Глава 5

– Сюда. – Рамис повел Алекса по одному из великолепно украшенных коридоров к двери, за которой находилась простая, без изысков, лестница. Алекс на секунду замешкался, прежде чем поставил ногу на первую ступеньку.

– Я могу ошибаться, Рамис, но мне кажется, что твоя госпожа решила никогда не встречаться со мной в одной и той же комнате.

Великан даже не моргнул в ответ на попытку Алекса пошутить.

Алекс глубоко вздохнул. Слуга, обойдя Алекса, стал подниматься по узким ступенькам. Алекс последовал за ним. Они шли явно по служебному коридору, отличавшемуся весьма скромным интерьером. Когда они дошли до верхнего этажа здания, отделка помещения не стала богаче, но Алекс ничего не стал спрашивать, поскольку взгляд провожатого открыто говорил, что тот с большим удовольствием проводил бы гостя к выходу.

В конце короткого коридора Рамис остановился у единственной двери слева.

– Она ожидает вас, сэр. – Слуга поклонился и пошел прочь.

Алекс покачал головой. Он много раз рисовал в своем воображении этот момент, но никогда не представлял, что его приведут и оставят у двери на чердак. Когда затихли звуки шагов Рамиса, Алекс на мгновение подумал, что мадам Дебурсье просто развлекается. Может, она захотела проверить его решительность или посмотреть, разозлится ли он из-за подъема на третий этаж по узкой лестнице.

«Если дело в этом, – подумал Алекс, – тогда она только усилила мое любопытство».

Алекс постучал и понял, что дверь оказалась гораздо надежнее, чем казалось на первый взгляд.

– Мадам?

– Входите, милорд.

Он открыл дверь и оказался совсем в другом мире, в мире тепла и уюта. Толстые ковры с восточным орнаментом, задрапированные шелком стены, мягкая мебель с многочисленными подушками и спокойные цвета осени. Под потолком пересекались деревянные балки, и это придавало комнате ощущение загородного дома. Роскошная гостиная, где можно выпить горячего шоколада и почитать перед сном, казалась воплощением фантастической грезы. У Алекса загорелись глаза при виде огромной кровати с непрозрачным пологом на четырех столбиках. Установленная на низком помосте, с изысканной резьбой на столбиках и на передней спинке, кровать была похожа на роскошное ложе султана. Но стеганое покрывало ручной работы придавало ей трогательный вид. Мадам Дебурсье отличалась эклектичным вкусом, и если в этой комнате не было намека на что-то другое, то Алекс подозревал, что она выдавала любовь мадам к простым удовольствиям в жизни.

– Выпьете что-нибудь, лорд Коулвик? – Джоселин вышла из алькова. На ней было скромное темно-синее платье, отделанное серебряной нитью, волосы собраны сзади в элегантный пучок, и пока она шла к нему, Алекс подумал, что никогда в жизни не видел более красивой женщины.

– Нет, спасибо. – Ему нужна ясная голова, по крайней мере, пока она не согласится на его предложение.

– Тогда проходите, присаживайтесь, пожалуйста. – Она указала на небольшой диван у камина в углу. – Я понимаю, что эта комната не такая изысканная, как одна из гостиных на втором этаже, но я подумала, что в моей комнате будет удобнее… обсудить условия нашего соглашения.

– Значит, вы согласны с моим предложением? – Алекс не собирался расслабляться, пока она четко не скажет о своем решении.

Джоселин присела среди подушек на одном конце дивана и улыбнулась:

– Я. согласна.

Благодаря этим двум словам все стало понятно.

– Я рад, что вы все обдумали и…

– За деньги, разумеется, – добавила она.

– Конечно. – Алекс взял стул и сел напротив нее, надеясь не потерять голову от ее красоты. – Назовите вашу сумму.

– Десять тысяч фунтов, – ответила она без предисловий и даже без тени смущения.

– Это – немалое состояние. – Алекс постарался произнести это спокойно. Десять тысяч фунтов, ей-богу, целое состояние! Но она сидела перед ним с чистыми, спокойными глазами, словно только что попросила у него носовой платок.

– Но и я не проста. – Она пожала плечами, потом подобрала под себя и прикрыла юбками босые, как успел заметить Алекс, ноги. Мелькание ее стройных лодыжек и голых пальчиков удивительно отвлекало внимание, и Алекс был уверен, что она знала об этом.

– Десять тысяч фунтов. – Алекс повторил это, будто слова могли волшебным образом уменьшить сумму, которой хватило бы на десяток сезонов любовных утех.

