Глава 9

После бала никто из гостей Стоуни-Кросс-Парка не собирался вставать раньше полудня, за исключением группы энтузиастов, которые хотели посостязаться в стрельбе. Алина спокойно пила чай, улыбаясь ранним пташкам, слетевшимся на веранду, как вдруг увидела в этой группе Маккену.

Только-только рассвело. Воздух был по-утреннему влажный и холодный, слабое английское солнце безуспешно пыталось пробиться сквозь густой туман. Сидя за столом на веранде в легком утреннем платье и наброшенной на плечи вязаной шали, Алина старалась не смотреть в сторону Маккены. Тем не менее она с трудом скрывала восхищение. Маккену окружала аура бьющей через край энергии, ничего подобного она не встречала ни в одном мужчине, разве лишь в Марке. Охотничий костюм был ему к лицу: сюртук из черного сукна выгодно подчеркивал широкие плечи, а темно-зеленые бриджи облегали мускулистые ноги. Эта одежда пошла бы любому мужчине, но на таком представительном, как Маккена, смотрелась как нельзя лучше.

Почувствовав на себе заинтересованный взгляд, Маккена оглянулся и увидел ее. Их взгляды, полные взаимного любопытства, встретились, прежде чем он заставил себя отвернуться и ответить гостю, который подошел к нему с каким-то вопросом.

Алина опустила глаза к чашке янтарного чая. Ее тело мгновенно натянулось как струна. Она больше не поднимала глаз, пока не подошел Марк, чтобы справиться о расписании на этот день.

– Завтрак накроют в павильоне на озере, – ответила Алина.

При таких продолжительных визитах, как этот, завтрак никогда не накрывали раньше полудня. Предполагалась пышная трапеза с разнообразием горячих блюд и изобилием шампанского, чтобы поднять настроение после предыдущего вечера. Потянувшись, Алина прикоснулась к загорелой руке брата.

– Удачи, – с улыбкой пожелала она. – И постарайся держаться подальше от неумелых стрелков.

Марк улыбнулся и сообщил приглушенным тоном:

– С американцами такой проблемы не будет. Хотя некоторые из них плохо ездят верхом, но стреляют все отлично. – Наклонившись к Алине, он подождал, пока она поднимет на него глаза. – Ты вчера удалилась с Маккеной, и вас не было видно целых полчаса. Где вы были и что делали?

– Марк, – Алина осуждающе покачала головой, – когда ты исчезаешь с какой-нибудь гостьей, а такое случается часто, я никогда не спрашиваю, где ты был и чем занимался.

– Но это я, а ты другое дело.

Алина была тронута и изумлена одновременно.

– Интересно почему?

Темные брови Марка нахмурились, а голос звучал сердито.

– Потому что ты моя сестра.

– Я не боюсь Маккену, – сказала она. – Я очень хорошо знаю его, Марк.

– Ты знала его, когда он был мальчишкой, – возразил брат. – Но он изменился, и ты представления не имеешь, что у него на уме.

– Нет, Марк. Общение с ним доставляет мне удовольствие. И я надеюсь, что ты не станешь вмешиваться, как когда-то делал отец. Его вмешательство дорого стоило мне, но тогда у меня не было выбора. Теперь все иначе.

Марк положил руку на спинку ее стула. Жесткая складка у рта выдавала его озабоченность.

– Алина, – осторожно продолжил он, – как ты думаешь, чего он хочет от тебя?

Ответ был ясен им обоим. Но Алина видела, что брат не понимает, чего хочет она.

– То же, что я хочу от него.

– Что ты сказала? – Марк уставился на нее, как будто видел впервые.

Вздохнув, Алина посмотрела на Маккену, который был занят разговором с двумя гостями.

– Ты никогда не хотел вернуть назад несколько часов из прошлого? – мягко спросила она. – Это то, чего я хочу... узнать, что могло бы быть...

– Нет, я никогда не хотел ничего подобного. Слова «могло бы быть» ничего не значат для меня. Есть только сейчас и... завтра.

– Потому что твое будущее не обречено, – улыбнулась она, – в отличие от моего.

Марк сжал руку в кулак.

– Из-за шрамов? Что за ерунда...

Ее глаза предательски заблестели.

