Глава 31

После того как Джесс немного поспала, ей стало легче. Конечно, ничего не изменилось, но теперь, когда она проснулась, все случившееся оставалось в прошедшем дне, а не в сегодняшнем.

А думать о вчерашнем она не станет.

Джесс лежала в постели, глядя в покатый потолок. Она могла тайно вывезти из Англии любого человека. Это не составляло особого труда. В каждом городе у них с отцом все имелось для бегства. Разумеется, и в Лондоне все было подготовлено – Питни об этом позаботился. В Темзе на якоре стоял шведский шлюп «Илза Линдгрен», не имевший к компании Уитби никакого отношения. А на пристани, у Аскер-стрит, днем и ночью дежурила рыбацкая плоскодонка.

Она поможет отцу бежать. Конечно, она его не простит – никто не простил бы, но она не позволит ему умереть. Она обязательно спасет его, но предпримет все меры, чтобы никогда больше его не видеть.

Ох, ужасно не хотелось об этом думать.

А за окном уже рассветало. Правда, молочницы еще не начали разносить молоко. Не звякали их ведра. В этот час все спали. Все, кроме воров и проституток. Но ведь и она, Джесс, из бывших воров. Неудивительно, что ей не спалось.

Когда она похитит Синка, избавив его от эшафота, то и сама станет соучастницей преступления, верно? Именно так расценит это Себастьян. И его рука не дрогнет, он непременно осуществит акт возмездия. Он не простит ее, когда узнает, что она сделала.

Об этом тоже не хотелось думать. Мысли в голове теснились. Слишком много наложила она запретов.

Вскоре она покинет Англию. Здесь ее уже ничто не удерживает.

Снаружи пробудилась какая-то птаха и, взяв несколько нот, снова заснула. Еще слишком рано.

Впереди ее ждал еще один длинный и трудный день. Но не без приятных минут. Пришло время действовать.

Шлепая босыми ногами по ступенькам, Джесс спустилась вниз и чуть приоткрыла дверь комнаты Себастьяна.

– Это я, – тихо сказала она. – Не кидай в меня нож, когда я войду, хорошо?

– Нет, ни в коем случае, – послышался его голос.

Он спал обнаженный. Значит, она не ошиблась в своих предположениях. Что ж, ночь была для этого достаточно теплой. Вернее – теплый рассвет.

Сбросив с себя ночную рубашку, Джесс забралась в постель. Нагота скользнула по наготе. Нахлынувшие ощущения ошеломили. Это было все равно что прыгнуть в теплое море. По телу пробежали мурашки. Каждый нерв вдруг ожил. Она надеялась, что он даст ей несколько минут, чтобы привыкла.

А может, и не даст. Слишком уж большой соблазн для него. А он еще и рассмеялся. Странный человек, этот Себастьян.

Приподнявшись на локте, он провел кончиками пальцев по ее бедру. Потом вдруг спросил:

– Джесс, что ты тут делаешь?

За окном становилось все светлее, и она могла его разглядеть. Волосы у него на груди собирались в линию, сбегавшую к животу, а внизу снова густо разрастались. Но смотреть туда она стеснялась. Да, как ни странно, стеснялась.

– Я подумала, что залезу к тебе в постель, а уж потом сам решай, что с этим делать.

– Договорились. – Он сел и начал расплетать ее косы.

Либо ему действительно нравились ее волосы, либо давал себе время подумать.

– Значит, пришла, говоришь?..

– Ты все твердил, что мы оба этого хотим, не так ли? Вот я и поверила тебе.

– Неужели поверила?

Расплетая косы, он пропускал между пальцами пряди ее волос.

Она спрячет Синка подальше от его рук. Не даст ему шанса совершить возмездие. А сегодняшнее утро, пока не предала его, – ее единственная возможность побыть с ним немного.

