Глава 19
Тусклый утренний свет, льющийся через окно, обжигал Эйдолону глаза. Он не думал о том, почему вдруг стал такими чувствительным. Ему было все равно, хотелось лишь закрыть глаза.
Он спустил ноги на пол, но встать не смог, а рухнул рядом с кроватью. Боль пронзила его словно шипы. Все ныло. Глаза. Лицо. Все тело.
Может, это Тайла что-то сделала с ним?
Тайла.
Желание пронзило его, словно горящая стрела. Он поднял голову, вдыхая аромат секса, которым они занимались прошлой ночью на протяжении нескольких часов. Она исцелилась. Она кончала снова и снова в любых позах, в каждой комнате.
Забыв о боли в глазах и во всем теле, он вскочил на ноги и, покачнувшись, присел на край постели. Тайла лежала на скомканных простынях, волосы разметались по подушке, грудь была обнажена так, что он мог любоваться ею. Простыни не закрывали и ее бедра.
Он хотел ее. Она была ему нужна.
Он припал губами к ее бедрам.
— М-м-м, Хеллбой, — промурлыкала она, улыбаясь, ее глаза все еще были закрыты.
Она потянулась. Открыла глаза и чуть не задохнулась.
— Черт! — Она в мгновение ока оказалась у передней спинки кровати, поджав под себя ноги. — Что с тобой?
— Со мной ничего. А с тобой что?
Она перекатилась по кровати и резким движением встала на ноги.
Она была совершенно нагая.
Ему надо было овладеть ею. Прямо сейчас.
— Не подходи ко мне. Возьми ее.
Его ноздри анализировали исходивший от нее запах. Страх, замешательство… возбуждение.
Она готова.
От нее пахло не только человеком, но и демоном. Его тело незамедлительно ответило. По его коже прошла вибрация, как будто разрывая его пополам. Разум затуманился. Боль внутри его усилилась.
Острая боль пронзила его спину.
Когда взгляд его прояснился, он посмотрел на свои руки. Нет, не руки. Лапы. Красные чешуйчатые лапы с острыми когтями.
Она должна понести.
— Мне надо заняться с тобой любовью.
Крик Тайлы он заглушил своим рычанием. Страх в ее голосе лишь возбудил его мозг и его член. Теперь ему нужно было попробовать ее, припасть к ней своими клыками…
Он покачал головой. Это не его мысли.
Она должна понести.
Он прыгнул на нее, вцепился когтями на кончиках крыльев в ее плечи, его руки придвинули к возбужденному члену ее бедра. Она встала на колени и полоснула ногтями по его пенису так, что он взвыл от боли. Перевернувшись, она ударила его по ногам, и он упал.
Он попытался схватить ее, но она вырвалась и метнулась к сумке с оружием.
— Esraladoth en sludslo, — вырвалось из его горла, но она понятия не имела, что это означает.
— Если это значит «пни меня в мой зад», то тебе повезло. — Она метнула в него болеадорос. Он почувствовал, что оно обвилось вокруг его шеи, и в следующее мгновение весь мир перевернулся.
Тайла видела, как пожиратель душ упал навзничь; ее сердце билось так сильно, что даже болела грудь. Ею овладел такой сильный страх, какого она не чувствовала со дня смерти матери. Этот страх превращал ее в бесформенное желе, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы устоять на ногах. Существо все еще конвульсивно дергалось.
События последних мгновений прокрутились назад словно фильм ужасов, но как бы часто она ни ставила его на паузу, объяснить то, что сейчас произошло, не могла. Где Эйдолон? Вот он целует ее бедра, в следующее мгновение сквозь его спину прорастают перепончатые, покрытые сетью сосудов крылья. Может, пожиратель душ убил его и принял его облик?
Руки ее дрожали, она достала кинжал из своего арсенала оружия и тут же выронила его. Она не верила своим глазам: на месте пожирателя душ лежал Эйдолон, с болеадорос вокруг шеи.
Вот черт!
Все еще вцепившись в кинжал, она достала из сумки наручники и вернулась к нему. В сером свете, пробивавшемся через окно, она увидела огромную изменяющуюся татуировку с правой стороны его лица.
Когда она первый раз увидела его в постели, его глаза были красными.
Осторожно она надела на его лодыжки и запястья наручники и сняла болеадорос с шеи.
Сидя на корточках, она смотрела на него и думала, что же теперь делать. Наверное, для начала одеться. Она не могла оставить его здесь, связанным, но не могла она и оставить его, чтобы он натворил каких-нибудь бед. Конечно, если это существо на полу было Эйдолоном.
Может, его брат сможет помочь.
