Брак был должным образом завершен во всех смыслах.

Саймон, лорд Девингем, приподнявшись на локте, любовался спящей рядом новобрачной. Ее темно-каштановые волосы разметались шелковым веером по подушкам. Делая предложение дочери соседа, он и представить себе не мог, что она доставит ему такое удовольствие в постели. Он был удовлетворен больше, чем когда-либо в жизни, и все это благодаря полненькой молодой женщине, отныне носившей его имя.

Он выбрал ее по соображениям чисто практическим. Она жила всего в нескольких милях от его поместья, и воспитал ее вдовый отец, сквайр Хитпот, то есть, как понимал Саймон, она отлично освоится с Девингемом и его людьми. Вряд ли она станет мечтать о Лондоне и светском обществе, и это вполне его устраивало. Он хотел иметь жену, которая любит сельскую жизнь, умеет приглядывать за поместьем и будет растить их детей, а совсем не ту, что станет вмешиваться в его лондонские служебные дела.

Люси Хитпот – нет, теперь Люси Севертон – нравились его стихи. Она заставляла его смеяться и вносила солнце в его сумрачный мир, полный обязанностей. Она была не самой красивой женщиной в округе, некоторые даже называли ее приятно округлую фигуру пухленькой, но его обворожила ее легкая игривость. Спустя час после их знакомства он захотел, чтобы именно эта женщина стала его женой.

Но он не ожидал такого. Не ожидал, что она отдастся ему так нежно, так безоглядно раскроет свою неожиданную чувственность. Мужчина ждет подобного от любовницы, а не от жены. Право, ему очень повезло.

Воспоминание о предыдущих часах мгновенно оживило его мужскую плоть и возбудило вожделение. Он наблюдал, как ровно вздымается и опускается ее грудь, и с трудом удерживался от соблазна разбудить жену… Однако воспитание джентльмена поколебало его эгоистичные намерения. Но тут она вздохнула, повернулась… простыня соскользнула, обнажив сочную грудь… И… черт с ним, с джентльменством!..

Он потянулся к ней.

Люси просыпалась медленно, ощущая сквозь дрему, как большая теплая ладонь согревает ее прохладное плечо. Медленно веки ее поднялись и… встречный взгляд зеленовато карих глаз Саймона сразу напомнил о вчерашнем дне. Бракосочетание, поздний завтрак и, наконец, мир чувственных радостей, открывшийся ей в объятиях мужа.

– Уже утро? – пробормотала она, приникая щекой к его ласкающей ладони.

– Нет. – Он нежно прильнул к ее расслабленным сном губам.

Его большой палец коснулся ее соска, и Люси ахнула, но Саймон поймал ртом этот слабый звук и углубил поцелуй, отчего голова ее пошла кругом. Она высвободила руки из под простыни и обхватила его за плечи.

Он рывком отбросил одеяла и скользнул рукой по ее бедру, притягивая ее к своему обнаженному телу, пока она не оказалась лежащей на нем. Ошеломленная Люси прервала поцелуй и, опершись локтем о постель, посмотрела ему в глаза. Ее встретил голодный мужской взгляд.

– Все в порядке, – пробормотал он. – Позволь показать тебе еще кое что.

Твердая мужская плоть надавила на нее, молчаливо требуя отклика, но она больше не боялась этого. Она отдала мужу свою девственность, и он уже показал ей, какое удовольствие дарят друг другу мужчина и женщина. Она нагнула голову и поцеловала его в губы. Его рука легла ей на затылок, и ее волосы шелковой пеленой укрыли его лицо.

Жаркая волна прокатилась по телу Люси, свернулась клубком в животе, и она зашевелилась, стремясь вжаться в него, жаждая большего. Он направлял ее, оглаживая чуткими руками ее тело, подсказывая, чего от нее хочет, что ему нравится. Она поцеловала его так, как он ее научил, наслаждаясь его вкусом, дразня его язык своим. Как могла она догадаться, соглашаясь на брак с серьезным книгочеем Саймоном, что он откроет ей целый мир наслаждения?

– Попробуем так. – Произнеся это, он обхватил ладонями ее бедра и приблизил их к своим чреслам. Она зажмурилась, и он, застонав, выгнулся от удовольствия.

Его реакция ободрила Люси. Она ощутила, как твердеет его мужская плоть, упираясь ей в живот, и явственно почувствовала его удовольствие. Она стала сильнее двигаться, импровизируя, подаваясь ему навстречу, наполняясь радостью своей женской власти над ним.

