Глава 8
Легкая грусть, овладевшая Сюзанной после пикника, бесследно исчезла, стоило ей на следующий вечер в сопровождении Френсис и графа появиться в публичных залах на втором этаже местной гостиницы.
Сюзанна чувствовала себя как никогда счастливой, но всеми силами старалась скрыть свой восторг, что, впрочем, ей не очень удавалось.
– Должен сказать вам, Сюзанна, – заявил граф, помогая ей спуститься из экипажа, – вы просто блистательны. Бриллианты вам ни к чему.
Никаких драгоценностей на ней, конечно же, не было. На Френсис тоже. Сюзанна догадывалась, что подруга, несмотря на свое роскошное, очевидно, очень дорогое и сшитое самыми искусными портнихами, платье из ярко-синего атласа, постаралась не затмить ни Сюзанну, ни своих менее состоятельных соседок.
Френсис взяла Сюзанну под руку, и они вошли в гостиницу, граф – за ними.
– Знаю, что ты чувствуешь, – сказала Френсис. – Я помню себя на том вечере в Бате, когда дед и сестра Лусиуса пригласили меня на бал в Верхние залы. Я была ни жива ни мертва от страха, и в то же время все мое существо ликовало. Помнишь?
– Мы еще тогда с Клаудией и Анной в самый последний момент заметили, что у твоего платья кое-где оторвалась подпушка, – вспомнила Сюзанна, – и подшивали ее прямо на тебе, да еще где! В школьном коридоре, когда мистер Кибл уже впустил графа Эджкома или, как он тогда звался, виконта Синклера.
Женщины весело рассмеялись, вспомнив прошлое. Тихий смех шедшего следом графа говорил о том, что ему это воспоминание тоже грело душу.
Помещение, где предполагались танцы, по сравнению с каким-нибудь лондонским залом, возможно, показалось бы тесным и скромным и уж точно ничего общего не имело с роскошными Верхними залами в Бате – Сюзанна однажды водила туда девочек на экскурсию. Зато этот зал был полон милых и приятных ей людей. Все принарядились для вечера. Вокруг стоял несмолкаемый гул, в котором различались возбужденные голоса женщин и совсем еще юных девушек; басили, стараясь перекрыть их, мужчины. Со всех сторон слышался смех. Оркестранты настраивали инструменты на хорах в конце зала, таким образом внося свою лепту во всеобщую какофонию.
Все вокруг Сюзанне казалось ослепительно красивым.
Это был ее первый бал, хотя то, что она называла балом, на деле представляло собой всего лишь провинциальную ассамблею. Но главное – она будет танцевать.
Граф попросил оставить ему по крайней мере один танец, хотя и не уточнил, какой именно. На первый танец накануне, в конце пикника, ее пригласил мистер Даннен.
Виконт Уитлиф просил у нее вальс.
Сюзанна ждала этого вальса с замиранием сердца – ведь его будут танцевать лишь раз. Однако, не желая поддаваться нетерпению, она вовремя себя одернула: нынешний вечер обязательно должен стать самым счастливым в ее жизни. И нужно насладиться каждой минутой этого счастья, нельзя допустить, чтобы первая половина вечера пропала даром.
Оказавшись в зале, миссис Рейкрофт с дочерью тотчас направились к ним. При виде платья Френсис и прически Сюзанны, которую ей – по настоянию Френсис – соорудила ее горничная, мисс Рейкрофт восхищенно заахала.
– Эту ленту вы купили в деревенской лавке? – поинтересовалась мисс Рейкрофт, разглядывая подол салатного платья Сюзанны, на который в два ряда была нашита – тоже зеленая, но потемнее – ленточка. – Как она переливается при свечах! Очень мило. Виконт Уитлиф сказал, что вы ходили за ней в лавку.
– Нужно было как-то украсить платье ради такого случая, – пояснила Сюзанна. – Оно ведь сшито не для бала.
Затем их подхватил вихрь веселой суеты: соседи приветствовали друг друга, джентльмены искали своих дам – скоро должны были объявить первый танец.