Она быстро натянула джинсы и простую черную футболку, которую достала из принесенной сумки с одеждой, схватила телефон и набрала Шейда. Когда он не ответил, она набрала номер госпиталя, который нашла в списке контактов телефона. Женский голос представился медсестрой Центрального подземного госпиталя.
— Мне нужно поговорить с Шейдом.
— Его нет.
— Тогда дайте мне Рейта. Это срочно.
— Вам нужна медицинская помощь?
— Мне нужен Шейд.
— Мадам, — раздался раздраженный голос, и звучал он так, как будто прорывался сквозь клыки. — Шейд занят…
— Вы можете связать меня с ним. Прямо сейчас. — На самом деле она понятия не имела, может ли сделать это, но в голову больше ничего не приходило.
Повисла пауза, потом щелчок, несколько гудков, а затем раздраженный низкий голос:
— Шейд.
— Слушай, это Тайла. Эйдолон… у него проблемы.
— Снова? Это уже точно не из-за Рейта. Так какого черта ты сделала с Эйдолоном? — Злость вибрировала через телефонную трубку. — Если ты что-то сделала с ним…
— Да ничего я не делала, кретин. Что-то не так. Он сошел с ума. Эта татуировка на его лице, она стала больше, глаза покраснели…
— Вот дьявол… — Он изрыгал проклятия. — Где ты?
— В его квартире.
— Оставайся там.
— А куда я денусь? Если бы могла…
Раздались гудки. Демоны такие невоспитанные.
Ей не хотелось возвращаться в комнату. Что, если Эйдолон снова превратился в пожирателя душ? Даже если он не превратился в него, он наверняка проснулся и не может понять, отчего она избила и связала его. Что, если он знал, что делал, когда превратился в самое ужасное для нее существо на всем белом свете?
Мурашки побежали у нее по спине, когда она прошла на кухню с сильным желанием выпить апельсинового сока. Только она покончила с соком, как в дверь постучали.
— Это Шейд. Открой.
Она открыла дверь, и он вошел. Он был во всем черном, включая кожаные ботинки со стальными накладками на носках. За Шейдом показался Рейт. Выглядел он еще смертоноснее, чем его брат, несмотря на то что был одет в оборванные джинсы и футболку. От них исходила опасность.
Оба они остановились в дверях спальни, где на полу лежал Эйдолон, скованный наручниками.
— А ты не переборщила? — спросил Шейд, ставя рядом с братом сумку с инструментами.
— Ты не видел его раньше.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Рейт, присоединяясь к Шейду.
— Он превратился в пожирателя душ.
Шейд ошеломленно присвистнул, но Рейт лишь усмехнулся.
— Вот черт. Такой образ он выбрал в первый раз. Кто ж знал, что он сидит внутри его?
— Это что, правда он?
Шейд присел на корточки и потрогал лоб Эйдолона.
— Да. Тайла, сними наручники.
Она подала ем ключи, все еще колеблясь.
— Эй? — Рейт помог Шейду повернуть брата на бок. — Братец, ты слышишь меня?
Эйдолон застонал.
— Что… такое?
— Тебе надрали задницу. Но похоже, на сей раз ты заслужил это.
— Где Тайла? С ней все в порядке? — Он попытался встать, но Шейд и Рейт уложили его обратно.
— Со мной все хорошо. — Она придвинулась ближе, тронутая заботой в его голосе. — Но я не поняла, что произошло.
— Она сказала, что ты превратился в Пожирателя душ.
Кровь прилила к красивому лицу Эйдолона. Он снова попытался сесть, но братья не позволили.
— Я превратился… в кого?
— Что ты помнишь? — спросил Шейд. Темные волосы разметались по его лицу, скрывая выражение его глаз, но видно было, что он напряжен.
— Не много, — ответил Эйдолон хриплым голосом, и его глаза стали золотистыми, когда он посмотрел на нее. — Я хотел ее. Это я помню.
Рейт сдерживающим жестом положил ему руку на плечо.
— Полегче, парень. Сейчас не время. Хм, никогда не думал, что скажу эти слова.
Эйдолон какое-то время хранил молчание, потом покачал головой, словно хотел, чтобы его мысли прояснились.
— Это все, что я помню. Я хотел овладеть ею. Больше, чем когда-либо.
Эйдолона кинуло в жар от воспоминаний: он разбудил Тайлу, и она уже готова была к соитию, но потом она заметила, что он изменился. Слишком изменился. Ужасно изменился.
— Это было очень странно, — сказала она. — Казалось, что он не в себе, им овладел кто-то.
— Так ты отказала ему? — спросил Шейд, и она сразу разозлилась.
— Как тебе сказать… это был не совсем он!
— Остынь, — сказал Шейд, его голос звучал мягче, чем обычно. — Просто я пытаюсь докопаться до истины. Ради него же.
