Глава 18
В Новом Орлеане большинство жителей лишь посмеивалось над слухами о грозившей им эпидемии желтой лихорадки. Верфи и заведения вдоль реки всегда страдали от лихорадки, завозимой судами из заморских стран, утверждали коренные жители. Однако самих их Господь миловал. Сколько уже умерло людей, если уж их так упорно стращают эпидемией? Только восемь человек за неделю? И наверное все из портовых баров и отелей для моряков, не так ли? А разве умер хоть кто-нибудь из местных негров? Или креолов? Все мертвецы в первую очередь пострадали от их теплого влажного климата, к которому местные жители так привыкли, что не променяли бы его ни на какой другой. Но для чужаков он зачастую смертелен.
Хотя многие сомневались, что эти несчастные умерли от желтой лихорадки, Шарль Сен-Жермен, прислушивавшийся к горячим спорам, не стал искушать судьбу. «Звезда Востока» нашла себе другое место, подальше от скопления судов и людей; кроме того, добираться до нее приходилось на лодке, которой распоряжался лично Шарль, приказавший команде не покидать борт клипера. Хотя новоорлеанские власти обещали ему всяческую поддержку и помощь в поисках Рэйвен, сейчас им было не до него. Им приходилось успокаивать тех, кто поддавался панике из-за слухов, и оказывать помощь врачам, выискивающим больных, чтобы изолировать их Шарль продолжал свои поиски в одиночку с упорством фанатика. Вывешенные объявления не оправдали его надежд получить хоть какие-то сведения о Рэйвен. Значит, оставался единственный выход: Рэйвен исчезла с «Корморанта» не одна и не по своей воле, как он и подозревал с самого начала.
Если бы Рэйвен и в самом деле удалось бежать, то она бы уже обратилась к кому-нибудь за помощью и ее бы узнали по подробному описанию в объявлении. Следовательно, пришел к выводу Шарль, кто-то на борту «Корморанта» нагло солгал ему во время допроса. Наверное, понял, что ему иначе несдобровать.
После трехдневных бесплодных поисков и мучительных раздумий Шарль вновь наведался на борт «Корморанта», которому по просьбе Шарля власти запретили покидать гавань до полного выяснения обстоятельств исчезновения Рэйвен. Вахтенный, тотчас же узнавший худого высокого капитана «Звезды Востока», похолодел от страха, заметив дьявольский огонь в зеленых глазах. Похоже, сегодня этот сумасшедший готов придушить кого-то собственными руками!
– Где ваш капитан? – спросил Шарль Сен-Жермен, яростно взглянув на испуганного матроса.
– В своей каюте, сэр, – ответил тот, отшатнувшись от нависшей над ним высокой фигуры.
– Спустись к нему и передай, что я хочу, чтобы вся команда выстроилась на палубе через час. Все до одного, понятно?
Не дожидаясь ответа, Шарль развернулся и покинул судно, плечами раздвигая толпу рабочих у доков. Час спустя он возвратился вместе с Джеффри Литтоном и Джейсоном Квинтреллом. Капитан Ван дер Хорст лично вышел встретить надменного англичанина, причинившего ему столько неприятностей.
Вчера Ван дер Хорст обратился к властям с требованием арестовать Шарля Сен-Жермена за оскорбительное поведение и физическую расправу над ним в помещении «Флер Руж». Но власти не пожелали выслушать его, более того, угрожали арестовать его самого, если окажется, что он действительно замешан в похищении английской леди и попытке продать ее в рабство. Кроме того, ему теперь из-за этой истории грозила потеря лицензии, поскольку его компания выслала адвоката для расследования их с Даниэлем Джибсоном прибыльной торговли девушками, а Джибсона уже с позором уволили из «Болтон и Диккинс». Нет, от этого кошмарного англичанина – сплошные неприятности. Но более всего Нильса Ван дер Хорста раздражало то, что этот англичанишко распоряжался и командовал на его судне, словно полноправный хозяин!
– В самом деле, капитан, – заявил он, как только Шарль Сен-Жермен ступил на палубу «Корморанта», – я требую объяснения ваших действий… – Он осекся. Ему еще не доводилось видеть в человеческих глазах столько звериной ярости.
– Я собираюсь еще раз допросить всю вашу команду, Ван дер Хорст, – ледяным тоном проговорил Шарль, жалея, что не может свернуть шею этому женоподобному голландцу. – Я убежден, что один из них что-то скрывает от вас и от меня. Но, клянусь, сегодня он мне все выложит.
