Глава 6
Как платье, Клара сбросила с себя собственное «я» и в очередной раз примерила личность Клары Розы.
Клара Роза, конечно, не стала настоящей Розой. Запуганная горничная мистера Уодзуэрта была слишком пугливой для выполнения задачи, стоявшей перед Кларой.
Ее Роза постоянно пребывала на грани дерзости, по крайней мере так казалось Кларе. Она честно и усердно работала, но преданности к своему хозяину испытывала не больше, чем любой наемный слуга. Она была проворной, но в то же время упрямой, то есть такой, какой сама Клара быть не осмеливалась. Ее Роза рассмеялась бы в лицо в ответ на требования Беатрис и строила бы гримасы за спиной Освальда, когда тот становился чересчур напыщенным.
Клара чувствовала, как дерзкая самоуверенность Розы просачивается в ее собственную плоть и кровь. Естественно, в присутствии других людей она должна была изображать жалкую боязливость настоящей Розы. Но та Роза никогда бы не осмелилась забираться в шкаф, чтобы подслушивать приватные разговоры хозяина, и уж никак не могла бы позволить себе столь свободное обращение с ящиками стола его светлости.
Только у Клары Розы хватало дерзости держать в кармане огрызок карандаша и обрывок бумаги, чтобы сделать быстрый набросок посетителя или геральдического герба на дверце кареты, хотя большинство знакомых мистера Уодзуэрта приезжали под покровом темноты в неприметных наемных экипажах.
Она быстро надела фартук и, по-прежнему в темноте склонившись над сундуком, стала на ощупь разыскивать чепец. Голова ее практически скрылась в сундуке, и Клара ничего не слышала, за исключением собственных торопливых движений.
Но пощипывание холодного ночного воздуха на шее – у нее было впечатление, что именно это ощущение она уже испытывала раньше, – заставило ее, прервав поиски, резко выпрямиться.
Там стоял человек, его силуэт виднелся в сумеречном свете, проникавшем через грязное чердачное окно.
В течение нескольких секунд она не могла его рассмотреть. Может, это была игра света, какая-то тень или отблеск, который ей почудился, как это уже не раз случалось в ее укромном чердачном убежище.
Но тень не исчезла, не превратилась в старую подставку для шляп или ее собственное отражение в старом потрескавшемся зеркале. Это был мужчина, очень крупный мужчина.
Пульс у Клары замер, потом участился. Она была одна. Никто не знал, что она на чердаке. И никто не услышит, если она закричит.
Силуэт мужчины медленно поворачивался то в одну, то в другую сторону. Он прислушивается, поняла Клара и затаила дыхание.
Она попыталась сделать шаг назад, но, упершись пятками сундук, испуганно остановилась. В этой тишине пустой деревянный сундук загрохотал бы как пушка.
Пустой сундук.
Клара, подняв юбки, занесла ногу над стенкой сундука. Если незнакомец не знает, что она здесь, если ей удастся спрягаться достаточно быстро…
Она осторожно ступила внутрь довольно объемного ящика и, не отрывая глаз от незнакомца, стоявшего всего в нескольких ярдах от нее, тихонько опустилась на дно. Дно было устлано старой шерстяной тряпкой, поэтому все это она пролетала абсолютно бесшумно.
Она давно сама смазала маслом петли сундука, поскольку нe хотела, чтобы ее присутствие на чердаке случайно обнаружил кто-нибудь из прислуги, когда предполагалось, что там такого не должно быть. И когда она медленно опустила крышку, старое кованое железо не издало ни звука.
Клара свернулась клубком на старом одеяле, достаточно чистом, хотя от него и пахло мышами. Она была довольно изящной, а сундук не маленьким, так что чувствовала она себя вполне комфортно.
Клара прислушалась, но снаружи не доносилось ни звука. Может быть, мужчина ушел – пробрался в дом через чердак? Вылез обратно в окно?
Потом она услышала, как скрипнула крышка, и вздрогнула. Он пытается открыть сундук!
Повинуясь инстинкту, Клара закрыла глаза и съежилась, ожидая, что сейчас ее вытащат из укрытия. Но ничего не случилось. Сундук оставался закрытым. Она слышала слабый звук, Словно кто-то шаркал по пыльному полу чердака. Крышка вновь скрипнула у нее над головой.