– И это говорит мужчина, который всегда выбирал самых красивых женщин Лондона, словно снимал пробу с коробки конфет?

– Ты хочешь сказать, что я настолько легкомысленный, что ценю в женщинах только их внешность?

Алина готова была взять назад обвинения, лишь бы прекратить никчемный спор. Но когда припомнила нескольких последних женщин, с которыми Марк флиртовал...

– Прошу прощения, Марк, но каждая из твоих недавних пассий – сколько их, пять или четыре? – демонстрировали лишь свои прелести, а не познания в выращивании турнепса. И согласись, все они были очень красивые. Сомневаюсь, что ты смог поддержать интеллектуальную беседу с любой из них больше пяти минут.

Марк встал и посмотрел на сестру.

– Какое отношение это имеет к тому, что мы обсуждаем?

– Я просто говорю о том, что даже ты, один из замечательнейших и благороднейших мужчин, которых я знаю, придаешь огромное значение внешности женщины. И если я когда-нибудь увижу, как ты любезничаешь с дурнушкой, тогда, возможно, выслушаю твои нравоучения о том, что внешность не имеет значения.

– Алина...

– Удачной охоты, – бросила она напоследок. – И будь осторожен, помни мое предупреждение. Больше никогда не спорь со мной по этому поводу, Марк.

Тяжело вздохнув, брат пошел на поиски своего камердинера, который был нагружен ружьями и кожаными сумками.

Почти все охотники подходили к столу Алины с комплиментами. Она вежливо улыбалась в ответ, но все время чувствовала за спиной присутствие Маккены. Только когда вся группа спустилась в сад в сопровождении Марка, Маккена подошел к ней.

– Доброе утро, – быстро проговорила Алина, пока бешеный стук сердца не лишил ее возможности соображать. Она подала руку, и его дыхание обожгло ей пальцы. Каким-то невероятным образом ей удалось обрести официально-вежливый тон. – Как прошла ночь?

– Ужасно. – Его глаза сверкнули, когда он задержал ее руку чуть дольше, чем полагалось.

– Видимо, комната не очень удобная? – спросила она, высвобождая руку.

– А что ты сделаешь, если я скажу «да»?

– Предложу другую, разумеется.

– Я соглашусь только в том случае, если это будет твоя спальня.

Алина едва не задохнулась от его дерзости, не в состоянии припомнить, чтобы какой-нибудь мужчина мог говорить с ней в подобном тоне. И это напомнило ей ту прелестную простоту, что существовала между ними в юности, позволяя ей чувствовать себя совершенно спокойно в его присутствии.

– Такое разрешение может дать лишь хозяин дома, а не я.

Маккена наклонился, опираясь на стол обеими руками. Его темноволосая голова склонилась над ней, а поза напоминала кота, выслеживающего свою жертву. Хищный огонь вспыхнул в бирюзовых глазах.

– И какой же вердикт, миледи?

Она притворилась, что не понимает, о чем идет речь.

– Вердикт?

– Я остаюсь в имении или уезжаю?

Алина задумчиво водила по столу пальцем, чертя невидимый круг, пока сердце бешено колотилось в груди.

– Остаетесь, сэр. Если хотите, разумеется.

Его голос был на редкость мягким и вкрадчивым.

– А ты понимаешь, что это означает?

Алина никогда не думала, что Маккена может быть столь вероломным, а главное, что ей может понравиться это. Вечная игра – мужчина против женщины – вот что сейчас происходило между ними. Когда она ответила, ее голос был так же мягок, как и его.

– Не хочу разочаровывать тебя, Маккена, но я в состоянии уберечь себя от твоих посягательств.

Его, казалось, интриговало то, что он читал в ее глазах.

– Неужели?

– Да, твое предложение не первое, были и другие... И рискну сказать – не последнее. – Алина наконец позволила себе ту улыбку, которую хотела, – полную провокации и легкой насмешки. – Тем не менее ты можешь остаться... Я буду с удовольствием наблюдать за твоими усилиями, но запомни, я ценю определенный набор разнообразных приемов ухаживания.

Его взгляд остановился на ее улыбающихся губах. Хотя он никак не реагировал на ее вызов, Алина видела, что сильно изумила его. Она чувствовала себя так, словно подошла к Люциферу и ласково потрепала его по щеке.

