Глава 26

– Простите, сэр, но вы не оставили мне выбора. Я должен был переговорить с Каролиной до отъезда в Техас.

– Может, посидев в нашей тюрьме, ты поймешь, какую сделал глупость, заявившись сюда. Я уже послал за шерифом.

– Дэниел, я не ослышался? – спросил Пирс, подходя к ним под руку с Каролиной. – Вы послали за шерифом? Кстати, вы знакомы с Сойером Дэем, Моим гостем?

– Вашим гостем?

Сойер не испытал никакой радости оттого, что Пирс его выручил, однако улыбнулся побагровевшему Брендону.

– Да, мы знакомы.

– А это Джастин Брендом, его друг и ваш племянник. Дэниел изумленно приподнял брови, окинул родственника любопытным взглядом, и на его лице появилось надменное выражение.

– Да ты, похоже, метис.

Сойер едва не взорвался от неприкрытого хамства. Краем глаза он заметил, как нахмурилась Каролина и то, что Лори бочком отошла к стоявшим неподалеку молоденьким девушкам, включившись в оживленный разговор.

– Вы правы, сэр, – бесстрастно ответил Джастин, на лице которого не дрогнул ни один мускул.

Сойер испытал гордость за его самообладание, порой юноша казался ему родным сыном, хотя у них была незначительная разница в возрасте.

– Оставляю тебя танцевать с женихом, – процедил Дэниел, уходя.

– Еще раз благодарю за помощь, – сказал Сойер. – Дэниел Брендон собирался отправить меня в тюрьму.

– Я готов на все, лишь бы Каролина была счастлива, – ответил Пирс, глядя на улыбающуюся невесту.

Узел тоски в груди Сойера завязался еще туже, но он лишь усмехнулся и проводил взглядом пару, идущую танцевать.

– Ублюдок, – тихо проговорил Джастин. Он все еще смотрел вслед Дэниелу. – Я с матерью в ссоре, только происхождение здесь ни при чем.

А Сойер наблюдал за танцующей Каролиной, которая весело смеялась каким-то словам Пирса.

– Уходим?

– Можешь идти, если хочешь, – усмехнулся Джастин. – Ты меня силой приволок сюда, и я уходить не собираюсь, мне здесь нравится все больше и больше…

– У Лори на пальце кольцо.

– Она тоже помолвлена. У них будет две свадьбы одновременно, но это не значит, что я не могу с ней танцевать.

– Ты не сможешь, когда вас заметит Дэниел. Кстати, где ее жених?

– Его вызвали в город по делам.

– Я тебе нужен?

– Нет, спасибо, что заставил меня прийти в этот дом. На улице Сойер вскочил на коня, желая одновременно уехать и остаться. Но остаться – значит испортить Каролине жизнь. Да, придется ехать, на свете много других красивых женщин, пусть она будет счастлива. Теперь уже не имеет значения, что все эти годы он, оказывается, любил ее. Не имеет значения, что он умирает от желания обнять ее, поцеловать, оживить воспоминания, от которых до сих пор у него вскипала кровь. Сжав кулаки, Сойер проклинал себя за то, что позволил Каролине уйти, но ведь он должен был вернуть украденное золото, а взять девушку в Калифорнию просто не мог, как не мог требовать от нее верности, поскольку не давал ей никаких обещаний.

До глубокой ночи Сойер метался по гостиничному номеру, пока не вернулся Джастин.

– Я думал, ты крепко спишь.

– Черта с два.

– А… – протянул Джастин. – Вон откуда ветер дует. Ты хочешь ее.

– Я не хочу причинять ей вред, – мрачно ответил Сойер, уставившись на тлеющий кончик сигары. – Если она действительно любит Пирса, тогда я должен оставить ее в покое.

– У него хватит денег, чтобы дать ей все, чего она только пожелает. Армию слуг, огромным дом, который он для нее строит, приятную жизнь в Натчезе.

– А я могу предложить ей уединенное ранчо в диких прериях Техаса. Проклятие!