Шарль был хорошим психологом. Он всегда сам набирал себе команду и редко ошибался в людях. Вот и сейчас капитан быстро отсеял тех, кто не мог сообщить ему ничего нового. Шарль инстинктивно чувствовал, что они говорили правду, когда клялись, что ничего не знают о беременной англичанке. И вместе с тем он был уверен: среди них был один, по каким-то причинам солгавший ему. Уже через полчаса перед ним осталась лишь горстка матросов.
– Этих я допрошу поодиночке, – сказал Шарль, взглянув на голландского капитана.
Солнце палило немилосердно. Раскаленная палуба так и горела под ногами отчаянно потевшего голландца. Полуденная фиеста, качалось, погрузила и город, и верфи в летаргический сон. Нигде, кроме палубы «Корморанта», не было ни души. Шарль, одетый в кожаные бриджи и тонкую рубаху из голландского полотна, словно не замечал палящего зноя, и измученный Ван дер Хорст ненавидел его за эту выдержку. Откуда ему было знать, что Шарль едва сдерживался, чтобы не взорваться.
– Я начну вон с того парня, – сказал Шарль, взглянув в ненавистное ему лицо Ван дер Хорста. – Можете передать им, что в их же интересах вспомнить то, что они утаили от меня в прошлый раз, потому что я без колебаний всажу в каждого из них пулю, если это поможет освежить их память!
Капитан Ван дер Хорст открыл было рот, чтобы возмутиться, но тут же закрыл его. Взглянув на мрачного англичанина, он понял, что тот шутить не намерен. Голландец утер пот со лба насквозь мокрым платком и, повернувшись к матросам, подозвал Сэмпсона.
Джон Сэмпсон, как теперь уже знал Шарль, был одним из тех, кому поручили заботу о невольницах, содержавшихся в трюме. Шарль уже допрашивал его, и туповатый матрос поклялся, что в трюме были лишь нубийки и индианки. Он уверял Шарля, что не видел среди чернокожих девушек никакой англичанки. Более того, если бы она попала к ним на корабль, то разве не попыталась бы заявить о себе? И он не заметил ни одной беременной, правда, он не рассматривал их особенно, – но ведь за четыре месяца пути это как-нибудь да бросилось бы в глаза?
Шарля охватил ужас, когда Сэмпсон в прошлый раз упомянул о самоубийстве одной из невольниц. Матрос описал, как выглядела бросившаяся в волны девушка, и у капитана немного отлегло от сердца. Это не Рэйвен, с облегчением вздохнул Шарль. И все же стоило подумать и о таком печальном исходе, и он бродил бессонными ночами по палубе клипера, гадая, не решилась ли она на самоубийство во мраке ночи, когда никто не мог увидеть ее? Но затем он решительно отверг подобную возможность. Нет, Рэйвен не пошла бы на это, особенно беременная Рэйвен. И все же в нем поселился ужас и грыз его, терзал, доводя до сумасшествия.
Теперь, когда Сен-Жермен снова смотрел на лохматого Сэмпсона, он был близок к тому, чтобы совершить убийство. Поскольку не сомневался: один из этих матросов соврал ему в прошлый раз. Стиснув зубы, Шарль поборол искушение схватить Сэмпсона за горло и трясти до тех пор, пока тот не сознается в том, что видел Рэйвен.
– Капитан!
– Да?
Почувствовав на плече чью-то руку, Шарль резко повернулся и увидел перед собой коротышку Джеффри Литтона, своего боцмана. Боцман невозмутимо смотрел на капитана умными серыми глазами. Шарль тотчас же пришел в себя.
– Вам не кажется, что не стоит путать этих бедняг, сэр? Сэмпсон ведь от страху двух слов связать не может.
Шарль улыбнулся.
– Думаю, что вы правы, мистер Литтон.
– Прошу прощения, капитан, – неожиданно заговорил Сэмпсон. – Я вот тут размышлял, после того как вы ушли прошлый раз… И вспомнил. Не о девушке, а кое-что странное…
– Что именно? – насторожился Шарль, но тут же постарался взять себя в руки, заметив испуг в глазах моряка. – Продолжайте, мистер Сэмпсон. Возможно, это очень важно.
Джон Сэмпсон пожал плечами.