– Ухаживания? – повторил он, глядя прямо ей в глаза.

– Именно. Серенады, цветы, стихи...

– Какие стихи?

– Те, что ты напишешь сам, конечно.

Его внезапная улыбка отозвалась в ней радостью.

– А Сандридж пишет тебе стихи?

– Надеюсь, что когда-нибудь напишет. – Адам был в ладу со словом, без сомнения, он решил бы такую задачу быстро и хорошо.

– Но ты не просила его, – добавил Маккена. Она медленно покачала головой. – Мне никогда не приходило в голову делать подобные вещи, – признался он.

Алина приподняла брови.

– Даже когда приходилось соблазнять кого-то?

– Те женщины, которых я выбираю, не ждут от меня каких-то особенных ухаживаний. И мне нет необходимости соблазнять их.

Алина оперлась подбородком на руку, невинно глядя на него.

– Ты хочешь сказать, что они и так готовы?

– Совершенно верно. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Причем большинство из них – дамы из высшего общества, – добавил он с подчеркнуто вежливым поклоном и поспешил следом за остальными гостями.

Алина встала, стараясь усмирить дыхание и биение сердца.

Обоим было ясно, что в этой игре участвуют два игрока... в игре без правил и без предсказуемого финала, с возможными потерями с обеих сторон. И хотя Алина боялась за себя, еще больше она боялась за Маккену, чьи знания о прошлом содержали много существенных и опасных пробелов. Она должна сделать все, чтобы он думал о ней так же плохо, как прежде... Чтобы он взял от нее то, что хочет, и покинул Стоуни-Кросс с чувством удовлетворения.

Проводив взглядом удаляющихся охотников, Алина решила отдохнуть с чашкой чаю в комнате для завтрака. Переполненная мыслями о Маккене, она едва не столкнулась с господином, который чуть не бегом выходил из особняка.

Она покачнулась, и он поддержал ее, пока не убедился, что она твердо стоит на ногах.

– Простите меня, я так спешу, чтобы нагнать остальных.

– Они только что ушли, – сказала Алина. – Доброе утро, мистер Шоу.

С выгоревшими на солнце волосами, загорелый и синеглазый, Гидеон Шоу определенно производил приятное впечатление. Он обладал элегантной беззаботностью, которой мог обладать только человек, рожденный в богатстве. Морщинки – следствие неумеренного образа жизни и циничного отношения к ней – пролегли вокруг глаз и рта, но этим только усиливали его обаяние. Он был высокого роста и хорошо сложен, хотя его пропорции уступали величественной фигуре Маккены.

– Если вы спуститесь по лестнице слева и последуете по дорожке, ведущей в лес, то нагоните их, – сказала Алина.

Улыбка Шоу была подобна лучу восходящего солнца, пробивающемуся сквозь завесу туч.

– Спасибо, миледи. И почему я всегда выбираю такое занятие, ради которого надо так рано вставать?

– Мне кажется, вы еще любите рыбную ловлю?

– О да.

– Как-нибудь утром вы должны пойти с моим братом на наш ручей, где водится форель.

– Может быть, я пойду, хотя сомневаюсь, что добьюсь успеха. Английская форель куда более хитрая, чем американская.

– Вы то же самое могли бы сказать об английских бизнесменах?

– Слава Богу, нет. – Шоу непринужденно поклонился, готовясь уйти, затем остановился от внезапной мысли. – Миледи, я хотел спросить...

Каким-то образом Алина поняла, что он собирается спросить. И ей пришлось приложить усилия, чтобы придать своему лицу невинное выражение.

– Да, мистер Шоу?

– Вчера вечером я прогуливался по саду и встретил там юную особу... – Он замолчал, задумавшись, как описать эту встречу.

– Она не назвала свое имя? – невинно спросила Алина.

– Нет.

– Может быть, это был кто-то из гостей? Нет? Тогда, возможно, служанка?

– Не думаю. – Его брови напряженно сошлись, потом он продолжил: – У нее светло-каштановые волосы и зеленые глаза... по крайней мере мне показалось, что зеленые... и она такая миниатюрная, всего на пару дюймов выше, чем вы...

Алина в недоумении пожала плечами. Хотя ей хотелось угодить ему, назвав имя сестры, она не была уверена, что Ливия одобрила бы это.

