Глава 22
– О, Келли, это просто прекрасно! Попробуй еще раз. Дора улыбалась, глядя на Келли сияющими глазами. Опершись о прилавок, Келли передала подруге свою трость. Закусила губу, сделала глубокий вдох и оторвалась от прилавка. Некоторое время стояла неподвижно, пытаясь удержать равновесие, затем нерешительно сделала несколько шагов к Доре и ухватилась за ее руку.
– Не могу понять, что со мной произошло. Бедро уже не такое неподвижное, как раньше. Я упражняюсь каждое утро, и с каждым разом становится все легче и легче.
Дора просияла.
– Я где-то слышала, что во время беременности у женщины суставы как бы расслабляются или что-то в этом роде.
– Я не очень верю в эти женские сказки. Однако должна признать, что никогда не чувствовала себя такой здоровой.
Дора оглядела забитые товарами и продуктами полки магазина.
– Сколько времени ты еще собираешься работать? Келли погладила слегка выпиравший живот. Пока что ей пришлось лишь чуть-чуть распустить черное траурное платье, которое она носила после смерти матери.
– Слава Богу, пока еще не очень заметно. А я ведь уже на шестом месяце. Среди жен горняков не принято прятаться дома из-за беременности. Не вижу причин, почему бы мне не проработать до последнего дня, если хватит сил. Здесь не то, что в Бостоне.
– Июль – хороший месяц для родов. Малыш успеет окрепнуть до наступления зимних холодов.
Келли взглянула на улицу. За окном снова начал падать снег. Крупные хлопья кружились в воздухе и медленно опускались на землю.
– Природа, похоже, опять сыграла с нами первоапрельскую шутку. На прошлой неделе я уже совсем поверила, что наступила весна. И вот, посмотри, что творится.
Дора засмеялась:
– Здесь, бывает, и в мае идет снег. Но это ненадолго. Весенние холода непродолжительны.
– Надеюсь. Вчера я увидела первые побеги над могилой отца.
– Ты тоскуешь по нему?
Келли подошла к полке, поправила ряд коробок. Она все еще стеснялась говорить с Дорой на личные темы. Однако после исчезновения Джейса ею все чаше овладевало чувство одиночества, и она все больше делилась с подругой своими переживаниями.
– Да. Очень. Но… прости меня Господь, по Джейсу я тоскую больше.
Дора быстро подошла к ней и крепко обняла.
– От мужа так ничего и не слышно? Келли покачала головой:
– С какой стати ему возвращаться после всего, что я наговорила?
– У тебя были на то причины. – За исключением миссис Экленд и Уидди, Дора единственная знала правду о Джейсе и его обмане. – Может, и к лучшему, что ты от него избавилась. Ты будешь добиваться расторжения брака?
– Господи, конечно, нет! Особенно теперь, когда я ношу его ребенка. Меня и так жалеют как женщину, которую бросил муж. «Бедная миссис Перкинс!» Можешь представить, что будут говорить обо мне и ребенке, если узнают правду о моем браке. Миссис О'Нейл тут же запретит мне заниматься со своими детьми. Дора ободряюще улыбнулась:
– Ерунда. Я слышала столько хорошего о твоих уроках. А на прошлой неделе в городе появилось еще несколько семей с целым выводком детей. – Она усмехнулась. – Если Дарк-Крик будет расти теми же темпами, в один прекрасный день нам придется открыть школу.
– У меня достаточно работы в магазине. Дора смотрела на нее с сочувствием.
– Ты справляешься? Келли вздохнула.
– Не так хорошо, как хотелось бы.
Сначала это давалось ей с большим трудом. Она мучительно преодолевала стеснительность, стараясь вести дела так, как хотел бы отец.
Зима оказалась еще более суровой, чем она себе представляла. Иногда за ночь снега выпадало столько, что им с Уидди с трудом удавалось добраться до конюшен, где стояли лошадь и повозка. Не говоря уже о дороге в город, и это несмотря на то что колеса на повозке заменили полозьями, как на санях.