– Я много думал об этом случае, сэр, но, может быть, вам это и не пригодится. Но только все же очень странно… Это случилось как раз в ту ночь, когда мы бросили якорь в Новом Орлеане. Я получил увольнительную на берег, а Джим Барлоу остался вахтенным на судне. Так вот, когда я утром возвратился на корабль, Джим сказал мне, что меня спрашивала какая-то леди. Он сказал, что она поднялась на борт и спросила меня. Вроде бы долго ждала, когда наконец прибудет «Корморант». И еще сказала, что я знаю, о чем речь.
– Это всё? – спросил недоумевающий Шарль. Моряк растерянно заморгал.
– Да, капитан. Только вы не понимаете… Это мой первый рейс на «Корморанте», и я до этого ни разу не был в Новом Орлеане. И не знаю здесь ни одной собаки, не то что какую-то леди.
Шарль и Джеффри обменялись удивленными взглядами. Хотя никто из них еще не знал, как это может быть связано с Рэйвен, оба тотчас же почувствовали, что, возможно, напали на ее след.
– Мистер Квинтрелл, будьте любезны, скажите капитану, что мне необходимо повидать матроса Джима Барлоу.
Изумрудные глаза задумчиво посмотрели на Джона Сэмпсона.
– Не знаю, есть ли в этом важная для нас информация, но все равно большое спасибо за то, что рассказали мне об этом, мистер Сэмпсон.
Матрос с облегчением улыбнулся, утер пот со лба и удалился.
Появление Джима Барлоу окончательно убедило Шарля Сен-Жермена в том, что команда «Корморанта» состояла сплошь из тех, кто не сумел заинтересовать даже непритязательных вербовщиков в Британский флот. Это были малообразованные увальни с тупыми взглядами. Джим Барлоу был здоровенным малым с волосатыми руками и совершенно пустыми глазами на усатой физиономии.
Шарль вспомнил, что уже допрашивал Джима Барлоу, но очень недолго, ибо ему сразу стало ясно: этому матросу дай бог не забыть собственное имя, не то чтобы запомнить, была или нет в трюме корабля англичанка. Он кивнул головой в ответ на вежливое приветствие волосатого гиганта.
– Джон Сэмпсон сообщил мне, что в ночь прибытия, когда вы стояли на вахте, его спрашивала какая-то женщина.
– Да, сэр.
– Вы не могли бы описать, как она выглядела? Простоватое лицо Джима Барлоу расплылось в улыбке:
– Как ангел с картинки, вот как она выглядела! Правда-правда, сэр! Я хорошо запомнил это. Боевая такая! Раз-два – и оказалась прямо передо мной! И, значит, спрашивает, на борту Джон или нет.
– А что на ней было надето?
Джим Барлоу задумался, почесывая в затылке своей грязной лапищей. Наконец проговорил:
– Точно не припомню, потому что было уже темно, сэр. Но помню, что одета она была бедновато, ну, в плоховатенькое такое платье, сэр.
– Вы случайно не помните цвета ее волос или глаз? – спросил Шарль, уже теряя терпение.
Джим Барлоу просиял:
– Еще как помню, сэр. Такие волосы! Черные как ночь! Я, помнится, еще подумал, что никогда не видел волос красивее! А глаза тоже были особенные, честное слово, сэр. Как у кошки. Вы меня понимаете, сэр?
– Глупо надеяться, что это была мисс Бэрренкорт, капитан, – вмешался Джеффри Литтон. – Вы же знаете, что здесь полно темноволосых креолок.
– Но ни одна из них не говорит по-английски без акцента! – резко возразил Шарль.
– Зачем бы мисс Бэрренкорт стала возвращаться на это проклятое судно и привлекать к себе внимание, спрашивая о каком-то матросе? – возразил Джеффри.
– Барлоу, вы видели, как дама поднималась на корабль? – спросил Шарль у матроса. – С какой стороны она подошла к трапу?
Волосатый увалень снова почесал в затылке. Минуту спустя он неуверенно проговорил:
– Не знаю, сэр. Я повернулся – а она уже передо мной. Сказала, что ищет Джона Сэмпсона. И что он оставил в прошлый раз у нее какую-то вещь, которую она хочет ему вернуть.
– Все это не имеет смысла, капитан! – упорствовал Джеффри, опасавшийся, что капитану придется пережить жестокое разочарование. – Немыслимо, чтобы мисс Бэрренкорт совершила подобное!