– Дайте подумать, мистер Шоу. По-моему, никто в поместье не подходит под это описание. Вы уверены, что она не плод вашего воображения?

Он покачал головой, его густые ресницы опустились, прикрыв голубые глаза, словно он обдумывал проблему большой важности.

– Она реальность. Я должен во что бы то ни стало найти ее.

– Видимо, эта женщина произвела на вас большое впечатление.

Ироничная улыбка тронула уголки его губ, и он провел рукой по волосам, осторожно пригладив янтарные пряди.

– Встретить ее – все равно что глотнуть свежего воздуха впервые за многие годы, – ответил он, отведя взгляд в сторону.

– Да, я понимаю.

Неподдельная искренность ее тона привлекла его внимание. Внезапно он улыбнулся и произнес:

– Я верю вам, миледи.

Чувствуя симпатию к этому мужчине, Алина указала в направлении ушедшей группы:

– Вы еще можете догнать их, если поспешите.

Шоу рассмеялся, покачав головой:

– Миледи, в этой жизни нет ничего такого, за чем бы стоило гнаться.

– Что ж, – улыбнулась она, – тогда вы можете позавтракать со мной. Я прикажу накрыть стол на веранде.

Возможность позавтракать в компании Шоу пришлась Алине по душе, и она попросила слугу накрыть стол на две персоны. Вскоре на столе появилась корзинка с пшеничными лепешками и сдобными булочками с изюмом, а также тонкие ломтики ветчины, вареные яйца и грибы. Но Шоу больше интересовался добавкой алкоголя в кофе, и пил этот напиток, как если бы это было противоядие.

Откинувшись на спинку стула, Алина откусывала маленькие кусочки от лепешки и бросала на него кокетливые взгляды, желая выведать всю информацию, которая была ей интересна.

– Мистер Шоу, – начала она, запивая булочку крепким сладким чаем, – вы давно знакомы с Маккеной?

Вопрос, казалось, не удивил Шоу. После того как он выпил две чашки кофе, он сделал паузу, чтобы отдышаться, затем не спеша налил себе третью чашку.

– Примерно восемь лет.

– Маккена рассказывал, что вы познакомились, когда он работал на пароме, а вы были пассажиром.

Странная улыбка появилась на лице Шоу.

– Он вам так сказал?

Она подняла голову, внимательно рассматривая его.

– Это неправда?

– Маккена оставил в тени тот факт, что он спас мою репутацию. Он был куда более обеспокоен этим, чем я.

Алина осторожно размешивала сахар в чашке.

– А почему вы вступили в деловые отношения с простым паромщиком? – спросила она нарочито безразличным тоном.

Гидеон Шоу долго молчал, прежде чем ответить. Он отставил полупустую чашку и внимательно посмотрел на нее.

– Начнем с того, что Маккена спас мне жизнь.

Алина молчала, с нетерпением ожидая продолжения.

– Я болтался по набережной абсолютно пьяный. Даже сейчас я не помню, как там оказался и почему. Так напился, что совсем потерял память, не мог назвать ни день, ни час... – Его виноватая улыбка глубоко тронула ее. – Я споткнулся и упал в воду довольно далеко от доков, так что никто не видел меня, к тому же погода была скверная и не располагала к прогулкам. Но так случилось, что как раз в этот момент Маккена возвращался со Стейтен-Айленда на своем суденышке и не раздумывая прыгнул в ледяную воду прямо во время надвигающегося шторма. И вытащил меня.

– Вам повезло. – Горло Алины перехватило при мысли о том, как рисковал Маккена, бросившись на помощь незнакомцу.

– Так как Маккена понятия не имел, кто я, – продолжал Шоу, – а я ужасно замерз, он притащил меня в комнату, которую снимал. Полтора дня спустя я пришел в себя в его крысиной норе, иначе не скажешь, а разбудил меня огромный сердитый паромщик. – Воспоминания заставили его улыбнуться. – Как вы можете представить, у меня был тот еще вид! Голова раскалывалась. После того как Маккена дал мне поесть и выпить, я нашел в себе силы назвать свое имя. Пока мы говорили, я пришел к убеждению, что, несмотря на простоватый вид, мой спаситель на удивление хорошо информирован. Он узнал много стоящего от своих пассажиров, которых перевозил, в частности о продаже недвижимости на Манхэттене. Он также знал об участках земли, которую моя семья взяла в долгосрочную аренду и так и не начала застраивать; тогда он имел, пардон, наглость предложить сделку.