– Если бы ты мог забыть на время, кто я такая…

Он приложил палец к ее губам. Заглянув ей в глаза, сказал:

– Дело не в этом, Джесс. Я думаю, что мы…

Она прикрыла его рот ладонью.

– Пожалуйста, не надо. Если будем говорить об этом, я снова заплачу. Но я же для другого сюда пришла, верно?

Он поцеловал ладонь, прижатую к его губам.

– Хорошо. Тогда поговорим позже.

Позже не будет. Но об этом она не хотела думать, а отдалась тем чудесным ощущениям, которые испытывала от его прикосновений. Да, она не могла упустить такую возможность – ведь они были вместе первый и последний раз.

– Решил?

– Джесс, я все еще пытаюсь проснуться. Может, не будем так спешить? И вообще, о чем ты говоришь?

– Ты возьмешь меня сейчас или нет?

Он снова поцеловал ее ладонь.

– Ах, ты об этом? Это я давно решил.

Он услышал, как за окном прогремела повозка. А потом снова стало тихо. Джесс лежала рядом в предрассветной мгле. На ней не было медальона на шелковой ленточке. Очень скоро он подомнет ее под себя и овладеет ею.

И не было на свете ничего более естественного. Как будто уже лет десять они прожили в браке, как будто она вернулась в постель, после того как сходила взглянуть на детей.

Сбросила с себя ночную рубашку и заняла свое место в постели. Нет во всем мире второй такой женщины, как Джесс. Потому что Джесс предназначена ему свыше.

Она любила его. Он мог прочесть это в ее глазах. Ее любовь и боль. И еще – какую-то опасную авантюру, которую она замышляла и собиралась в скором времени осуществить. Либо тайно проникнет в дом на Микс-стрит, либо совершит нападение на Парламент. Позже он поговорит с ней и удержит от глупости. Эйдриан надеялся, что сумеет переправить Уитби в Австралию, чтобы его не повесили. Когда он объяснит это Джесс, она откажется от своих планов.

Но сейчас она не станет его слушать. Потому что ей больно и страшно. Поэтому она и пришла к нему. Пришла, чтобы хоть ненадолго убежать от себя.

И постель – самое подходящее для этого средство.

– А сейчас мы предпримем… маленькое путешествие, – сказал Себастьян.

Он принялся целовать ее пальцы. А она с любопытством наблюдала за его действиями. Но это – только начало. Скоро она перестанет наблюдать и начнет чувствовать.

– Посмотри вниз, – велел он. – Что ты там видишь?

Сбитая с толку, Джесс посмотрела на пол:

– Ковер?

Он покачал головой:

– Нет, ковровые акулы. В огромном количестве. И ужасно голодные. Так что обратного пути нет. – Себастьян повернулся и указал на окно, вернее – на парк посреди площади: – Видишь это?

– Да…

– Это остров. Думаю, что нас вынесет на него через какое-то время. Может, через день или два. А пока… – Он положил руки ей на плечи. – Пока мы вынуждены оставаться здесь. На плоту.

Она лукаво улыбнулась:

– Очень милый плотик.

– Отличный плот. – Он поцеловал ее в шею. – И запомни: есть только плот. Нет ни прошлого, ни будущего. Только океан вокруг нас. Некуда идти и нечего делать. Остается лишь одно: предаваться любви.

Он видел, как она от всего избавляется – и от прошлого, и от будущего.

– Да, запомню, – прошептала она.

– Тогда ложись. Нет, на живот.

Она взглянула на него в недоумении. Потом улеглась на живот. Когда же он сел на нее сверху, по коже ее, словно крохотные волны, пробежали мурашки. Ах, это что-то новое. Ее первый любовник был очень заботлив и нежен. Но он был почти мальчик и ничего не умел. А сейчас ее ждут сюрпризы.

Он провел ладонью по ее спине. Затем – по бедрам. Тут Джесс не удержалась и, взглянув на него через плечо, пробормотала:

– Может, займемся кое-чем другим?