– Я хочу быть в тебе, – прохрипел он возле ее ушка.

– Погоди, – ободренная собственной смелостью, она провела губами по его шее, не переставая покачивать бедрами, дразня его. Он вцепился в ее плечи и плотнее привлек к своему жаждущему телу. – Саймон, – прошептала она, уткнувшись носом в его ключицу, потом дотронулась до нее кончиком языка.

– Соблазнительница!.. – Он запустил руку в ее волосы и впился в рот долгим настойчивым поцелуем, от которого все внутри у нее запылало. Все разумные мысли как ветром сдуло. Он перекатил ее под себя и рукой раздвинул ее колени. От ощущения его пальцев между ног Люси затрепетала. Умелые ласки Саймона захватили, затопили ее чувства. Придерживая ее другой рукой на месте, он нежными поглаживаниями заставил ее лоно гореть от наслаждения.

– Ты моя, – прошептал он, опьяняя ее глубоким жарким поцелуем.

Люси цеплялась за него, льнула к его сильному телу. Она была глиной в его руках, которую он, как мастер, лепил, превращая вчерашнюю скромницу в алчное существо, жаждущее завершения. Его рука задержалась между ее ног, большой палец потирал ее чувствительное местечко, и этот жест несколько часов назад заставил ее задохнуться в экстазе.

Мгновением позже ее настиг внезапный взрыв наслаждения, и она, ослабевшая, хватая ртом воздух, бессильно упала на подушки. Он продолжал двигаться в ней, только медленнее. Вдруг он замер, все тело его напряглось, содрогнулось, и он достиг своего блаженства.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь их затрудненным дыханием. Прошло несколько долгих минут, пока он не протянул руку, чтобы вновь укрыть ее одеялами. Она начала было выскальзывать из под него, но он поймал ее, перекатил и прижал к себе.

– Я слишком тяжелая, – пробормотала она сквозь надвигающееся дремотное изнеможение.

– Ты легкая как перышко, – зевнув, отозвался он. Она шевельнулась, стараясь устроиться поудобнее.

– А если тебе захочется вернуться в собственную постель?

– Не захочется, – хмыкнул он, шлепая ее по попке, отчего она издала тихий обиженный вскрик. – Все, чего мне хочется, быть здесь, рядом с тобой.

У нее потеплело на сердце от этих слов. Она улыбнулась, закрыв глаза, и подумала, что брак с аристократом мог оказаться холодным и формальным, с раздельными постелями и равнодушными договоренностями. И хотя они еще плохо знали друг друга, для нее было большим облегчением понять, что муж верит в добрые доверительные и приязненные отношения с женой.

– Мне нравится, когда ты здесь, – прошептала она. – Я приложу все силы, чтобы стать тебе доброй женой, Саймон.

– Ты уже хорошо с этим справляешься, – произнес он, целуя ее в макушку. – Спи, дорогая.

Ее губы изогнулись в улыбке, и Люси погрузилась в глубокий сон.

Она спала долго, и когда наконец проснулась, солнце уже струило свои лучи в высокие окна. Она перекатилась на спину, заслоняя глаза от яркого света. На мгновение она растерялась, ощутив легкую боль внутри… но затем все вспомнила. Она обернулась, чтобы поделиться этим с Саймоном, но обнаружила, что лежит в постели одна.

Ну конечно, ведь день уже давно наступил. Несомненно, муж просто дал ей поспать подольше.

Она потянулась и села на постели, опираясь спиной о подушки. Какой Саймон милый… какой внимательный и чуткий. Он сообразил, что утром она почувствует себя усталой… Да и как ему этого не понять, если он сам тому виной? При воспоминании о событиях брачной ночи она залилась румянцем. Тетя Хейзел ошибалась, торопливо рассказывая Люси накануне свадьбы о том, что ей предстоит. Мужчины вовсе не дикие животные, и ее обязанности жены вовсе не были неприятными. Она с радостью готова была их исполнять.

Она бросила взгляд на золотое кольцо на пальце. Оно ярко сверкало на утреннем солнце, и Люси бережно к нему прикоснулась. Теперь она была замужем по настоящему. Она стала Люси Элизабет Севертон, графиней Девингем.

Будучи дочерью сельского сквайра, она и представить себе не могла, что выйдет замуж за графа, к тому же самого богатого землевладельца в округе. Этот брак полностью ее устраивал. Замужество не только подняло ее общественный статус, так что теперь она сможет устроить достойные браки младшим сестрам и навещать отца и сестер, когда захочет. Поместье Девингем было расположено всего в нескольких милях от ее родного дома.