– Мистер Барлоу, – продолжал расспрашивать Шарль, не обращая внимания на протесты Джеффри, – вы видели, с кем пришла эта леди? Кто-нибудь ждал ее у доков?
– Она сказала, что её ждет слуга, но сам я его не видел, – немного подумав, ответил Барлоу.
Шарль с минуту молчал. Затем спросил, понизив голос:
– Кто-нибудь покинул вслед за ней корабль? Кто-нибудь из ваших товарищей ушел ночью в увольнительную?
Джим Барлоу даже вспотел от напряжения. Повеселевший капитан пока был явно доволен его ответами, а Джим очень боялся не угодить ему. Но три ночи назад… это же целая вечность! Надо пошевелить мозгами…
– Да вроде бы уходил, – пробормотал наконец Джим. – В увольнительную ушел Ролло Уэлшем. Он пошел следом за ней.
– Капитан Ван дер Хорст! – раздался повелительный голос Шарля.
Голландец, стоявший в тени мачты, в страхе задрожал, увидев, что Шарль Сен-Жермен решительно направился в его сторону. Ну и глаза у этого дьявола!
– Д-да-а? – пролепетал он заикаясь.
– Я хотел бы поговорить с Ролло Уэлшемом, – заявил Шарль.
Среди матросов возникла потасовка. Шарль, рванувшись к ним, схватил типа со всклокоченными волосами – тот уже бежал к трапу. Ролло в ужасе вскрикнул, увидев перед собой зеленые глаза, пылавшие жаждой убийства.
– Где она, Уэлшем? – прохрипел Шарль, схватив матроса за горло.
Почувствовав, что пальцы Сен-Жермена чуть ослабили хватку, Ролло прокашлялся и наполнил легкие воздухом. Затем дрожащим от страха голосом рассказал все, что знал.
Было уже около четырех часов пополудни, когда Шарль и Джеффри Литтон, оседлав лошадей, помчались по пыльной дороге вдоль берега Миссисипи. В течение дня собирались тучи, ветерок с дельты сгонял и сгонял их, пока они не закрыли весь небосвод. Парило так, что было трудно дышать. Теперь, когда все небо потемнело от туч, царило абсолютное безветрие. Ни листочек не шевелился на старых, поросших мхом дубах, мимо которых они проезжали. Из-за серых туч, нависших над ними, и воды реки казались свинцово-серыми.
– Скоро начнется гроза, – заметил боцман, покосившись на мрачного Шарля. Шрам на загорелой небритой щеке капитана пульсировал, выдавая нервное напряжение. – Мы найдем её, капитан. Теперь-то уж точно. Жаль только, что с вами не Сергеев, а всего-навсего бесполезный коротышка из Уэльса.
– Вы меня вполне устраиваете, Джеффри. – Капитан едва заметно улыбнулся. Впервые за все эти месяцы он почувствовал некоторое облегчение.
– По крайней мере можно быть уверенным, что мисс Бэрренкорт не угрожает лихорадка, – заметил боцман. – Белльвью слишком удален от города.
– Но она беременна, – возразил Шарль. – И это мой ребенок, Джеффри.
Шарль впервые сообщил своему офицеру о беременности Рэйвен. Во время долгой поездки из Индии он замкнулся в себе, отчаяние сводило его с ума, и даже опытный и мудрый Джеффри не знал, как к нему подступиться. Во время нескончаемых поисков и расспросов в Новом Орлеане Шарль ни разу не заявил, что ребенок от него; казалось, он боялся признать свое отцовство, пока не отыщет Рэйвен и она не окажется в безопасности.
– Почему вы так и не признались ей, что любите ее? – неожиданно спросил Джеффри, когда они перешли на размеренную рысь, жалея взмыленных лошадей.
Шарль снова помрачнел. Было очевидно, что он и сам уже не раз задавал себе тот же вопрос, но так и не набрался смелости ответить на него.
– Боялся, – признался капитан. Он горько усмехнулся. – Если бы вы потратили полжизни, выстраивая вокруг себя неприступную стену, а потом пришла бы вот такая крохотуля и пробила бы брешь, а? Да еще такую, которую и починить нельзя… – Шарль нервно хохотнул. – Смешно, правда? Если смотреть на это именно так, да?
– Вы умудрились одурачить абсолютно всех своим поведением, – заметил Джеффри. – Даже Дмитрия, во всяком случае, вначале. Бедняга никак не мог понять, отчего вы испытываете столь сильную неприязнь к его маленькой принцессе.
