Глава 19
На следующее утро леди Хардкасл вошла в спальню Гарриет. Отложив журнал с эссе по естественной истории Земли, недавно приобретенный в лавке, Гарриет улыбнулась графине:
— Доброе утро, леди Хардкасл. Я думала, вы еще спите. Сейчас всего десять часов, а вечер вчера закончился поздно.
— Да, ужасно поздно. Увы, но я привыкла к деревенскому распорядку дня и потребуется время, чтобы снова научиться ложиться за полночь. — Леди Хардкасл подплыла к маленькому стулу у окна и грациозно опустилась на него. — Если вы не возражаете, я хотела бы поговорить с вами.
— Конечно.
Леди Хардкасл нежно улыбнулась:
— Затрудняюсь даже, с чего начать. Полагаю, первым делом мне следует поблагодарить вас.
— За что? — удивилась Гарриет.
— Ну, разумеется, за все, что вы сделали для Гидеона. А также за то, что вы сделали для нас с мужем.
— Но я же ничего не сделала, — запротестовала Гарриет. — Напротив, я заставила вас примчаться сюда с бессмысленным поручением и без конца досаждала Гидеону. Я счастлива, что все уже позади. Если дела сложатся удачно, мы в скором времени вернемся в Аппер-Биддлтон. Откровенно говоря, жизнь в Лондоне мне не по душе.
Леди Хардкасл изящно взмахнула рукой:
— Вы меня не поняли, мадам. Я благодарю вас за нечто большее, чем вызов в Лондон. Вы вернули мне сына. Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас?
Гарриет покачала головой:
— Леди Хардкасл, уверяю вас, вы преувеличиваете мою роль.
— Шесть лет назад, когда умер мой старший сын, я впала в глубочайшую меланхолию, какую прежде никогда не переживала. Казалось, я никогда уже не оправлюсь от потрясения. Проходили месяцы, мы перебрались из Аппер-Биддлтона в Хардкасл-Холл, — по мнению доктора, перемена места должна была пойти мне на пользу. А когда я наконец вновь стала пробуждаться к жизни, получила еще один сокрушительный удар: почти потеряла второго сына.
— Как это ужасно, — прошептала Гарриет.
— Мой муж очень долго не разговаривал с Гидеоном и даже не пускал его на порог дома. Все обвиняли Сент-Джастина в ужасном поведении по отношению к бедняжке Дидре Раштон. А через некоторое время Гидеон и сам перестал это отрицать. Он демонстративно повернулся к нам спиной, но сейчас кто может упрекать его за это?
— Но ваш муж передал ему управление имением Хардкаслов.
— Да, испугавшись, что здоровье его ослабевает, он вызвал Гидеона и передал дела. Я думала, что это поможет заделать трещину в их отношениях, но этого не случилось. Каждый раз, когда Гидеон переступал порог дома, они с отцом ссорились.
— Гидеон очень упрям.
— Как и его отец, — горестно произнесла леди Хардкасл, — кое в чем они очень похожи, хотя никогда не признают этого. Должна вам сказать, когда мы вчера заглянули к ним в библиотеку, я едва не разрыдалась от счастья. Впервые за шесть долгих лет они спокойно общались. И все это благодаря вам.
Гарриет коснулась руки графини:
— Леди Хардкасл, это очень мило с вашей стороны, но уверяю вас, заслуги моей здесь нет.
Леди Хардкасл взяла Гарриет за руку.
— Мой сын сделался раздражительным и опасным, как чудовище, словно хотел оправдать свое прозвище.
— О Боже! — воскликнула Гарриет. — Он никогда не был столь плохим, мадам. Чаще всего я находила его действия вполне разумными. И он всегда был очень добр ко мне.
— Добр? — Леди Хардкасл была поражена. — Дорогая моя, он боготворит землю, по которой вы ходите.
Гарриет непонимающе посмотрела на графиню, а затем рассмеялась:
— Да нет же, Гидеон только снисходителен ко мне, но чтобы преклоняться передо мной…
Убеждена, вы заблуждаетесь.
Гарриет грустно покачала головой:
— Нет, нет. Он признался мне, что любовь в его сердце умерла. Сент-Джастин женился на мне из благородства, у него просто не было выбора. Мы стали добрыми друзьями. Не более.