В глубине души Сюзанна была вынуждена признаться себе, что мистер Даннен прескучный человек. За две прошедшие недели они провели вместе в обшей сложности несколько часов, и за это время он узнал о ней лишь то, что она школьная учительница из Бата. Зато сам успел рассказать о своих шотландских предках и своем фамильном имуществе абсолютно все.
Однако когда он провел ее в центр зала и поставил в ряд с дамами, а сам занял место среди джентльменов напротив, ее равнодушие к нему потеряло всякое значение. Это были самые счастливые минуты в жизни Сюзанны. Она никогда не испытывала ничего подобного. Слева от нее стояла старшая мисс Калверт, напротив – мистер Рейкрофт. Рядом с мисс Калверт занимала место Розамонд Рейкрофт. Виконт Уитлиф что-то сказал ей с вкрадчивой улыбкой, и девушка весело рассмеялась. На мгновение он поймал взгляд Сюзанны, но приличия не позволяли ему отвлечь внимание от своей визави долее чем на одну-две секунды.
Оттого только, что он рядом, Сюзанне стало еще радостнее и теплее на душе.
Но как только заиграл оркестр и выстроившиеся в ряд джентльмены поклонились дамам, а те присели в реверансе, она уже была вся во власти танца.
В ушах звучала музыка, от топота ног вибрировал пол, а дамы и кавалеры гордо выступали и кружили друг вокруг друга. Стало жарко, от множества запахов – духов, одеколонов и цветов – воздух в зале отяжелел. Казалось, даже свечи в канделябрах и подсвечниках двигались в ритм с веселой музыкой.
И Сюзанна была причастна ко всему этому празднеству.
Да, причастна.
Когда танец закончился, она, вероятно, испытала бы некоторое разочарование, если б еще до его начала не получила от мистера Рейкрофта приглашение на второй танец. Третий Сюзанна оставила за графом.
Ей стало жарко, щеки разгорелись, она с трудом переводила дух… но хотела, чтобы этот вечер никогда не кончался. К ней подошел мистер Финн, чтобы пригласить на четвертый танец, но Сюзанна в это время была занята с мисс Ханидью, которой, судя по ее виду, стало дурно. На вопрос Сюзанны она, обмахиваясь веером, призналась, что после обеда у нее маковой росинки во рту не было. Поблагодарив мистера Финна и извинившись, что не может принять его приглашение, Сюзанна повела мисс Ханидью в комнату, где были выставлены закуски. Там, усадив пожилую даму за стол, она принесла ей чашку чая и тарелку с едой.
И, пока мисс Ханидью ела, сидела рядом, постукивая ногой в такт музыке, доносившейся из бального зала.
Пропустив танец, Сюзанна, однако, не огорчилась. На следующий она уже была приглашена мистером Кроссли, а потом – вальс.
Виконт Уитлиф, в коричневом фраке, сатиновых бриджах цвета слоновой кости и белой накрахмаленной рубашке под бледным вышитым жилетом, в этот вечер был хорош необыкновенно. Он – Сюзанна это заметила – прекрасно танцевал и, судя по всему, получал от танцев большое наслаждение. Всякий раз, бросая на него взгляд, она видела, что он улыбается, глядя в глаза своей визави. И все его дамы, разумеется, были на седьмом небе от счастья.
После танца мистер Кроссли подвел Сюзанну к миссис Рейкрофт. Они беседовали, когда к ним присоединились танцевавшие в паре виконт Уитлиф и Френсис. Обмахиваясь веером, вся разгоряченная, Сюзанна увидела, что к ним приближается виконт Уитлиф. Как же он ей все-таки нравится!..
– Боже мой! – воскликнула Френсис. – До чего энергичный был танец. Я совсем запыхалась. Благодарю вас, лорд Уитлиф.
– Мэм! – Питер поклонился. – Благодарю вас за доставленное удовольствие.
– Мне нужно поскорее отдышаться, – сказала Френсис. – Следующий танец – вальс, его я ждала больше недели. Как и Лусиус.