– Я почти убедил сам себя, что ничего к ней не испытываю, – согласился Шарль.
Неожиданно в его глазах сверкнули лукавые огоньки: он вспомнил, свои бесконечные стычки с Рэйвен, вспомнил, как ему нравилось дразнить и выводить ее из себя. И как же он любил эту дерзкую девчонку!
– Одна Дэнни раскусила мою игру. Именно поэтому ее, кажется, ничуть не удивило, что Рэйвен забеременела, а я отец ребенка. – Голос его дрогнул. – Боже! Если ей причинили боль…
– Уэлшем клялся и божился, что с ней было все в порядке, когда он уезжал из Белльвью.
Джеффри усилием воли прогнал из памяти отвратительный образ трясущегося и пускающего слюни моряка, признание которого чуть не стоило ему жизни. Если бы не он и Джейсон Квинтрелл, да не помощь со стороны мускулистого Барлоу, которому помогли еще несколько членов команды «Корморанта», Шарль, наверное, так бы и не разжал пальцы на шее мерзавца, пока тот не испустил бы дух.
Раскат грома заставил Джеффри поднять глаза к небу и забыть неприятную сцену. Тяжелые свинцовые тучи надвигались с запада, гонимые неожиданно поднявшимся ветром. Речные волны накатывались на берег, кое-где водная зыбь завихрилась воронками. Дорожная пыль поднялась вверх и закружилась в воздухе, мгновенно набившись в ноздри лошадей и ослепив мужчин.
– Следует поторопиться, – заметил Шарль, взглянув на грозовое небо.
Капитан вдруг почувствовал, что именно сейчас Рэйвен особенно нуждается в его помощи. Не дожидаясь ответа своего офицера, он вонзил шпоры в бока лошади и умчался вперед.
Наконец начался дождь, тяжелыми каплями забарабанивший по реке, листве и по дорожной пыли, мгновенно превратив её в грязное месиво. Чуть дальше, милях в двенадцати от Белльвью, Рэйвен стояла под низвергшимся с небес нескончаемым потоком, сначала проделавшим дорожки на ее запыленном лице, а затем промочившим насквозь ее платье. В нескольких шагах от девушки стояла охромевшая лошадь, на подковы которой налепились комья грязи. Она остановилась, смиренно опустив голову, и никакими уговорами невозможно было заставить ее сдвинуться с места.
– Ну же, пошли! – подбадривала кобылу Рэйвен, дергая за поводья.
Но животное не подчинялось. Рэйвен устало опустила руки. Сколько же ей придется вот так идти, прежде чем она доберется до окраины Нового Орлеана? Ее туфли и платье промокли, а сама она так устала, что едва стояла на ногах. Будет проще, если она укроется от дождя и передохнет, пока не кончится гроза, но тут Рэйвен опять вспомнила о Шарле, который, конечно же, разыскивал ее в охваченном эпидемией городе.
Онемевшими пальцами Рэйвен открепила и сняла седло с хромающей лошади. Затем сняла и уздечку и, прикрикнув на лошадь, легонько шлепнула ее по крупу. Кобыла сначала не поняла, чего от нее хотят, но почувствовав, что без седла вполне может передвигаться, она затрусила по направлению к Белльвью. Рэйвен надеялась, что лошадь сумеет добраться до дома. Но тут же забыла о ней, потому что ее собственные проблемы разрешались не столь просто. Ее уже начал мучить голод. Хватит ли ей сил добрести до города?
«Должно хватить, – сказала она себе. – Ты выдерживала и не такое, не так ли? Вспомни месяцы, проведенные в вонючем трюме! Так неужели тебя смутят несколько миль пешком под дождем? Дома в Корнуолле ты не раз бродила по болотам именно в такую погоду и вопреки всем предупреждениям Дэнни ни разу даже насморка не заработала! Да-а, ты росла здоровой и крепкой, много проводила времени на свежем воздухе. Но месяцы без этого самого свежего воздуха и отсутствие движения – кроме того, не забывай о беременности – значительно ослабили тебя».
Рэйвен снова побрела по дороге; грязь чавкала у нее под ногами и налипала тяжелыми комьями на туфли.