Она почувствовала на лице румянец. Было как-то странно разговаривать о сексе с братом Эйдолона.
— Да, я отказала ему. Когда он превратился в пожирателя душ. — Она вздрогнула. — Мы говорили о них прошлой ночью. Может быть, поэтому он первый пришел ему на ум, когда он начал трансформироваться.
Рейт и Шейд обменялись взглядами, что-то зловещее проскользнуло между ними. Эйдолон выглядел растерянным.
— Вот почему он не вернулся, — пробормотал Эйдолон. Он запустил пятерню в волосы и посмотрел на нее так пристально, что ей пришлось сделать шаг назад. — Это насторожило меня. Почему пожиратель душ не вернулся после того, как убил твою мать. Вот почему. Обычно они не отступают, пока не доведут свою жертву до безумия.
— Ты думаешь, воспоминания об этом не травили мне душу все эти годы? — И почему ее голос так дрожит? Эйдолон помог ей прошлой ночью, а теперь она чувствовала себя так, словно вновь пережила весь тот ужас.
— Я все понимаю, лирша. — Он потянулся к ней, но с каждым дюймом ею овладевала паника. — Теперь все становится понятным: он не намеревался сделать тебя своей жертвой, он убил твою мать не для того, чтобы мучить тебя. Он убил ее после того, как мучил ее долгие годы.
— Годы? Нет, этого не может быть! — Она нахмурилась, потому что на самом деле все, что он сказал, была полная бессмыслица. Всякий, кто знал ее, сказал бы, что у ее матери была целеустремленная, хорошая жизнь до того, как она начала употреблять наркотики. Тайла вспомнила, как говорила о том, как та избавляется от демонов. Они были настоящими. Демоны существовали на самом деле. Но никто ей не верил.
— Какое-то время с ней все было в порядке, потом все повторялось, ее ночные кошмары вновь приходили к ней. Должно быть, он приходил к ней постоянно, когда она была в завязке, и ей снова приходилось принимать наркотики.
— Когда она начала колоться?
— Я не уверена. — Мать говорила Тайле, что еще до того, как умерла бабушка, все в ее жизни изменилось. Мать ушла из колледжа. Все думали, что это результат стресса, наркотиков и незапланированной беременности… — О мой Бог.
— Да уж. — Губы Шейда вытянулись в жесткую ухмылку, когда он поставил Эйдолону капельницу с пакетиком крови. — Эйдолон мог превратиться в пожирателя душ, Тайла, только по одной причине.
Ее скрутила судорога, грозившая переломить ее пополам.
— Потому что он почувствовал это во мне, — ответила она хрипло.
Эйдолон наклонил голову.
— Демон, который убил твою мать…
— Был моим отцом.
Эйдолон потер щеку в том месте, где проступали символы.
— Поэтому ты можешь видеть шрамы, когда никто больше не может их видеть. Пожиратель может замечать старые раны, даже если они уже затянулись. Они ищут слабые места и пользуются этим.
Рейт бросил на нее взгляд сочувствия, которое она различила даже сквозь наступившую вдруг темноту.
— А я-то думал, это у меня проблемы.
— Помолчал бы ты. — Шейд повесил пакетик с кровью на ручку шкафа, когда она направилась к дверям.
Она понятия не имела, куда идет, главное было уйти из этой комнаты, оставаться в которой ей становилось невыносимее с каждой секундой.
— Мне нужно подышать воздухом.
Она вышла за дверь и пошла по коридору, не обращая внимания на крик Эйдолона. Звуки шагов, раздавшихся за ней, лишь заставили ее пойти быстрее по лабиринту коридоров высотки.
— Тайла! — Голос Шейда эхом раздался за ней на расстоянии, но, как ей показалось, на недостаточном отдалении от нее.
Паника железной хваткой вцепилась ей в горло, в эту минуту ей нужно было побыть одной.
Она побежала по вестибюлю. На нее смотрели люди, но ей было все равно. Швейцар открыл для нее двери, и она вскользнула из здания, растворившись в тусклом свете дня.
Прохладный ветер не помог ей справиться с жаром, охватившим ее, даже когда он пронизал ее до самых костей. Люди, одетые в деловые костюмы, с зонтиками и без, обходили ее стороной, смотрели на нее словно на сумасшедшую беспризорную бродягу, босую, со спутанными волосами и в порванных джинсах.
Ей было все равно.
«Пожиратель душ, который убил мою мать, был моим отцом».
Эти слова раздавались у нее в голове. Она закрыла уши руками, как будто это могло прекратить какофонию у нее в голове, но это лишь усилило эхо.
Рыдания сотрясли ее, и она сделала то единственное, что было в ее силах.
Она побежала.
