел скинула платье и тихо легла под одеяло рядом с тетей Юфимией, но сон почему-то не шел к ней. Что ж, решила она, завтра ей удастся найти в себе мужество и высказать Майклу все свои сомнения, пока еще не поздно, потому что она не могла допустить, чтобы их с Майклом потомки унаследовали родовое проклятие семейства Маклаудов.