— Вы — муж и жена, — решительно заявила леди Хардкасл. — И я заметила, с каким обожанием мой сын смотрит на вас. Я готова поставить на все бриллианты Хардкаслов, что вы с ним гораздо больше чем добрые друзья, дорогая моя.
Гарриет вспыхнула:
— Да, существует естественная привязанность, которая, как мне кажется, всегда должна существовать между супругами, но ничего большего я здесь не вижу.
Леди Хардкасл бросила на невестку проницательный взгляд:
Вы любите его, не правда ли?
Гарриет сморщила носик:
— Это так заметно?
— Боже, ну конечно же. Я поняла это сразу, как только встретилась с вами. Думаю, это ни для кого не секрет.
— О Господи, — пробормотала Гарриет. — Я пыталась скрывать свои чувства. Мне не хотелось ставить Гидеона в неловкое положение. Свет высмеивает любой намек на чувственные отношения между мужем и женой. Это очень немодно.
Поднявшись легко, точно перышко, леди Хардкасл подалась вперед, чтобы обнять Гарриет:
— Сомневаюсь, чтобы вам удалось смутить моего сына. Вы верили в него даже тогда, когда никто в него не верил. Разве можно такое забыть? — С этими словами леди Хардкасл направилась к выходу.
— Он по-своему весьма лоялен, — с теплотой заметила Гарриет. — Действительно, на него можно положиться. Он бы понравился моему отцу.
Графиня, задержавшись у дверей, сказала:
— После того, что случилось шесть лет назад, люди называли моего сына Чудовищем. Его фигура и ужасный шрам послужили тому причиной. Боюсь, иногда он нарочно стремился оправдать это прозвище. Но ваша вера изменила Гидеона, за что я вам сердечно благодарна.
Выплыв из комнаты, леди Хардкасл очень тихо затворила за собой дверь. ***
— Определенно, иногда выгодно иметь скандальную репутацию, — заявила тетушка Аделаида в день званого вечера у Сент-Джастинов. — Вы только взгляните: настоящее столпотворение. Гарриет, дорогая моя, ты, безусловно, завоевала репутацию преуспевающей хозяйки. Мои поздравления.
— В самом деле, Гарриет. — Тетушка Эффе с удовлетворением осматривалась по сторонам. Дом Сент-Джастинов был буквально забит гостями. — Страшная давка. Об этом напишут все утренние газеты.
Фелисити улыбнулась сестре:
— Можно не сомневаться, ты приобрела необходимые светские манеры и не поставишь Сент-Джастина в неловкое положение. Всем ясно, что он женился на умелой хозяйке.
Гарриет скорчила гримаску:
— Признаться, в этом не только моя заслуга, ведь почти все организовала леди Хардкасл. Я признательна всем гостям, что они приняли приглашение.
— И даже кое-кто еще, — заметила Фелисити. — Никто не устоял. Вы с Сент-Джастином взяли свет штурмом. Твой муж находится в ореоле многострадального романтического героя, тебе же отведена роль дамы, полюбившей его, несмотря на его темное прошлое. Прямо сюжет из готического романа.
— Ничего не знаю о готическом романе, — вмешалась тетушка Эффе, — но, определенно, вы сейчас в моде. По-моему, и время для званого вечера выбрано как нельзя удачно.
— То же самое утверждает леди Хардкасл, — отозвалась Гарриет. — Лично я буду только рада, когда вечер закончится.
В зале появились два очень похожих и весьма привлекательных молодых человека, они сразу направились к Фелисити и ее родственникам.
— Ну, вот и близнецы Адонисы, — шепнула Гарриет сестре.
Фелисити очаровательно улыбнулась:
— Они составляют привлекательную пару, не так ли? Но меня беспокоит, что они всегда и везде вместе. Интересно, как далеко это заходит?
— Фелисити! — сердито одернула ее тетушка Эффе.
Гарриет подавила смешок, когда юноши подошли к ним. После обмена приветствиями, она тихо оставила компанию, не сомневаясь, что ее исчезновения не заметят. Близнецов Адонисов интересовала только Фелисити, так что Гарриет могла заняться более важными делами.