Он расплылся в улыбке:

– У нас не слишком большой выбор. Из-за этих ковровых акул. Поэтому нам придется оставаться на месте и развлекаться.

– Я это и имела в виду. Я уже этим занималась.

– Но мы же не спешим… До острова у нас еше два дня. Их нужно чем-то заполнить.

Джесс немного расслабилась и закрыла глаза. Немного погодя прошептала:

– Мне кажется, я… как будто растаяла.

Именно этого он и добивался, массируя ее спину. Наконец-то она расслабилась. Когда он слез с нее и перевернул, Джесс совсем разомлела. Тогда он стал массировать кисти ее рук и плечи. Ее глаза были полузакрыты, когда он сполз вниз и начал поглаживать ее ноги.

– О, я и не знала, что это так приятно, – прошептала Джесс. – Да-да, не знала. – Она вдруг открыла глаза и спросила: – А ты уверен, что от меня ничего не требуется? Мне кажется, что это… несправедливо.

Он тихо рассмеялся:

– Значит, тебе не нравится просто лежать и ничего не делать?

– Нравится, но все-таки… Как-то странно.

Затем он опустился на колени между ее ног. Она была необыкновенно красивая, и ему было ужасно трудно сдерживаться, не потерять над собой контроль.

Ей очень нравилось то, что Себастьян делал с ней. Вот сейчас целовал колено. У нее от этого дух захватывало. И было ужасно трудно сохранять неподвижность. Ах, как же ей это нравилось… Неужели люди именно этим и занимаются в постели? Она не знала, что все так долго продолжается. Была уверена, что все делается гораздо быстрее.

Потом он поцеловал ее в груди. И ее словно огнем обжигало. Все тело словно горело.

Когда же он коснулся губами ее соска, она дернулась, точно рыба, попавшаяся на крючок.

– Себастьян, я хочу…

Джесс тихо застонала и развела в стороны ноги. Ведь ради этого все и делалось, не так ли? Кое-что она все-таки знала.

– Ты никогда ничего не делаешь наполовину, да, Джесс? – Он провел ладонью по ее животу, и от его руки по всему телу распространялась дрожь. – Все делаешь очень основательно, верно?

Что он имеет в виду? Ладно, она подумает об этом потом.

– Себастьян, а нельзя ли нам… Нельзя ли перейти к остальному?

– Мы этим и занимаемся.

– Тогда давай побыстрее.

– А зачем нам побыстрее? Помнишь? Нам некуда идти. Нечем заниматься. – Он накрутил на палец ее локон. – Мне нравятся твои волосы. Они одного цвета с корабельными канатами, высушенными на солнце. Самое главное – следить за канатами. Потому что канаты растягиваются, и тогда нужно посылать парней их натягивать, чтобы не провисали паруса. А этот – очень хороший. Он означает ясную погоду.

– Сомневаюсь, что смогу выносить это дальше.

Что он делает? Заплетает ее волосы в косы? Нет, но тогда…

– Это рифовый узел, – пояснил Себастьян. – Это первое, чему учишься на корабле.

Он вязал ее волосы в узлы. В морские узлы. Да он сумасшедший!

– Его применяют, когда надо соединить вместе два конца, а также для того…

– Мне все равно, – перебила Джесс. – Об этом можно поговорить и в другой раз.

Он распустил ее волосы. Нет больше рифового узла. И снова провел ладонью по животу. Затем – еще ниже и ниже… Он вдруг убрал руку, и Джесс со стоном прошептала:

– Ну почему?.. Пожалуйста, быстрее…

По-прежнему стоя над ней на коленях, он снова принялся что-то делать с ее волосами.

– А вот этот узел – шкотовый. Его тоже используют для соединения двух концов.

Она молча смотрела, как он распутывает ее волосы. Когда же он покончит с этой… узловой глупостью? Себастьян вдруг улыбнулся:

– Видишь ли, дорогая, наслаждение длится всего лишь минуту-другую. Но доставлять удовольствие можно бесконечно долго.