Он что, уселся на ее убежище? Она была близка к отчаянию, но, может, вор просто хочет отдохнуть после взлома? Тут по крышке сундука раздался очень деликатный стук.
– Эй, там! Есть кто-нибудь дома?
Голос низкий и не слишком громкий, хотя даже сквозь тяжелое дерево слышен достаточно четко.
Неужели он ждет, что она ему ответит? «О да, милостивый государь, пожалуйста, заходите». Она задержала дыхание, опасаясь, что он ее услышит, и тут подумала, что ведет себя по меньшей мере глупо. Он наверняка знает, что она в сундуке, и просто играет с ней.
Клара почувствовала, что ей все труднее и труднее дышать. Она не подумала о том, что сундук может быть воздухонепроницаемым!
Надо выбираться. Она прислушалась. Ни звука. Может быть, он ушел? Но тут она услышала, как он напевает.
Черт побери! Он все еще там и в ближайшее время, видимо, уходить не собирается. Воздух в сундуке становится все более тяжелым и спертым. Еще немного, и она задохнется. А что может быть хуже?
Охваченная паникой, она застучала по крышке.
– В чем дело? – раздался низкий голос.
Клара продолжала барабанить по крышке.
– Да слезай же ты, негодяй!
Низкий смешок едва достиг ее сознания, поскольку голова начала неприятно гудеть. Наконец крышка перестала сопротивляться ее усилиям, и поток воздуха хлынул в ее легкие.
Глубоко дыша, она моргала, стараясь хоть что-то разглядеть в темноте. Где он? Она высунулась из сундука и огляделась вокруг. Куда же он ушел?
Она снова заметила движение у окна и поняла, что он вернулся на свою первоначальную позицию. И все же у нее было чувство, что он видит ее.
Понимая, что скрываться бесполезно, она с шумом вылезла из сундука. Ведь если бы он хотел ее убить, то оставил бы ее в той ловушке, в которую она сама угодила.
Клара поднялась и с шумом расправила юбки.
– Это был грязный трюк, – прошипела она, обращаясь к незнакомцу. – Вы едва меня не уморили!
Мужчина не двигался.
– Я не причиню тебе вреда, девочка.
Она вздрогнула, услышав его голос, хотя он звучал доброжелательно и спокойно, и мужчина не сделал ни шагу по направлению к ней. Клара осознала, что никогда еще не слышала мужской голос на этом чердаке, и совершенно не представляла, как он может отражаться от скошенных стен и низкого потолка. Казалось, мужчина стоит рядом и шепчет ей прямо в ухо.
Потом до нее дошел смысл его слов. Он не мог рассмотреть ее, в этом она была уверена. Откуда же ему известно, что она женщина?
– Я чувствую твой запах, мой цветочек, – произнес он со мешком, отвечая на ее невысказанный вопрос. – И вижу твое бледное личико.
Мужчина изменил позу, медленно подняв руки и засунув в карманы. Теперь был четко виден силуэт незнакомца, и Клара тут же отметила, что у него хорошая фигура, что он довольно высок и наверняка силен.
Как ни странно, она не испытывала страха.
– Так, может, подойдешь поближе, малышка? – мягко просил мужчина через минуту. – Я никого не хотел напугать.
– Зачем вы здесь? – прошептала Клара.
– Не для того, чтобы причинить тебе вред, клянусь.
– Но и не для того, чтобы помыть окна, – парировала Клара.
Он рассмеялся:
– Совершенно верно, моя роза.
– Роза? Почему вы меня так называете?
– От тебя пахнет розами.
Это мыло, которое она использовала во время купания сегодня вечером. Это была ее маленькая шутка – использовать розовое мыло, когда она выдавала себя за Розу.
Чувство ночного кошмара постепенно превращалось в ощущение чего-то нереального Глубокой ночью она на темном чердаке беседует с опасным незнакомцем.
Едва ли подходящее место для настоящей леди.