Гидеон с родителями стояли в дальнем конце переполненной гостями залы. Они беседовали с незнакомой Гарриет пожилой парой. Возможно, с кем-то из своих многочисленных друзей.
В комнате было очень душно. Гарриет, быстро обмахиваясь веером, направилась в сад подышать свежим воздухом. Несколько гостей дружески приветствовали ее, пока она пробиралась к двери.
Через несколько минут виконтесса оказалась в холле. Оул руководил целой армией лакеев, которые суетились у подносов с шампанским и закусками. Он мрачно кивнул Гарриет.
— Все идет хорошо, Оул? — поинтересовалась леди Сент-Джастин.
— Мы полностью владеем ситуацией, мадам. Но гостей больше, чем ожидалось. Остается надеяться, что шампанского хватит до конца вечера,
— О Боже, — встревожилась Гарриет. — А что, может и не хватить?
— На вечерах всегда существует угроза такого несчастья, мадам, — туманно ответил Оул. — Но, разумеется, я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не случилось.
— Да-да, конечно.
Гарриет направилась было к двери в сад, но внезапно поняла, что одна из ее подвязок развязалась. Она решила пройти к себе наверх и там поправить ее.
Поднявшись по лестнице, она прошла в холл. Подвязка и в самом деле развязалась. Чулок уже начал сползать. Слава Богу, она вовремя это заметила. До чего же унизительно, когда твой чулок сползает с ноги в самый разгар твоего первого званого вечера.
В коридоре оказалось темнее, чем всегда. Нахмурившись, Гарриет заметила, что кто-то задул несколько свечей в канделябре на стене. Наверняка Оул пытался сэкономить.
Распахнув дверь в спальню, Гарриет замерла на пороге — там тоже было темно. Одинокая свеча на секретере не могла победить мрак. Гарриет хорошо помнила, что не оставляла на маленьком столике горящую свечу. Насторожившись, она вошла в комнату, гадая, не служанка ли зажгла ее.
Вдруг она заметила сутулую фигуру, склонившуюся над выдвинутым ящиком стола. Ей сразу стало все ясно. В этом ящике она хранила свой ископаемый зуб.
Стой, негодяй! — вскричала Гарриет.
Леди Сент-Джастин кинулась вперед, размахивая своим единственным оружием — веером.
— Остановитесь сейчас же! Как вы смеете?
Темная фигура резко выпрямилась. Задвинув ящик, человек, не разгибаясь, повернулся к Гарриет. В свете свечи выступило сморщенное лицо мистера Гумбольдта.
— Черт вас подери, — прошипел Гумбольдт. Оттолкнув Гарриет, он прыгнул к двери.
Гарриет полетела на пол, ударившись о кровать. Она протянула руку и нащупала ночную вазу. Схватив ее, виконтесса попыталась подняться на ноги.
— Что за чертовщина? — заорал Гидеон, появляясь в дверях. — Проклятие, Гарриет.
В этот момент мистер Гумбольдт налетел с разбегу на Гидеона. Виконт схватил его за шиворот и отбросил в сторону. Человечек со стоном повалился на ковер.
— Присмотрите за ним, Добс.
В два шага Гидеон пересек комнату, нагнулся и подхватил Гарриет на руки.
— Вы не пострадали, мадам? — взволнованно спросил он.
— Нет, все хорошо, — выдохнула виконтесса. — Слава богу, вы его поймали, Гидеон. Кажется, он пытался украсть мой зуб.
— Скорее всего, он искал ваши драгоценности, леди Сент-Джастин, — заметил Добс. — Трусливый маленький дьявол. Он и внешне похож на вора, верно? Конечно, не всегда можно судить по внешнему виду, но этот малый точно из преступного мира.
Гидеон повернулся, все еще держа Гарриет на руках. Та сердито глянула вниз на притихшего мистера Гумбольдта.
— Действительно, мистер Гумбольдт, как вы могли пасть так низко? — спросила леди Сент-Джастин. — Вам должно быть стыдно.
Гумбольдт застонал и бросил на Добса обиженный взгляд, когда тот поднимал его на ноги.
— Я просто-напросто осматривался. Я потерял дорогу. Я ни в коем случае не пытался украсть драгоценности вашей светлости. Зачем мне украшения?