– Конечно, если она не так счастлива с Пирсом…

– Ты вроде хотел повеселиться. Сходи на Сильвер-стрит, попробуй разузнать в салунах про Лебрестона.

– Ни слова больше. Меня уже здесь нет.

– Джастин…

– Да? – Тот с невинным видом поднял брови.

– Только не дай там себя убить.

– Не волнуйся за меня. Я намерен пережить эту ночь… завтра у нас с Лори будет свидание.

Сойер даже подскочил.

– Ты спятил? Дэниел Брендон разрешил тебе визит?

– Кто говорит о разрешении? Просто у Лори завтра урок музыки, и она скажет учителю, что прихворнула.

– Джастин, нам вообще не следовало приезжать в Натчез. Лори обручена, а ее отец туп и вспыльчив.

– Каролина тоже обручена, но я собственными глазами видел, как ты с ней танцевал. И ставлю все свои деньги, что ты собираешься опять ее увидеть.

– Тут есть разница.

– О да! Она замечательная красавица.

– Я должен поговорить с Каролиной о покупке ее земли, и после оформления купчей мы вряд ли еще раз встретимся.

– Дай-ка я тебя спрошу, – подмигнул ему Джастин. – Сколько поставишь ты сам, что больше никогда ее не увидишь? – И, не дожидаясь ответа, юноша вышел из номера.

Сойер простоял несколько часов у окна, глядя на пустынную улицу, пока не увидел возвращающегося Джастина, который ввалился в комнату, грохнув дверью о стену.

– Тихо!

– Извини! Ты не спишь. – Язык у Джастина заплетался.

– Какая наблюдательность, – сухо заметил Сойер. – Рад, что мне не пришлось вытаскивав тебя из очередного дерьма. Похоже, ты повзрослел.

– Я был на задании, – важно сообщил юноша, плюхаясь на кровать. – Выиграл две сотни долларов.

– Ты играл?

– В покер. О техасцах можно говорить много плохого, но в умении играть им никто не откажет. Этим шулерам с Миссисипи до нас далеко, как до луны.

– Удивлюсь, если ты донес до гостиницы хотя бы цент. Две сотни! Наверно, все спустил на женщин?

– Ни единой монеты, все здесь, в сапогах. Еле дошел, честное слово. Неужто не слышал звон? После Лори Брендон на других женщин смотреть не хочется.

– Оставался бы ты в Сан-Антонио! Здесь тебе прямая дорога в тюрьму. Лори Брендон обручена, ее папаша тебя ненавидит.

– А она ненавидит человека, за которого ее хотят выдать.

– С чего ты взял?

– Она мне сказала. Папаша выдает ее за настоящего сукина сына. Она его боится.

– Кого? Дэниела?

– Жениха. Он просто тварь.

Сойер выругался. Неужели Брендон принуждает собственную дочь к браку с ненавистным ей человеком, в то время как его племянница явно счастлива с Лебрестоном?

– Что ты узнал о Пирсе? Джастин сел и обхватил голову руками.

– Черт, комната так и вертится! Ты правда хочешь узнать про него?

– Да, и лучше побыстрее выкладывай.

– Он бабник. Сладкоречивый дьявол, падкий на красоток, будто медведь на мед.

– Возможно, он переменится, когда Каролина станет его женой.

– В городе у него любовница-квартеронка, он ей ни в чем не отказывает. Дамы от него без ума. – Джастин помотал головой и сказал вдруг совершенно трезвым голосом: – То есть она его действительно любит. Он из тех мужчин, которым женщины без раздумий отдают сердце. Его вышвырнули этим летом с парохода в Натчезе, застукав с дочкой капитана. Может, Каролину это не волнует, но многих женщин, с которыми я разговаривал, очень задевает.

– Каролину тоже будет задевать, – ответил Сойер, зная, что прав.

– Собираешься ее просветить?

– Нет. Это касается только их с Пирсом.