– Я не стану торговаться, лорд Коулвик. – Джоселин откинулась на спинку и положила руку на подлокотник дивана. – Это дело, в конце концов, очень личное. Я не имею привычки встречаться с клиентами, тем более спать с ними. Но вы заинтриговали меня, и я надеюсь, вы согласитесь на мои условия.

– И что же я получу в обмен на значительное вложение денег?

– Вы можете приходить и уходить, когда пожелаете. В течение всего светского сезона или пока не уедете в деревню на охоту. Вам будут гарантированы свободный доступ в мои покои, мое гостеприимство и моя компания в пределах этого дома.

– Я могу распорядиться о доме в городе и личном экипаже для вас на это время. Мы могли бы встречаться более неофициально…

– Только в пределах этого дома, лорд Коулвик. Мое присутствие здесь необходимо, я никогда не покидаю этот дом.

Алекс глубоко вздохнул. Этакая вежливая беседа, и Джоселин была такой благовоспитанной и привлекательной, пока разъясняла детали соглашения, которое он купит за свои деньги. Но его мысли были очень далеки от культурных и вежливых. Страсть к ней затмевала все остальное. Она будет принадлежать ему без всяких ограничений. Воображение рисовало картины любовных сцен: у стены, на диванных подушках, на ковре. Алекс уже знал, что переговоры – это иллюзия. Он заплатит любые деньги, чтобы обладать ею.

– Договорились. – Алекс почувствовал стыд и возбуждение, сказав это слово.

– В таком случае наша договоренность вступает в силу с того момента, когда вы пожелаете. Я скажу прислуге…

– Сейчас. – Он наклонился вперед, последние следы притворного безразличия исчезли. В его карих глазах горело неприкрытое желание, не оставлявшее места для отступления.

– Простите? – Голос у Джоселин дрогнул. Она предполагала, что он проявит нетерпение, но теперь, когда это действительно произошло, она ощутила волну страха и предвкушения.

– Деньги вам доставят завтра, но я не вижу причин ждать. – Алекс остался сидеть на стуле, но Джоселин могла поклясться, что он как-то сместился со своего места и что его расслабленная поза напоминала позу кота, готового к прыжку при самой незначительной провокации. Он, не мигая, смотрел на нее, и сердце Джоселин взволнованно забилось в ответ.

Это произойдет сейчас.

– Я – человек слова, мадам Дебурсье, – продолжил Алекс, видя ее колебания. – Но я могу подписать любую бумагу, которую вы пожелаете, чтобы гарантировать оплату.

Джоселин покачала головой, на секунду задумавшись о том, как мог бы называться этот документ.

– Я доверяю вам, лорд Коулвик. Нет причин ждать.

Джоселин не хотела ждать, но принятое решение вызвало в ней нервную дрожь. Сейчас было не время изображать невинность, и за десять тысяч фунтов, несомненно, мужчина надеялся попасть в опытные руки. Джоселин встала, подумав, что решить ее дилемму может только дерзкий план. Это только деловое предложение, и ничего больше. Но, встав, она поняла, что меньше всего думает об их встрече как о сделке, потому что взгляд его золотисто-карих глаз прожигал ее насквозь.

Она почувствовала, как по телу стала распространяться жаркая волна, готовя ее к его прикосновениям и требуя внимания. В мозгу предстали грешные образы и запретные игры, и Джоселин невольно улыбнулась.

Она протянула ему слегка дрожащую руку. Алекс встал, взял ее за руку, и она немедленно успокоилась, забыв все свои страхи. Ни слова не говоря, Джоселин повела его к кровати.

Она чувствовала себя неукротимой и опытной, наслаждаясь его откровенным оценивающим взглядом. Взойдя на помост, она потянула его к себе и мягко прислонила к одному из резных столбиков. Он удивленно поднял брови, но не оказал сопротивления.

Джоселин провела руками по его теплой груди, получая удовольствие от скрытой в ней силы, коснулась затылка и запуталась пальцами в волосах, наклоняя к себе его голову. Его губы приникли к ее губам, язык проник в рот, и Джоселин почувствовала, как закружилась комната перед ее глазами. Его губы были ненасытны, они дразнили, пробовали на вкус. Джоселин застонала и тесно прижалась к нему, сгорая от желания впитать все новые ощущения и опыт, которым он мог поделиться с ней.

Ее руки скользнули под сюртук, и через тонкую ткань рубашки она почувствовала тепло его тела и крепкие мышцы спины. У лорда Коулвика была атлетическая фигура, великолепно развитая мускулатура, и Джоселин нравилось, что на самом деле он был крупнее и крепче, чем казался. Широкая спина сужалась к талии, руки Джоселин коснулись брюк и узких бедер.

