Часть третья

Чисхолмская дорога мерцала в лучах послеполуденного солнца, встречный ветер поднимал клубы пыли, забивавшей глаза и ноздри Белого Ветра и Черной Плясуньи. Лошади фыркали, мотали головами, и Рейвен, смеясь, гладила шею своего скакуна, время от времени тревожно поглядывая на Слейта. Он улыбался ей, но в нем чувствовалось напряжение, а его лицо, затененное полями шляпы, казалось бледным. Охваченная беспокойством, Рейвен закусила нижнюю губу. Слейту не следовало так скоро покидать дом мамаши Пропер. Но, проведя три дня в постели, он заявил, что никакие силы не способны удержать его и он не позволит из-за своего недомогания останавливать расследование. Об укусе змеи напоминала только белая повязка на его левой руке. Но Рейвен знала, что смертельный яд чуть не убил Слейта и на его кисти навсегда останутся два шрама. Он подвергал свою жизнь риску ради нее, и она все еще чувствовала себя виноватой в том, что Слейт, по существу, вызвал огонь на себя, спасая ее от неминуемой гибели.

Рейвен с тревогой вглядывалась в горизонт, надеясь увидеть очертания Форт-Силла. Их там ждали. После того как со Слейтом произошло несчастье, Рейвен послала в форт телеграмму и на следующий день получила ответ, в котором сообщалось, что капитан Уилсон готов встретиться с ними. Если все будет хорошо, они должны добраться до форта уже сегодня ближе к вечеру. И тогда она сразу же примется за дело и попытается взять на свои плечи основной груз забот, предоставив Слейту возможность отлежаться в постели до полного выздоровления...

Пытаясь немного освежиться, Рейвен сделала глоток воды из фляги, понимая, что ей необходимо привыкнуть переносить страшную жару и зной, используя в качестве защиты тень, которую отбрасывали поля головного убора. В Анадарко Рейвен купила широкополую серую шляпу, И теперь ее шнурки были надежно завязаны у нее под подбородком.

Походив по магазинам, Рейвен выбрала подарок для Маргариты – брошку в форме маленькой розовато-золотистой подковы, символа удачи, – и отправила ее по почте своей подруге, надеясь, что та очень скоро получит посылку. Они получили еще одну телеграмму от Маргариты, сообщавшую, что дела в агентстве идут хорошо. В этом послании вновь упоминалось имя Слима Джонсона. Рейвен надеялась, что ее подруга нашла, наконец человека, который был способен заполнить пустоту в ее душе, образовавшуюся после гибели жениха.

Мамаше Пропер очень не хотелось, чтобы ее постояльцы уезжали, тем более что она считала Слейта еще не совсем окрепшим для дальней дороги. Она взяла с Рейвен обещание послать телеграмму сразу по приезде в Форт-Силл. Покидая город, они остановились в его предместье, чтобы попрощаться с Сюзанной и Клайвом, но двери агентства были заперты, и никто не ответил на их стук.

У Рейвен было такое чувство, как будто закончилась целая глава в том деле, которое они вели, и началась новая. Она надеялась, что в Форт-Силле им больше повезет, чем в Анадарко. Сидя у постели больного Слейта, Рейвен обдумывала ход расследования и все больше и больше склонялась к мысли, что они столкнулись с очень сложным и запутанным делом.

Однако Рейвен очень хотелось пролить свет на таинственные события и найти ключ к решению загадки, не прибегая к помощи Слейта. Но она знала, что у нее это вряд ли получится, поскольку три последних дня до отъезда из Анадарко она непрерывно размышляла о ходе расследования, но так и не смогла прийти к какому-то определенному выводу, Теперь она связывала все свои надежды с Форт-Силлом и людьми, которых она намеревалась там расспросить.

Покинув Анадарко, они направились в сторону гор Уичито. И чем ближе всадники подъезжали к ним, тем живее в памяти Рейвен становились воспоминания о дяде и племени кайова. Уже больше недели она не видела свой народ, и ей очень хотелось по пути в Форт-Силл заехать в деревню и повидать Бегущего Медведя. Но у них не было на это времени, и, кроме того, такой крюк не пошел бы на пользу здоровью Слейта.