Келли провела немало времени, знакомясь с делами, осматривая полки и склад, изучая бухгалтерские книги. Часто засиживалась за письменным столом Большого Джима далеко за полночь. Писала письма поставщикам, оформляла счета. Раньше она и представить себе не могла, сколько всего нужно знать для того, чтобы управлять магазином.
Она снова вздохнула.
– Мы все еще уступаем мистеру Хауптману. У меня нет обаяния Джейса. А в последний раз поставщик консервных банок прислал неполный заказ. Наверное, решил, что женщину легче провести.
– А что, Билли Ди тебе не помощник?
– Да нет, он может вести дела. Когда трезв. Но полагаться на него нельзя. Одному только Джейсу удавалось держать его в руках.
– А как насчет Уидди?
Келли покачала головой. При мысли о брате ее каждый раз охватывало отчаяние.
– Просто не знаю, что с ним делать. Не хочет в Гарвард возвращаться. Я думала, он будет рад поработать в магазине, но Уидди просто-напросто вернулся к прежней беспутной жизни. Иногда мне приходится посылать Билли Ди на его поиски по барам и публичным домам. Ни разу нам с Уидди не удалось поговорить без того, чтобы не поссориться. Я думаю, он винит меня в том, что Джейс уехал.
– И ты тоже винишь себя.
– Да, наверное. – Келли тряхнула головой, прогоняя печаль. – Не буду тебя больше задерживать. И не забудь свои полотенца.
– Сегодня придется готовить всю оставшуюся часть дня. По субботам постояльцы всегда ждут плотного ужина.
– Чтобы хватило сил развлекаться с девицами из салунов до самого рассвета? – с горечью произнесла Келли, невольно подумав о Джейсе.
Неужели он тоже этим занимается?..
– Выше голову, голубушка!
Дора поцеловала подругу в обе щеки, плотнее закуталась в шаль и вышла на заснеженную улицу.
Весь следующий час Келли обслуживала покупателей, решившихся в эту метель отправиться за покупками. Какому-то работнику с ранчо понадобился карабин «стар». Келли это название оказалось незнакомо, и она совсем растерялась. В конце концов, признав свое поражение, указала на полку с ружьями и предложила покупателю самому выбрать. С девушкой из публичного дома, которой понадобилось кружево, получилось лучше, хотя Келли до сих пор не могла привыкнуть к тому, что эти опустившиеся создания без зазрения совести расхаживают по городу, как будто достойны уважения не меньше других.
В магазин вошла миссис Льюэллин, жена управляющего шахтой. Примерно полчаса они обсуждали преимущества различных корсетов. К собственному удивлению, Келли даже удалось уговорить женщину купить еще один корсет – из голубого атласа. Подумать только, когда-то она боялась зайти в магазин! Хотя, возможно, унаследовала от отца гораздо больше, чем сама осознавала. А может быть, это Джейс научил ее храбрости и умению черпать силы в себе самой.
Дверь распахнулась. Вошли Бет и Сисси в сопровождении миссис Экленд, стряхивавшей снег с шерстяной накидки.
– Клянусь всеми святыми, таких огромных хлопьев в апреле я не видела с тех пор, как похоронила своего второго мужа.
Келли постаралась скрыть улыбку. Эта женщина никогда не перестанет ее удивлять. Миссис Экленд пережила четырех мужей, однако говорила о покойных так жизнерадостно, как будто они просто куда – то ушли. Через две недели после похорон Большого Джима она заявилась в дом с большим чемоданом и сообщила, что намерена переселиться к ним. Последний из ее мужчин, пораженный золотой лихорадкой, однажды вечером просто-напросто не явился домой.
Для Келли эта женщина была просто Божьим даром. Одна она ни за что не смогла бы управлять магазином и присматривать за младшими сестрами. Не говоря уже о том, что после исчезновения Джейса одной лишь миссис Экленд удавалось справляться с Бет.
Келли опустилась на колени перед Бет. Стерла мокрый снег с ее щек.