Она не боится его, осознала Клара, и это осознание не удивило ее, она все еще была захвачена нереальностью происходящего. Она чувствовала, что он ей симпатичен Ей хотелось, чтобы луна вышла из-за туч и она смогла бы лучше рассмотреть его, но небо затянули облака, а света от фонарей на площади было явно недостаточно.
– Подойди, пожалуйста, поближе, прелестная роза. Нет нужды прятаться в тени.
Она сделала шаг, потом еще один. Он повернул голову, словно прислушиваясь к мягкому стуку ее башмаков, и она увидела темную маску, скрывавшую верхнюю часть его лица.
Она вновь замерла.
– Вы не иначе как грабитель.
Он мгновение помолчал, потом кивнул:
– Можно сказать и так, но я пришел грабить не тебя.
– Не меня? А откуда вам известно, что я не хозяйка дома и не вызову полицию?
– Ты вполне можешь быть принцессой, моя роза, но, судя по твоему голосу, не принадлежишь к числу знатных дам.
Клара сообразила, что во время разговора сохраняла простонародный говор Розы, и теперь похвалила себя за это. Он принял ее за горничную, которую можно уговорить не поднимать тревогу в доме.
По правде говоря, грабитель в доме Уодзуэрта – не так уж и плохо. Если кто-то и заслуживал ограбления, так это хозяин дома.
– Вы правы, я не принцесса и не знатная дама – Она сделала еще шаг по направлению к нему, любопытство взяло верх над страхом. – А вы, похоже, не джентльмен, а обыкновенный вор-домушник.
– Нет, не обыкновенный. – Он хмыкнул, подавив смешок. – Значит, ты не испугалась?
– Нет.
Она действительно не боялась, хотя такая доверчивость была весьма опрометчивой. И все же, если не считать поддразнивания с сундуком, он пока вел себя вполне прилично, хотя они были совершенно одни, чего не скажешь о поведении большинства гостей Уодзуэрта. Зачастую, вернувшись домой, она замечала у себя на теле синяки от щипков.
– Мне следовало бы закричать, – рассуждала она вслух. – Побежать вниз и поднять в доме шум.
– Но ты этого не сделаешь.
Клара улыбнулась:
– Не сделаю.
Далтон с трудом мог разобраться в ситуации. В столь поздний час на чердаке никого не должно было быть. Тем более особы женского пола в фартуке и чепце, которая стояла сейчас перед ним и дерзко улыбалась.
Далтон был удивлен блеском ее белых зубов, заметным даже в сумраке чердака. Он думал, что ему придется успокаивать дрожащую от страха девушку, уговаривая ее не поднимать тревогу, но увидел на ее лице заговорщическую улыбку.
Такого он предусмотреть не мог.
– Ты уверена, что действительно не боишься? – снова спросил он.
Она весело рассмеялась.
– Если бы вы вдруг вздумали перекинуть меня через плечо и унести отсюда, я бы, наверное, вознесла хвалу Господу.
Далтон почувствовал облегчение. Это просто недовольная служанка, решил он, похоже, она прекрасно понимает, что он намерен совершить в отношении Эдварда Уодзуэрта. Бог знает, что вынуждена терпеть девушка в этом доме, хотя, судя по всему, это не сломило силу ее духа.
Она поправила свой головной убор, потом протянула руку.
– Ну что ж, пожалуй, нам пора отправляться.
Он заколебался.
– Куда?
– Сейф, само собой, в кабинете хозяина, но если вы охотитесь за драгоценностями, вам нужно попасть в его спальню.
– Н-нет, сейф меня вполне устроит.
Он принял ее протянутую руку и позволил провести себя по извилистой тропинке захламленного чердака.
– Хорошо. В любом случае дома хозяин не держит много драгоценностей. Но в сейфе должно быть кое-что.
– Он часто пользуется сейфом?
– Каждый четверг вечером, а также каждое первое воскресенье месяца.
– Почему по четвергам?
– Потому что вечером по четвергам у него бывают встречи.
– Его встречи… они проходят каждый четверг?
– Да. Вчера они тоже собирались.
Просто идеально. Если девушка не лжет и не ошибается, Уодзуэрт не станет проверять свой сейф в течение нескольких дней. Если Далтону удастся незаметно изъять содержимое сейфа, он сможет не спеша изучить документы, прежде чем вернет их обратно.