– Тогда какого дьявола ты попросил про него разузнать? – возмутился Джастин, сдирая бумажный воротник. Потом он стянул рубашку, швырнул ее на пол и рухнул на кровать.

– Я хотел убедиться, что Каролина его любит и он будет к ней хорошо относиться.

– Он будет хорошо относиться и к ней, и к любовнице, и к любой другой женщине, которая поддастся его чарам. Все они его простят и продолжат обожать.

– Это не для Каролины.

– Откуда ты знаешь? Прошло столько лет, а какая она сейчас, ты понятия не имеешь.

– Если она счастлива с Лебрестоном, тогда нет вопросов, – нахмурился Сойер. – Я готов покинуть город, как только она продаст мне землю.

Но он знал, что лукавит. Он не хотел отдавать ее Пирсу, хотя первый раз в жизни не представлял, что ему делать.

– Сойер, давай останемся еще на пару дней.

– Зачем? Встречи с Лори Брендон не принесут вам обоим ничего хорошего.

– Только два дня. Я никогда не просил тебя об одолжении.

– Да, и мне не хочется тебе отказывать, но ты ищешь беду на свою голову. Потом расстаться с Лори будет еще трудней.

– Ну и пусть. Ты ведь не уедешь без меня?

– Ладно. Но через два дня мы уезжаем. Постарайся избежать дуэли.

– Не беспокойся. Она меня предупредила, что Мейсон отлично управляется с револьвером и шпагой.

Конюшня и сарай для экипажей находились позади дома и не были оттуда видны, но Сойер решил не искушать судьбу, поэтому устроился ждать на берегу, в тени дубовой рощи.

Наконец появилась Каролина, верхом на лошади, в элегантной голубой амазонке и шляпе с высокими полями. На дамском седле она выглядела благовоспитанной леди, и Сойер тут вспомнил и ее мальчишечью одежду, и то, как она ловко ездила верхом, не уступая мужчинам. Догнав ее, он поехал рядом.

– Каролина, доброе утро.

Она резко обернулась и окинула его оценивающим взглядом.

– Как дела, Сойер?

– Прекрасно. Ты очаровательна.

– Спасибо.

– Говорят, у вас будут две свадьбы одновременно.

– Да. Потом мы с Пирсом отправимся в свадебное путешествие на Ямайку. – Она понимала, что слишком много болтает, но Сойер выводил ее из равновесия. Он стал еще красивее, а широкополая шляпа, небрежно сдвинутая на затылок, придавала ему лихой вид. – Когда мы вернемся, дом, который он строит, уже закончат. Он стоит прямо над рекой. В такую рань там никого нет, поехали, я тебе покажу. – Каролина старалась думать о Пирсе, о своем будущем, которое выглядело таким безмятежным до появления Сойера.

Они поехали по тропе среди разросшихся кустов, потом дорога скрылась под толстым слоем опавших листьев, и лошади неторопливо побрели дальше.

– Как жизнь в Техасе?

– Уже более цивилизованная. Генерал Маккензи и Четвертая кавалерийская армия приструнили индейцев. Недалеко от Олбани построили два новых города. Максимо и Кейн дерутся, словно мартовские коты. Если бы мне удалось отогнать их подальше от моих земель, я был бы счастлив.

Каролина вдруг заметила у него на подбородке тонкий шрам, которого раньше не было. Она чувствовала, что и сегодня его близость волнует ее не меньше, чем вчера, а может, даже больше.

– Однажды я встретил в Низине Фабиану. Она все так же прекрасна, но детей у них с Максимо нет.

– Почему Джастин не возвращается домой?

– Во время очередной ссоры Фабиана выпалила, что его настоящий отец не Максиме, а Рамон.

– Господи! И Джастин это услышал?

– Вот именно. Для них с Максимо это стало ужасным потрясением. В Низине теперь жить непросто. Там полно охотников за шкурами, и они, по-моему, плодятся на глазах.

– Ты вернул свое золото?

– Большую часть. Нат Сандерсом и его люди попытались устроить нам засаду.