Залечить собственное разбитое сердце, казалось, будет не так трудно, как сердечко Бет. Котелок Джейса она спрятала в самом дальнем углу своего шкафа; выбегала из комнаты, как только Келли или миссис Экленд произносили его имя; в магазин теперь заходила очень редко, а речь ее, раньше изобиловавшая жаргонными словечками, теперь сводилась к нескольким односложным междометиям, произносившимся, как правило, мрачным тоном.
Бет указала на кувшины, стоявшие на прилавке:
– Можно нам с Сисси по конфетке?
Келли встала, бросив на миссис Экленд расстроенный взгляд.
– Конечно. А знаешь, котенок, давай сегодня вечером посидим за пианино. Будем петь. – Она протянула сестренке согнутый палец. – Обещаю.
Бет, угрюмо глядя на нее, откусила конфету.
– Глупая детская игра.
Сердце у Келли упало. Как же она могла забыть! Джейс играл с Бет в эту игру. И обещал, что останется с ними навсегда.
– Ну, хорошо, поезжайте домой. – Подавленная Келли долго стояла на пороге, глядя, как снег заметает их следы.
– Зайдите внутрь, дорогая леди, иначе простудитесь, – услышала она внезапно дружелюбный и в то же время властный голос.
Мысли Келли настолько были заняты семейными проблемами, что она даже не заметила Ральфа Дрисколла. Из всех людей, ставших ее друзьями за последние месяцы, лишь один Дрисколл обладал способностью приводить ее в смущение. В его присутствии она ощущала неловкость и незащищенность. Возможно, из-за его чересчур привлекательной внешности, возможно, из-за отечески покровительственного тона.
– М-мистер Дрисколл…
– Заходите, заходите, быстро. Вот и умница! Келли лихорадочно придумывала, что бы такое сказать и не показаться слишком глупой.
– Мама всегда называла такую погоду опасной. Считается, что уже весна, а на самом деле нет. А для женщины в вашем положении это особенно опасно.
Щеки Келли вспыхнули горячим румянцем.
– Как… как вы…
Он негромко рассмеялся:
– Люди говорят, я слушаю. Дамы обычно не умеют хранить секреты. По-моему, разговоры пошли с того дня, как вы впервые обратились к врачу.
– О Господи…
– Стесняться совершенно нечего, дорогая леди. Во всем городе нет ни одного мужчины, который бы с удовольствием не отхлестал этого Перкинса плеткой за то, что он оставил вас в таком положении.
От этих слов Келли окончательно растерялась.
– Это… это очень галантно с их стороны.
– Должен сказать, это больше чем галантность. Знаете ли вы, сколько мужских сердец вы разбили в этом городе?
Келли не поднимала глаза от пола.
– Я и не думала, что меня здесь кто-то вообще замечает.
Дрисколл снисходительно рассмеялся:
– Вас не замечают? Да вы явились в этот магазин, как в горящий дом, после смерти Большого Джима и отъезда вашего мужа. Взяли на себя бразды правления, когда даже у мужчины опустились бы руки.
Келли почувствовала прилив гордости. Значит, ее усилия не пропали даром. Эта мысль придала ей смелости, и она решилась взглянуть на банкира.
– Я лишь делала то, что считала необходимым.
– А знаете ли вы, что обскакали старика Хауптмана? Вчера он жаловался на то, что вы уводите его покупателей.
– В Дарк-Крике хватит места для нас обоих. Город разрастается. – Келли снова почувствовала смущение, но Ральф наговорил ей столько приятных вещей, и она набралась смелости: – Вы совсем к нам не заходите в последнее время. И ваши люди тоже.
– Я не забыл, как Карл и другие докучали вам своим грубым поведением, и строго-настрого запретил им появляться в магазине в отсутствие Билли Ди.
Келли снова залилась румянцем.
– Это очень мило с вашей стороны. Такое внимание…
Он коснулся ее рукава.
– Я хочу, чтобы вы думали обо мне лучше и считали меня своим другом.
– Но я и так считаю вас своим другом!
Келли запнулась. Прикусила губу. С какой стати вдруг разоткровенничалась? Возможно, из-за того, что Ральф так на нее смотрит, из-за трогательной искренности в его голосе, из-за тепла его руки.