Рейвен оставалось только надеяться, что состояние дяди не ухудшилось и что племя готовится к празднику Пляски солнца. Может быть, к тому времени, когда начнутся скачки, устраиваемые объездчиком Джоунсом, кайова вновь обретут свое Тайми и добудут буйвола. И тогда все смогут облегченно вздохнуть и предаться веселью. Но Рейвен была готова и к другому повороту событий. Если им со Слейтом не удастся найти Тайми до начала скачек, они отправятся именно туда, чтобы продолжить расследование.

Там Рейвен вновь увидит Быстрого Орла. Нет, ей вовсе не хотелось снова встречаться с ним или думать о нем. Рейвен, честно говоря, не знала, как ей относиться к индейцу. Если она предаст кайова и Быстрого Орла, ее будет мучить чувство вины и сознание того, что она неправильно поступила... И вместе с тем она испытывала те же самые чувства вины и собственной неправоты, когда пыталась представить Быстрого Орла на месте Слейта, человека, которого она любила и который спас ее, рискуя жизнью. Однако Рейвен не могла отрицать, что ее тянет к кайова, и она разрывалась между двумя мирами, ощущая свой долг перед каждым из них.

Пытаясь избавиться от тревожных мыслей, которые не давали ей покоя и повергали в отчаяние, Рейвен осмотрелась вокруг. Солнце клонилось к закату. Неожиданно вдали Рейвен увидела развевающийся американский флаг. Это был Форт-Силл! Им сказали, что он расположен у слияния рек Кэш и Медисин-Блафф, у подножия восточного склона гор Уичито. Они уже перешли Кэш, и, значит, их путешествие близилось к концу.

Рейвен глубоко вздохнула, испытывая чувство облегчения, и взглянула на Слейта. Он сидел сгорбившись, низко опустив голову и плечи, его лица не было видно из-под надвинутой на лоб шляпы. Он дремал и находился в состоянии полузабытья почти всю дорогу. Рейвен радовалась тому, что Слейт все это время отдыхал, насколько это, конечно, было возможно в седле. Она надеялась, что одного-двух дней покоя будет достаточно, чтобы он окончательно выздоровел и пришел в себя.

Рейвен дотронулась до висевшей у нее на шее под клетчатой зеленой блузкой золотой монеты, на которой навсегда отпечатался след от пули, и пожелала себе побольше везения в Форт-Силле. Им очень нужна была удача, впрочем, как и помощь окружающих. Внезапно ей показалось, что за ними кто-то следит, прячась за валунами или в высокой траве, но она не увидела ничего подозрительного. Тем не менее ей стало не по себе и настроение сразу испортилось.

На горизонте прямо перед ними виднелись очертания Форт-Силла. Деревья по берегам рек, очевидно, вырубили при строительстве укреплений, и они пошли на возведение частокола и блокгаузов. Окрестности были лишены растительности, вероятно, еще и потому, что мешали маневрам пехоты и конницы, а также могли служить укрытием для возможного неприятеля. Пустынная местность утратила свою привлекательность, и скудный ландшафт не украшали даже две сливавшиеся в этом месте реки.

Когда всадники подъехали ближе, Рейвен смогла рассмотреть множество больших палаток, блокгаузов и загонов для лошадей, расположенных вокруг территории, огороженной частоколом. Повсюду виднелись солдаты в синих униформах; они маршировали небольшими отрядами, разговаривали, собравшись группками, или выполняли различные работы.

– Слейт, похоже, мы достигли цели нашего путешествия.

– Отлично, – сонным голосом пробормотал он, а затем, с трудом выпрямившись в седле, поднял голову и осмотрелся вокруг. – Я рад, что мы, наконец, добрались до форта.

Когда они подскакали к распахнутым воротам, их окликнул часовой. Услышав имена всадников, он тут же пропустил их в форт. У дальней стены крепости находилось несколько бревенчатых строений без окон. Рейвен и Слейт сразу же направились к этим зданиям и остановились у центрального. Сержант помог им спешиться, придержав лошадей.

– Меня зовут Слейт Слейтон, а это – Рейвен Каннингем. Нас ожидает капитан Уилсон.

– Один момент, сэр, – сказал сержант и, подозвав рядового, поручил ему позаботиться о лошадях гостей. – Следуйте за мной.

Рейвен и Слейт подошли вслед за сержантом к центральному входу.