— Если вы искали драгоценности, в чем я не сомневаюсь, вы, вероятно, собирались продать их, чтобы финансировать новые приобретения для вашей коллекции, — заявила Гарриет.
— Это не правда! — вскричал Гумбольдт, затем, немного успокоившись, продолжал:
— Хорошо, недавно до меня дошли слухи, что вы нашли что-то интересное в пещерах Аппер-Биддлтона, чему, конечно, я не поверил. Несколько лет назад я очень тщательно исследовал эти пещеры и не нашел там ничего примечательного. Тем не менее, я хотел убедиться: вдруг вы по чистой случайности на что-то наткнулись.
— Ха! Я знала это. — Гарриет презрительно покачала головой. Затем обратилась к Гидеону:
— Я же говорила вам, что коллекционеры ископаемых — народ беспринципный.
— Так оно и есть, — задумчиво произнес Гидеон. — Вы уверены, что не пострадали?
— Конечно. Можете опустить меня. — Гарриет расправила юбки, когда Гидеон медленно поставил ее на пол. Ее подвязка совсем развязалась, и чулок соскользнул с лодыжки. — Как вам удалось поспеть сюда вовремя?
— Я поручил мистеру Добсу наблюдать за гостями, — объяснил Гидеон. — Мы пригласили на вечер всех подозреваемых из списка. Мы не могли упустить такого шанса.
Гарриет лучезарно улыбнулась:
— Какой превосходный план.
— Был, пока вы не решили подняться наверх в самый неподходящий момент, — поправил ее Гидеон.
— Что ж, это еще раз доказывает, что вы должны доверять мне, милорд. Я не устаю повторять это. Казалось бы, пора уяснить.
— И в самом деле, — с притворным раскаянием вздохнул Гидеон.
Гарриет неожиданно вскрикнула:
— Гидеон! Я только что вспомнила: мистера Гумбольдта не было в нашем списке гостей!
— Да, вы правы, — согласился Гидеон. — Что еще раз подтверждает правильность наблюдений моей матушки. В такой сутолоке любой, кто одет подобающим образом, может незаметно проникнуть в дом, если, конечно, он не глуп.
На следующее утро за завтраком все разговоры велись в основном о мистере Гумбольдте.
— Бесспорно, ваше приключение будет сегодня на устах всего Лондона, — с довольным видом обратилась к Гарриет леди Хардкасл. — Все будут рассказывать, как лорд и леди Сент-Джастин снова смогли доставить гостям необычное развлечение. Только вообразите, вы вдвоем поймали гнусного вора прямо в разгар званого вечера.
— Об этом уже написали в утренних газетах, — объявил Хардкасл с другого конца стола. Он уже просмотрел кипу газет. — Превосходные отзывы о случившемся. Они утверждают, что Гумбольдт и есть главарь шайки, который стоял за серией ограблений, будоражащих общество в последние месяцы.
— А Сент-Джастин — герой, расставивший ловушку, в которую тот попался, — подхватила Гарриет, посылая Гидеону восторженный взгляд. — Сообщается ли об этом в газетах?
Гидеон недовольно посмотрел на жену:
— Надеюсь, нет.
— Да-да, здесь написано. — Отложив одну газету, Хардкасл схватил другую. — Они называют вас галантным и умным, мой мальчик. И подробно описывают, как вы спасли жену от кровожадного вора.
— Чудесно! — воскликнула Гарриет. — Я так рада, что газеты верно изложили случившееся.
Гидеон снова посмотрел на нее:
— Мистер Гумбольдт бежал во всю прыть, когда налетел на меня, дорогая моя. Я не видел, чтобы он пытался кого-нибудь убить. Зато вы выглядели просто угрожающе. Незабываемое зрелище: мадам с ночной вазой в руке. Весьма, весьма впечатляюще.
— Я подумала, что ему нужен мой зуб, — попыталась оправдаться Гарриет.
— Мистер Добс пришел к заключению, что Гумбольдт давно уже не имел средств на содержание музея, — продолжил Гидеон. — По-видимому, он занялся воровством, чтобы финансировать приобретение новых ископаемых.
