Глава 25

Гонора просто не могла поверить своему счастью. Прошли две недели с тех пор, как они с Каваном стали близки, и жизнь сделалась просто чудесной. Они смеялись, целовались, любили друг друга, муж учил ее множеству разных вещей – в том числе и в постели. Щеки Гоноры запылали от дивных воспоминаний, но еще больше – от любви к нему, растущей в ее сердце с каждым днем. Она часто говорила Кавану о своей любви, но он ей пока в своих чувствах не признался. Гонора не сомневалась, что муж ее любит – и когда придет время, скажет об этом. Она будет терпелива. Почему бы и нет? С ним каждый день восхитительнее другого.

Гонора вздрогнула. Собственное счастье пугало девушку. Она боялась, что все вдруг исчезнет или того хуже – у нее все это отберут. Гонора прижала руку к груди, представив себе, как будет больно, если она навсегда потеряет Кавана. Она этого не перенесет.

– Что случилось? – спросил Каван, усаживаясь на скамью напротив.

Гонора снова заулыбалась, потому что Каван мягко отвел ее руку от груди и поцеловал в ладонь. Он такой красивый! И с каждым днем становится все красивее. Гонора слышала, что любовь делает такое с людьми – обостряет зрение, и ты можешь как следует разглядеть тех, кого любишь. И хотя ей очень нравились впечатляющие черты лица Кавана, Гонора понимала, не они делали его красивым. Его любящее, щедрое, заботливое сердце – вот за что она так сильно его любила.

– Ты не заболела? – спросил муж.

Она покачала головой:

– Нет, я прекрасно себя чувствую.

– Тебя что-то тревожит. Я видел, как погасла твоя сияющая улыбка и как ты прижала руку к груди, словно тебе больно.

Гонора не колебалась, стоит ли говорить ему правду.

– Я так счастлива с тобой…

– И поэтому хмуришься?

– Я боюсь потерять тебя. Боюсь, что тебя у меня отнимут.

Каван снова поцеловал ее ладонь и крепко сжал руку.

– Не бойся, у нас впереди целая жизнь. Я дойду до края земли и готов сразиться с самим дьяволом, лишь бы всегда быть с тобой. Я никому не позволю разлучить нас.

– Каван!

Гонора и Каван обернулись, услышав оклик Артэра.

– Варвары напали на фермы на востоке. Отец остается здесь, а мы с тобой и Лахланом едем.

Гонора встала и пошла проводить мужа. Прежде чем он взлетел на коня, она взяла его за руку.

– Возвращайся ко мне целым и невредимым, муж мой, а я обещаю тебе встречу, которую ты никогда не забудешь.

Каван приподнял ее, смачно поцеловал и прошептал на ухо:

– Ради этого обещания я вернусь домой в мгновение ока.

– Я позабочусь о том, чтобы огонь горел ярко, а в спальне хватало еды, так что нам не придется покидать ее целый день.

Он ухмыльнулся, еще раз смачно поцеловал ее в губы и поставил на землю.

– Я люблю тебя, – сказала Гонора, придерживая мужа за щиколотку, чтобы оставаться рядом с ним как можно дольше. – Пусть у тебя все будет хорошо.

Она отошла, провожая мужа взглядом. Гоноре показалось, что он ответит ей, скажет о своей любви. Он уже собирался это сделать, но в последнее мгновение передумал.

Гонора не совсем понимала, что мешает Кавану признаться ей в своей любви, но в глубине души знала, что он любит ее. Она видела это в его темных глазах. Они сверкали всякий раз, как она говорила о своей любви, смягчались, но потом в них появилась тревога. Было ясно, что он борется с собой, не желая признаваться. Вместо того Каван целовал ее, прикасался к ней, а если тревога усиливалась, занимался с ней любовью.

Гонора обхватила себя руками и улыбнулась. Именно тогда Каван особенно ясно показывал ей, как сильно он ее любит.

Она махала ему рукой до тех пор, пока они не скрылись из виду – так она делала каждый раз, когда мужу приходилось уезжать на битву с кем-нибудь. Гонора хотела, чтобы Каван не сомневался – она всегда будет ждать его возвращения.

– Вы прекрасно поладили.

Гонора обернулась и тепло улыбнулась Тавишу Синклеру.

– Это так, и я рада, что он мой муж.