– Ты не сказал мне, как тебя зовут, – произнесла она. Далтон улыбнулся, очарованный ее дерзостью.
– Монти, – ответил он, назвав свое старое университетское прозвище.
– Хорошее имя, – мягко произнесла Клара, – для грабителя.
– Исключительно во имя благородного дела, моя роза.
Клара пристально посмотрела на нового знакомого.
– Знаете, я верю, что вы действительно так считаете.
Они подошли к узкой двери, выходившей на еще более узкую лестницу, которая вела вниз, в полную темноту. Далтон на мгновение испытал жалость к тем бедолагам, которым приходилось выносить хозяйский хлам, поднимаясь по этим крутым ступенькам. Интересно, у него в доме такие же неудобные лестницы?
Они спускались вниз, преодолевая один поворот за другим. Далтон понял, что девушка ведет его прямо на первый этаж.
Одной рукой он держался за ее руку, другой придерживался за стену, чтобы не оступиться в кромешной тьме. Внезапно она остановилась, но Далтон это понял лишь тогда, когда неожиданно наткнулся на девушку.
Он взмахнул рукой, чтобы удержать равновесие, и его рука обхватила ее за талию. Послышался ее резкий вздох, что заставило Далтона усилить хватку.
Она была выше, чем он думал, потому что ее голова оказалась как раз у него под подбородком. Если бы он наклонился, то смог бы поцеловать верхушку ее дурацкого чепца. Не то чтобы он этого хотел, хотя от нее пахло цветами и женским теплом и ему было приятно чувствовать ее рядом.
У него в голове мелькнула мысль, что уже дважды за последние два дня он держит в объятиях незнакомую женщину.
– Спасибо, что не собираешься красть у меня, человек в маске. Мой сейф не для твоих вороватых рук.
Далтон усмехнулся в темноте. А она смелая, эта чердачная роза, – осторожная и вполне владеющая собой, но дерзкая. Ему нравится ее дерзость.
Он услышал щелчок, и перед ними возник прямоугольник слабого света. Они входили в дом.
На короткое мгновение он почувствовал сожаление из-за того, что они покидают напоенную ароматом тайны темноту чердачной лестницы. Эта бесстрашная девушка почти очаровала его, и он боялся увидеть ее при свете.
Ее лицо могло совершенно не соответствовать чистому мелодичному голосу и небольшой грациозной фигурке. У нее мог оказаться крупный нос или глаза навыкате, и тогда созданный его воображением очаровательный образ будет безнадежно испорчен.
Девушка обернулась, на нее упал свет нескольких бра, все еще горевших в холле. Несмотря на низко надвинутый чепец и опущенную голову, Далтон все же сумел разглядеть достаточно, чтобы успокоиться. Нос не похож на луковицу. Изящный профиль, вздернутый подбородок.
Она, конечно, не красавица, но черты ее лица утонченные, кожа чистая. Хорошенькая, решил он. В доме, где полно мужчин, просто необходимо скрывать свою внешность подобным образом.
Подсмеиваясь над собой, он все же признал, что доволен, что девушка оказалась вполне симпатичной. Похоже, он так и остался эдаким сказочным романтиком, который почему-то решил, что загадочная красавица возникла из темноты волшебной полночи специально для него.
Она всего лишь горничная, а он всего лишь глупец, который слишком давно не знал женской ласки.
И все же он получил удовольствие от этого приключения. Он выступал в роли Монти, тайного воришки и коварного соблязнителя хорошеньких горничных. Он рисковал, но наслаждался свободой.
Сейчас его не давил груз ответственности, не было ни парламента с его бесконечными заседаниями, ни вопросов, связанных с безопасностью Империи. Через несколько часов лорд Этеридж вернется в свою жизнь, а пока воришка Монти будет наслаждаться своей свободой и флиртовать с хорошенькой девушкой.
Почти бесшумно они шли по холлу. Интересно, при выполнении своих обязанностей от нее требуется такая же молчаливость? Далтон поймал себя на мысли, что о жизни горничных не имеет ни малейшего представления.