Алекс поднял голову, из его груди вырвался глубокий вздох. Он взял ее руку и прижал к своей выступающей плоти, пульсацию которой Джоселин почувствовала даже сквозь ткань брюк. Она видела сотни фотографий и рисунков мужского тела и мельком видела десятки примеров здесь, в этом доме, но это… Она теперь жаждала большего.

– Вы напряжены, – прошептала Джоселин, понимая, что ему должно быть не очень удобно в таком состоянии.

– Я весь в огне, мадам.

– Мне нужна моя рука, чтобы исправить положение. – Она подчеркнула свою просьбу поцелуем, мысленно молясь, чтобы он не заметил дрожи в ее голосе.

Алекс отпустил ее руку и был тут же вознагражден. Джоселин расстегнула пуговицы его рубашки и коснулась губами груди, а пальцы скользнули к поясу брюк и, расстегнув их, освободили напряженную плоть.

Рука коснулась самой трепетной, самой отзывчивой части его тела, и волна нового желания охватила Джоселин.

– Мадам… достаточно, – простонал он, схватив ее за руку. Он прижал ее к своей груди, и Джоселин могла слышать удары его сердца. – Я не хочу… торопиться.

«Я тоже», – подумала она.

Джоселин толкнула его на кровать. Алекс помог ей снять с себя одежду, и она наконец увидела его во всем великолепии мужской красоты. Он был сложен как греческий бог, прекрасно развитые мускулы добавляли ему еще больше силы и уверенности. Алекс потянулся к Джоселин, и она растаяла в его объятиях. Он ласкал ее грудь сквозь платье и корсет, и Джоселин выгнулась ему навстречу, застонала, с испугом осознавая желания своей плоти. Новизна прекрасного обнаженного мужского тела приятно возбуждала, но неудовлетворенность из-за присутствия одежды на ней самой сводила с ума.

– На мне слишком много одежды для этого случая, милорд.

– Согласен. – Алекс подарил ей обжигающий взгляд и ухмыльнулся.

Джоселин освободилась из его объятий, поднялась и встала рядом с кроватью. Она вынула гребень, который держал узел на затылке, несколько шпилек, и волосы огненным каскадом упали на ее плечи. Она начала раздеваться, но знакомый ритуал показался ей не таким простым в присутствии Алекса.

«Сделанный нами выбор меняет нас самих. Я всегда так говорила. И теперь я меняюсь прямо у него на глазах, а он даже не понимает этого».

Эта мысль добавила ей смелости, и Джоселин не сводила с него глаз, пока расстегивала корсет, снимала платье, медленно обнажая перед ним свое тело. Это была восхитительная смесь могущества и ранимости, пока она слой за слоем снимала одежду, мешавшую ему прикоснуться к ее телу. Джоселин сознательно поворачивалась и позировала ему, словно исполняла страстный танец без музыки.

Теперь она стояла перед ним обнаженная, и взгляд его карих глаз нежно скользил вдоль обольстительных изгибов ее тела. Он протянул руку и увлек ее за собой на кровать.

Джоселин скользнула в его объятия, изумляясь, как их тела, несмотря на ее маленький рост, идеально подходят друг другу. Она обвила ногами бедра Алекса и почувствовала, как ей в живот упирается напряженная мужская плоть. Она закрыла глаза, задыхаясь от блаженства прикосновений, от которых по телу пробегала сладостная дрожь, и волнуясь за свою быструю капитуляцию.

Не капитуляция, мысленно поправила себя Джоселин. Покорение.

Алекс стиснул ее бедра, ее тело, двигаясь медленно и волнообразно, танцевало свой огненный танец. Она словно парила в чувственном забытьи, ощущая лишь скользящие прикосновения его возбужденной плоти.

– Бог мой, милая… поторопись.

– Поторопиться? – Джоселин тихонько засмеялась. – Мне помнится, вы говорили, что не хотите торопиться. Кстати, мое имя – Джоселин.

Из его горла вырвался тихий приглушенный звук, и он прошептал:

– Джоселин… поторопись.

Ее тело снова пришло в движение, она дразнила его, работая бедрами, заставляя Алекса дрожать от страсти. Она увидела выступившие у него на груди капли пота и поняла, каких сил ему стоит сдерживать себя. За этой игрой Джоселин не заметила, как ее саму накрыла волна пронзительного наслаждения, отнимавшая способность думать. Испуганная, она боролась с ощущениями такой силы и остроты, что казалось, вот-вот потеряет сознание. Джоселин задохнулась и вскрикнула от вспыхнувшего прилива желания, прикусив в порыве страсти язык и почувствовав легкий металлический привкус во рту.