Всю свою жизнь она видела Саймона издали, они никогда не вращались в одном обществе, так что и познакомиться им не довелось. Она до сих пор не могла поверить, что он выбрал в жены не кого нибудь, а именно ее.

Из за ухудшившегося здоровья ее отца процесс ухаживания и обручения был кратким. Однако с того вечера, когда он на местном празднике подошел к тете Хейзел и настоятельно попросил представить его племяннице, Люси была очарована этим серьезным мужчиной, на плечах которого был груз обязательств, и ей захотелось снять с него часть этого груза. Покойный отец Саймона был известен как человек строгих правил, неистово преданный исполнению своих обязанностей. Но Люси твердо верила в то, что слишком много работы и мало веселья плохо для души человеческой.

В тот раз, когда Саймон явился к ним в гости с формальным визитом, ее щенок, Ланселот, решил погонять по дому котенка. Погоня привела его в парадную гостиную, где смущенная и скованная Люси принимала Саймона под строгим надзором тети Хейзел. Котенок ворвался в комнату, мимоходом перевернул корзинку Люси для рукоделия и промчался дальше под отчаянные ахи тети Хейзел и яростное тявканье Ланселота.

Ловким движением Саймон перехватил Ланселота и удерживал его извивающееся тельце, пока котенку не удалось убежать. Он выгнул бровь, уголок его рта приподнялся в шутливой усмешке, и в глазах заплясали лукавые смешинки.

– Это ваш проказник, мисс Хитпот? – осведомился он.

Именно в ту минуту она поняла, что может полюбить этого мужчину.

С этого момента его ухаживание быстро покатилось к счастливому финалу. Каждый раз, когда ей удавалось его рассмешить, сердце ее полнилось радостью. Он в ней нуждался, этот слишком чопорный граф. Она нужна была ему, чтобы разогнать мрак его души.

Ей вспомнился тот день, когда он впервые подарил ей одно из своих стихотворений. Он даже, кажется, нервничал. Когда он передавал ей этот листок бумаги, какое то сильное чувство промелькнуло в его лице, подсказав ей, что стихи для него нечто особенное и очень личное… чем он решил с ней поделиться. Она приняла стихотворение с искренним почтением, уверяя его, что сохранит поэтический рассказ о погоне Ланселота за котенком как драгоценный подарок.

После этого последовали и другие стихотворные подношения, а затем прогулки по саду, где она узнала о его страсти к ботанике. Он сделал ей предложение в своем розарии, после всего каких то двух недель знакомства, и там же он скрепил поцелуем свое обещание счастливого будущего.

Свадьба последовала вскоре после этого, чтобы не утомлять суетой ее слабого здоровьем отца. Не прошло и месяца, как она шла к алтарю в той же церкви, где ее крестили. Сестры были ее подружками. С букетом девингемских роз в руке она приблизилась к Саймону, произнесла брачные обеты и стала его женой.

Неужели это было только вчера? Заветнейшим желанием Люси было создать с Саймоном такой же любящий и сердечный союз, какой связывал ее родителей. Ее не прельщал брак по расчету, где оба супруга после рождения наследников ищут любви на стороне. Она мечтала о настоящем замужестве, с верностью, доверием и любовью.

В дверь постучали, и вошла служанка с подносом, на котором стоял завтрак. Она была старше Люси, эта жизнерадостная голубоглазая служанка, которая накануне помогла ей раздеться.

– Доброе утро, миледи.

Люси вздрогнула: она еще не привыкла к титулу.

– Доброе утро… кажется, ты Молли?

– Да, миледи. Я проверяла каждый час, не проснулись ли вы. – Она поставила поднос на постель. – Вы, наверное, хотите, прежде чем завтракать, накинуть халат?

Внезапно осознав, что лежит под простыней голая, Люси кивнула:

– Да, пожалуйста. Который час?

– Около половины двенадцатого, – ответила служанка, направляясь к гардеробу. – Если шоколад остыл, скажите, и я велю тут же заменить его горячим.

Люси посмотрела на поднос, где стояли кувшинчик с шоколадом, тарелочки со свежим хлебом и джемом. Рядом лежал конверт.

– Что это? – вслух подумала она, беря его.

– Полагаю, записка от его светлости, – пробормотала Молли, возвращаясь к постели с халатом в руках.

Записка? От тревожного предчувствия сжалось сердце. Не обращая внимания на служанку, застывшую с халатом наготове, она открыла конверт. Две строчки письма разбили вдребезги все ее чудесные фантазии.