– Слейт Слейтон и Рейвен Каннингем хотят видеть вас, сэр, – переступив порог помещения и отсалютовав, сказал сержант, обращаясь к капитану Уилсону, а затем посторонился, пропуская гостей.

Рейвен первой вошла в комнату, за ней последовал Слейт. За большим дубовым письменным столом сидел человек с узкими глазами и сединой в русых, коротко стриженных волосах; его лицо было озарено бледным светом керосиновой лампы.

– Добро пожаловать в Форт-Силл, – сказал капитан Уилсон. – Садитесь, пожалуйста. – Он указал на два стула, стоявших перед его столом. Рейвен и Слейт сели. – Чем могу быть полезен?

– Как мы уже сообщали в телеграмме, – начал Слейт, – мы хотели бы задать несколько вопросов, касающихся пропажи Тайми в племени кайова.

– Я не могу запретить вам, штатским людям, задавать вопросы, но скажу прямо, хотя и не для печати, что здесь никого не огорчит, если эта дурацкая кукла не будет найдена.

– Что? – изумленно спросила Рейвен.

– Я говорю о том, что рано или поздно кайова окажутся перед необходимостью сменить свою религию. Люди, занимающие высокие посты, считают, что язычникам, поклоняющимся таким идолам, как это Тайми, нет места в Соединенных Штатах. Множество религиозных культов, распространенных когда-то в других племенах, уже объявлено вне закона, и мне кажется, что скоро очередь дойдет и до кайова. Если отказ от верований произойдет сам собой, это избавит нас от множества проблем.

Рейвен, прежде чем заговорить, сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки и успокоиться.

– Нас наняли, чтобы найти Тайми, принадлежащее кайова, и это племя получит свою святыню, даже если мне придется обыскать всю территорию страны вплоть до Вашингтона... И не важно, если народу кайова недолго осталось поклоняться своему Тайми.

– Ах, вы, оказывается, поклонница индейцев, – сказал капитан Уилсон и, отвернувшись от Рейвен, обратился к Слейту: – Возможно, вы выслушаете и поймете меня. Вам нет никакого смысла рыть землю из-за этой куклы. Походите здесь какое-то время, делая вид, что ведете расследование, а затем сообщите кайова, что у вас ничего не вышло. Я соберу для вас деньги, чтобы возместить убытки, а затем вы вернетесь домой. И все будут счастливы.

– Спасибо за совет, – сказал Слейт, вставая? – Мы примем его к сведению. А сейчас мы отправимся в Медисин-Лодж и как следует пообедаем.

– Советую вам заехать к мамаше Райт. Она неплохая повариха, – сказал капитан Уилсон, тоже поднимаясь с места, а затем обратился к Рейвен: – Я понимаю вашу озабоченность судьбой краснокожих, мэм. Сейчас они выглядят слабыми, но поверьте мне, мы потеряли очень много хороших ребят в стычках с ними, и если наша нация хочет выполнить свое высокое предназначение, индейцы должны быть окончательно покорены.

– Спасибо за то, что уделили нам время. Вы научили меня кое-чему очень важному, – процедила Рейвен сквозь зубы и поспешно вышла из комнаты.

– Какая энергичная маленькая леди, – заметил капитан Уилсон – Но таким всегда следует в самом начале показать, кто здесь главный, иначе они могут слишком многое возомнить о себе.

– До свидания, – холодно попрощался Слейт и покинул помещение.

Догнав Рейвен, он взял ее за руку и прошептал: – Не устраивай сцен. Я хочу выйти отсюда живым и невредимым.

– Не волнуйся, я держу себя в руках, иначе я давно бы уже выхватила револьвер и размозжила голову этому солдафону.

Слейт сделал знак рядовому, чтобы тот подвел их лошадей, а затем сжал руку Рейвен, напоминая ей о том, что следует сохранять спокойствие. Но она все еще задыхалась от ярости, а ее взгляд был диким, как у необъезженного мустанга.

Внезапно около них остановился черный экипаж и раздался знакомый голос:

– Слейт! Рейвен!

Взглянув на пассажиров, Слейт с удивлением узнал Сюзанну и Клайва Хэнсон.

– Какой приятный сюрприз! – заметил Клайв. – Хотите, мы отвезем вас в Медисин-Лодж?

– Спасибо, но у нас верховые лошади, – ответил Слейт.