Мир перевернулся, и она оказалась лежащей под Алексом. Он раздвинул ее бедра, и она с готовностью открылась ему. Ее бедра сделали легкое движение навстречу, у нее не было времени на раздумья, когда он, на мгновение приподнявшись, стремительно вошел в нее. Острое, как стрела, ощущение заставило ее тихонько вскрикнуть. Жаркая пульсирующая боль нарастала, ее захватил мощный ритм его движения. Прогнувшись ему навстречу, она почувствовала, как хлынувший в нее упругий поток подхватил ее и понес прочь, к новым, неизведанным вершинам страсти.

Джоселин улыбнулась, медленно возвращаясь к реальности. «Бог мой! Неудивительно, что девицы моего заведения так заняты…»

Алекс перекатился на спину, дыхание его было неровным и шумным.

– Вы были девственницей!

– Неужели?

– Но как это возможно? Или это какой-то трюк, чтобы я думал, что не зря заплатил такие деньги?

– Мне такие трюки не знакомы, лорд Коулвик. – Джоселин изо всех сил старалась оставаться невозмутимой.

– Но вы дали мне понять, что у вас были другие любовники!

– Что-то я не припоминаю такого. Возможно, это были ваши личные домыслы.

– Личные домыслы? Вы – хозяйка «Малинового колокольчика». Вы говорили о том, какая это жертва – ограничивать себя только одним мужчиной. Что же еще я мог подумать? – прорычал Алекс.

Джоселин уселась на кровати, даже не пытаясь прикрыть обнаженную грудь.

– Почему вы так сердитесь? Я думала, что этот сюрприз будет приятным. Мужчинам всегда так нравится быть первыми…

– Но как я мог оказаться первым?

– Я не хитрила, когда говорила, что не назначаю встреч, лорд Коулвик. – Джоселин вздрогнула, не обращая внимания на появившийся на щеках румянец. – И никогда не делала этого. Я управляю борделем, но считаю не очень удачной идею руководить подобным заведением и самой участвовать в оказании услуг.

– Но как вы взялись за это дело? – Алекс больше не злился.

– Я много раз задавала себе этот вопрос. Но мне не хочется говорить об этом, Алекс. – Джоселин стояла на своем, не желая делиться печальной историей смерти матери и мучительными воспоминаниями детства.

Алекс кивнул:

– Ладно, но вы могли бы мне сказать, почему я – первый?

– Какое это имеет значение? – Джоселин вспыхнула. – Это что-то меняет в нашей договоренности?

– Я бы по-другому вел себя, Джоселин. – Алекс взял ее за руку и нежно погладил тонкие пальцы. – Я бы не был таким напористым.

Джоселин улыбнулась:

– Это было… не страшно, Алекс.

– О, я заслужил эти слова. Теперь, ради Бога, позвольте мне загладить свою вину.

Она беспечно рассмеялась:

– Я… я дразнила вас. Но если вы хотите загладить вину, почему я должна отказываться?

– Отлично, где у вас туалетная комната?

Джоселин указала на дверь в нескольких шагах от кровати, перевернулась на живот и стала рассматривать его с нескрываемым любопытством.

– Я должна выбрать тип компенсации?

– Нет.

Алекс направился к двери, зажег газовый светильник и быстро нашел в небольшой, но прекрасно оборудованной комнате то, что ему было нужно. Он отметил огромную ванну, но решил, что это подождет до другого раза. А сейчас он быстро привел себя в порядок, прежде чем собрать необходимое и вернуться в спальню к таинственной соблазнительнице, ожидавшей его. У подножия кровати он поставил кувшин горячей воды и положил полотенце.

– Я помогу тебе, – обратился он к Джоселин.

С помощью теплой воды и мягких полотенец он осторожно смыл с внутренней стороны бедер следы, подтверждающие ее девственность. Он думал о том, как бездумно он овладел ею.

Джоселин лежала перед ним без всякой застенчивости, но было в ней что-то неуловимо ранимое и наивное. Она полностью отдала себя, ничего не утаивая, и он удивлялся, с каким бесстрашием она проделала это. Сейчас, видя перед собой ее нежную кожу, он почувствовал себя грубой скотиной.

Ему необходимо завоевать ее доверие, показав то, что он может быть и нежным любовником.

