Глава 12

Марку было не до смеха. Заплаканная Порция завернулась в плед и забилась в угол коляски. Хетти бросала на Марка злобные взгляды, и один только Зак бесстрастно восседал на своем месте.

– Твоя тетушка мне поможет?

– Обязательно.

– И никому не расскажет?

– Я заставлю ее поклясться.

– Мне не надо было… – Порция замолчала, но Марк понял, что она хотела сказать: «Мне не надо было ехать».

История с одеждой отравила все впечатление. Радость исчезла из глаз Порции, словно ее и не было. Такой инцидент может безнадежно разрушить ее репутацию.

Ну что он может сказать? Марк чувствовал собственную беспомощность, и это его раздражало. Ему так хотелось все исправить, но это было не в его власти. Невыносимая ситуация!

Его тетушка, Минни Давелл, жила в домике, который в незапамятные времена был сторожкой при большом помещичьем доме. Дом давно развалился, а сторожка осталась. Когда экипаж подкатил к крыльцу, тетушка уже спускалась по ступенькам. Одета она была в один из своих заграничных костюмов. Шерстяная английская юбка соседствовала с жакетом из затканной золотом индийской ткани экзотической расцветки. На голове у Минни возвышался тюрбан.

– Марк! – воскликнула Порция, не зная, пугаться ей или смеяться.

Минни тотчас бросилась к ней:

– О Боже! Бедная деточка! Пойдем скорей в дом. Я найду вам что-нибудь надеть, а слуги приготовят горячую ванну.

– Б-б-благодарю вас, мадам.

– Называйте меня Минни. Меня все так зовут.

– Минни… – Губы Порции дрожали. – Мне кажется, мы встречались.

– Конечно, встречались, – согласилась хозяйка. – Но не стоит об этом. Пусть племянник поможет вам выйти из экипажа.

Марк подхватил Порцию за талию и поставил на землю. Минни сделала вид, что не заметила, с какой нежностью он это сделал.

Все прошли в дом. Хетти угрюмо следовала за Марком.

– Ну что ты, Хетти? – устало проговорил он. – Ну скажи, что это я виноват! Что все из-за меня!

– Конечно. Если ее величество узнает об этом, репутация миледи погибнет. Газеты разорвут ее в клочья, а публика… – Хетти передернула плечами. – Ей никогда этого не простят.

– Тогда зачем нужна такая жизнь? Зачем жить, как хотят другие? Делать только то, чего от нее ждут?

– Зачем? – Хетти окинула его гневным взглядом. – Потому что она – леди Эллерсли! Она не выбирала такую жизнь, жизнь ее выбрала.

– Ты говоришь так, будто Порцию приговорили к пожизненной каторге, – насмешливо заметил Марк.

– Вам бы только смеяться, сэр.

– Неужели ты хочешь для своей хозяйки такой жизни? Да она шагу не смеет ступить по собственной воле!

В глазах Хетти мелькнула искра сомнения; но она тут же ее погасила:

– Моя хозяйка – знатная дама. – Горничная выпрямила плечи и гордо прошествовала мимо Марка в дом.

Марк чувствовал усталость. Он так и не сумел убедить ни Порцию, ни ее служанку в своей правоте, а после сегодняшних событий Порция вообще не захочет его видеть.

Он прошел в гостиную и налил себе отличного тетушкиного виски. Комната была обставлена весьма экзотично. В ней сгрудились все сувениры, привезенные хозяйкой с разных концов света: подставка для зонтиков и чудесные фигурки из слоновой кости, эротические картинки, иллюстрирующие «Камасутру».

В детстве Марк любил Минни больше, чем собственную мать, а став взрослым, понял, что именно ей он обязан своей жизнерадостностью и свободными взглядами на жизнь.

В гостиную влетела хозяйка и, по обыкновению, тут же заговорила:

– Мой мальчик, ты выглядишь так, словно увидел восход над Тадж-Махалом.

Марк рассмеялся. Восход над Тадж-Махалом был любимым воспоминанием тети Минни. Она использовала это сравнение, когда хотела сказать, что племянник отлично выглядит.

– Так и есть, Минни. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Где Порция?

– Я оставила леди Эллерсли в ванне. Очень горячей. Она ведь упала в море? Так она сказала. Несчастный случай. – Минни проницательно посмотрела на племянника. – Я ей сказала, что ты наверняка виноват. Уж как – я не знаю, но виноват. С тобой всегда так. Но она очень мило тебя защищала.

– Это и правда вышло случайно.

– Хм-м-м…

– Она провела прекрасный день. Минни, клянусь, она много лет не была так счастлива. А потом намокла одежда.