– Вы могли бы привязать их сзади к коляске и поехать с нами, – предложила Сюзанна, широко улыбаясь Слейту.

– Мы очень вам признательны, но нам необходимо закончить здесь дела.

– Вы остановитесь в пансионе мамаши Райт? – спросил Клайв.

– Да, – неохотно ответил Слейт, желая, чтобы как можно меньше людей знали о том, чем они занимаются, и где будут жить.

– Замечательно, – промолвила Сюзанна. – В таком случае сегодня вечером мы сможем вместе поужинать. Нам с Клайвом очень одиноко.

– Может быть, встретимся лучше завтра вечером? – уклончиво сказал Слейт. – Мы только что прибыли сюда из Анадарко, весь день находились в пути и по возвращении в Медисин-Лодж мечтаем лишь об одном – горячей ванне, хорошем обеде и мягкой постели.

– Ну, хорошо, – согласилась Сюзанна, окидывая фигуру Слейта томным взглядом.

– В таком случае перенесем ужин на завтра, – сказал Клайв, – и вы расскажете нам, как идет расследование.

– До встречи, – поспешно попрощался с ними Слейт.

Сюзанна махнула ему рукой, и экипаж тронулся в путь.

– Я могла бы спокойно застрелить их, и у меня бы даже рука не дрогнула, – заявила Рейвен.

– Черт возьми, нам так и не удалось разминуться с ними! – сердито воскликнул Слейт, беря под уздцы лошадей, которых подвел к нему рядовой.

– Что нам теперь делать? – спросила Рейвен. – Мы не можем прибыть в Медисин-Лодж, опередив их или сразу же за ними.

– Давай выберемся из форта, а тогда уже решим, как нам поступить.

Выехав из ворот, Слейт повернул назад, в сторону Анадарко, и Рейвен последовала за ним. Она не задумывалась, куда и зачем они направляются, кипя от злости и негодования после встречи с капитаном и Хэнсонами. Когда форт скрылся из виду, Слейт остановился у берега Медисин-Блафф и взглянул на Рейвен.

– Слейт, никогда в жизни я не испытывала такой безумной ярости. Я знаю, что нам следовало поподробнее расспросить капитана, но он, очевидно, не стал бы помогать нам, а я так разозлилась, что мне необходимо было как можно скорее покинуть его кабинет. Ты считаешь, он говорил правду? Неужели власти действительно намереваются искоренить верования индейцев?

– Они не просто намереваются, Рейвен. Эти планы давно осуществляются.

– Но разве это правильно?

– Все зависит от того, как на это посмотреть. Первое, что сделали с рабами на Юге, – объявили вне закона их религиозные культы. Искоренить верования означает лишить народ силы к сопротивлению, отобрать у него мечту. Как бы то ни было, но это старая политическая практика, и я не думаю, что ты сможешь исправить зло, которое сейчас творится.

– Я найду Тайми даже ценой собственной жизни, и никто не сможет остановить меня. Наибольшее подозрение сейчас вызывает у меня правительство Соединенных Штатов.

– Ты собираешься отправиться в Вашингтон?

– Если в этом возникнет необходимость, я поеду туда.

– Мне кажется, нам не следует заходить так далеко. У них есть более эффективные способы, чтобы искоренить верования индейцев. Власти могли бы просто издать указ о запрещении религиозных культов, а затем обеспечить его выполнение с помощью войск. Вот и все.

– Да, но, возможно, они решили действовать обходными путями, и этот показался им наиболее подходящим.

– Ну, хорошо. Хочешь еще кого-нибудь вписать в список подозреваемых?

– Теперь, на мой взгляд, наш список возглавляет капитан Уилсон. Даже не знаю, что я предпочла бы сделать с ним: расстрелять или бросить в тюрьму.

Слейт засмеялся.

– Мне нравится, когда твои эмоции перехлестывают через край, Рейвен.

– Это вовсе не смешно.

– Знаю, но я с детства видел, как жестоко власти обращаются с индейцами, и привык к подобному положению вещей. Ничего другого я и не ожидал. Но ты чертовски красива, когда сердишься.

– Прошу тебя, отвези меня в Медисин-Лодж и дай принять горячую ванну, – промолвила Рейвен и повернула Белого Ветра назад.