– Черт побери! – внезапно воскликнул он. – По-моему, вы хорошеете день ото дня.
– Прошу вас, мистер Дрисколл…
Он тепло улыбнулся и взял Келли под руку.
– Друзья зовут меня Ральф. А вы действительно прекрасны.
Каким-то образом Келли удалось найти убежище за прилавком. Если ему вздумалось поухаживать, то слишком уж он скор.
– Вам… вам что-нибудь нужно купить? Он пригладил седеющие на висках волосы.
– Вообще-то я пришел сказать вам, что собираю пожертвования на новую церковь. Давно уже пора нам построить приличное здание.
На лице Келли появилась радостная улыбка.
– О, да это просто чудесно! Я так давно мечтаю о том, чтобы на Франт-стрит появилась настоящая церковь. Не знаю, сколько я смогу дать, но рассчитывайте на мою поддержку.
– Я знал, что вам будет приятно это слышать. Преподобный Мэплс сказал, что вы с ним много говорили об этом в последние месяцы.
Келли нервно рассмеялась:
– Но я надеюсь, вы делаете это не только для того, чтобы угодить мне.
Его глаза потемнели.
– Да, именно так.
Она нащупала сзади стул и села.
– Я… я… Ваша поспешность меня смущает, мистер Дрисколл. Ральф.
– Я ничего другого и не ожидал. Такой чувствительной женщине, как вы, необходимо время, чтобы приспособиться к новому положению, особенно после тех трагедий, которые вам пришлось пережить. Я совершенно не собираюсь на вас давить. Пока я хочу только быть вашим другом. И надеюсь, что когда-нибудь эта дружба перерастет в нечто большее.
Господи, ну что ей ответить на это? Она лихорадочно перебирала в уме, что бы такое сказать. Однако говорить ничего не пришлось. Дверь распахнулась. На пороге стоял Уидди. В руке он сжимал газету. Келли не знала, что ее больше расстроило – то, что Уидди снова явился в таком виде, или то, что Ральф Дрисколл оказался тому свидетелем.
– Где ты был? – Нахмурившись, она поднялась с места. – Ты же обещал вернуться сразу после ленча. Посмотри на себя! Как ты можешь обслуживать покупателей в таком виде!
Уидди швырнул газету на прилавок.
– Это твои покупатели, а не мои. Большой Джим настолько мне не доверял, что ничего мне не оставил в завещании.
Келли бросила взгляд на Дрисколла. Поскорее бы он ушел.
– Папа хотел только хорошего. Когда ты достигнешь определенного возраста…
– Я уже не ребенок! Сколько ребят в шестнадцать лет имеют хорошую работу и даже жен. А я всего-навсего служащий у сестры. – Его лицо исказила гримаса горечи. – Вот Джейс меня бы понял.
Келли чувствовала, что окончательно теряет над ним контроль.
– Как только я увижу, что ты способен взять на себя хотя бы какую-то ответственность, мы обсудим вопрос о твоем партнерстве в делах. Но ни минутой раньше.
– Джейс доверил бы мне партнерство сразу же. Если бы ты его не прогнала.
Келли не знала, что делать. Для Уидди эпизод с Беном Вагстаффом с самого начала явился лишь доказательством героизма Джейса, перед которым померкли все неприглядные обстоятельства его прошлого и даже обман.
– Я… я… не… он сам… – Келли сделала глубокий вдох. – И вообще это наши семейные дела. Не стоит обсуждать их в присутствии мистера Дрисколла. Как бы то ни было, Джейс уехал. Нет смысла гадать, как бы он поступил в том или ином случае.
Уидди презрительно усмехнулся:
– Уж он-то всегда знал, как поступить. И сейчас знает. Вот, посмотри газету. Свежий номер, пришла из Денвера сегодня утром.
У Келли пересохло во рту.
– Что это? – Голос ее внезапно охрип.