К ним через весь зал твердым шагом, не сводя с Френсис глаз, приближался граф Эджком.
Виконт Уитлиф слегка поклонился Сюзанне.
– Следующий танец, как помнится, за мной, мисс Осборн, – проговорил он.
– Да, милорд. – Она присела в реверансе и поняла, что этот вечер может стать гораздо лучше, чем она ожидала.
– Вы танцуете вальс, мисс Осборн? – с удивлением в голосе и, быть может, даже с некоторым осуждением спросил ее мистер Кроссли.
– Да, сэр, я знаю фигуры, – отвечала Сюзанна. – Я выучилась в школе – у нашего учителя танцев, а он все, за что бы ни брался, делает добросовестно.
– Это правда, – подтвердила Френсис.
– А я позволила Розамонд танцевать вальс с мистером Моссом, – вступила в разговор миссис Рейкрофт, – потому что мой сын и виконт Уитлиф заверили меня, что его танцуют в «Олмаке». Если уж и вы, леди Эджком, его танцуете, то, значит, мне не о чем беспокоиться.
– Нас этот танец просто покорил. Мы в первый раз танцевали его вместе с Френсис, – сказал граф Эджком, – в зале, похожем на этот, не правда ли, дорогая?
Мистер Кроссли молчал.
Виконт Уитлиф протянул руку Сюзанне и, когда она положила на нее свою, повел ее в глубь зала. Они вышли первыми. Наверное, можно было бы помешкать еще минут пять, но, Боже, как же Сюзанна была рада, что Уитлиф не стал ждать! Со вчерашнего дня, с той самой минуты, когда он пригласил ее на вальс, она находилась в предвкушении этого момента. Подумать только! Она будет танцевать вальс! Да еще с кем! С ним! Такое счастье казалось почти непосильным испытанием для ее нервов.
– Ну? – заговорил Уитлиф, когда они наконец остались вдвоем, хотя вокруг толпилось множество гостей. – Что вы можете сказать по поводу своего первого бала? Впрочем, об этом вас можно не спрашивать.
– Неужели по мне все так видно? – Сюзанна с досадой поморщилась. – Как бы то ни было, а бал, по-моему, великолепный. Пусть даже я покажусь вам смешной, мне нет до этого дела. Это мой первый бал – в мои-то двадцать три! – и изображать равнодушие я не собираюсь.
– Но он и в самом деле великолепный, – сказал Уитлиф, стараясь удержать взглядом на себе ее глаза, как поступал с каждой своей дамой. – Гораздо лучше, чем любой другой бал или ассамблея, на которых я перебывал за свои двадцать шесть лет.
Его слова были, разумеется, чистейшей воды вздором, и Сюзанна снова рассмеялась.
– Но вы, кажется, не закончили, – заметила она. – Разве не в ваших правилах прибавить, что этот бал лучше прочих потому, что на нем присутствую я?
– Я собирался это сказать, – подтвердил Уитлиф, – но подумал, что вы опять упрекнете меня в лести.
– И вы не ошиблись, – кивнула Сюзанна. – Но правда ли вам тут нравится? Другие дамы, я знаю, благодаря вашему присутствию себя от счастья не помнят.
– Другие? – переспросил Уитлиф, прижимая руку к сердцу. – Но не вы?
Сюзанна принялась со смехом обмахиваться веером. И все же как, однако, бывает приятно слушать и говорить всякий вздор и даже флиртовать, подумала она, когда им обоим стало ясно, какую они несут чепуху.
– Я буду помнить это, – сказала Сюзанна, – всю жизнь.
– Этот бал? – спросил Уитлиф. – Или этот вальс?
Улыбка на лице Сюзанны на миг застыла.
– Надеюсь, и то и другое, – ответила она. – Если только не упаду, споткнувшись о вашу ногу во время вальса. Впрочем, тогда я уж точно никогда не забуду этот вечер.
Вокруг них стали собираться другие пары. Музыканты снова настраивали инструменты.