Вид ее обнаженного тела, в сладкой неге раскинувшегося на кровати, вновь разбудил в нем страстное и неукротимое желание. Нежная кожа на внутренней стороне бедер порозовела от его прикосновений, и Алекс решил, что лучше всего поцеловать ее. Он заскользил губами по гладкой коже все выше и выше… И вскоре язык Алекса творил с Джоселин нечто невообразимое.

– Я… – только и смогла произнести она, судорожно вздыхая, сжимая руками его плечи.

Его ласки становились все настойчивее, она вскрикнула и схватила его за плечи, цепляясь за него как за последнюю соломинку.

Алекс продолжал оставлять на ее коже легкие поцелуи, пока она не успокоилась. Он поднял голову:

– Так лучше?

– А как… ты?

– Мне не хочется делать тебе больно, – мягко ответил он, прижимая ее к своей груди и вдыхая запах жасмина, которым пахли длинные рыжие волосы.

– И не надо. – Джоселин стала ласкать его возбужденную плоть и сама направила ее в свое разгоряченное лоно.

Потрясение и усталость Алекса не могли противостоять ее бесстыдному приглашению. На этот раз он вошел в нее медленно и осторожно. Они достигли пика блаженства в считанные минуты, весь мир куда-то рухнул, и они остались парить в невесомости, ощущая лишь друг друга…

Прохладный воздух, проникавший в комнату через открытое окно, приятно охлаждал разгоряченную кожу. Алекс внимательно посмотрел на Джоселин, потом заметил фотографию в рамке на туалетном столике. Женщина на фотографии смеялась, искрящиеся глаза гармонировали с ожерельем на шее, из одежды на ней не было почти ничего. Сходство было неуловимым, но безошибочным.

– Джоселин, она прекрасна.

– Моя мать была… изумительная женщина. – У нее потемнели глаза, Джоселин провела пальцем по ободку рамки. – Она всегда твердила, что не хочет, чтобы кто-нибудь смотрел на меня свысока.

– Не уверен, что позирование для таких фотографий могло подать хороший пример. – В голосе Алекса послышались печальные нотки. – То есть я хотел сказать…

Джоселин покачала головой и грустно улыбнулась:

– Ты не умеешь лгать.

– С тобой у меня это не получается, точно. – Помолчав секунду, он добавил: – Я могу попытаться, но не гарантирую успех.

Она игриво хлопнула его по рукам, к ней возвращалось чувство юмора.

– Я предпочитаю, чтобы вы были честным. Не волнуйтесь, лорд Коулвик. Я не настолько слабая, чтобы вы не могли откровенно высказать свою точку зрения.

Алекс взял ее за руки и притянул к себе. Она улыбнулась, когда он прикоснулся губами к ее губам. Сдержанный поцелуй постепенно превратился в нежный и чувственный, который грозил воспламенить новый прилив желания. Алекс оторвался от ее губ, опасаясь, что она пока не готова к этому, и убрал с ее лица упавший локон.

– Давай всегда быть честными друг с другом, насколько это возможно… в этом убежище от мирских забот… и в этой постели.

На мгновение ему вдруг показалось, что она откажется, но Джоселин прошептала «да», закрыла глаза и прижалась к его плечу. Дыхание ее замедлилось и стало ровным, она медленно погрузилась в сон.

Алекс вышел из борделя на рассвете, глубоко надвинув на лоб шляпу. Ему трудно было расстаться с теплом ее постели, но Алекс не хотел, чтобы его отсутствие было замечено за завтраком. Только Бог знает, что может нафантазировать Деклан в присутствии Элоизы, чтобы только смутить ее. А Алекс боялся, что пока не готов выставить себя в качестве объекта их добродушных шуток. Нет, Джоселин принадлежит ему, и он не желает делить ее ни с кем. Для него эта ситуация – новая. И щекотливая. Алекс покачал головой, залезая в экипаж. Он чувствовал себя как самый последний невежа, как новобрачный, бросающий свою невесту после первой брачной ночи вопреки всем своим обещаниям. Ее девственность стала для него потрясением, и Джоселин так и не дала ему никаких объяснений, как такое оказалось возможно.

«Во что я влез?»

– Куда едем, милорд? – обратился к нему кучер.

Алекс вздрогнул, осознавая, что позволил себе положиться на волю случая.

– Домой.

«Все это не имеет никакого значения», – ворчал он про себя. Между ними заключено честное соглашение, и через несколько часов в доказательство этому он облегчит свой кошелек на десять тысяч фунтов. Кроме того, есть еще суровая правда, и ее нельзя отрицать.

Алекс больше не мог без Джоселин.