– А ты был с ней счастлив, дорогой? – с непонятной грустью спросила Минни.

– Да, – просто ответил Марк и вдруг нахмурился.

– Что с тобой? – Минни опустилась в глубокое, украшенное богатой резьбой кресло. Подлокотники были выполнены в форме львиных голов и раскрашены в яркие цвета. Сверху кресло венчал балдахин, чтобы защищать от знойного солнца Индии. Все это сооружение являлось подарком от одного из раджей, с которым Минни познакомилась в ходе своих странствий по Индии. – Ну же, племянничек. Расскажи мне, в чем дело.

«Почему бы и не рассказать, – подумал Марк. – Тетя Минни – надежный друг, к тому же ее трудно шокировать». И Марк рассказал ей всю историю.

– Понимаешь, – закончил он, – мы с самого начала не собирались встречаться больше одного раза. Мы сами установили такие правила. Но я… похоже, я не могу с ней расстаться.

– А ты не можешь изменить правила?

– Я и так их изрядно расширил.

Минни насмешливо улыбнулась:

– Не сомневаюсь.

– Она расценивает нашу связь только как короткий роман. Я пытаюсь ее уговорить, но она упирается.

– Или боится, – мягко закончила Минни. – Видишь ли, племянничек, в отличие от тебя, ей есть что терять. А она стоит того, чтобы за нее бороться? – Минни посмотрела Марку в глаза и прочла в них ответ. – Значит, надо бороться.

«Все это, конечно, хорошо, – думал Марк. – Но за что именно я должен бороться? Бороться за то, чтобы сделать Порцию своей любовницей? Подругой? Или… или женой?»

При этой мысли Марк вздрогнул. Он и опомниться не успеет, как начнет вить уютное домашнее гнездышко, как у Себастьяна и Франчески. А там недалеко и до обустройства детской.

Он решительно мотнул головой и сменил тему:

– Минни, я должен просить тебя приютить нас на одну ночь. Мы опоздали на лондонский поезд. Кроме того, Порция не может ехать в таком состоянии.

– Ну разумеется, не может. Марк, тебе не надо просить. Тебя всегда здесь ждут с распростертыми объятиями. Пойду скажу кухарке, чтобы не делала карри слишком острым.

Марк широко улыбнулся.

– Ты чудесная женщина, Минни. Надеюсь, ты знаешь, как я тебя люблю.

Лицо Минни сделалось мягче.

– Ты ведь мне как сын, малыш, которого у меня никогда не было.

Когда Порция спустилась вниз, по всему дому распространился острый аромат специй. «Наверное, какое-нибудь заграничное блюдо, – решила она. – Едва ли такая женщина, как Минни Давелл, обедает простым ростбифом с картошкой».

Марк был отчасти прав. Порция действительно встречалась с Минни на каком-то официальном мероприятии, только это было не в Букингемском, а в Сент-Джеймсском дворце. Тогда еще был жив ее муж. Минни присутствовала во дворце вместе с группой индийских аристократов. Она разговаривала с лордом Эллерсли, но, кажется, они не нашли общего языка. Лорд Эллерсли ратовал за наведение порядка в Индии военными средствами, а Минни считала, что надо искать пути к сотрудничеству и стараться сохранить обычаи народа.

Подумав об обычаях, Порция опустила взгляд на свое одеяние – прекрасное сари, какие носят индийские женщины. Она невольно задалась вопросом, что сказал бы лорд Эллерсли, увидев ее в таком наряде.

Одеяние было легким и, как ни странно, удобным. Смущало только ощущение собственной наготы, хотя она знала, что надежно скрыта от чужих глаз. Никаких нижних юбок из конского волоса, ни корсета, ни сборок, ни пуговиц, ни крючков. Одна только шелковая ткань чудесного зеленого оттенка. Немного похоже на римскую тогу, только красивее.

Служанка собрала волосы Порции в элегантный узел. На ногах у нее были восточные туфли. Ни чулок, ни перчаток, ни корсета. Естественно, она чувствовала себя раздетой.

– Леди Эллерсли! – воскликнула Минни, как только Порция появилась в дверях. – Вы потрясающе выглядите. – Она поправила свой тюрбан и подошла ближе. – Прекрасно, прекрасно. Правда, Марк?

– Замечательно!

– Благодарю вас, мисс Давелл. – Порция застенчиво улыбнулась, стараясь не смотреть на Марка.

– Минни. Пожалуйста, называйте меня Минни.

– Минни… Я очень вам благодарна.