– Вам?

– Мне и Люку Стейли. Друг, которого я встретил, когда уезжал из Техаса. Ната уже нет в живых.

Они доехали до открытой возвышенности, и Сойер поглядел на девушку.

– Жаль, что у тебя дамское седло, а то бы мы устроили состязания.

– Давай устроим, – весело заявила Каролина.

– Это будет нечестно. Я никогда не поступал с тобой нечестно.

Но она уже спрыгнула на землю.

– Сними оба седла и уравняй шансы.

Он последовал ее совету, затем подсадил девушку на лошадь и улыбнулся, когда она грациозно перекинула ногу через круп и задравшийся подол юбки на миг открыл изящную лодыжку. Сойер неохотно отпустил ее и вскочил на своего коня.

– Заберем седла на обратном пути. Видишь тот дуб? Скачем до него, я дам тебе небольшую фору.

– Я выиграю и без нее, Сойер Дэй! Скажи, когда начнем.

– Скачки не бывают без приза. Что ты хочешь в случае победы?

– Не знаю. Что-нибудь на память о тебе. Все тогда сгорело, даже кольцо твоей матери.

– Сочувствую. – Он подъехал ближе, слегка коснулся ее ноги. – Жаль, что мне пришлось оставить тебя на ранчо одну.

Его голос словно окутал Каролину теплом и нежностью. Хотя она старалась вести непринужденный разговор, ей было приятно, что Сойер понял, с чем ей выпало столкнуться.

– Что ни делается, все к лучшему, Сойер. Я ни о чем не жалею. Начнем?

– Давай. Но если выиграю… – Он запнулся.

– То? – поинтересовалась Каролина.

Он глядел на девушку, умирая от желания прикоснуться к ней, поговорить и боясь, что воспоминания о Каролине и Техасе выдуманы им самим.

– Я хочу поцелуй.

– Нет, не могу, – возмутилась она.

Но Сойер подозревал, что это лишь притворство, которому она выучилась в Натчезе, и теперь, дав ответ, не собирался отказываться.

– Всего один поцелуй, – насмешливо произнес он. – Разве один короткий поцелуй опасен для твоего жениха?

– Ты же знаешь, что это неприлично.

– С каких пор ты стала такой приличной?.. Сидишь вот на лошади, показываешь мне свои лодыжки. Одного этого уже достаточно, чтобы тетя Матильда упала в обморок.

– Со времени приезда в Натчез я старалась вести себя как цивилизованный человек. Я стала леди, Сойер. Кроме того, я вижу в тебе брата и целоваться с братом не собираюсь.

– А как насчет братского поцелуя в щеку?

– Хорошо, но ты не это имел в виду.

– Значит, сойдемся на поцелуе в щеку, – весело ответил Сойер, заметив, что Каролина покраснела.

– Нет, я не могу!

– Ты же считаешь меня братом, – терпеливо напомнил он.

– Ладно! Поцелуи в щеку. Один. – Каролина с улыбкой покачала головой, – Твои доводы всегда убедительны.

– Как в те времена, когда мы пререкались, будешь ли ты спать на кровати или на полу. Сейчас я бы не позволил тебе спать на полу, а предложил бы свою кропать.

Он заметил, как она смущенно опустила глаза, и сердце у него бешено заколотилось.

– Готова? – И, не дожидаясь ответа, Сойер хлопнул ее лошадь по крупу. – Вперед!

Он немного помедлил, затем пустил жеребца в галоп.

На полпути до цели Сойер несколько раз хлестнул жеребца, обошел Каролину на два корпуса и, натянув поводья, прогарцевал перед остановившейся девушкой. Посмотрев друг на друга, оба весело расхохотались.