Гарриет кивнула:
— Коллекционер ископаемых пойдет на что угодно, когда он в отчаянии. Бедный мистер Гумбольдт. Надеюсь, это не слишком страшный удар для него. Во всяком случае, его мотивы мне понятны.
— В конце концов, ваша репутация хозяйки утвердилась, — явно довольная, сказала леди Хардкасл. — Общество помирало со скуки, а вы устроили ему такое захватывающее представление.
Гарриет уже собиралась ответить, как в комнату вошел Оул с почтой на серебряном подносе. Письмо, лежащее сверху, было адресовано Гарриет.
— О Боже! — воскликнула Гарриет, торопливо вскрывая конверт. — Это от миссис Стоун. Боюсь, что-то случилось.
— Без сомнения, в Аппер-Биддлтоне какой-то несчастный умер мучительной смертью от эпидемии, — бросил Гидеон. — По какому еще поводу старая курица напишет письмо?
Гарриет не обратила внимания на язвительное замечание мужа, быстро пробежав глазами записку. Она пронзительно вскрикнула от отчаяния, как только до нее дошел смысл прочитанного.
— О, дьявол!
Граф с графиней участливо взглянули на нее.
— Что-нибудь не так, моя дорогая? — спросил Гидеон, спокойно поглощая ветчину.
— Все не так! — Гарриет помахала письмом перед его носом. — Произошло самое ужасное. Этого-то я и боялась.
Гидеон проглотил ветчину, по-прежнему сохраняя спокойствие:
Может, вы расскажете нам, о чем идет речь?
Гарриет была настолько раздражена, что едва могла говорить.
— Миссис Стоун пишет, что у нее есть все основания полагать, что мои пещеры начал исследовать еще один коллекционер ископаемых. Однажды она увидела на побережье мужчину, а потом он встретился ей еще раз, когда тащил большой камень.
Гидеон отложил гренку
Позвольте мне взглянуть.
Гарриет протянула ему записку:
— Это невыносимо. Незнакомец может наткнуться на кости, имеющие непосредственное отношение к моему зубу. Я немедленно должна вернуться в Аппер-Биддлтон. А вы, сэр, должны написать в Блэкторн-Холл, чтобы в мои пещеры никого не пускали.
— Оказывается, миссис Стоун грамотная, — прочитав записку, хмыкнул Гидеон.
— Она была экономкой у двух приходских священников, — заметила леди Хардкасл. — Полагаю, за это время она могла хоть чему-нибудь научиться.
— Вероятно, она продиктовала письмо грамотному человеку из деревни, — высказал свое мнение граф. — Обычно все так и поступают.
Гидеон положил письмо на стол:
— Дорогая моя, я тотчас отпишу в Блэкторн-Холл. Мои люди предупредят любого, кто будет крутиться возле пещер, что он нарушает границы чужих владений.
Гарриет покачала головой:
— Хорошо, милорд, но все-таки я должна выехать на место и лично убедиться, что никто не обнаружил мои окаменелости.
— Мадам, нет никакой необходимости возвращаться вам лично. Мои люди защитят ваше драгоценное ископаемое, — начал было Гидеон.
— Не могу с вами согласиться, — отрезала Гарриет и вскочила. — Я поднимусь к себе, чтобы переодеться в дорожное платье. Как скоро мы сможем выехать?
— Я, кажется, сказал, что нет никакой необходимости сломя голову нестись в Аппер-Биддлтон.
— Но, Гидеон, вы же сами убедились, насколько бессовестны коллекционеры ископаемых. Допустим, кто-то из них отыщет мою пещеру, тогда вашего предупреждения будет мало. Не сомневаюсь, коллекционер найдет, как проникнуть в пещеру.
Хардкасл кивнул в знак согласия:
— Вы правы. Стоит только коллекционеру почуять старые кости — его чертовски трудно будет оттуда отогнать. Остается надеяться, что пещеру не обнаружат.
Гарриет с благодарностью взглянула на графа:
— Спасибо, хоть вы понимаете меня, сэр. Итак, Сент-Джастин, мы без промедления возвращаемся домой в Аппер-Биддлтон.