Девушка остановилась перед двойными дверьми, очень похожими на те, которые вели в кабинет самого Далтона. Слегка оттолкнув спутника и жестом предложив ему оставаться на месте, девушка открыла дверь и шаркающей походкой, опустив голову, вошла в комнату.
Она тотчас вернулась обратно, улыбнувшись ему все той же озорной улыбкой.
– Его светлость давно легли в постель, – прошептала девушка, взяла мужчину за руку и ввела в кабинет.
– Откуда ты знаешь?
– Камин. Он холодный как лед. Уодзуэрт велит зажигать его, лишь когда находится в этой комнате. Лишние расходы, мол, ни к чему.
– Действительно холодновато, – пробормотал Далтон. Только сейчас он понял, что во всем доме необычно холодно, как и на чердаке. И этой бедняжке приходится здесь работать?
Уодзуэрт, оказывается, еще более скуп, чем мог предположить Далтон. Не говоря уж о том, что его безразличие доходит порой до жестокости. Ну что ж, Далтон, несомненно, получит удовольствие, выпотрошив сейф Уодзуэрта.
Девушка направилась к выходившему на улицу окну и распахнула плотные шторы. Неяркий свет уличных фонарей позволил Далтону осмотреть сейф.
Через минуту он убедился, что открыть сейф не составит труда. Очевидно, Уодзуэрт, видимо, не хотел тратиться даже на обеспечение безопасности своих документов. Далтон достал из кармана две отмычки и вставил в замочную скважину.
Он почувствовал запах роз и, чуть повернув голову, увидел, что девушка, стоя практически у него под мышкой, с восхищением наблюдает за его действиями.
– Задумалась о смене профессии? – поддразнил он.
Она вновь сверкнула лукавой улыбкой.
– Не вашего ума дело, мистер Полуночный Вор! Мне это всегда было интересно, вот и все.
Далтон не понимал, что на него нашло, но он вытащил отмычки из замка и вложил их ей в руки.
– Я тебе покажу.
Девушка охотно встала перед ним и позволила своему неожиданному союзнику манипулировать отмычками, зажатыми в ее руках.
– Смотри, – сказал он ей на ухо. – Вот этой отжимаешь пружину, а второй нащупываешь ригель, потом начинаешь поворачивать ее, пока он не поддастся.
С его стороны было не слишком-то по-джентльменски почти прижаться к ее спине. Но разве Монти был джентльменом? Пальцы девушки послушно двигались под его руками, потом она слегка подвинулась и вновь вернулась к своему занятию.
Замок щелкнул и открылся, но в первый момент Далтон даже не ощутил этого. Он был потрясен неожиданным взрывом желания, которое охватило его, когда она своей попкой слегка коснулась его паха. Он был потрясен и… в некоторой степени сконфужен.
С ликующим видом она повернулась в его объятиях, подняв вверх воровской инструмент.
– У меня получилось!
И замерла, увидев его лицо.
Ее собственное лицо представляло собой бледный овал, отсвечивающий в полумраке кабинета, тусклый свет с улицы падал только на ее брови, скулы и подбородок. Тени добавляли загадочности, так что в ее глазах он мог разглядеть лишь бездонную темноту.
Его рука потянулась к ее лицу. Девушка не двинулась, продолжая смотреть ему в глаза. Подушечками пальцев он осторожно провел по ее мягкой щеке, и девушка слегка вздрогнула.
Тишина, которую нарушало только ее дыхание, плотными волнами пульсировала вокруг них. Он снова, теперь уже одним пальцем, провел по ее нижней губе, просто чтобы убедиться, что она была такой же нежной, как и ее кожа. Губы девушки раскрылись, и она осторожно, словно боясь чего-то, выдохнула. Далтону понравились ее губы, особенно нижняя, чуть полноватая.
Пискнув, словно мышка, от его прикосновения, она затаила дыхание.
Этого тихого звука оказалось достаточно, чтобы отвлечь его от неожиданно возникшего вожделения, но одновременно Далтон осознал две вещи. Она пахнет лучше, чем любая из женщин, которых он когда-либо знал, и, кроме того, стоя рядом с ним, чувствует ту же вибрацию.