– Если вы споткнетесь о мою ногу, – проговорил Уитлиф, – то только из-за моей непростительной неловкости, в таком случае я, чтобы загладить свою вину, вернувшись домой, сожгу свои бальные туфли. А впрочем, нет, сначала я сожгу свои туфли, а уж потом отправлюсь домой – босиком.
Сюзанна рассмеялась.
Но в следующий момент смолкла.
Уитлиф положил ей руку на талию и сжал ее пальцы. Сюзанна положила левую ладонь ему на плечо. Она чувствовала запах его одеколона, жар его тела. Слышала, как оглушительно стучит где-то в ушах собственное сердце.
Его фиалковые глаза, чуть заметно улыбаясь, неотрывно смотрели ей в лицо.
Ах, подумала Сюзанна, какое это чудо!
Самое настоящее чудо.
И вот чудо началось.
После она вспомнила, что рядом кружили и другие пары. Краем глаза она уловила в отдалении вальсирующих графа Эджкома и Френсис. Граф прижимал ее к себе ближе, чем одобрил бы мистер Хакерби. Позже в памяти Сюзанны всплыли мелькавшее вокруг разноцветье дамских туалетов, теплый блеск свечей, голоса и смех толпившихся по периметру зала наблюдателей.
Но тогда она ничего не замечала вокруг. Тогда для нее существовали только музыка, танец и мужчина, который держал ее в своих объятиях. Сюзанна танцевала безупречно, разве что первые несколько минут держалась немного скованно – слишком прямо и так далеко от Уитлифа, насколько это было возможно. Но вот она оторвала взгляд от его замысловато завязанного шейного платка и посмотрела ему в глаза. Он улыбнулся, и ее напряжение совершенно исчезло.
– Подумать только, – слегка задыхаясь, проговорила она, – я, оказывается, помню, как это делается.
– Я тоже, – отозвался Уитлиф. – Надеюсь, я не разочаровал бы вашего педантичного мистера Хакерби.
Сюзанна рассмеялась:
– Да, готова вам это подтвердить.
Больше они не разговаривали, но, как помнилось Сюзанне, пока танцевали, неотрывно смотрели друг другу в глаза, И это должно было бы стать причиной неловкости.
Пристальный взгляд в глаза, почти в упор, пусть даже во время разговора, всегда вызывал в ней желание отступить на шаг или на время отвести взор в сторону. Но с виконтом Уитлифом все было иначе. Они кружили в танце, словно слились в одно целое.
Сюзанна вспомнила, как совсем недавно представляла себя кружащей в вальсе с виконтом Уитлифом – правда, тогда она быстро прогнала от себя эту картину. Но вот ее мечта сбылась.
И это нельзя было описать словами.
Но ничто не длится вечно. Сюзанна услышала последние аккорды вальса.
– О, – произнесла она, – вот и кончился вальс. Как незаметно пролетело время!..
– Это было чудесно, – прибавила она, когда музыка окончательно стихла. – Благодарю вас, милорд. Не соизволите ли отвести меня к Френсис?
Нельзя жадничать, твердила она себе. Ведь она вполне могла бы остаться в числе зрителей и, глядя, как танцуют другие, старательно делать вид, будто ее это совсем не огорчает. Она навсегда сохранит в памяти свой первый – и скорее всего последний – вальс.
– Обычай диктует, – отозвался Питер, слегка наклоняясь к ней, – вести свою партнершу в зал, где накрыты столы. Не откажетесь ли поужинать со мной?
– Как? Уже время ужина? – удивилась Сюзанна и, оглядевшись вокруг, поняла, что он прав: зал стремительно пустел. – О, я так рада! Да, с удовольствием. Благодарю вас.
Итак, с радостью думала она, когда виконт Уитлиф вел ее в зал, где их ждал ужин, отпущенные им полчаса продлятся, пусть даже в окружении других гостей.
Какой все же чудесный вечер! Жить в Баркли-Корте ей оставалось три дня, и этот вечер становился достойным завершением ее памятного отпуска.
Хотя три дня еще впереди.