Вторая волна зловещих черных туч разразилась таким неожиданным ливнем, что Рэйвен охватила паника. Это был даже и не ливень – ей ни разу в жизни не приходилось видеть ничего подобного. Гром оглушительно грохотал, молнии ослепительно сверкали, одна из них попала в дуб в нескольких шагах от Рэйвен. Девушка в ужасе шарахнулась в сторону. Нельзя укрываться от молний под этими огромными дубами, говорила она себе. Но где еще можно укрыться от этой водяной лавины? Стоя на дороге и прикрыв ладонью глаза, она пыталась разглядеть хоть что-нибудь похожее на укрытие. И вдруг она отчетливо расслышала стук подков по дороге. А вслед за этим грянул гром. Когда гром отгремел, Рэйвен ахнула, ибо рассмотрела сквозь пелену дождя двоих всадников на обезумевших от страха лошадях.
Рэйвен замерла, прекрасно понимая, что ее еще не заметили. После злополучного похищения в Карачи она перестала доверять чужакам, кто бы они ни были. Ведь незнакомцы, увидев ее дешевое и грязное платье, могли подумать, что перед ними беглая рабыня. Рэйвен рванулась к спасительным зарослям, надеясь укрыться в них. Но неожиданно оступилась, подвернув ногу. Она вскрикнула от пронзительной боли, но тут же зажала рот ладонью и оглянулась, чтобы убедиться, что ее не заметили. Сквозь свист ветра она услышала, как всадники громко переговариваются. Их лошади помчались прямо на нее. Слезы отчаяния наполнили глаза Рэйвен. Ясно было, что ей уже не убежать и не спрятаться; она даже не была уверена, что сумеет ступить на больную ногу.
Рэйвен в отчаянии сунула руку в карман фартука и вытащила пистолет. Вцепившись обеими руками в рукоятку из слоновой кости, она прицелилась в более высокого из мужчин, скакавшего впереди. Рэйвен и не подозревала, что выглядит скорее жалко, чем угрожающе: грязные мокрые юбки облепили ее ноги и округлившийся живот, а черные волосы висели мокрыми прядями, с которых капала вода; бледные впалые щеки в грязноватых разводах и царапинах были изрядно покусаны москитами. Лишь глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, сверкали желтыми звездочками на бледном изможденном лице.
Передняя лошадь подскакала уже на расстояние выстрела, и Рэйвен приготовилась спустить курок. Но тут всадник резко осадил лошадь, чуть не вылетев из седла.
– Святая кровь! Рэйвен! – закричал он дрогнувшим голосом.
Она вздрогнула, услышав свое имя. И тут наконец разглядела измученное лицо Шарля Сен-Жермена. Его изумрудные глаза смотрели на нее с такой любовью, что стало ясно: он больше не собирался скрывать свои чувства к ней.
Губы Рэйвен беззвучно шевелились. Она так и стояла в грязи под потоками дождя. И руки ее по-прежнему судорожно сжимали рукоятку пистолета, дуло которого было направлено в широкую грудь Шарля.
– Рэйвен! Счастье мое! Рэйвен!
Она уже не видела, как он подбежал к ней, не видела, что рядом с ним был Джеффри Литтон, заботливо убравший с ее лица мокрые пряди. Все, что она чувствовала, можно было выразить одной лишь фразой: она снова была в его объятиях! Он прижимал ее к своей теплой груди и что-то ласково шептал, уткнувшись в ее мокрые волосы.
– Ты мне не снишься, Шарль? – прошептала она в ответ, боясь, что он привиделся ей в бреду.
– Это я, любовь моя, я наконец-то отыскал тебя! Он еще крепче прижал ее к своему сильному телу, пытаясь согреть ее, потому что она все еще дрожала. Рэйвен попыталась что-то сказать, но он приложил палец к ее губам.
– Тише, любовь моя, не трать силы. Как только дождь немного утихнет, я отвезу тебя на клипер.
Рэйвен вглядывалась в его лицо. Она поняла, что и он настрадался за это время. Дрожащими пальцами она коснулась маленького шрама на его щеке. Хотела было спросить, откуда он, но тотчас же забыла обо всем на свете, взглянув в его полные любви глаза.
– Рэйвен, дорогая, я так люблю тебя! – воскликнул Шарль.
Эта изумительная женщина редчайшей красоты снова была в его объятиях, а он так боялся, что потерял ее навсегда. Крепко прижимая ее к себе, Шарль почувствовал ее округлившийся живот, где рос его ребенок, и даже застонал от переполнявших его чувств. Склонившись над ней, он нашел ее губы и так страстно приник к ним, что Рэйвен поняла: все пережитые ею ужасы остались в прошлом.