Он спрыгнул на землю, помог Каролине, и они пошли к речному обрыву. О своем призе Сойер не напоминал, а она тем более. От одной мысли, что она поцелует Сойера, пусть даже в щеку, ей становилось не по себе. Прошлой ночью Каролина пыталась думать только о Пирсе, о его поцелуях тайком на веранде, но всякий раз место жениха занимал Сойер. Утром она решила не встречаться с ним, хотя знала, что, если ему надо, он своего добьется. Поэтому лучше увидеться сейчас и навсегда покончить с этим, чтобы отныне Сойер Дэй превратился лишь в далекое, смутное воспоминание.

Над рекой висел туман, но солнце уже показалось над деревьями. Каролина вдохнула запах мокрой от росы травы, каждой частицей тела ощущая присутствие Сойера.

– Мы с Пирсом будем жить в миле отсюда, вверх по реке.

– Посмотрим на дом в следующий раз, – сухо ответил Сойер. – Ты научилась стрелять?

– Конечно! А ты сомневаешься?

– Давай проверим. Тут мы никого не побеспокоим и не напугаем.

Он распахнул куртку, и девушка увидела у него под мышкой кобуру.

– Сойер, зачем ты носишь оружие в Натчезе?

– По привычке. К тому же я подумал, что, может, смогу проверить, научилась ли ты стрелять.

– Научилась. Правда, уже несколько лет не брала в руки оружие.

– Ищешь оправдания? – ухмыльнулся Сойер. Каролина взяла протянутый револьвер и чуть вздрогнула, когда их пальцы соприкоснулись.

– Куда стрелять?

– Видишь там виноградную лозу?

Она прицелилась, выстрелила. Отдача подбросила ее руку, и толстая лоза даже не шелохнулась. Каролина выстрелила еще раз, но опять промахнулась.

– Я все-таки попаду в нее.

– Ты неправильно целишься.

Встав сзади, он взял ее руку, придал нужное положение. Затылком она чувствовала его теплое дыхание, спиной – его тело, голова у нее пошла кругом.

– Сойер, отойди.

– Зачем? – невинно спросил тот.

– Я не могу сосредоточиться.

– Конечно, можешь, – возразил он, целуя ее в затылок. Она рванулась в сторону, но Сойер успел поймать девушку за руку. – Узнаю прежнюю Каролину! Держи “кольт” повыше, а то ненароком отстрелишь кому-нибудь важную часть тела.

В глазах у него прыгали веселые чертики. Каролина вспыхнула от смущения. А может, это было другое чувство, сильнее и глубже смущения? Желание, о котором она уже почти не вспоминала?

– Иди к черту, Сойер!

– О, звучит уверенно. Похоже, ты частенько пользуешься такими выражениями в разговорах со своим женихом.

– Никогда! Пирс не доводит меня до бешенства, как некоторые.

– А я помню ребенка, который не мог долго сердиться, если от этого зависела жизнь.

– Сейчас я могу, Сойер. – Она посмотрела на него и вдруг засмеялась. – Ты прав. Я не могу, но должна. Ты все такой же плут, но мне хочется тебе доказать, что я действительно научилась стрелять. Отойди подальше.

Сойер послушно отошел в сторону, а Каролина сосредоточенно прицелилась. Виноградная лоза дернулась. Тогда девушка еще раз прицелилась, стараясь забыть, что он смотрит на нее, выстрелила и перебила лозу пополам. Она с довольным видом оглянулась.

– Ты даже не смотрел, куда я стреляла. Я попала два раза подряд.

– Замечательно.

– Ты же не видел.

– Плевать мне на эту дурацкую лозу, я имел в виду другое. Значит, чтобы ты попала в цель, меня не должно быть рядом, так? По-моему, в этом есть нечто странное.

– Не надо, Сойер. – Она вытянула руку, на которой блеснуло кольцо. – Не забыл?

– Не забыл. – Сойер взял у нее револьвер, сунул в кобуру и расстелил на траве куртку. – Садись.

– Мы ее испачкаем…

Он усадил девушку рядом с собой.

– Ты стала красивой женщиной.

– Спасибо. – Каролина небрежно кинула шляпу на землю, – А ты стал еще более привлекательным мужчиной. Правда, я всегда думала, что красивее быть невозможно.