Они были одни, и он хотел ее. Будь на его месте кто-то другой, у девушки были бы серьезные причины для испуга. Далтон испытал досаду при мысли о том, что может вызвать у нее страх. Никогда в жизни он не пользовался преимуществом благоприятного случая в отношениях с женщинами, даже с горничными, хотя при его положении, богатстве и власти легко мог бы это сделать.
Резко дернувшись, он сделал шаг назад и опустил руки, выжав из себя слабый смешок.
– Нельзя винить парня за то, что он осмелился немного помечтать, правда?
Она посмотрела на него, в полумраке ее глаза казались очень темными и очень большими.
– Лучше не мечтайте обо мне, мистер Полуночный вор. Потому что ваши мечты не сбудутся.
Она осторожно отошла от него, остановившись, лишь когда между ними оказалось огромное кресло.
– Делайте свое дело. Уже и так поздно.
Чувствуя себя полным идиотом, Далтон несколько секунд тупо смотрел на открытый сейф. Он был на задании. Находился здесь не для того, чтобы обнимать горничных. Злясь на самого себя и на девушку, которая в этой ситуации оказалась болee сосредоточенной, он начал просматривать содержимое сейфа Уодзуэрта, на ощупь сортируя бумаги.
Стоя спиной к своей спутнице, он отодвигал в сторону любовно сложенные банкноты, забирая только плотно завязанные папки. Документы хозяина дома представляли для него гораздо большую ценность, чем все богатство Уодзуэрта.
Он быстро затолкал бумаги в небольшую сумку, висевшую у него на плече, уложив их точно в том порядке, в каком они лежали в сейфе, и застегнул застежку. Закрыв сейф, Далтон протянул руку:
– Мои отмычки.
Клара посмотрела на свои руки и с удивлением увидела, что ее пальцы все еще крепко сжимают длинные металлические крючки. Металл врезался в кожу, и пальцы разжались лишь через несколько мгновений. Теперь на ладонях наверняка останутся глубокие красные метки.
Он напугал ее больше, чем она думала.
«Ты ведь напугана? Иначе почему у тебя подгибаются колени и ты не можешь отдышаться?»
Конечно, все дело в этом. Что еще, кроме страха, может оказать на нее такое действие?
Страх и высокий, широкоплечий мужчина, с маской на лице, делавшей его еще более притягательным.
Клара покачала головой, с ней явно происходило что-то необычное. Настороженно глядя на Монти, она сделала шаг вперед и опустила отмычки в слабо различимое пятно его протянутой в ожидании ладони, потом поспешно отступила за кресло.
Он прикасался к ней так… жадно? И это было не просто желание. В мягком, чувственном прикосновении его пальцев было что-то более глубокое и интенсивное.
Бентли испытывал к ней физическое влечение, и она к нему тоже, правда, не очень сильное и, уж конечно, не всепоглощающее. Но он никогда так страстно не желал ее, как Монти, которого с головой выдало это молчаливое прикосновение.
Она тоже никогда так не реагировала на простое прикосновение. На мгновение она позволила себе подумать о том, какой оборот приняли бы события, если бы она и в самом деле была Розой.
Роза, если бы соблюдала осторожность, вполне могла бы иметь любовную связь с ночным разбойником. А если бы это обнаружилось, ей некого было вы винить, кроме самой себя. Конечно, бедняжка Роза ни о чем подобном и помыслить не могла. Единственное, чем обладала девушка в этом мире, была ее добродетель.
Монти запер сейф и повернулся к ней.
– Я знаю дорогу обратно. Не стоит провожать меня до дверей, – произнес он мягким, почти извиняющимся тоном.
Неожиданно Клара почувствовала, что глупо его бояться, если страх был именно тем чувством, которое она испытывала. Он ведь ничего не сделал, только прикоснулся к ней. Не причинил ей никакого вреда, несмотря на то что у него неоднократно была такая возможность.
– Нет, я провожу вас.
Она улыбнулась и снова протянула ему руку.
И вдруг почувствовала, какая у него большая и какая теплая рука. В том, как он держал ее руку, было что-то новое. Осознание и… осторожность? Он бережно сжимал ее пальцы, словно давая ей знать, что она может в любое время отнять свою руку.
«Он добрый, – решила она. – Добрый и бесстрашный, и очень, очень… интересный».