– О, я сделала бы это для любого. Однажды в Бенгалии мне пришлось спасать мула. Кстати, Марк говорит, что вы опоздали на лондонский поезд и вам придется переночевать у меня.

– Неужели правда? Я опоздала? – Порция с испугом повернулась к Марку.

Он кивнул, проводя по ней тем ленивым, ласкающим взглядом, от которого у нее мурашки бежали по коже.

– О! – с отчаянием прошептала Порция, представив себе все последствия исчезновения леди Эллерсли. Придется снова лгать.

Минни нетерпеливо делала какие-то знаки Марку, наконец тот догадался, откашлялся и заговорил:

– Тебе не нужно беспокоиться. Никто здесь не скажет ни слова. И всегда можно придумать правдоподобную историю.

– Приступ малярии, – предложила Минни.

– Малярия, пожалуй, не подойдет. – Марк сдержал усмешку. – Разве в Англии есть малярия?

– Тогда холера.

– Отлично. Холера – то, что надо.

Порция переводила взгляд с одного на другого и думала, что попала в сумасшедший дом. Надо бы сменить тему:

– Что это за чудесный аромат?

Минни просияла.

– Мадрасское карри, моя дорогая. Я полюбила это блюдо, когда была на Востоке. Вы когда-нибудь пробовали карри?

– Мне кажется, пробовала. Чуть-чуть. Очень остро.

– Конечно, к индийской кухне надо привыкнуть, тогда она доставляет истинное наслаждение. Чем острее, тем лучше. Пойдемте, Порция. Я прослежу, чтобы на столе было достаточно воды, если потребуется гасить огонь внутри. – И Минни потрусила к двери.

Марк приблизился к Порции.

– Мне нравится твое сари. На тебе оно выглядит значительно лучше, чем на тетушке.

– А я себя чувствую неуютно, почти как голая.

– Если бы ты приехала в нем в Букингемский дворец, ты породила бы новую моду.

– Скорее меня не пустили бы на порог и приказали больше не появляться, – слабо улыбнулась Порция.

– Минни всегда смотрит на неприятности, как на возможность узнать жизнь с новой стороны.

– Вот как? А я всегда стремлюсь неприятностей избежать.

– Ты лишена духа приключений, – с мягкой иронией заметил Марк. – Тебе надо учиться жить, Порция. Такое впечатление, что ты всю жизнь провела взаперти.

– Думаю, ты прав. С тех пор как я тебя встретила, мне стало казаться, что моя жизнь скучна и однообразна. Но видишь ли, я действительно не хочу никаких приключений и предпочитаю обходиться без сюрпризов.

Неужели это правда? Порция всегда в это верила, пока однажды не отбросила осторожность и не поехала в клуб «Афродита», где и встретила Марка.

– А сейчас, – жалобно продолжала она, – я больше всего хочу вернуться домой.

Марк взял ее за руку.

– Ничего не получится. Надо смириться и извлечь из ситуации все возможные удовольствия. На свете масса женщин, которые с радостью провели бы вечер с Минни и со мной.

– Значит, я не похожа на других женщин.

Марк заглянул ей в глаза.

– Не похожа, – подтвердил он.

Порция улыбнулась: Марк умеет польстить.

А теперь он наклонился и прошептал ей в самое ухо:

– Прости меня, Порция.

Порция подняла на него взгляд, пытаясь прочесть его мысли. Марк смотрел искренне, но это тоже может быть частью игры. Тем не менее нельзя винить его одного. Они оба виноваты в том, что случилось.

– Прощаю, – так же шепотом ответила Порция.

Едва попробовав карри, Порция тут же потянулась к бокалу с водой. Блюдо было таким острым, что она закашлялась, а из глаз потекли слезы. Марк бросил на нее сочувственный взгляд и пододвинул к ней блюдо с бутербродами, но сам ел с аппетитом. Должно быть, привык. Однако для Порции все это было ново, и она слушала, затаив дыхание.

– Как же у вас хватило смелости? – обратилась она к хозяйке дома. – Неужели ваша семья не тревожилась за вас?

– Не знаю. Глупо было бы тревожиться, ведь я делала то, о чем мечтала.

– А как же… – Порция взмахнула рукой, подыскивая правильное выражение, – как же ваши обязанности?

Марк и Минни смотрели на нее так, словно она заговорила на хинди.

– Ваши обязанности женщины, сестры, дочери? Ваш долг перед родителями и семьей? Вы ведь думали об этом?