– Хочу купить твое ранчо. Я привез золото, и хорошо тебе заплачу.

– Деньги мне не нужны, поэтому назначим символическую плату.

– Не пойдет, это твое наследство. Земля должна перейти ко мне окончательно и бесповоротно. Я очень долго ждал, когда у меня наконец появится свой дом.

– И я тоже, – решительно сказала Каролина. – Бумаги у тебя с собой? Давай подпишем, и дело с концом.

– Нет, я хотел, чтобы мы сначала обо всем договорились, а уж потом оформили по закону, – солгал он.

Ведь подписать документы сейчас – значит навсегда проститься с Каролиной. Главное – она согласилась, теперь можно вполне подождать несколько дней. Он собрался вынуть у нее из волос шпильку, но девушка откинула голову.

– Сойер!

– Прости, мне захотелось взглянуть, действительно ли у тебя длинные волосы, – обезоруживающе улыбнулся он.

– По-моему, раньше ты говорил о копне сена, – блеснула глазами Каролина.

Почему он был так слеп? Нет, Сойер знал почему: когда он увидел свою вырезанную семью, боль вытеснила другие чувства, не оставив места для любви. Каролина потихоньку закралась в его сердце, а он этого не сознавал, пока не стало слишком поздно.

Глядя ей в лицо, он вынул шпильку.

– Дяде я ничего про ранчо не сказала, думала, что когда-нибудь вернусь туда обратно.

– А теперь уже не думаешь?

– Конечно, нет.

Длинный золотистый локон упал ей на грудь. Сойер мысленно раздел Каролину, стараясь представить, как она выглядит сейчас, потом отогнал наваждение.

– И поскольку я не сказала ему сразу, то решила не говорить вообще.

– Он мог бы считать ранчо приданым.

– Пирсу оно ни к чему, и он не любит Техас, – усмехнулась Каролина. – Похоже, с Техасом у него связаны неприятные воспоминания. Ему в жизни тоже досталось.

Сойер вынул еще несколько шпилек.

– Наконец ты выглядишь почти так же, как я себе представлял.

– Ты думал обо мне?

– Да. – Поймав ее взгляд, Сойер на миг решил, что Каролина отвечает ему взаимностью, а наступившее молчание подтвердило его правоту. – Ты давно знаешь Пирса?

– Почти месяц.

– Не слишком большой срок, чтобы узнать человека, с которым собираешься провести остаток жизни.

– Мне хватило. Я очень его люблю.

Сойер отвернулся и начал глядеть на реку. Теперь нужно проводить ее домой и поскорее уехать из Натчеза, однако сделанное им открытие по поводу собственного чувства не позволяло отступить. Он покосился на Каролину. Неужели она так сильно любит Пирса? Месяц – срок явно недостаточный. Иногда она вела себя отнюдь не как влюбленная и ожидающая свадьбы женщина; во всяком случае, ее не должен был пугать невинный поцелуй в щеку. Вчера на балу он мог бы перецеловать всех женщин, и это ничего бы для него не значило.

– Я не получил свой приз, – напомнил он.

– Не получил, – холодно согласилась Каролина, но ее взгляд не был ни холодным, ни равнодушным.

К черту Пирса с его богатством! Если бы он действительно любил Каролину, то не завел бы себе любовницу! Сойер вдруг принял решение. Пусть Лебрестон борется за Каролину, но он, Сойер, не отдаст ему без боя любимую женщину.

Каролина, избегая смотреть ему в глаза, быстро поцеловала его в щеку.

– Я тоже хочу тебя поцеловать, – тихо сказал он. – Помнишь, я сказал тебе, что поцелуй двух людей может быть очень приятным. – Она кивнула. – Думаю, наш поцелуй может быть очень-очень приятным.

– Я не могу. Я люблю другого.

– Если ты действительно так сильно его любишь, тогда мой поцелуй ничего для тебя не значит.