Джесс была уверена: в его словах какая-то логическая ошибка. И была готова его убить.

– А вот эта часть тела мне нравится больше всего. – Он прикоснулся к ее лону.

Джесс вскрикнул от остроты ощущений. По телу ее, волна за волной, прокатывалась дрожь.

– О, это… это невозможно объяснить. Я не принадлежу себе, когда ты так делаешь, Себастьян.

Дыхание ее участилось, и в какой-то момент ей уже казалось, что она вот-вот задохнется.

Но задыхалась не только она. Себастьян тоже хватал ртом воздух и дрожал всем телом. Наконец, прижав ладонь к ее лону, он посмотрел на нее сверху вниз и с хрипотцой в голосе проговорил:

– Просто мне нравится дразнить тебя и отвлекать… Чтобы ни о чем другом ты не могла и думать. В этом нет ничего дурного, пока мы в постели. – Он снова ее поцеловал. На сей раз – как-то по-другому. О, он знал тысячу разных поцелуев. – И не делай ничего, дорогая. Позволь мне подставить твои паруса ветру. От тебя совершенно ничего не требуется.

Но она и так ничего не делала. Не смогла бы и пальцем пошевелить, даже если бы очень захотела. А он вдруг наклонился и лизнул ее между ног. Ее тотчас же словно горячей волной окатило. И показалось, что она сходит с ума. О Боже, она тонула в океане безумия.

Он не останавливался до тех пор, пока она не выкрикнула его имя. Пока ее не начало трясти.

Он приподнял голову, а затем, глядя на нее сверху вниз, завис над ней, упершись локтями в матрас.

– Знаешь, Джесс, очень давно я дал себе слово, что ты будешь вот так лежать подо мной в чем мать родила и умолять бессвязно о продолжении. Все так и вышло.

– Не совсем уж бессвязно…

– Что ж, мы это поправим. А теперь открой глаза. Я хочу посмотреть в них.

В следующее мгновение он опустился на нее и овладел ею. Что он увидел в ее глазах, когда вошел в нее, она не знала. Возможно, удивление.

Сама же Джесс увидела Себастьяна, заполнившего собой весь мир над ней и внутри ее. Он дал ей именно то, в чем она нуждалась: силу и полноту жизни. С первым же его движением по телу ее разлилось море наслаждения, превращавшееся в океан.

– Останься со мной, – попросил он.

Лежа на кровати, Себастьян смотрел, как она надела ночную рубашку, которую сбросила с себя некоторое время назад. В тусклом свете ее волосы казались водопадом рыжевато-коричневого шелка. Под ее бархатистой кожей легко и грациозно скользили мышцы. Тело было ловким, как у тигра. Такой она и должна быть. Но глаза оставались грустными.

– Останься, – повторил Себастьян.

– Горничные уже встали. Не хочу скандала в доме твоей тетки.

– Мне нужно сказать тебе, что будет дальше…

– Не могу. – Она уже стояла у двери. – Позволь мне сделать то, что должна. Мы поговорим об этом позже.

Она собиралась к отцу. И должна была пойти одна. Никто на свете не мог облегчить ей эту задачу.

Себастьян успел договориться с Эйдрианом, что они спасут Уитби от виселицы. Остаток своих дней он проведет как осужденный на юге Австралии. И это будет серьезное наказание для человека преклонных лет. Такого наказания, пожалуй, достаточно.

Он сохранит Джосайе жизнь, и это станет его свадебным подарком для Джесс. А от мести он откажется. Джосайя Уитби, будь он проклят, должен жить. Только в этом случае Себастьян мог обеспечить себе будущее с его дочерью.

– Выходи за меня замуж, Джесс.

Она остановилась и прижалась лбом к двери.

– Себастьян… – Ода не смотрела на него. – Попроси меня об этом завтра.

Слезы слепили ей глаза, она с трудом нащупала дверную ручку.