– Вовсе не думала. Мой первый долг перед собой. Я считаю, нельзя тратить жизнь на то, чтобы стать идеальной дочерью и женой. И теткой. Не сомневаюсь, что я могла бы научиться прекрасно вышивать, правильно разливать чай и расставлять цветы, но я этого не хотела! Представьте, что пробуждение придет слишком поздно, когда уже будешь слишком стар, чтобы осуществить свои мечты. Кому тогда будет дело до ваших разочарований? Никому. Только вам одной. Надо идти за своей звездой, Порция, а не поворачиваться к ней спиной.

Порция в который раз подумала, что Марк очень похож на свою тетушку. И беда была в том, что она им завидовала.

После обеда вернулись в гостиную. В ожидании кофе Порция бродила по комнате, разглядывая коллекцию Минни. При виде картин, где мужчины и женщины изображались в различных сексуальных позах, у нее глаза полезли на лоб. Она вывернула шею, пытаясь разобрать, где чьи ноги, и услышала, как фыркнул Марк. Порция страшно смутилась, но, обернувшись, увидела, что он внимательно разглядывает, стакан с бренди.

– Нет, я не была замужем, – сказала Минни в ответ на вопрос Порции. – Не было времени. Я не желала сидеть дома и нянчить детей, пока мой муж развлекается по всему свету.

Поразительная точка зрения, но Порцию она не шокировала, разве что чуть-чуть. Минни честно и открыто заявляла о том, о чем, возможно, многие женщины просто не смели заговорить.

– Однако за тобой тянулась череда разбитых сердец, – с улыбкой заметил Марк.

– Да, когда я была совсем юной, был один молодой человек… – начала Минни. – Но я думаю, разбитое сердце было с другой стороны.

– Когда я была совсем юной, был один молодой человек, – вторила ей Порция, сама себе удивляясь. Она не взглянула на Марка, боялась, что он прочтет правду в ее глазах. – Я смотрела на него. Тайно. Он ни о чем не догадывался. Однажды в церкви…

Порция закусила губу. Зачем она все это говорит? Что, если он вспомнит, кто она такая? Возможно, в глубине души Порция действительно испытывала это странное желание, хотела, чтобы он ее узнал? А может быть, считала, что он оставит мысли о ней, узнав, что по происхождению она вовсе не та великосветская дама, какой он всегда ее считал?

– Я учила воскресные гимны, во всяком случае, должна была учить, но нечаянно подняла глаза от нот и увидела в окно, как он идет мимо церкви. К нему подошла одна из деревенских девиц и начала флиртовать. Я подумала, что если поднимусь на колокольню, то лучше увижу происходящее, но я забыла, что в тот день было занятие по колокольному звону…

– Продолжайте, продолжайте, – захлопала в ладоши Минни. – Что было дальше?

– Думаю, вы и сами можете догадаться. Я прекрасно устроилась и стала наблюдать за этой парочкой. Я так ненавидела его за то, что он разговаривает с другой девушкой, хотя сама никогда бы не осмелилась к нему обратиться. И ее тоже ненавидела за то, что она так свободно болтает с «моим» молодым человеком. И тут начали звонить колокола. Я едва не оглохла. Мне пришлось проторчать там целый час, закрывая уши руками. В конце мне стало казаться, что колокола звонят прямо у меня в голове. Мама потом долго удивлялась, почему я не откликаюсь, когда она меня зовет.

Минни смеялась от души, а Марк выглядел озадаченным.

– Почему же ты не спустилась и не объяснила все? – спросил он.

Женщины понимающе переглянулись.

– Рассказать деревенским звонарям, что она забралась на колокольню, чтобы шпионить за молодым человеком? – с сарказмом проговорила Минни. – Для нее это было бы ужасно, дорогой.

– Не понимаю почему. Ясно, что молодой человек, за которым она следила, был настоящим идиотом. Она только зря тратила время. – И он улыбнулся Порции обворожительной улыбкой. – Жаль, что меня там не было.

Порция расхохоталась и никак не могла успокоиться. Марк нахмурился, и она взяла себя в руки, не желая его сердить.

– Ты прав. Надо было спуститься с колокольни и встретиться с ним лицом к лицу. Но я была так молода и не уверена в себе. Я была совсем другой.

Минни в ответ рассказала собственную повесть о неразделенной любви, и на этом разговор был исчерпан.

Порция поздно пошла спать. Она старалась не зевать и не задремать прямо за столом, потому что ей было так приятно и легко в обществе тетушки и племянника и совсем не хотелось уходить, но она сдалась.

Оказавшись в кровати с очень красивым пологом, она боялась, что неприятные мысли не дадут ей уснуть, но, видимо, морской воздух способствовал здоровому сну, и вскоре Порция крепко заснула. Так прошел один из самых лучших и самых худших дней ее жизни.