Услышав это, Алина улыбнулась:

– И что же это было за предложение, мистер Шоу?

– Он хотел разделить землю на серию лотов и отдать их в краткосрочную аренду. И, конечно, получать десять процентов с того, что заработает на этом. – Откинувшись на спинку стула, Гидеон Шоу сложил руки на груди. – И я подумал: почему бы и нет? Никто в мой семье пальцем не пошевелил, чтобы что-то сделать с этой землей. Мы, третье поколение Шоу, известны как свора праздных, ищущих удовольствие бездельников. А здесь возник этот незнакомец, полный амбиций и энергии, желавший взяться за дело и получить доход. Итак, я дал ему все, что было в моем кошельке, а точнее – пятьдесят долларов, и сказал, чтобы он купил себе новую одежду, постригся, сбрил бороду и пришел в мою контору на следующий день.

– И Маккена все сделал для вас, – сказала Алина, скорее не спрашивая, а утверждая.

Шоу кивнул.

– В течение шести месяцев он отдал в аренду каждый четвертый дюйм той земли. Затем, не спросив разрешения, использовал полученную прибыль, выкупив у города прибрежную часть земли – территория ниже Канал-стрит. Это заставило меня понервничать, особенно когда до меня дошли слухи и шутки, ходившие о Маккене и Шоу и их «подводных лотах», выставленных на продажу... – Улыбка снова появилась на его губах. – Естественно, я поинтересовался, в своем ли он уме? Но мне не оставалось ничего другого, как стоять в стороне и наблюдать за дальнейшими действиями Маккены. Он подготовил все для осушения нескольких акров земли, заполнив их камнями и почвой. Затем построил там многоквартирный доходный дом, а также ряд складов, превратив все это в дорогую коммерческую недвижимость. В конечном счете Маккена, вложив сто пятьдесят тысяч долларов в развитие, добился ежегодного дохода в миллион долларов.

Цифры, столь небрежно произнесенные, озадачили Алину.

Видя ее широко раскрытые глаза, Шоу мягко рассмеялся:

– Ничего удивительного, что Маккена сразу превратился в самого желанного гостя в Нью-Йорке, не говоря уже о том, что в самого желанного холостяка во всем городе.

– Я думаю, многие женщины искали его внимания?

– Он отбивался от них. – ответил Шоу с робкой улыбкой. – Тем не менее не стал бы утверждать, что Маккена известен как дамский угодник. Женщины были, но, по моему разумению, ни одна из них не вызывала у него серьезного интереса. Вся его энергия была направлена в дело.

– А вы, мистер Шоу? – спросила Алина. – У вас дома осталась какая-то особая привязанность?

Он покачал головой:

– Боюсь, я солидарен с Маккеной в этом вопросе и не вижу никакого смысла в женитьбе.

– Но когда-нибудь вы влюбитесь и...

– Сомневаюсь. Боюсь, что напрочь лишен этой способности... – Вдруг его голос затих. Он поставил чашку, глядя куда-то вдаль внезапно ожившим взглядом.

– Мистер Шоу? – Когда Алина проследила за его взглядом, то поняла, куда он смотрит: Ливия, одетая в утреннее платье из нежного муслина пастельных тонов, направлялась в сторону леса. Соломенный капор с букетиком маргариток и лентами весело раскачивался на одном пальце.

Гидеон Шоу так резко вскочил, что его стул покачнулся и упал.

– Пардон, – сказал он, бросив салфетку на стол. – Это и есть плод моего воображения, и я обязан на этот раз догнать ее.

– Конечно, – сказала Алина, стараясь не рассмеяться. – Удачи, мистер Шоу.

– Спасибо, – Он начал быстро спускаться по лестнице, повадкой напоминая крадущегося кота. Когда он достиг сада, спускающегося вниз пологими террасами, то еле удерживал себя, чтобы не пуститься бежать.

Встав так, чтобы лучше видеть его, Алина не могла сдержать улыбки.

– Вот как, мистер Шоу... Я думала, что в жизни нет ничего такого, за чем бы стоило гнаться.