– Приятно слышать, – произнес Тавиш, протягивая ей руку. – Давай прогуляемся. Я хочу поговорить с тобой.

Гонора взяла его под руку, понимая, что не может отказать лэрду, хотя немного побаивалась его. Она не могла сказать почему, ведь Тавиш был человеком славным справедливым и разговаривал со всеми очень дружелюбно. Может быть, все дело было в его властности, требовавшей внимания и уважения. Гонора ждала, когда свекор заговорит первым.

Они долго шли молча. Гонора сообразила, что Тавиш уводит ее подальше от любопытных глаз и ушей, хотя не так уж много жителей деревни было на улице в этот холодный и ветреный день, а оставшиеся дома воины охраняли деревню и замок.

Когда рядом никого не осталось, Тавиш заговорил:

– Каван рассказывал тебе про свой плен?

Гонора замялась, не зная, как ответить. Следует ли ей сохранить секрет мужа и промолчать или же нужно повиноваться лэрду и предать Кавана? Она тряхнула головой и произнесла:

– Мой муж полагается на мое умение хранить секреты.

– Я уважаю это, – ответил Тавиш, – но кое-что меня очень беспокоит. Так же как и ты, я прислушиваюсь к разговорам окружающих – таким образом можно многое узнать. Я выслушал своего сына Кавана и думаю, что во время его плена произошло нечто, чем он не желает делиться ни с кем. И я не думаю, что это имеет какое-то отношение к Ронану.

– Со мной он разговаривает в основном о Ронане, – честно призналась Гонора.

– Значит, он держит это в тайне и от тебя тоже.

– Вы считаете, что он что-то скрывает от всех?

Тавиш кивнул.

– Да зачем ему это? – удивленно воскликнула Гонора.

– Я задавал этот вопрос себе. Что заставляет его хранить тайну от своих близких?

Они остановились. Гонора обдумывала сказанное Тавишем, и ответ внезапно пришел сам собой. Она уставилась на Тавиша широко распахнутыми глазами.

– Каван поступает так, как поступал всегда. Он оберегает.

Тавиш кивнул, широко улыбаясь:

– Сначала я решил, что, может быть, за время плена он перестал доверять кому бы то ни было. Но потом понял (а ты догадалась моментально), что Каван остался тем, кем был всегда, – воином, который любой ценой оберегает свою семью и клан. Он защищает нас. Не знаю, что ему стало известно, но он боится, что если поделится с нами, то поставит нашу размеренную жизнь под угрозу.

– Он скоро поймет, что семья поможет, и обязательно кому-нибудь расскажет, – обнадеживающе произнесла Гонора.

– Ты беззаветно веришь в мужа, и это сослужит ему хорошую службу, когда он станет лэрдом. Очень хорошо, что ты вышла за него, а не за Артэра.

– Почему?

– Вы с Каваном идеально подходите друг другу.

– Но сначала Каван отверг предложение Калума о браке, и я предположила, что вы с ним согласились, – произнесла озадаченная Гонора.

Тавиш кивнул:

– Согласился. Ты еще не была готова к замужеству, но я знал, что со временем все наладится. Я наблюдал за тем, как ты взрослеешь, и видел, что ты очень отважная и умная. У тебя не было другого выхода, потому что жизнь тебе выпала нелегкая.

Гонору это потрясло.

– Мне в голову не приходило, что вы меня вообще замечаете!

– Я должен знать всех в своем клане. Когда меня просят разрешить спор, я должен понимать, кто из спорщиков лжет, а кто говорит правду. Я должен знать, кто из людей слаб, чтобы оберегать их, должен видеть, кого недооценили, потому что они зачастую оказываются великими воинами, вот как ты.

– Для меня большая честь…

– Чепуха. Ты заслужила уважение. Это для меня большая честь называть тебя дочерью.

Гонора не задумываясь крепко обняла этого крупного человека.

– Спасибо, отец! – Тавиш больше всего походит на ее настоящего отца, думала она. Если бы ее отец не умер, он был бы таким же добрым и чудесным, как Тавиш Синклер.

Тавиш обнял ее в ответ и мягко отодвинул от себя.

– Полагаю, если мы с тобой будем действовать заодно, то сумеем выведать секрет моего сына и помочь ему.

– Согласна, – энергично кивнула Гонора.