Леди Хардкасл улыбнулась сыну:
— Действительно, почему бы вам вдвоем на несколько дней не вернуться в Аппер-Биддлтон и не разобраться со всеми делами? А мы с вашим отцом тем временем поживем здесь.
Гидеон поднял руку, сдаваясь. Он снисходительно посмотрел на Гарриет:
— Отлично, дорогая. Можете собираться.
— Спасибо, Гидеон. — Гарриет бросилась к двери. — Я буду готова менее, чем через час.
Когда экипаж въехал во двор Блэкторн-Холла, было чуть больше девяти вечера. Гидеон понимал, как расстроена Гарриет. Она хотела без промедления отправиться к скалам и даже предложила воспользоваться фонарями. Гидеон отверг ее возмутительное предложение.
— Нет, вы не пойдете к скалам посреди ночи. Ваши драгоценные пещеры могут подождать до утра, — безапелляционным тоном сказал он, пока прислуга спешно готовила спальни и разгружала багаж.
Гарриет задумчиво посмотрела на мужа, поднимаясь вместе с ним по лестнице:
— Милорд, на это уйдет немного времени. Я всего лишь на несколько минут заберусь в пещеру, дабы убедиться, что к ископаемым никто не притрагивался.
Гидеон нежно обнял ее за плечи и повел в спальню:
— Уже слишком поздно, чтобы шататься по окрестностям. Поездка была утомительной, и вы устали.
— Я ничуть не устала, милорд, — возразила Гарриет.
— А я устал. — Задержавшись у дверей в спальню жены, Гидеон привлек Гарриет к себе, взял ее лицо в ладони. — Возможно, вам кажется, что не устали, но вы ошибаетесь. Вы должны были утомиться. Отправляйтесь спать, мадам. Ваши пещеры осмотрите утром во время отлива.
Гарриет огорченно вздохнула:
— Прекрасно, милорд. Конечно, я должна быть вам благодарна. Вы так добры. Понимаю, вы и не думали возвращаться в Аппер-Биддлтон. Нет, действительно, это очень любезно с вашей стороны, милорд. Вы всегда очень добры ко мне.
Гидеон едва сдерживался, чтобы не выругаться.
— Отправляйтесь спать, мадам, я скоро присоединюсь к вам.
— Кажется, вы утомлены, милорд.
— Не так, чтобы очень. — Гидеон, отворив дверь спальни, мягко подтолкнул жену в комнату, где ее уже ждала служанка. Закрыв дверь, Гидеон направился через холл в свою спальню.
В голове у него звучали слова Гарриет: «Вы всегда очень добры ко мне».
Добр? Резким кивком Гидеон отослал камердинера и принялся расстегивать рубашку. Он поймал свое отражение в зеркале на туалетном столике. Оттуда издевательски глядело его изуродованное лицо.
Он вовсе не был добр к Гарриет. Он фактически вынудил ее выйти за него замуж, выставил ее перед светом как какое-то экзотическое животное, и из-за него она едва не угодила в лапы Брюса Морланда.
В ответ же Гарриет отдала ему свою любовь, помогла восстановить репутацию в свете и помирила с отцом.
Нет, он вовсе не был добр к Гарриет. Она нуждалась только в его любви, а он сказал ей, что любовь в его сердце больше не живет. «Шесть лет назад я забыл все, что знал о любви».
Каким же он был ослом!
Гидеон сбросил сапоги и стянул бриджи. Облачившись в черный халат, виконт решительно направился в спальню жены. Выждав у двери, пока Гарриет отсылала служанку, он постучал.
— Гидеон, входите.
Сент-Джастин вошел в комнату, Гарриет сидела на постели. На голове у нее был маленький муслиновый чепец. На коленях лежала раскрытая книга, а на столике рядом горела свеча.
Гарриет встретила мужа теплой, трепетной улыбкой.
— Гарриет? — Гидеон вдруг почувствовал, что забыл все приготовленные слова.
— Да, милорд?
— Я уже говорил однажды, что вы самая красивая женщина на свете
— Да, припоминаю. Это было очень любезно с вашей стороны.
Гидеон закрыл глаза, словно его пронзила боль.
— Я сказал не из-за любезности. Я сказал потому, что это правда. — Открыв глаза, он продолжал:
— Каждый раз, когда смотрю на вас, я думаю, как мне повезло.