– Я… – растерянно начала Каролина, чувствуя, что готова потерять столь тщательно хранимое самообладание. Она покачала головой и быстро встала. – Нет, Сойер. Я выхожу замуж и не позволю тебе вмешиваться.

Она направилась к лошадям, но Сойер вскочил и схватил ее за руку.

– Подожди, Каролина, – хрипло сказал он. Ее глаза стали бездонными, и Сойер привлек ее к себе. – Я был первым мужчиной, с которым ты поцеловалась, я помню и ту ночь, и твои поцелуи.

– Сойер, я не должна… – Она попыталась выдернуть руку.

– Ты помнишь, как мы поцеловались?

Он смотрел на ее рот, и губы у нее дрогнули.

Сойер наклонился и так легко прикоснулся к ее губам, что она едва это почувствовала, зато глаза его сказали о многом. “Зачем я это делаю?” – успела подумать Каролина и вдруг оказалась в его объятиях. Словно и не было прошлых лет. Она с Сойером, все правильно и не должно никогда кончаться, их разлука была одним грустным мгновением. Сойер. Красивый, обожаемый, сильный.

Каролина обняла его за плечи, чувствуя напрягшиеся мышцы, провела рукой по шее, ласково коснулась волос. Все, что она так глубоко прятала, теперь вырвалось на свободу. Каролина невольно прижалась к его бедрам, и тут до нее дошло, что происходит.

– Нет. Сойер, нет! – Она рванулась прочь, стараясь сохранить остатки разума.

– Ты не любишь Пирса, – спокойно произнес он.

– Нет, люблю! – испуганно выкрикнула она. – Я не позволю тебе опять испортить мою жизнь. Я умоляла тебя остаться, но ты повернулся ко мне спиной и уехал на годы!

– Я ошибался, – произнес Сойер, причем так просто, что у нее сжалось сердце. – Но я тоже был молод и упрямо не хотел сознаваться в своих чувствах к тебе.

– Поздно, я не вернусь в Техас! Никогда!

Он посмотрел на нее долгим пламенным взглядом, от которого она едва не задохнулась.

– Нет, ты не любишь Пирса. Иначе ты не дрожала бы от нашего поцелуя и не кричала бы на меня. Я должен был уехать за своим золотом, поскольку нищим я ничего не смог бы тебе предложить.

– Мы заработали бы не меньше, если бы вдвоем занялись ранчо. Если бы ты оказался там…

– Нас бы все равно спалили команчи, – возразил Сойер, удерживаясь от желания снова обнять ее и поцелуями убедить в своей правоте. Он знал, что может это сделать, хотя Каролина еще не готова признаться в своих чувствах. Ему страстно хотелось зарыться лицом в ее волосы, потом уложить на траву и любить. Но вместо этого он постарался говорить спокойно и убедительно, чтобы дать Каролине время прийти в себя и понять собственные чувства.

– Если бы ты был там, ранчо никогда бы не сожгли. Ты всегда можешь найти выход, я знаю!

– Вот уж не подозревал, что ты считаешь меня способным на Геркулесовы подвиги. У нас было слишком мало народу, чтобы отбиваться от команчей, а после пожара мы бы оба стали нищими.

– Тогда мне было бы все равно!

– Зато мне было бы не все равно.

– Сойер, ты всегда слишком беспокоился о своем золоте. Теперь оно у тебя есть, вот и наслаждайся счастьем.

Она торопливо пошла к лошади, но Сойер преградил ей дорогу.

– Золото мне нужно потому, что оно дает свободу, а я могу дать тебе лучшую жизнь.

– Ты мне ничего не можешь дать, Сойер! – гневно сказала Каролина, с трудом удерживаясь на краю пропасти. Он снова ворвался в ее жизнь, словно могучий вихрь, ошеломляющий и непредсказуемый. – Этим летом я выйду замуж за Пирса!

– Не выйдешь, – твердо заявил Сойер, поняв, что не сможет вернуться в Техас без Каролины. – Ты его не любишь и не выйдешь замуж без любви. Для этого ты слишком женщина.