Уидди прищурил затуманенные алкоголем глаза и начал читать вслух:
– «Мистер Джейс Грир, владелец шахты „Тримбл силвер“, открыл шикарный новый салун и ресторан в Силвер-Плум. Мистер Грир уверяет, что в его новом салуне под названием „Филадельфия“ посетители найдут радушный прием, угощение на любой вкус, лучшее французское шампанское, ирландское виски, а также любые развлечения, какие только может пожелать джентльмен».
Уидди со злостью посмотрел на сестру.
– Он нашел серебро! И разбогател на этом. А ты всегда его высмеивала за то, что он увлекался старательскими поисками.
Ральф Дрисколл взял газету у него из рук. Нахмурил брови.
– Грир? Джейс Грир?
Келли вся сжалась. Нельзя, чтобы правда вышла наружу. Только не сейчас.
– Это… это фамилия его матери. Он иногда называл себя так, раньше.
Дрисколл внимательно просматривал статью.
– Силвер-Плум… Значит, он находился поблизости все это время, пока вы выбивались из сил, управляя магазином. И ни на минуту не задумался о ваших трудностях! – Он бросил на Келли сочувственный взгляд. – Я всегда знал, что Джейс негодяй. Но взять себе другое имя, подчистую разделаться с прошлым, так, как будто у него нет никаких обязательств перед вами… Позор!
Уидди вырвал у него из рук газету.
– Джейс намного лучше, чем любой из мужчин в этом городе, клянусь, чем хотите! – Он решительно прошел к полке за прилавком и взял бутылку виски.
– Уидди, не смей!
– Можешь вычесть это из моей зарплаты, босс. Яростно топая ногами, он пошел к выходу.
– Ты придешь домой к ужину?
– Может быть. – Он хрипло рассмеялся. – А может, и вообще не приду сегодня домой.
Уидди вышел из магазина, громко хлопнув дверью. Келли не могла поднять глаза на Дрисколла. Однако сделала попытку улыбнуться.
– Он все еще расстроен смертью папы. Я уверена, со временем это пройдет. Уидди остепенится.
– Если до этого не успеет разрушить свою жизнь.
– Что вы имеете в виду?
– Мне очень не хочется быть разносчиком плохих новостей, но считаю, что вы должны это знать. Ваш брат проводит слишком много времени в «Красном быке» с женщиной-полукровкой. Говорят, она очень привлекательна, как все молоденькие девицы легкого поведения, но ее мать индианка из племени арапаго.
Келли чуть не плакала. Она, глава семейства, не может держать в руках Уидди, не способна утешить Бет, не в состоянии управлять магазином так, как это делал Большой Джим.
Ральф Дрисколл обнял ее за плечи. Этот жест принес неожиданное утешение.
– О, моя дорогая девочка! Уидди нужен отец. И вам нужен мужчина. В вашем теперешнем положении не следует так много работать.
Келли заглянула ему в глаза… увидела в них столько искренней заботы. Как легко было сейчас уступить, позволить кому-то заботиться о ней, опекать ее! Она так устала…
Ральф нежно поцеловал ее в губы и прошептал:
– Бедняжка Келли, бедная моя девочка.
Но он слишком поторопился. Губы Келли еще хорошо помнили поцелуи Джейса.
– Пожалуйста, не надо. Не сейчас. Банкир потянулся за шляпой.
– Я вас понимаю. Но вы мне позволите хотя бы изредка навещать вас?
– Дайте мне немного подумать.
Он вздохнул, поцеловал ей руку и вышел, Келли в отчаянии разрыдалась. Казалось, все ее надежды рухнули. Где-то в самой глубине души она всегда надеялась на то, что Джейс вернется. Попросит у нее прощения и получит его. Келли представляла себе его восторг, когда он узнает о ребенке. Она надеялась, что Джейс вернется еще до его рождения.
Но теперь у него своя серебряная шахта. И возможно, столько денег, сколько он хочет. И еще салун с десятком размалеванных женщин. В этом Келли не сомневалась. Теперь у Джейса есть все, чего ему когда-либо хотелось. Келли горестно смотрела на закрытую дверь магазина. Может, не стоит отталкивать Ральфа?
– О Господи, – прошептала она в отчаянии. – Я так одинока.