– Буду счастлив выполнить твою просьбу. Более того, мне хотелось бы принять ванну вместе с тобой.

– Держу пари, ты так и сделаешь, – заметила Рейвен и наконец улыбнулась. – Слейт, мне бы хотелось изменить ситуацию, хотя я знаю, что не смогу этого сделать. Вот что бесит меня и выводит из равновесия.

– Понимаю, – сочувственно сказал Слейт. – Но ты должна запомнить одну простую вещь: если нам удастся найти Тайми, кайова смогут провести по крайней мере еще один праздник Пляски солнца, и кто знает, возможно, через сто лет их потомки снова начнут поклоняться своей святыне так, как это делали предки.

– Спасибо, Слейт. Ты всегда знаешь, как улучшить мое самочувствие.

– Это моя обязанность, леди.

– Нет, это моя обязанность, Слейт. Ведь ты еще не окреп после болезни. Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо. Быть может, за это время из меня вышел весь яд.

– Только не говори Сюзанне, что тебя укусила ядовитая змея, иначе она уложит тебя в постель, и будет нянчиться с тобой, пока это тебе смертельно не надоест.

– А что в это время будете делать ты и Клайв?

– Оценивать предметы индейского искусства, без сомнения. Думаю, именно этим Хэнсоны и занимаются здесь.

– Этим или делами агентства. Знаешь, они вполне могли похитить Тайми, чтобы оказать услугу правительству, а заодно и самим подзаработать.

– Верно, но каким образом они выкрали его из лагеря кайова?

– Не знаю, но хотел бы выяснить это, если кражу, конечно, действительно совершили Хэнсоны.

– Мне бы тоже хотелось узнать правду, но эта парочка очень уклончиво отвечает на вопросы.

– Да, Хэнсоны действительно очень скользкие типы, но это еще не означает, что они замешаны в преступлении.

– Но утверждать, что они невиновны, тоже нельзя. Я не доверяю им.

– Ну, хорошо, мы поужинаем с ними и посмотрим, удастся ли нам разузнать что-нибудь.

– Знаешь, Слейт, я очень рада предстоящей встрече с мамашей Райт.

– Надеюсь, ты не собираешься заговорить с ней о мамаше Пропер?

– С чего ты это взял? Слейт засмеялся.

– Просто я начинаю думать, что тебе нравится роль возмутительницы спокойствия.

– Нет, но я считаю, что эти две женщины, которые не разговаривали друг с другом в течение десяти лет, должны помириться и стать подругами. Пришло, наконец, время забыть старые обиды.

– Ты снова стремишься восстановить несправедливость?

– Понимаешь, я проделала огромный путь, чтобы добраться до Индейской территории и повидать дядю, а эти сестры живут по соседству. Их отделяет друг от друга всего лишь несколько дней пути, и они не желают видеться и говорить друг с другом. Мне это кажется неправильным. Может быть, если им немного помочь, они поймут свою ошибку.

– Я не завидую тому, кто отважится рассердить мамашу Пропер.

– Если, конечно, вся эта история об убийстве мужа – не вымысел от начала до конца. Но обе женщины, как и их пансионы, действительно очень похожи. Я бы не задумываясь поверила рассказу мамаши Пропер, если бы не все эти кровавые подробности, связанные с кухонным ножом и вилкой.

Слейт засмеялся.

– Ты действительно прониклась сочувствием к этим сестрам?

– Мне просто хочется, чтобы они были счастливы.

– Они вовсе не ощущают себя несчастными. Не забывай, Рейвен, что не все так страстно стремятся обрести родных и близких, как ты.

– Возможно, ты прав, но с нашей помощью эти женщины могли бы по крайней мере обсудить сложившуюся ситуацию.

– Ну хорошо, поступай как знаешь, но не жалуйся потом, когда обе дамы погонятся за тобой с кухонными ножами.

– Ладно, не буду. – Рейвен засмеялась. – Первое, что я сделаю, когда приеду в Медисин-Лодж, – приму горячую ванну, как я уже говорила, а второе...

– Мы вместе испытаем прочность кровати в одной из наших комнат, – закончил за нее Слейт.

– А как же горячая пища?

– Обед мы отложим на более позднее время. Я не могу дождаться того мгновения, когда приму ванну и смогу, наконец, обнять тебя.

– Именно это я и хотела от тебя услышать.