– Вот и хорошо. Я чувствую себя лучше, когда знаю, что люди разделяют свое бремя со мной. Мой сын – хороший человек, великий воин, и он станет куда лучшим лэрдом, чем я. Я горжусь им и сделаю все, что угодно, лишь бы он больше не страдал. – Тавиш бережно положил руку Гоноры на сгиб своего локтя. – У нас с тобой есть тайна, дочь, и мы не расскажем о ней никому, пока не придет время.

– Согласна, – кивнула Гонора в последний раз.

Несколько часов спустя Гонора в конюшне кормила щенков. Смельчак пойдет вместе с ней в замок, но она проследит, чтобы песик лег спать у очага в большом зале, на его обычном месте. Каван ясно дал ей понять, что не хочет видеть щенка в спальне. Гонора прекрасно поняла, почему, и согласилась. Кроме того, Смельчак и сам не возражал – вечерами Адди баловала его чем-нибудь вкусненьким после прогулки.

Гонора вменила себе в обязанность кормить отлученных от матери щенков остатками с кухни до тех пор, пока они сами не научатся добывать себе пропитание. Вот и сегодня она кормила их и думала о Каване, надеясь, что он вернется в добром здравии, однако на скорое возвращение не надеялась. Он мог отсутствовать и несколько дней. Гонора надеялась только, что не несколько недель.

Гонора только закончила кормить щенков, как вдруг на нее упала огромная тень. Гонора резко обернулась, приготовившись защищаться, и потрясенно увидела, что в дверях стоит ее муж, перекрывая остатки дневного света – все небо заволокло темными грозовыми тучами. Заметив большие пятна крови на его руках, лице, рубашке и ногах, Гонора пришла в ужас.

Она рванулась и оказалась рядом с мужем в считанные мгновения.

– Как ты? – Не дожидаясь ответа, она схватила его за руку. – Позволь отвести тебя в замок, я осмотрю твои раны.

Каван не шелохнулся.

– Каван, – мягко произнесла Гонора, – позволь мне помочь тебе.

Теперь она увидела, что с его меча капает кровь. Гонора даже представить себе не могла, что за кровавая резня произошла на поле боя.

– Каван… – повторила она, но так и не услышала ответа.

Она нежно положила руку на его окровавленную щеку и облегченно вздохнула, поняв, что это не его кровь – раны не было. Его темные глаза словно остекленели, взгляд был отсутствующим. Ей показалось, что она прикоснулась к незнакомцу, таким холодным был этот взгляд.

Каван так быстро и неожиданно схватил ее за талию, что она вскрикнула, а когда он приподнял жену и впился в ее губы, Гонора испугалась. Страх усилился, когда Каван, продолжая удерживать ее на весу, метнулся в глубь конюшни, прижал ее к стене, задрал юбку и грубо сунул руку Гоноре между ног.

От него разило кровью и потом, и Гоноре стало совсем жутко.

Она не знала, что делать, и когда его пальцы вонзились в ее сокровенное место, Гонора обняла его лицо ладонями и посмотрела прямо в темные глаза:

– Я люблю тебя, Каван. Я так тебя люблю!

Она словно опрокинула на него ведро с ледяной водой. Безумный блеск глаз исчез, рука мужа выскользнула из-под ее юбки, и Каван прижался своим лбом к ее лбу.

– Прости меня, – сказал он. – Молю тебя, прости.

– Все хорошо, со мной все хорошо. С нами все хорошо.

Каван хотел выпустить ее, но Гонора прильнула к нему всем телом.

– Я ничем не лучше вар…

– Ты мужчина, ищущий искупления после кровавой бойни.

– Как ты можешь такое говорить после того, что я едва не сотворил с тобой? – пораженно спросил Каван.

– Потому что единственным искуплением может стать любовь, и ты искал ее у единственного человека, способного дать ее безоговорочно – у своей жены, которая любит тебя беспредельно.

Он замотал головой:

– Я тебя не заслуживаю.

– Зато я тебя заслуживаю, – решительно произнесла Гонора. – И хочу тебя. Я хочу тебя любить. – Она скользнула рукой под его плед и ощутила знакомое возбуждение плоти. Естество Кавана было таким толстым и твердым, что Гоноре подумалось, что оно наверняка болит, требуя облегчения.

– Гонора! – хрипло выдохнул Каван.