— В самом деле? — Гарриет удивленно посмотрела на него и отложила книгу в сторону.
— Да. — Гидеон шагнул к кровати. — Вы дали мне больше, чем можете вообразить, Гарриет. А я только принимал подарки. К сожалению, мне нечего предложить взамен.
— Не совсем так, милорд. — Отбросив покрывало, Гарриет выбралась из постели. — Вы дали мне очень многое. Вы взяли на себя обязательства по отношению ко мне, и я не сомневаюсь, вы будете их выполнять. Вы добры ко мне и относитесь с уважением. Вы заставляете меня ощущать себя красавицей из сказки, хотя я знаю, что это не так
— Гарриет…
— Вам нечего мне предложить? Как у вас язык повернулся сказать такое? Да есть ли на свете человек, который обладал бы столь многим и столь великодушно дарил бы свое богатство?
Она легко подбежала к виконту, босоногая, тонкая, изящная, в блестящей батистовой сорочке, со сбившимся чепцом на густых волосах. Глаза ее светились пламенной любовью. Гидеон обнял ее и притянул к себе, вдыхая чудный, теплый запах женщины.
— О вас я мог только мечтать. Вы для меня — все, — с трудом проговорил Гидеон. — Боже милостивый, я ведь раньше даже не представлял, как мне нужна ваша любовь.
— Моя любовь отдана вам, Гидеон. И всегда будет принадлежать только вам, — прошептала Гарриет, прижимаясь к груди мужа.
— Вы очень добры ко мне, — тихо отозвался виконт. — Больше, чем я того заслуживаю.
— Гидеон…
Он подхватил ее на руки и отнес на кровать. Опустив Гарриет на белоснежные простыни, он лег рядом. Он обнимал ее с бесконечной благодарностью, бережно и ласково, как бесценное сокровище.
Гарриет раскрылась ему навстречу, точно цветок солнцу. Гидеон прильнул поцелуем к ее губам, наслаждаясь ее вкусом. Его руки ласкали шелковистые округлости ее тела.
Она пьянит точно вино, подумал Гидеон. Все в ней воспламеняло страсть. Гидеон застонал, почувствовав, как нога жены скользит по его ноге.
— Гидеон?
— Вы — все, что у меня есть, — прошептал Гидеон. Он покрывал обжигающими поцелуями ее грудь, нежно ласкал отвердевшие соски. Она мгновенно ответила на его ласку, призывно выгнувшись.
Гарриет, как ни одна другая, разжигала в нем пламя страсти
Когда Гидеон уже не мог терпеть это нежное мучение, он раздвинул ее ноги и опустился в колыбель между ее бедрами. Его палец скользнул в мягкую влажную глубину. Гарриет была готова принять его. Осознание этого вызвало ощущение страстного восторга.
— Гарриет. Моя нежная, любимая Гарриет. — Гидеон вновь прильнул к ее губам, разомкнул их языком, медленно вторгаясь в ее плоть.
Гидеон снова пережил сладостное удовлетворение, какое испытывал всегда, когда познавал Гарриет. Он чувствовал, как ее тело смыкается вокруг него, втягивая его в глубь себя, отдаваясь ему. Затем он был в ней, становясь на какой-то всепоглощающий миг частью ее тела.
Ноги Гарриет обвили талию виконта, ее ногти впились ему в плечи. Она прижалась к Сент-Джастину, приподнялась, чтобы встретиться с ним со страстью, равной его по силе. И она повторила ему о своей любви, возносясь на вершину наслаждения, когда ее тело задрожало в его объятиях.
Гидеон прижимал ее к себе, пока не затихла дрожь. Затем он извергся в нее бесконечно долго, так, что казалось: этому нет ни начала, ни конца.
Гидеон проснулся, когда солнце уже взошло. Этот восход был гораздо более ясный и безоблачный, чем все предыдущие Какое-то время виконт лежал неподвижно, смакуя открытие, родившееся в эту ночь в его сердце
Он любит Гарриет. Он будет любить ее до конца дней своих.
Повернувшись, Гидеон потянулся к жене с рвущимися с губ словами.
Гарриет исчезла.