– Я его люблю!

– Почему же ты от нашего поцелуя вся дрожишь? – улыбнулся он, а Каролина еще больше рассердилась и еще сильнее испугалась.

– Сойер, не надо. В Техасе мне было плохо. – И вдруг сказала ему то, чего никому не рассказывала: – Мне было так одиноко, даже с Рамоном, так невыразимо тяжело. Я все время боялась, мне так не хватало… – Она замолчала, но его грустная улыбка подсказала ей, что он все понял без слов. – С Пирсом все будет совсем по-другому. Он веселый и устроит мне роскошную жизнь…

– Милая, – произнес Сойер с такой нежностью, что у нее едва не разорвалось сердце. – Прости меня за все зло, которое я тебе причинил. Ты справилась замечательно. Я разговаривал с людьми в городе. Я сделаю для тебя все, что в моих силах. Поедем со мной, Каролина. – Последние слова прозвучали для нее сладчайшей музыкой.

– Нет! – Каролина зажмурилась. Пусть он исчезнет, пусть не вырывает из надежного счастливого будущего, чтобы ввергнуть в неизвестность. – Я не позволю тебе вмешиваться! Ни сейчас, ни завтра, никогда. – Она решилась открыть глаза. – Мне нравится Натчез, нравится бывать на званых обедах, на балах, нравится модная одежда, нравятся мои подруги. Мне нравится веселая жизнь.

– Все это может быстро разонравиться, если ты свяжешь жизнь с человеком, которого не любишь.

– Я его люблю! Пирс красивый, богатый, интересный! Каролина легко вскочила на лошадь и понеслась галопом обратно. Сойер медленно поехал следом. Нежность, сожаление, тоска, горечь потери рвали на части его душу, но будь он проклят, если он сдастся. Он жаждал ею обладать и сделать ее счастливой.

Когда он подъехал, Каролина еще возилась с седлом, которое никак не хотело ложиться на место. Сойер легко справился с задачей и намеревался подсадить девушку, но та демонстративно обошла его стороной. Улыбнувшись, Сойер подхватил ее на руки и осторожно усадил на лошадь.

– Я больше не хочу тебя видеть, разве что для того, чтобы подписать бумаги. До свидания, Сойер.

– Ты меня увидишь, если я постучу в дверь твоего дома. Сердце у нее екнуло, но она гордо вздернула подбородок. – Нет, не увижу. А если я скажу дяде Дэниелу, он проследит, чтобы тебя не пустили на порог.

– Ты думаешь о нашем сегодняшнем разговоре, о наших поцелуях…

– Даже не вспомню про эти поцелуи!

– Вспомнишь! – Сойер взял ее за руку, поднес к губам. Когда девушка вырвалась, он негромко засмеялся. – К чему бороться со своими чувствами, Каролина?

– Я тебе уже сказала. Я никогда не вернусь в Техас, никогда не откажусь от волнующей жизни в Натчезе. Я люблю Пирса, он безумно любит меня и сделает счастливой. Оставь меня в покое, Сойер! Я не хочу с тобой встречаться, а подписать дарственную на мои земли я могу и в присутствии Пирса.

Хлестнув лошадь, она ускакала.

Каролина вполне успешно избегала встреч с Сойером, проводя время с семьей или с Пирсом и стараясь игнорировать душевный трепет, который она испытывала, когда выходила на улицу. Ей казалось, что Сойер провожает ее серьезным и печальным взглядом. Она не могла избавиться от него ни во сне, ни наяву, однако упорно старалась забыть.

Каролина настолько погрузилась в свои переживания, что не заметила изменении, происходивших с кузиной, пока Лори не поднялась в ее комнату. На щеках у нее горел румянец, глаза возбужденно блестели. Такой Каролина не видела ее со дня помолвки с Мейсоном.

– Господи, ты прямо светишься от счастья.

– Я на самом деле счастлива. Он купил дом в Натчезе!

– Кто?

– Мистер Дэй. Правда здорово?