– Возьми меня здесь и сейчас! – потребовала она, тяжело дыша ему в ухо.

Он замотал головой:

– Боюсь сделать тебе больно.

– Боюсь, что тебе уже больно.

– Только потому, что я так хочу тебя. Положив последнего варвара своим мечом, я оставил людей и помчался прямиком к тебе, зная, что ты будешь здесь – ждать меня, желать меня, любить меня.

– Так люби меня здесь и сейчас. Войди в меня и позволь мне объездить тебя сильно и жестко, чтобы мы оба смогли избавиться от боли, снедающей нас.

Каван протестующе застонал.

Гонора в ответ немного приподнялась, и его плоть скользнула ей между ног.

– Возьми меня, – настойчиво повторила она и задвигалась так, чтобы Каван вошел в нее.

Этого хватило, чтобы вызвать его немедленный отклик. Каван приподнял жену и одним сильным толчком вонзился в нее. Она закричала от наслаждения и, вцепившись ему в плечи, откинула назад голову. Каван вламывался в нее и выходил, и вот уже ее крики перешли в мольбу – Гонора приближалась к пику, который, она не сомневалась, ее убьет, но ей уже было наплевать.

Стена у нее за спиной трещала, когда Каван своими сильными толчками вдавливал в нее жену, запах крови и пота исчез, сменившись отчетливым запахом плотской любви. Гонора окончательно растворилась в необузданной страсти, впиваясь ногтями в плечи Кавана, а пик приближался с неудержимой силой. И Гонора неистово закричала так, как не кричала никогда раньше.

Ей казалось, что она иссякла, но муж еще не достиг вершины, и сила его толчков скоро вновь увлекла Гонору за собой – к ее великому потрясению и удовольствию.

Когда Каван, взревев, кончил, она еще раз достигла пика и радостно улыбнулась.

Потребовалось какое-то время, чтобы отдышаться, и они переводили дыхание, не разделяясь. Каван одной рукой крепко удерживал Гонору, а другой опирался на стену над ее головой.

– Я не сделал тебе больно? – спросил он. Гонора услышала в его голосе тревогу и виноватые нотки, словно он уже сожалел о случившемся. Она поспешила его успокоить:

– Я дважды достигла пика. Мне и в голову не приходило, что такое возможно. Это было потрясающе! Как ты думаешь, такое может произойти снова? Мне понравилось.

Она облегченно вздохнула, чувствуя, как все тело Кавана сотрясается от смеха. Потом он коснулся ее губ своими губами.

– Если хочешь, я могу сделать так, что это случится больше чем дважды.

– Правда? – недоверчиво спросила Гонора, а потом ткнула пальцем в его грудь. – Ты не дразнишь меня, нет?

– Я докажу тебе это сегодня же ночью.

– Обещаешь?

– Даю слово, – мягко ответил он.

Гонора улыбнулась. Каван вышел из нее и медленно опустил жену на землю.

– Я не должен был приходить сюда сразу после такой жестокой битвы. Я был разгорячен…

– И искал утешения, – докончила Гонора.

Он поднял окровавленную руку, чтобы положить Гоноре на щеку, посмотрел на нее и отвел в сторону.

– Я такой грязный. У меня нет никакого права…

– Любить меня?

Каван повернулся и развел руками.

– Как смеет залитый кровью мужчина заниматься любовью с женой? Я хотел тебя, как зверь хочет свою самку.

– Разве это было так? Ты сам сказал, что знал, где я буду – ждать тебя, хотеть тебя, быть готовой любить тебя. Ты вернулся к единственному человеку, с которым чувствуешь себя в безопасности, который, как ты и сам знаешь, всегда и безоговорочно примет тебя любым.

– И все-таки я должен был…

Гонора прижала палец к его губам.

– Я не желаю больше выслушивать эту болтовню. Тебя нужно отмыть, накормить и дать тебе отдохнуть – если, конечно, ты намерен выполнить сегодня ночью свое обещание.

Каван покачал головой и крепко обнял Гонору, прижав ее к себе.

– Не знаю, что бы я делал без тебя.

Эти слова взволновали ее, потому что прозвучали почти как признание в любви. Он должен испытывать к ней хоть немного любви, если чувствует, что не смог бы без нее обходиться.

Гонора улыбнулась, прижимаясь к нему. Она не сомневалась, что муж ее любит.